Горячие сражения Холодной войны. Неизвестные страницы

Все это время в Вашингтоне шла борьба между «ястребами» и «голубями» среди высшего политического руководства страны. Президент США Джонсон (уже решивший не баллотироваться на второй срок в октябре 1968 года) и госсекретарь Раск полагали, что начавшаяся разрядка в отношениях с СССР имеет первостепенное значение. В том числе и потому что с помощью Москвы можно без потери лица прекратить почти проигранную войну во Вьетнаме. Джонсон даже собирался первым из президентов США посетить Москву в октябре 1968 года. На этом фоне президент США считал, что излишняя либерализация в Чехословакии может поставить под удар начавшееся потепление в советско-американских отношениях.

Фракцию «ястребов» возглавлял заместитель госсекретаря по политическим вопросам Ростоу. Для него глобальное ослабление позиций СССР в мире с помощью выхода ЧССР из Варшавского договора было первостепенной задачей. В том числе и потому, что могло бы отвлечь русских от Вьетнама и дать шанс США победоносно закончить войну.[343]

10 мая 1968 года Ростоу направил Раску меморандум, озаглавленный «Советские угрозы Чехословакии».[344] Этими угрозами Ростоу считал начавшиеся в Польше маневры войск ОВД: «Русские колеблются. Поэтому сейчас самое время дать им сигнал…». Ростоу предлагал, чтобы Джонсон немедленно вызвал посла СССР в США Добрынина и потребовал от него объяснений относительно маневров ОВД. Далее Ростоу предлагал создать специальную группу НАТО высокого уровня для мониторинга ситуации в Чехословакии. Эта группа должна была подготовить план реагирования Североатлантического блока на возможное обострение положения в ЧССР.

Однако ни Раск, ни Джонсон алармистских настроений Ростоу не поддержали.

Такого же осторожного мнения, хотя и по другой причине, придерживалось и посольство США в ФРГ. В своей телеграмме от 10.05.1968 оно отмечало, что в отличие от кризиса 1956 года в Венгрии, передвижение американских войск в ФРГ «ближе к чешской границе, или вообще пересечение чешской границы для помощи чехам в отражении советской атаки»[345]возможно, учитывая общую границу ЧССР и ФРГ. Однако правительство ФРГ (в которое тогда входили социал-демократы) предупредило, что Бонн настроен против любой американской военной акции с территории ФРГ. Заместитель министра иностранных дел ФРГ Зам даже потребовал от посла США в ФРГ МакГи, чтобы американцы умерили тон пропаганды против ЧССР с радиостанций «Свободная Европа» в Мюнхене и РИАС в Западном Берлине. В этой связи МакГи считал любые совместные с ФРГ действия против ЧССР с территории Западной Германии «нереалистичными».

11 мая 1968 года Раск в телеграмме миссии США при НАТО инициировал постоянный обмен мнениями между странами блока по ситуации в Чехословакии, однако пока рекомендовал воздержаться от шагов, которые могли быть расценены в мире как «необычная озабоченность» НАТО положением дел в ЧССР.[346]

Между тем США по-прежнему не желали решать реальные, наболевшие вопросы двусторонних американо-чехословацких отношений. Новый министр иностранных дел «реформатор» Иржи Гаек в беседе с американским послом 28 мая 1968 года констатировал, что с 1962 года двусторонние отношения не только не улучшились, но и в некотором смысле даже откатились назад.[347] Гаек вновь требовал возврата золотого запаса страны, отметив, что оккупация Чехословакии гитлеровской Германией произошла при попустительстве западных держав, в том числе и США. Бим опять не смог сказать в ответ ничего конкретного (как и по делу Шейны), но сообщил в госдепартамент, что, по его мнению, Прага использует вопрос золота для укрепления своего авторитета в «коммунистическом мире» и «предотвращения естественных проамериканских симпатий внутри страны».

Между тем, за развитием обстановки в Чехословакии внимательно наблюдало и ЦРУ 13 июня 1968 года американская разведка представила высшему руководству страны меморандум под характерным названием «Чехословакия: пауза Дубчека».[348] ЦРУ считало, что и внутренний и внешний кризис в Чехословакии потерял остроту (отсюда термин «пауза»).

Москва успокоилась, так как Дубчек и Черник твердо обещали, что процесс реформ будет проводиться под руководством компартии. В обмен «чехи» получили от СССР относительную свободу рук во внутренней политике. Отмечалось, что сами «Советы» хотят избежать военной интервенции в Чехословакии. ЦРУ подчеркивало, что главной тревогой Кремля является возможный выход Чехословакии из ОВД, так как в расчете на душу населения чехословацкая армия является самой крупной в Варшавском договоре (230 тысяч человек).

ЦРУ отмечало, что, несмотря на протесты Москвы против антисоветской компании в чехословацких СМИ, эта компания в последние недели «достигла удивительных размеров». Причем СМИ ЧССР обвиняли Москву не только в репрессиях начала 1950-х годов, но и в том, что именно СССР виновен в нынешних экономических проблемах страны.[349]И все же ЦРУ приходило к выводу, что в результате достигнутого между Прагой и Москвой компромисса «Москва решила не применять силу, по крайней мере, в настоящее время». Причем, по мнению ЦРУ, Дубчек лично выиграл из-за позиции Москвы, так как в глазах населения его собственная нерешительность в проведении реформ объяснялась давлением советской стороны.

Американская разведка (со ссылкой на чешские источники) сообщала о разногласиях в советском руководстве относительно Чехословакии. Брежнев вынужден давить на Дубчека, так как его (Брежнева) авторитет серьезно пострадал: ведь именно Брежнев «поставил» Дубчека у руля, а последний фактически ведет антисоветскую политику. На этом фоне чехословацкий кризис могут использовать противники Брежнева в советском руководстве, в том числе Косыгин.

В целом американцы (совершенно правильно) полагали, что Дубчек лишь выигрывает время, формально соглашаясь с Брежневым и обещая, что КПЧ сохранит в стране социализм. На самом деле, на предстоящем съезде компартии в сентябре 1968 года реформистские взгляды получат статус официальной программы КРЧ и «Советы» поймут, что их ввели в заблуждение. ЦРУ также считало, что Дубчек не имеет ясных собственных взглядов и находится под влиянием Черника и 3. Млынаржа, которые и станут играть определяющую роль после съезда. ЦРУ приходило к выводу: «Таким образом, есть большая вероятность того, что отношения между Прагой и Москвой снова станут очень напряженными. Советские лидеры, или по крайне мере, большинство из них, желают избежать резкой и дорогостоящей военной акции. Однако если контроль Дубчека будет под угрозой коллапса или если чешская политика станет с точки зрения Москвы «контрреволюционной», то Советы могут снова использовать свои войска для угрозы чешским границам».[350]

11 июля 1968 года посольство США в Москве констатировало обострение полемики в СМИ Советского Союза против антисоветских публикаций в чехословацких СМИ, в частности против известного манифеста «2000 слов».[351]

ЦРУ к тому времени явно подпало под влияние своего главного «эксперта» по Чехословакии «сталиниста» Шейны, который вел свою игру пытаясь дискредитировать Дубчека в глазах американцев. 24 июля 1968 года ЦРУ констатировало, что кризис в Чехословакии закончился, так как «по мнению источника» (т. е. Шейны) «чехословаки вероятно капитулируют перед Советами» и свернут реформы.[352] Причем это не вызовет протестов среди населения, так как «ни рабочие, ни словаки активно в либерализации не участвуют». Это мнение Шейны было правильным: «Пражская весна» была делом интеллигенции и части партаппарата, но не принесла никакого улучшения материального положения населения. А антисоветизм чешской центральной прессы не вызвал симпатий в Словакии. В пометке на докладе ЦРУ содержится мнение, что «Шейна, похоже, недооценивает национальный фактор». Военные и полиция, по мнению Шейны, могут быстро подавить возможные демонстрации против свертывания реформ, так как офицеры настроены «консервативно и просоветски».

В меморандуме ЦРУ также отмечалось, что «Советы» находятся под сильным давлением «консервативных сил в Чехословакии», а также лидеров Польши и ГДР, которые требуют, чтобы Москва лучше контролировала ситуацию в ЧССР. Представляется, что данный момент следует подчеркнуть: действительно отнюдь не все население Чехословакии приветствовало «Пражскую весну». Помимо известного манифеста «2000 слов» в СМИ появилось и открытое письмо народной милиции Чехословакии с прямо противоположными требованиями в защиту социализма. ЧССР явно скатывалась к гражданской войне.

Шейна (согласно меморандуму ЦРУ) считал, что «Советы» предпочитают политические рычаги влияния, однако если потребуется военное вмешательство, то оно произойдет в форме «молниеносного выдвижения советских войск в Чехословакию». ЦРУ правильно определило причины возможного вмешательства: в Москве стали понимать, что Дубчек и «либералы» «врут», когда обещают не выводить Чехословакию из советской сферы влияния (т. е. ОВД).

В госдепартаменте между тем уже в июле 1968 года обсуждался вопрос о вынесении чехословацкой проблемы на обсуждение ООН. Причиной мог бы быть протест против пребывания советских войск в Чехословакии, которые, по мнению американцев, слишком медленно покидали территорию страны после завершившихся 30 июня 1968 года маневров ОВД «Шумава». Однако сами американцы обращаться в ООН не хотели, надеясь, что сама ЧССР или Румыния и Югославия инициируют обсуждение.

20 июля 1968 года Ростоу вновь обратился к госсекретарю с меморандумом, требуя активного воздействия на СССР, чтобы удержать Москву от каких-либо действий против Чехословакии.[353] Ростоу признавал, что «конечно, Чехословакия находится в советской сфере влияния» и если она выйдет из-под контроля Москвы, то будет нанесен сильнейший удар по позициям Советского Союза в мире, в т. ч. во Вьетнаме и на Ближнем Востоке. В меморандуме опять предлагалось создать специальную группу НАТО по выработке совместной линии блока относительно ЧССР на случай «непредвиденных обстоятельств». Это, по мнению Ростоу поможет «оживить» и сам блок.

Ростоу (который имел также должность специального помощника президента) через офицера связи между Советом национальной безопасности (СНБ) и Комитетом начальников штабов (КНШ) полковника Лемнитцера обратился к высшему военному руководству США с прямым запросом: какие силы НАТО можно будет использовать для вторжения в Чехословакию. 23 июля он получил ответ: «Силы для возможной интервенции в Чехословакию могут включать 1 бригаду США, 2 французские дивизии и две дивизии ФРГ».[354] Одну бригаду КНШ хотел выделить лишь потому, что в случае более серьезного американского участия потребовалось бы провести мобилизацию дополнительных сил НАТО, на что ушло бы 6 месяцев.

Таким образом, в США всерьез рассматривали возможность вторжения НАТО в Чехословакию ровно за месяц до ввода войск ОВД на территорию ЧССР.

Между тем 22 июля 1968 в госдепартамент был вызван посол СССР в США Добрынин и госсекретарь Раск заявил ему фактический протест против публикаций в советских СМИ, в которых говорилось о подрывной деятельности НАТО, Пентагона и ЦРУ против Чехословакии.[355] 2 4 июля Джонсон собрал все политическое и военное руководство США (госсекретаря, министра обороны, директора ЦРУ и т. д.). Причем на этом совещании сам Ростоу выразил мнение, что русские не предпримут военных действий против Чехословакии.[356] Раск вообще заявил, что «чешский кризис» закончился.

И действительно на встрече высшего руководства СССР и ЧССР в словацком городе Чиерна-над-Тисоу (это был единственный случай в истории СССР, когда за границу выехало одновременно все руководство страны) 25 июля — 1 августа 1958 года, был, казалось, найден компромисс. Дубчек обещал в присутствии членов президиума ЦК КПЧ прекратить нападки на СССР в чехословацких СМИ, кадрово укрепить руководство МВД и снять с государственных постов ряд антисоветски настроенных лиц (например, руководителя чехословацкого телевидения И. Пеликана). Со своей стороны Брежнев обещал прекратить полемику против чехословацких СМИ в советских газетах.

Посольство США в Праге в своей депеше в госдепартамент от 4 августа[357] приходило к выводу, что Дубчеку будет сложно выполнить взятые на себя обязательства, так как это нанесет удар по его популярности в стране. Посольство порекомендовало госдепартаменту публично выразить удовлетворение результатами встрече в Чиерне, так как они привели к разрешению политического кризиса вокруг Чехословакии.

Однако если СССР действительно прекратил любую полемику против Чехословакии, то в чехословацких газетах и после Чиерны продолжали публиковаться антисоветские статьи. Не выполнил Дубчек и других своих обещаний. 10 августа 1968 года на встрече с Джонсоном и кандидатом в президенты от Республиканской партии Никсоном директор ЦРУ Хелмс выразил мнение, что хотя острота кризиса в Чехословакии спала, но он еще не закончился.[358] «Чехи хотят уменьшить свое участие в Варшавском пакте».

13 августа 1968 года состоялся длительный телефонный разговор Брежнева с Дубчеком, который, скорее всего, и стал побудительным мотивом для ввода войск ОВД в ЧССР. Брежнев фактически умолял «Сашу» выполнить взятые в Чиерне обязательства или хотя бы назвать точный срок, когда это будет сделано. Однако Дубчек все время уходил от конкретных ответов, а потом прямо сказал, что на предстоящем в сентябре съезде КПЧ намерен уйти с высшего партийного поста. В Москве поняли, что есть высокая вероятность полной дезинтеграции партийного руководства Чехословакии в самое ближайшее время. В этих условиях ввод войск задумывался именно как попытка сохранить Дубчека и избавить его от давления «реформаторов». Если бы Москва хотела избавиться от Дубчека, то надо было всего лишь дождаться сентябрьского съезда КПЧ.

19 августа Ростоу за обедом сказал Добрынину, что США считают советские решения в Чиерне «мудрыми».[359] Американцы сделают все, чтобы не осложнять для СССР положение в Чехословакии.

Таким образом, связанные по рукам и ногам во Вьетнаме США действительно не хотели в начале августа осложнений в Чехословакии и надеялись, что после Чиерны ситуация нормализовалась.

20 августа в 20.15 Добрынин прибыл к Джонсону.[360]Президент был настроен благодушно, спрашивал о здоровье Косыгина и сказал, что с удовольствием посмотрел «цветной фильм» о своей встрече с советским премьером в Гласборо в 1967 году. Далее Джонсон посетовал на то, что уже пять дней не может подстричься, так как на его ранчо нет парикмахера. Поговорили и о здоровье бывшего президента Эйзенхауэра, у которого случился сердечный приступ. После этой непринужденной беседы Добрынин зачитал Джонсону послание советского руководства. В нем говорилось, что события в Чехословакии приобрели угрожающий миру в Европе характер, в связи с чем по просьбе руководства ЧССР страны ОВД приняли решение ввести туда войска. Как только ситуация в стране нормализуется, войска будут выведены. Советское руководство решило заранее проинформировать президента США, чтобы заверить: меры ОВД не направлены против американских интересов и СССР желает продолжения линии на разрядку в советско-американских отношениях.

Джонсон поблагодарил Добрынина и сказал, что завтра даст ответ после консультаций с Раском. Далее президент обсудил с Добрыниным готовящееся совместное заявление о предстоящем визите Джонсона в СССР, рассказал советскому послу о своей семье и символе родного штата Техас — одинокой звезде. Беседа закончилась в 20.42 в самой дружеской атмосфере — ни единого слова осуждения ввода войск ОВД в Чехословакию с американской стороны не прозвучало. Посол Добрынин был удивлен, что Джонсон никак не прореагировал на послание советского руководства: «Президент Джонсон внимательно выслушал сделанное мною сообщение, однако, видимо, не сразу оценил важность случившегося, так как, к моему удивлению, никак не реагировал на такое известие».[361]

В 22.15 в советские войска поступил приказ «Влтава 666» — началась операция «Дунай» по вводу войск в ЧССР. Примерно в 23.00 чехословацкие границы стали переходить войска стран ОВД — СССР, Польши, Венгрии, Болгарии.[362] В 2 часа ночи 21 августа в пражском аэропорту «Рузине» высадились советские воздушно-десантные подразделения. Общий приказ советским частям на случай встречи с войсками НАТО гласил — останавливаться и не стрелять.

20 августа в 22.15 в Вашингтоне Джонсон собрал экстренное заседание СНВ.[363] И Раск, и министр обороны Клиффорд выразил большое удивление вводом войск. Директор ЦРУ Хелмс правильно оценил мотивы советских действий — отказ Дубчека выполнять взятые на себя в Чиерне обязательства: «Они (т. е. СССР. — Авт.) хотели, чтобы чехи утихомирили прессу. Чехи этого не сделали». Джонсон назвал ввод войск агрессией и спросил, что могли бы сделать США в этих условиях. Раск сказал, что «можно поддержать чехов в ООН», если они сами поставят там вопрос о советском вторжении.[364] Председатель КНШ генерал Уилер подчеркнул, что США не могут предпринять силовых ответных действий: «У нас нет сил для этого». Итоги обсуждения подвел вице-президент Хэмфри: «Нам надо проявлять сдержанность… Все что мы можем делать, так это фыркать и говорить».

Таким образом, анализ рассекреченных документов ЦРУ и госдепартамента США по событиям в Чехословакии позволяет сделать следующие выводы.

1. Американцы осторожно относились к «режиму Дубчека», считая его разнородной коалиций разных политических сил и переходным явлением.

2. «Пражская весна» по оценке американцев не пользовалась ни поддержкой рабочих, ни словацкой части ЧССР.

3. США рассматривали возможность военной интервенции в ЧССР силами нескольких дивизий НАТО.

4. Политику СССР по отношению к Чехословакии в США оценивали как осторожную, а достигнутый в Чиерне по советской инициативе компромисс — «мудрым решением».

5. Ввод войск ОВД 20–21 августа 1968 года был расценен, по крайней мере, по линии ЦРУ как реакция на отказ Дубчека выполнять достигнутые в Чиерне-над-Тисоу договоренности.


В заключение стоит отметить, что роль Чехословакии в ОВД в 1968 году и нынешнее положение Чешской республики в НАТО не выдерживают никакого сравнения. В 1968 году Чехословакии была одним из ключевых государств ОВД в военном и политическом значении. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что Политбюро ЦК КПСС в полном составе выехало в Чехословакию для проведения переговоров с руководством страны. Так не поступают с «сателлитами». Напротив, в 2000-е годы американцы решили разместить в Чехии элементы стратегической ПРО, несмотря на негативное отношение к этому подавляющего большинства населения страны. А уж представить себе кабинет министров США на чешской территории вообще не представляется возможным. Для Вашингтона Чехия — один из многочисленных оруженосцев, которым предоставлена высокая честь посылать пушечное мясо в Ирак и Афганистан. Заметим, что в 1980-е годы Советский Союз обошелся в Афганистане без чехов и словаков, воюя там с исламскими экстремистами, среди которых был и некий Усама Бен Ладен — сын саудовского миллионера, прошедший подготовку у американских инструкторов.

Несмотря на крайне напряженную обстановку в крупных чешских городах, удалось избежать многочисленных жертв. В ходе операции «Дунай» погибло по чехословацким данным 108 граждан ЧССР (в основном в Чехии, в Словакии, где отношение к советским войскам было гораздо более дружественным, погибло 29 человек) и 98 советских военнослужащих (большинство от травм и болезней).





Подрывная деятельность США против Чили (осень 1970 года)




В отличие от СССР, в США во время «холодной войны» существовали специальные государственные органы по тайной подрывной деятельности против неугодных Вашингтону иностранных государств. В декабре 1947 года Совет национальной безопасности (СНВ) США принял специальную директиву NSC 4-А, согласно которой только что созданной внешней разведке — ЦРУ — поручалось вести «психологическую войну» против враждебных США стран. Смысл директивы был еще и в том, что все подрывные операции носили тайный характер и не подлежали согласованию с конгрессом.[365]

18 июня 1948 года новая директива СНВ NSC 10/2 уже точнее определила, что понималось под тайными операциями (covert actions). Это операции, «которые осуществляются или поддерживаются нашим правительством против враждебных иностранных государств или групп или в поддержку дружественных иностранных государств или групп, но которые планируются и осуществляются так, что любая ответственность правительства США за них не очевидна непосвященным лицам, и если эти операции становятся достоянием гласности, правительство США смогло бы достоверно отречься от любой ответственности за них».[366] Организовывать подрывные операции поручалось ЦРУ либо единолично, либо в контакте с госдепартаментом и министерством обороны. Перечень подрывных акций СНБ определял следующим образом: «Пропаганда; экономическая война; превентивные прямые акции, включая саботаж, контрсаботаж, разрушение (объектов) и эвакуация (людей); подрывная деятельность против враждебных государств, включая поддержку движений сопротивления, партизан и эмигрантских освободительных групп, а также поддержку местных антикоммунистических элементов в находящихся в опасности странах свободного мира».[367]

Уже в том же 1948 году ЦРУ тайно профинансировало предвыборную кампанию христианских демократов в Италии, что позволило предотвратить победу на свободных выборах итальянской компартии.

В декабре 1955 года был создан постоянно действующий межведомственный орган по планированию подрывных операций против иностранных государств (директива СНБ NSC 5412/2) — Специальная группа. В нее входили директор ЦРУ заместители министра обороны, госсекретаря и представитель президента (как правило, секретарь СНБ или его заместитель). С 1959 года группа собиралась на встречи еженедельно. Но ЦРУ по-прежнему имело право осуществлять мелкие подрывные операции (стоимостью не более 25 тысяч долларов) самостоятельно, без одобрения группы.

Именно Специальная группа планировала убийство Фиделя Кастро и экономический саботаж против Кубы (операция Mongoose). С 1964 года группа была известна как «Комитет 303». За время президентства Кеннеди и Джонсона (1961–1967 гг.) Комитет 303 одобрил 163 тайных операции против иностранных государств. При этом в 1970-е годы стало известно, что ЦРУ передало на рассмотрение Комитета лишь 14 % всех подрывных акций.[368]

17 февраля 1970 года президент Никсон подписал специальный меморандум, по которому Комитет 303 переименовывался в Комитет 40 (в том числе и потому, что информация о деятельности Комитета 303 просочилась в прессу и вызвала бурю негодования по всему миру). Никсон включил в члены Комитета дополнительно министра юстиции.

ЦРУ и Комитет 303 обратили пристальное внимание на Чили уже в 1958 году, когда кандидат левых сил социалист Сальвадор Альенде едва не одержал победу на президентских выборах. Победивший кандидат правых сил проамерикански настроенный олигарх Хорхе Алессандри набрал 389 909 голосов, Альенде — 356 493 голоса.[369] Согласно чилийской конституции если на президентских выборах ни один из кандидатов не набирал 50 % голосов, то президента большинством голосов утверждал парламент страны. По неписаной, но скрупулезно соблюдавшейся традиции чилийский конгресс обычно голосовал за того, кто набрал относительное большинство и Алессандри стал президентом.

Однако в ЦРУ понимали, что на следующих выборах 1964 года правым уже не победить своими силами. Ведь и в 1958 году Альенде проиграл только потому, что против него был выдвинут кандидат-популист, бывший священник Антонио Саморано, обещавший реформы в пользу «обездоленных». Он набрал 41 тысячу голосов и лишил Альенде президентского поста.

Поэтому на выборах 1964 года в Вашингтоне решили активно поддержать кандидата от основанной в 1957 году Христианско-демократической партии (ХДП) Эдуардо Фрея. Тот позиционировал себя как активный реформатор и борец с олигархией. Предвыборным лозунгом ХДП стала «Революция в условиях свободы». Фрей обещал аграрную реформу и национализацию меднорудной промышленности, находившейся в собственности американских компаний. По сути, Фрей украл лозунги Альенде.

Согласно официальному отчету ЦРУ, в апреле 1962 года Специальная группа решила активно поддержать Фрея.[370] В 1964 году ЦРУ тайно передало в предвыборный фонд Фрея 2,6 млн. долл. Это была очень большая по тем временам сумма, составившая более половины всех расходов ХДП на президентскую компанию.[371] В декабре 1963 года Группа решила профинансировать еще и коалицию трех правых партий, чтобы Фрей не победил уже в первом туре и не стал слишком самостоятельным.

Причем ЦРУ подошло к вопросу с «научной точки зрения». Комитет 303 одобрил так называемый «план Камелот», согласно которому в 1963 году был проведено детальное исследование политических настроений различных групп чилийского общества (включая, армию). На социологические опросы и их анализ было ассигновано более 8 млн. долл.[372]

С помощью опроса были выявлены наиболее массовые консервативные группы чилийского населения (женщины, находившиеся под сильным влиянием католической церкви, высшие и средние офицеры, мелкие предприниматели). С помощью «плана Камелот» ЦРУ стало разрабатывать специальные адресные пропагандистские материалы против Альенде, которые передавались для распространения правым чилийским СМИ.

ЦРУ направило в чилийскую столицу Сантьяго несколько специалистов по психологической войне, которые сами фабриковали листовки, готовили радио- и телерепортажи против Альенде. Например, женщинам обещали, что в случае победы Альенде их детей насильно отправят на Кубу, где коммунисты «промоют им мозги». Причем работа с женским электоратом облегчалась тем, что согласно чилийскому избирательному законодательству мужчины и женщины голосовали на раздельных избирательных участках. Вся эта подрывная деятельность проходила под постоянным руководством Комитета 303.

Комитет 303 мог гордиться своей работой. Несмотря на то, что Альенде набрал на выборах 4 сентября 1964 года в три раза больше голосов, чем в 1958 году — 977 902, победа Фрея оказалась более чем убедительной — за него проголосовали 1 409 012 избирателей.[373] Причем в ЦРУ не без гордости отметили, что исход голосования во многом решили именно женщины.

В Вашингтоне на время успокоились, решив, что после такого разгрома Альенде уже никогда не будет баллотироваться в президенты. Тем не менее, в 1965 году ЦРУ передало 22 правым кандидатам на выборах в чилийский конгресс 175 тысяч долларов на нужды избирательной кампании.

Однако обстановка в Чили продолжала развиваться в пользу левых сил, тем более, что половинчатые реформы Фрея подорвали экономику страны, которую захлестнула инфляция (под давлением МВФ Чили была вынуждена 2 раза в месяц девальвировать свою валюту эскудо по отношению к доллару). В 1967 году ЦРУ создает постоянный механизм пропагандистской подрывной работы против левых сил Чили (propaganda workshop).[374] Данная структура продолжала поставлять в СМИ Чили сфабрикованные материалы об «ужасах», которые ждут страну в случае победы на выборах «марксистов».

Однако работа ЦРУ привела к неожиданным результатам. Многие руководящие и рядовые члены ХДП всерьез восприняли обещания Фрея о «революции» и партия практически раскололась. Вышедшие из нее члены создали левохристианскую партию МАПУ которая фактически объединилась с левыми силами. К тому же по конституции Чили президенту было запрещено баллотироваться на повторный срок. А кандидат ХДП на выборах 1970 года Радомиро Томич заявил, что является приверженцем некапиталистического пути развития страны. Причем в отличие от Фрея, Томич действительно был левонастроенным политиком и верил в то, что обещал.[375]

Поэтому в Вашингтоне дали отставку ХДП и опять решили сделать ставку на кандидата правой Национальной партии и бывшего президента Алессандри. Тем более что при помощи ЦРУ Национальная партия добилась неплохих результатов на выборах в конгресс в 1969 году. Лидер национальной партии Харпа заявил в марте 1969 года: «В случае нашего прихода к власти компартия будет запрещена».[376]

Важность Чили для США определялась, прежде всего, экономическими интересами. Запасы меди в Чили были крупнейшими в капиталистическом мире, но они принадлежали американским компаниям, прежде всего «Анаконда» и «Кеннекотт». На них приходилось в 1969 году 28 % всех американских инвестиций в Чили (составлявших по данным министерства торговли США 964 млн. долл.). Средняя прибыль американских компаний в Чили в 1968 году составила 17,4 %, причем медные компании получили еще больше — 26 %. Однако крупнейшим инвестором в чилийскую экономику (200 млн. долл.) была американская телекоммуникационная компания ИТТ, которой принадлежала вся телефонная сеть Чили.

Как Альенде (ставший единым кандидатом блока левых сил — Народное единство), так и Томич обещали национализацию горнорудной промышленности.

В этих условиях в Вашингтоне окончательно решили поддержать Алессандри. Причем инициатива исходила именно от американских компаний в Чили, которые предлагали деньги, как резидентуре ЦРУ в Сантьяго, так и в штаб-квартире агентства в Лэнгли. Связующим звеном между бизнесом и ЦРУ (а значит и Комитетом 303) был член правления ИТТ Джон Маккоун, который сам в 1961–1965 гг. возглавлял ЦРУ. По его инициативе глава ИТТ Гарольд Дженнин предложил ЦРУ еще в феврале 1970 года 1 млн. долл, на борьбу против Альенде. Директор ЦРУ Хелмс от денег отказался, но порекомендовал Маккоуну агентов ЦРУ в Чили, через которых ИТТ предала в предвыборный фонд Алессандри 250 тысяч долларов.[377]«Анаконда» также заплатила Алессандри несколько сот тысяч долларов. ИТТ отдельно передала 100 тысяч долларов Национальной партии.

25 марта 1970 года Комитет 40 по просьбе посольства США и резидентуры ЦРУ в Сантьяго решил выделить 135 тысяч долларов на дезинформацию («spoiling operations») против Альенде.[378] Группа пропаганды ЦРУ немедленно взялась за фабрикацию фальшивок. Например, по чилийскому радио транслировались автоматные очереди и истошные женские крики. Затем диктор сообщал, что так коммунисты расстреливают невинных людей (причем «рабочих»!) на Кубе и если к власти придет Альенде, это повторится и в Чили. От имени Народного единства ЦРУ направляло по почте состоятельным гражданам письма, в которых предлагалось «поделиться» своими вещами и бытовой техникой с бедными. Причем после победы Народного единства делиться-де придется в любом случае. К женщинам была обращена следующая листовка: «Чилийская женщина! Освободись, наконец, и отдай детей государству. Голосуй за Альенде!». Для религиозно настроенного населения была выпущена листовка со святой девой Кармен: «Святая дева Кармен, царица и покровительница Чили, избавь нас от безбожного коммунизма!».

Главным рупором ЦРУ в Чили была медийная группа газеты «Меркурио». Помимо этой центральной газеты в нее входили три другие газеты в столице и семь — в регионах, радиостанция, рекламные агентства.

Однако популярность Альенде росла, и уже 18 июня 1970 года посол США в Чили Корри предложил увеличить финансирование дезинформации до 350 тысяч долларов. Одновременно Корри инициировал разработку «чрезвычайного плана» на тот случай, если президента будет избирать конгресс и одним из кандидатов будет Альенде.

Госдепартамент колебался — просьбу Корри об увеличении средств удовлетворили, но с разработкой плана все же решили подождать до выборов 4 сентября. 7 августа 1970 года Комитет 40 провел заседание по Чили, но так и не решил поддержать напрямую кого-нибудь из оппонентов Альенде. ЦРУ по-прежнему самостоятельно распространяло дезинформацию, дискредитировавшую левые силы. Причем в данном случае некоторая нерешительность Комитета 40 объяснялась снобизмом ЦРУ Американская разведка после выборов 1964 года была непоколебимо уверена в собственной компетентности. По заданию Комитета 40 ЦРУ провело в Чили опрос избирателей и пришло к выводу, что Алессандри и так победит Альенде.[379] Отсюда следовал вывод, что особо суетиться в Чили не стоит.

Однако на сей раз ЦРУ ошиблось. 4 сентября 1970 года Сальвадор Альенде одержал победу на президентских выборах. За него проголосовало 1 075 616 избирателей, за Алессандри — 1036 278, за Томича — 824 849. Альенде обошел Алессандри на 39 338 голосов. Теперь чилийскому конгрессу предстояло 24 октября избрать президентом одного из двух кандидатов, набравших наибольшее количество голосов. Томич вышел из борьбы, но именно от его партии зависела судьба страны — вместе с голосами ХДП большинство в конгрессе было как у Народного единства, так и у Национальной партии.

Еще до оглашения результатов выборов разведсообщество США пришло к выводу, что правительство Альенде будет представлять собой психологическую угрозу для Вашингтона. Ведь в случае Чили сторонник социализма пришел бы к власти абсолютно демократическим путем (в отличие от Кубы), что ясно говорил о популярности идей марксизма среди населения Латинской Америки. Таким образом, пример Чили мог стать заразительным для других стран Западного полушария. В июле 1970 года все разведслужбы США представили правительству очередной аналитический доклад по Чили (т. н. National Intelligence Estimate, NIE, такие доклады готовились по Чили ежегодно с 1969 по 1973 год). В докладе утверждалось, что победа Альенде на выборах приведет к постепенному установлению в Чили классического марксистско-ленинского режима.[380] Далее абсолютно верно предсказывалось, что политика Альенде по увеличению покупательной способности бедных слоев населения приведет к успеху Народного единства на выборах в конгресс в 1973 году. В качестве оппозиционных Альенде сил доклад определял армию, церковь и некоторые профсоюзы. В целом из доклада следовал вывод, что мирным путем отстранить Альенде от власти не удастся.

При этом ЦРУ признавало, что Чили не имеет для США никакого серьезного военно-стратегического значения с точки зрения мирового баланса сил между капитализмом и социализмом.[381] Американская разведка констатировала, что основная сила Народного единства — «промосковская» компартия Чили — твердо настроена на мирный путь перехода к социализму и будет избегать излишне радикальных шагов. Что же касается обещания Альенде развивать отношения с социалистическими странами, то ЦРУ отмечало, что сама обстановка в мире заставит сделать тоже самое любое чилийское правительство.[382]

8 сентября 1970 года Комитет 40 провел заседание по Чили. По его итогам послу в Сантьяго Корри было поручено подготовить «хладнокровный» анализ всех «за» и «против» относительно «военного переворота, организованного с помощью США».

12 сентября Корри ответил, что с его точки зрения и с точки зрения шефа резидентуры ЦРУ в Чили Хекшера никаких шансов на успешный военный переворот нет. США, отмечал Корри, придется действовать так, как если бы чилийская армия не существовала. Дело в том, что начиная с 1930-х годов чилийские военные не вмешивались в политику, и Чили была, пожалуй, единственной страной Латинской Америки с конституционно избранным гражданским правительством. Сразу же после победы Альенде главнокомандующий чилийской армией генерал Рене Шнейдер заявил, что вооруженные силы верны конституции. Такую же позицию занимал и второй в военной иерархии Чили человек — начальник генерального штаба генерал Карлос Пратс.

14 сентября Комитет 40 принял решение попытаться не допустить прихода Альенде к власти с помощью т. н. «гамбита Фрея». Согласно этой схеме, Фрей должен был заставить ХДП проголосовать в конгрессе 24 октября за Алессандри. Тот в свою очередь немедленно подавал в отставку и в стране объявлялись новые выборы. По конституции Фрей уже мог бы на них баллотироваться и Национальная партия в этом случае его бы поддержала. Послу Корри было поручено незамедлительно обсудить гамбит с Фреем и Алессандри. Тем же самым занялась и ИТТ. Фрей сразу же согласился. Однако проблема была в том, что он уже не контролировал собственную фракцию в конгрессе. Там большинство было у Томича, а он уже публично поздравил Альенде с победой. Алессандри правда все же заявил, что в случае его избрания президентом он немедленно подаст в отставку. Перспективы гамбита с точки зрения ЦРУ были весьма туманные.