Голливудская Грязь

— Это было очень по-дурацки.

— Полегче, деревенская девчонка, — рассмеялся Коул. — Ты имеешь дело с кинозвездой. А всем известно, что у нас хрупкое эго.

Я высвободила руки и потянулась к пуговицам, но он отвёл их, его пальцы сами принялись за дело. Эти простые действия мужчины, застёгивающего мою блузку, заставили что-то во мне смягчиться.

— Почему ты вдруг стал со мной таким милым? — я не смотрела на Коула, задаваля вопрос. Не могла.

Руки Коула оторвались от верхней пуговицы и обхватили моё лицо, поднимая его вверх и заставляя наши глаза встретиться.

— Я сломал керамического слоника о голову мужчины, когда поймал его трахающим мою жену, — пожал он плечами. — Кажется, мы с тобой больше похожи, чем я думал.

— Вряд ли.

Коул потянулся вперёд и коснулся моих губ поцелуем, совершенно отличном от других — спокойным и нежным поцелуем, которым он попробовал меня на вкус, а затем отпустил. Когда его руки покинули меня, мои глаза всё ещё оставались закрытыми.

— Не отталкивай меня, Саммер, — сказал он. — Сейчас тебе очень нужен друг.

— Друг? — я открыла глаза, и Коул оказался так близко, смотря на меня своими знаменитыми зелёными глазами. Я рассмеялась, чтобы исключить любой намёк на отношения, которые могли бы прийти ему на ум. — Ты?

— Да.

— Тот, кто будет моим другом, должен мне нравиться, — я отступила назад, ударилась о стул и споткнулась. Конечно, должен. У меня не нашлось ни одного изобретательного и мало-мальски остроумного ответа.

— Может, тебе нужен кто-то, кто тебе нравится, чтобы трахнуть его? Сегодня вечером? — моё внимание переключилось с исполнения моего драматического отступления обратно на Коула. Он сидел на столе, подавшись вперёд, его руки теперь стискивали его край, а глаза неотрывно смотрели на меня.

— Сегодня вечером? — протянула я и буквально почувствовала, как к телу прилипли ставшие влажными трусики.

— Да, — если бы его взгляд мог накидывать поводок, он бы крепко обхватил моё сердце.

У меня было множество вариантов ответа:

О… прости. Сегодня вечером у меня девичник.

Я должна выучить свою роль, потому что ты постоянно изменяешь сценарий.

Да, мне должен нравиться тот, с кем я буду трахаться, так что нет, сегодня вечером не получится.

Но ничего из этого я не сказала. Когда пришло время для моего ответа, я смогла только кивнуть. Спрыгнуть прямо с обрыва, с которого я, в конце концов, в любом случае сорвусь.

— Увидимся вечером, мистер Мастен.

Его губы дрогнули, а плечи немного расслабились.

— Хорошо.

У меня не нашлось абсолютно ничего умного сказать в ответ. Я сглотнула, потянулась за бутылкой воды и направилась к двери.

Открыв её, увидела Кейси, которая стояла, скрестив руки на груди и постукивая по руке ногтями.

— Пойдём, Саммер. Прямо сейчас. Нам нужно выработать стратегию действий.

Я глубоко вздохнула и позволила ей меня увести. Через кухню в кабинет. Позволила ей провести меня через процесс предотвращения распространения слухов и восстановления репутации, который не будет требовать от меня практически ничего, кроме должного поведения. Я вежливо кивала, стараясь внимательно слушать, но всё, о чём могла в этот момент думать, только о моём лице на обложке, о словах на тех страницах, о том, что они говорили и в каких красках меня рисовали.

И впервые с тех пор, как Коул приземлился на пыльной взлётной полосе в нашем захолустье, я оценила его магнетическую сексуальность, одержимость моей кожи его прикосновениям. Потому что единственное, на чём я могла сосредоточиться — единственный свет в конце туннеля, проходящего сквозь лекции Кейси, скрип ручек и гримасы ужаса — был тот факт, что через несколько часов я окажусь в его доме. Его руки и губы будут на мне. И знала, что в этот момент я не вспомню ни о Скотте, ни об адской репетиции свадебного ужина, ни о статье, вообще ни о чём.

Он станет моим отвлечением. Коул станет, на одну эту ночь, моим спасением.

ГЛАВА 94

Я уже во второй раз за четыре недели бреюсь ради этого мужчины. Понимаете, реально бреюсь там, куда хорошая девочка не позволяет проникать дневному свету.

Сможет ли Секс-С-Коулом-Мастеном исцелить, согласно случившемуся ранее великому прозрению, все мои раны? Этот мыслительный процесс потерял силу, выдохся и находился на грани смерти. Мне не нужно туда идти. Я должна плюнуть на всё и вернуться. Сесть на диван рядом с мамой, есть банановый пудинг и смотреть, как милашка Джейкоб отдаёт свою последнюю розу той шлюхе, которая дрочила ему на их таинственном свидании, хотя бывшая монашка Анита явно подходила ему намного лучше. Да, я определённо могла бы сбежать. Но каковы будут последствия? Он обо мне плохо подумает? Эта галочка уже стоит. И теперь я сидела на своей заднице и думала о том, зачем мне прихорашиваться ради ночи с мужчиной, который мне не нравился? И которому на самом деле я тоже не нравлюсь?

А, точно! Потому что он Коул Мастен. Потому что он своим последним предложением подлил бензина в огонь моего возбуждения, и во всём мире не найти другого такого мужчины, который смог бы это повторить. Потому что, хотя мне и нравилось притворяться, что я этого не видела, но иногда сквозь придуманный образ проглядывали частички настоящего Коула. Моменты с Коки. Моменты со мной. Моменты, когда я видела человека, а не миф. И, прежде чем он запрыгнет в свой большой самолёт и вернётся в Калифорнию, прежде чем он продолжит свою жизнь и забудет о Саммер Дженкинс, мне хотелось ещё один глоточек того мужчины. Даже если это погубит меня на всю оставшуюся жизнь. Поразительно, но он должен стать моим проклятием. Иначе всё будет просто очередной ложью, которую легко забыть, легко оставить в прошлом. Забавно, как всё складывается. Секс с Коулом был моим наркотиком, и чем лучше кайф, тем больше я буду его жаждать, когда он исчезнет. Сегодня ночью я поддамся своей зависимости и приму удар, несмотря на последствия.

Так что не будет ни бананового пудинга, ни девичника, ни кроссворда с мамой. Не-а. Я сполоснула бритву под краном в ванне и активно занялась размышлением о принятом решении.

— Мне нужна твоя помощь, — быстро проговорила я по домашнему телефону, мои нервы были на таком уровне стресса, который не мог быть полезен для моего психического здоровья.

— Я так и знал! — заверещал Бен. — Наконец-то ты последовала моему совету и позволила себе окунуться в его сексуальные волны. Пожалуйста, скажи мне, что ты уже тратишь наличку, как все эти кинозвезды, и звонишь, чтобы я прилетел к тебе и сам использовал выпрямитель для волос.

Я замолчала, нащупав засунутую в дальний угол шкафа матерчатую сумку, которой не пользовалась со школы.


— Нет.

— Чёрт, — сказал Бен мрачно. — Может, тебе нужен совет о моде? — в его голосе появилась надежда.

— Я вроде как, — дёрнув за ручку сумки, я вывалила из шкафа половину вещей, — собираюсь провести сегодняшний вечер с Коулом и не знаю, стоит ли мне брать с собой сумку с вещами.

Наступила звенящая тишина. Возможно, самая долгая за всё время, что я знаю Бена.

— Повтори? — наконец попросил он.

— Лучше заткнись и помоги мне, — простонала я, вытаскивая из сумки пару старых найков и с сомнением их рассматривая.

Последовала долгая пауза, затем он заговорил:

— У тебя с ним отношения, или это просто секс? Другими словами, стоят ли за этим чувства?

— Нет. Кроме сильной неприязни. Если считать это за чувства.

— Ох… секс из ненависти, — театрально вздохнул Бен. — Я бы пожертвовал своими яйцами за такой секс с этим мужчиной.

— Сосредоточься, Бен, — поморщилась я.

— Ты можешь оставить сумку в машине и забрать её, если он пригласит тебя остаться на ночь?

— Нет.

Ни за что на свете я не поеду к Коулу на своём грузовике и не оставлю его припаркованным перед домом на весь вечер или, что ещё хуже, на всю ночь. Если я это сделаю, то к завтрашнему утреннему кофе каждый в Куинси будет в курсе наших дел.

— Тогда не бери вещи. Засунь в сумочку только зубную щётку и смену белья. Всё остальное может подождать до завтра, — он помолчал, затем продолжил: — Что ты скажешь маме Дженкинс?

— Мама Дженкинс, — рассмеялась я, — практически вытолкнула мою задницу за дверь. Она думает, что Коул её единственный шанс на внуков. Она нашла презервативы, что я купила, и выбросила их в мусорное ведро.

Я так смутилась, когда открыла крышку и увидела маленькую золотую коробочку. У меня не хватило духу сказать ей, что презервативы предохраняют не только от беременности. Вместо этого осторожно вытащила коробку, вытерла её и спрятала в резиновые сапоги. Очевидно, ящик с нижним бельём больше не считался подходящим укрытием.

— А что случилось с девственными вагинами, которые были для неё одним из условий брака?

Я села на край кровати, скинула шлёпанцы и рассмеялась.

— Мне кажется, она отказалась от этого сценария, когда вошла в дом и услышала вой гиены-Скотта, когда тот кончал.

— Кого?

На мгновение я забыла, что никогда не рассказывала Бену о Скотте. И вслед за этим забыла о статье в журнале.

— Моего бывшего. Ты заходил сегодня в интернет?

Я вот — нет. Кейси заставила меня поклясться держаться подальше от всех социальных сетей и веб-сайтов. Прежде чем покинуть дом Фрэнксов, я прочитала статью. Меня от неё затошнило, ожидание каждого высказывания придавало им дополнительный вес, хуже всего были цитаты от местных «анонимных источников». Это заставило меня возненавидеть каждого в Куинси, их низкое мнение обо мне выглядело намного сильнее, когда было напечатано чёрным по белому и разглашено на всю страну. Когда я уходила, Коул повернул голову в мою сторону, но я не остановилась, не встретилась с ним взглядом, мне не хотелось ничего, кроме как сесть в грузовик, поехать домой и забраться в постель.

Мама встретила меня в дверях, и я не стала спрашивать, почему она не на работе. Просто нырнула в её объятия и зарыдала. Зарыдала, как маленькая девочка. Она сидела рядом со мной в постели, протягивала салфетки и слушала мою бессвязную болтовню, поглаживая мне спину. В какой-то момент, пока её рука гладила мои волосы, я заснула. А когда проснулась от запаха курицы и овощного супа, то больше не была расстроена. Вместо этого я разозлилась. На Скотта, на Бобби Джо, на долбаный журнал Variety. Мне необходимо было срубить десять деревьев, пробежать сто километров, поднести пистолет к большому дубу и разрядить сотню обойм. Мне было необходимо трахнуть Коула Мастена и быть оттраханной им в это воскресенье десятью разными способами, и немедленно.

Я пошла на кухню и поцеловала маму в щёку. Съела пару ложек супа, потом извинилась и скрылась в ванной. Использовала две бритвы и полбанки крема для бритья. Сунула в сумочку презервативы и оделась, натянув единственные сексуальные трусики, которые у меня нашлись, и синий сарафан от Tommy Hilfiger, который купила со скидкой в универмаге «Росс». И в этот момент меня осенило, мозг заработал лучше либидо, сработала простая логистическая схема, что обычно мне не свойственно. Тогда я и позвонила Бену. Бен до сих пор находился в Ванкувере и ещё не слышал новостей обо мне. Либо в Канаде никто не интересовался полнейшим бредом, распространяемым СМИ о никому неизвестной актрисе из Джорджии, либо Бен был слишком занят, но в любом случае, я не стала развивать столь щекотливую тему. Вместо этого я извинилась и как можно скорее отключилась, пообещав, что позвоню ему завтра.

Бен оказался прав. Было бы странно, если бы я появилась с сумкой. Действительно странно. Поскольку мы чётко обговорили в столовой Фрэнксов, что это не было свиданием. Всё делалось ради одной вещи. Одной очень нужной мне вещи, чтобы разобраться с депрессией, в пучину которой я погружалась. Мои размышления высветили самую суть процесса. Он станет моим отвлечением. Потрясающим, сводящим с ума и заставляющим поджимать пальцы ног отвлечением.

Я схватила сумочку и поцеловала маму на прощание. Затем открыла заднюю дверь и сбежала вниз по ступенькам, направляясь к полю Его дом был виден в лучах заходящего солнца, внутри горел свет, перед домом стоял грузовик. Позади меня, в конце длинной подъездной дороги к дому Холденов за запертым забором без всякого разрешения припарковалась группа незнакомых автомобилей. Мы никогда не запирали этот забор, ни разу за те шесть лет, что я провела на плантации. Но пока я спала позвонила Кейси и предупредила маму. Велела передать, чтобы я оставалась на месте, ни с кем не разговаривала и избегала контактов. Глубоко вздохнув, я вышла к полю, выкидывая из головы ненужные мысли и с каждым шагом всё быстрее удаляясь от стервятников.

Отвлечение. Вот что это было.

Может быть, целая коробка презервативов выглядела немного пугающе. Надо было просто открыть её и вытащить один или два. Или три. Или хватит одного? Мы со Скоттом никогда не занимались сексом чаще одного раза в сутки. Но я читала книги, смотрела «Шоутайм»1 и знала, что другие пары не такие скромные, как мы со Скоттом.

Не то чтобы мы с Коулом были парой. Всего лишь образное выражение.

Кажется, было глупостью надеть шлёпанцы. Я прошла только полпути, а пальцы ног уже покрылись пылью. Вряд ли Коул станет заниматься сексом с девушкой с грязными ногами. И уж совсем глупо было бы зайти в дом, а затем попросить разрешения вымыть ноги.

Резиновые сапоги. Они подошли бы к моему сарафану и сохранили ноги чистыми. Хотя процесс снятия обуви станет настоящим наказанием. И жутко несексуальным. Представляю, как мои руки сжимают один сапог, в то время как я хрюкаю и хриплю, извиваясь, чтобы стянуть резиновую вещицу с потной ноги.

И надо было больше поесть. Я уже проголодалась, а те две ложки супа были крошечными. Когда я оставалась у Коула присматривать за Коки, то совершила набег на его кухню, и это оказалось безнадёжным делом. Мужчина, похоже, питался молоком, пивом и бутербродами с ветчиной.

Я дошла до конца поля и остановилась. Передо мной открылся задний двор Кирклендов, зелёная трава тянулась на пятьдесят метров в обе стороны, за белой оградой росли полевые цветы, очертания большого дома разрезали холст ночного неба. А посреди двора уперев руки в бока в белой футболке, туго обтягивающей мускулистую грудь, и в тренировочных шортах стоял Коул и не сводил с меня глаз. Застыв на месте, я и мои грязные ноги решили выждать, пытаясь придумать, что сказать.

ГЛАВА 95

Коул сильно волновался, опасаясь, что она не появится. Из дома Фрэнксов она вышла с опущенной головой и не поднимая на него глаз. Коул был уверен, что она передумает и поставит его в дурацкое положение. Но сейчас она была здесь, остановившись позади забора. Коул обогнул Коки и подошёл к воротам, опершись на них всем весом и глядя на неё.

— Ты пришла, — сказал он.