Гоф-медик

Служба


В восемь я в лазарете, от дежурства никто не освобождал. Принимаю рапорт у стоящих по стойке «смирно» служителей. Дежурят те же, что в прошлый раз. Возвращаю им приветствие, командую «вольно» и приказываю «без чинов». В отличие от прошлого дежурства, мне подают накрахмаленный халат и информируют о пациентах.

Первым пришел парень с отцом. Тот, который себе пальцы отрубил. Пальцы приросли правильно. Гнутся нормально. Чувствительность восстановилась полностью. Шрамы остались, но оно даже хорошо: помнить будет про технику безопасности. Парень несвязно благодарил, пытался руку целовать. Отец узелок с деньгами старался сунуть. Пришлось объяснить, что брать деньги за служебные обязанности по отношению к служащим, исполненные в служебное время, в служебном помещении, – целиком и полностью неуместно, а если хоть немного подумать, то и безнравственно. Мужик проникся и спрятал узелок.

Вторым пришел служитель с женой, тоже служительницей, и дочкой. Вы уже догадались, да? Рябой. Маленькая, всего лет пять девочке. Принес три мелкие дешевенькие жемчужины, а как раздели малышку, оспин штук пятнадцать нашлось. Ну что делать? Девчонку жалко. Это она сейчас ничего не понимает, а чуть подрастет… Жемчужины не взял, сказал, что пока у меня остались. Вроде все повреждения загладил, но вышел из операционной никакущий.

Санитар побежал мне за чаем и салом. Фельдшер накапал для папаши полную мензурку чего-то подозрительно прозрачного. Мамаша оглаживала места бывших оспин и торжественно благословляла меня. Только дочка тихонько хихикала, считая, что мама с ней играет и специально щекочет за разные места.

Хлопнувший мензурку служитель заявил:

– Вы меня не знаете, но вы узнаете, каким благодарным может быть Кирилас. Да, я мелкий человечек, можно сказать, пыль под ногами, но могу о-го-го! У меня семья восемнадцать лбов, только которые при дворе служители! Мы уж для вас расстараемся!

Прервать поток сознания помогла лишь вторая мензурка. Опрокинув ее и залихватски крякнув, благодарный человек чересчур уверенным шагом пошел в операционную помогать жене одевать дочку. Ну да, два-по-писят вроде немного, но если на нервах и без закуски, то может хватить расслабиться.

С кухни доставили большой чайник чаю, кроме сала была и мясная, и сырная нарезка, а хлеба аж пять видов. Сахар был, мед. Печенья всякие. Я было возразил, но мне объяснил кофешенк – в двенадцать ночи, по камер-фурьерской росписи, мое наказание закончилось, и по желанию сладкое можно.

Дирионгил, кофешенк и отец моего пациента, начал рассказывать о том, что знает все про все горячие напитки. Но тут я его срезал. Сказал, что моих кофейных коктейлей он и не пробовал. Заспорили. Слово за слово, занялся я прогрессорством. Высоких прозрачных стаканов под рукой не случилось, но мы же медики! Нашлись цилиндрические емкости. Чем они хуже? Принесли с кухни потребное для творения. Вниз горячий шоколад, на треть по высоте. На него аккуратно льем кофей, тоже треть. Остаток заполняем взбитыми сливками. Для украшательства чуток шоколадной крошки и дробленых орехов. Коктейль готов! Показал, как пить с помощью толстой трубочки.

Человек даже слов сказать не мог от удивления. Моим служителям коктейль понравился. До конца дежурства пробовали и болтали. Кстати, донесли, что не приехавшего хирурга выперли со службы без пенсии, а пациента аж три раза тягали в разные места на осмотр пальцев.





Глава 10

Наследник





Большой прием


В полдень обязан быть на большом приеме. Меня объявят представителем Зеленоземья и хранителем печати герцогства. Помимо прочих дел теперь у меня будет обязанность присутствовать на еженедельных приемах.

Вновь одетый в парадный мундир, но с новеньким орденом, ожидаю приема. Вдруг слышу: «Ба! Брат Стах! И ты тут?!» Михаэль, член клуба. Пару минут разговариваем, потом он меня представляет брату Адриану, его превосходительству, действительному статскому советнику Людне, директору Департамента казенных припасов, кавалеру орденов и прочее, и прочее, и прочее. По-моему, брат Адриан по возрасту мог претендовать в заведении мадам Розы разве на поцелуй в лобик, однако кто его знает. Некоторые старички вполне ничего. Меня советник сразу стал называть на «ты» и Стахом, но тут же предупредил: «Ты, брат Стах, обращайся ко мне на «вы» и по положенному чину. Молодой еще тыкать». Михаэль, правда, его тоже превосходительством величал.

Передвижения по залу стали вполне осмысленны. Меня представили еще нескольким людям и паре братьев среди них. Я услышал обрывки разговоров, несколько непонятых слухов, сам рассказал, как государь спрашивал моего мнения о границе, а я опозорился. Только большое количество народу вокруг и серьезность самого тронного зала заставили ограничиться моих собеседников улыбками, а не захохотать во весь голос. «Хорош бы ты был, если бы самому государю советовать стал, – пояснили мне. – Его величество пошутить изволил. Видать, в настроении был». Да… Наивный я не в меру. Шутку самодержца за чистую монету принял. По-моему, анекдот о глуповатом камер-юнкере пошел гулять по залу, на меня с улыбкой стали поглядывать разные придворные. Однако значительно более доброжелательно, чем раньше.

Наконец герольд трижды ударил в пол посохом, провозгласил прибытие королевской семьи, и мы все, находящиеся в зале, склонились в поклоне. Государь вновь сел первым, за ним принцы и принцесса. Лаурина банкеточка сейчас стояла совсем близко к трону. Его величество милостиво поприветствовал собравшихся и начал прием. На сегодня вопрос номер один – это упорядочение дел с герцогством Лауры. Слова «свадьба», «приданое», «жених» не произносятся, но витают по залу.

После двух докладов на эту тему Иностранных дел коллегии и Министерства налогов и сборов, зачитанных статскими генералами, государь кивком дал отмашку внучке, и та стала зачитывать указ. Я вновь не очень понимал смысл многих статей. Но любо-дорого было смотреть на моего сюзерена. Она гордо и старательно провозглашала свой первый в жизни указ, теперь по уже полностью ее герцогству.

Про меня там тоже было, однако как-то мельком. Это я так было подумал, но, увидев округлившиеся глаза Михаэля, понял свою неправоту. Указ был прочитан, Лаура присела на банкеточку.

Государь что-то сказал герольду, и тот вызвал Тихого. Как положено, строевым шагом подошел к возвышению. Самодержец, с крайне недовольным видом, посмотрел и спросил:

– Ну и что мне с тобой делать? Служишь без году неделю! А уже три года преимущества. Два за ордена и год за оружие.

– Ваше величество, он и на магистра сдал, – наябедничала моя принцесса.

– Вот я и спрашиваю – что мне с ним делать? Молодой, да ранний. Туповат, правда. Однако смел и отважен, я сам его награждал. Опять же верен. Да и должность требует, делать нечего. Ладно! Отслужишь! Поздравляю тебя титулярным камергером.

Уже привычно падаю на одно колено и многословно благодарю. Искренне, между прочим. Я ведь, почитай, и не служил.

Государь рассуждает дальше:

– Вот какой из него Хранитель печати? Молод больно. Хотя, может, и справится. – Потом вновь обратился ко мне: – От Зеленого дворца отставлять не буду, пока тебя вроде хвалят. Как гоф-медику нечего штаны на дежурствах протирать, вместо того учиться будешь. По хирургической части пойдешь. В коллегии представителем будешь числиться, по причине указа. Как боевой волшебник обучение получишь. А то просто стыдоба! Вчера чуть стену крепости мне не развалил! Еще назначаю шеф-комендантом твоей же крепости. Да чтоб служил как положено! Иди на место!

Возвращаюсь туда, где до того стоял. Встретившиеся по пути братья со значением покивали – дескать, поздравляем. Рядом стоящий Михаэль шепнул: «Силен, братуха!»

А действо продолжается. Ее светлость докладывает об «обзаведении» принцессы. Такой изящный эвфемизм слова «приданое». В числе прочих пунктов меня вновь помянули, озвучив просьбу приписать к шкатулке бриллиантовую брошь, подаренную камер-юнкером Тихим при принятии вассальной присяги, и выделить средства на изготовление колье из жемчужин, подаренных им же в качестве дара вассала по случаю известного торжества. Соседи с уважением покосились на меня, с выражением в глазах «теперь понятно, за что такие милости».

После завершения приема не успел выйти из тронного зала, как ливрейный остановил:

– Ваше высокоблагородие, извольте пройти к себе в комнату.

Иду, раз сказали. В комнате аж три служителя. Один из них мой ночной знакомец Кирилас. Не успел войти, как стали обряжать в другой парадный мундир: оказывается, за ночь перешили из моего праздничного. Всей работы только воротник сменить и вышивки добавить. Летний и повседневный к вечеру приготовят. Там работы, кроме воротника, только обшлага и карманные клапаны расшить. А на праздничном, выходном и парадном, который сейчас на мне, еще грудь, фалды и швы доделки требуют. Остальные наряды завтра доведут.


Это я ничего не знал, а служители о моем производстве уже вечером прослышали. Говорить им не положено, но от хорошего отношения платья к портному отнесли. Не бесплатно, понятно, но за ночь расшили. Сразу после производства выйти в правильном мундире дорогого стоит. Но не дороже денег. Вновь пришлось служителям дукаты отдавать. Зато все положенное по форме нашлось. Вместо каски теперь шляпа, вместо одних фуражек другие, богаче расшитые.

И когда к его милости пришел представиться, как положено, в новом звании, получил похвалу, что за час форму построил.





Служба


После принца вызвали к сюзерену. Тоже получил похвалу. Вместе с Лаурой и десятком чиновников поехали в здание представительства Зеленоземья. Ехали всего минут десять. В переулке Дворцовой улицы, меж двух казенных зданий, стоит крошечный одноэтажный домик. Кроме хозяйственных помещений, вестибюля и маленькой совещательной залы, здесь есть мой кабинет, с отдельной комнатой отдыха и, пардон, личным нужником, комната для архива и архивиста, приемная с двумя столами для чиновников и маленькая конура для моего секретаря.

Лауре и мне были представлены сотрудники, все переведены из Иностранных дел коллегии. Кабинетный секретарь, чин 11-го класса, мой секретарь. Кстати, дворянин. В возрасте, и видно, что опытный чиновник, будет тянуть дело вместо меня. Провинциальный секретарь, 13-й класс, архивист, простолюдин средних лет. И два коллежских регистратишки, чиновники низшего 14-го класса. Оба простолюдины.

Жалованье чиновникам будут платить из средств Коллегии. Мне тоже положено помесячно сто талеров. Как начальник, для оплаты «расходов разных, срочных, сверхштатных и заштатных работ», имею ежемесячный фонд сто талеров. Судя по тому, как блеснули глаза у чиновников при упоминании фонда, они надеются этот пирог регулярно покусывать. На представительские и другие разные необходимые расходы, а также для вспомоществования попавшим в беду жителям Зеленоземья имею еще 60 дукатов в год.

Вроде приличные деньги, но и расходы велики. Простой вопрос – кто убирать помещения будет? А? Зимою, знаете ли, прохладно, топить приходится, а дровишки нынче почем? Про кофей чиновникам не поминаем, с ними может случиться страшная болезнь РэТэ (сиречь рожа треснет), но чаю им надо выпить на службе? Лучше с сахарком. Хорошо хоть бумагу, чернила, сургуч и прочую канцелярщину ежемесячно выдавать будут.

Обстановка по конторе так себе, только в моем кабинете стоит дорогая мебель, удобное кожаное кресло, огромный стол, сейф. В комнате отдыха мягкий диван, столик, стулья. Но что самое интересное – из моих апартаментов три выхода. Через приемную, вестибюль и парадное выход в переулок, ведущий на Дворцовую улицу. Второй выход из кабинета ведет в коридорчик к архиву и зале, а дальше через черный ход во дворы ряда соседних зданий. А из комнаты отдыха дверь ведет в закуток, где совсем маленькая дверца открывается в арку, ведущую к большому магазину на самой Дворцовой. Причем дверку в арке вообще только мне показал главный из сопровождающих нас чиновников.

А еще от имени его величества мне этот дом и подарили. Коллегия ежегодно за его аренду ровно сорок девять дукатов будет платить.





Обед


По возвращении во дворец Лаура пригласила меня вместе с одной женщиной на обед. Женщина оказалась статс-дамой, занимающейся подготовкой к приезду жениха, натаскиванием девочки по хозяйственным вопросам, и, пожалуй, самое главное, после согласования с женихом она планировалась на роль обер-гофмейстерины.

В столовой уже сидели мой принц и молодая женщина на последнем этапе путешествия за ребенком. Меня представили ей. Как и ожидал, женщина оказалась женой принца. Чисто из любопытства кинул быстрый Взгляд. Двойняшки. Мой сюзерен усадила меня рядом с собой и, не обращая внимания на отца с мачехой, стала рассказывать разные разности. Я старался неопределенно поддакивать, однако случайно сорвалось, когда принцесса сообщила:

– Скоро у меня будет братик или сестричка.

– «И», – машинально поправил я.

– Что? – не поняла Лаура.

– И братик, и сестричка, – объясняю. – У ее королевского высочества будут двойняшки. Мальчик и девочка.

Кто-то уронил ложечку, и наступила мертвая тишина. Все люди в зале смотрели на меня. Не понял! Я что-то не то сказал? Или о детях нельзя говорить вслух? Может, примета плохая? Принц встал с места и быстрыми шагами подошел ко мне.

– Пустое болтаешь?! Или знаешь чего?! – грозно вопрошает его милость.

– Виноват! – вскакиваю со стула и встаю во фрунт. – Не знал, что нельзя говорить!

– Что говорить?! Ты про мальчика с девочкой почему сказал?

– Ваша милость… Вам не доложили? По ауре же видно… Я хоть не обученный, но все же целитель. При осмотре больше узнать можно, но и так видно. Тройная аура – мама и двое детей.

– Каким образом такое можно увидеть? – спросила сильно побледневшая леди.

– Ну… Не могу сказать… Просто вижу. Как художнику рассказать слепому о красках рассвета? Как музыканту объяснить глухому звуки музыки? Как орел может научить черепаху таинству полета? Я думал, все волшебники могут ауры видеть.

Тут мне парой фраз объяснили, что ауры далеко не все заклинатели видят, а уж в таких подробностях и вовсе никто.

Его милость был весьма обрадован, но боялся поверить в такое известие.

– Коли не соврал, – веско пообещал он, – после рождения сына быть тебе бароном. Если обманул – сгною.

Вы знаете? Я поверил. Он может. И барона, и сгноить. Про недоеденный обед все забыли. Забегали слуги, сообщая новость его величеству и вызывая лейб-акушера. Мне было велено тотчас по прибытии доктора осмотреть ее королевское высочество. Единственно, разрешили переодеться, после того как я пояснил про мешающие заклинаниям металлы и камни.





Мариана


В комнате, на кушетке, в одном неглиже ждала начала осмотра леди Мариана. Она пока не привыкла к мысли о том, что носит двойняшек. Однако поверила в это сразу, как только услышала слова молодого целителя. Политические последствия известия будут огромны. По старому закону, тот из братьев-близнецов, у кого первым появится законнорожденный сын, становится наследником. Ее Лагоз станет наследником и со временем королем, а она будет королевой. Юноша не ошибся: женщина давно чувствовала, что носит двойню, но только сейчас отчетливо поняла это.

Прошло меньше часа после разговора, но за ней уже стали серьезно присматривать. Прибыл наряд Женского лейб-гвардейского полка. Теперь ее не оставят одну, без охраны, даже в туалетной комнате. Еще бы! Первый мальчик в королевской семье за столько лет. Долгожданный и заранее любимый внук его величества.