Год дурака

– Обожаю гуро. А вы?

Сидящий рядом парень обратил на меня дымчатый, с притаившейся в глубине искоркой, взгляд:

– Чем вас привлекает гуро?

– Ну, хм… можно почерпнуть много всего полезного. Для повседневной жизни.

Кажется, эти люди действительно прониклись ко мне уважением. Все же при всем старании Эрика подбодрить меня, вечер оказался невероятно скучным, потому что в этой компании я оказалась не только не способна поддержать разговор, но и хотя бы понять, о чем речь. Например, шейдеры. Что это вообще?

Во второй четверг сентября, неуклюже выкарабкавшись из маршрутки, доставившей меня к дому после психологически изнурительного рабочего дня, я увидела на остановке Деструктора. Он сидел на лавочке и что-то читал с планшета, подперев рукой щеку. На затылке у него криво сидела большая ковбойская шляпа.

– Привет. Не сиди сгорбившись. Это вредно.

– Привет, – Деструктор вскочил, поправил шляпу и последовал за мной к дому.

– Классная шляпа.

– Это стетсон. Папа купил. Но при этом он посоветовал мне помнить, что американцы истребили индейцев, сгоняли негров в рабство, да и после не оставили своих привычек. Взять, например, Ирак.

– Твой папа не любит американцев?

– Нет, мой папа считает, что истреблять людей плохо.

– Хорошо бы и тебе перенять у него это убеждение.

– А знаешь, мы собираемся в музей, посмотреть выставку про индейцев.

– Игорек, мне что-то подсказывает, что ты ждал меня на остановке не для того, чтобы обсудить со мной историю захвата Северной Америки и культурно-просветительные учреждения.

– Ну… мне действительно неприятно это признавать, но у меня есть к тебе просьба.

– Какая?

– Наша директорша вызвала папу в школу. В общем, я хочу, чтобы вместо него пошла ты.

– Будет странно, если к директору придет твоя соседка.

– Нет. Ты скажешь, что ты моя мать.

Споткнувшись, я во все глаза уставилась на Деструктора.

– Что ты такое натворил, что даже отцу сообщить боишься?

– Да так… главное, что все живы, правда?

– Он ничего тебе не сделает. Ну заставит читать Гете.

– Спасибо, мне еще Достоевского пять томов осталось.

– И есть еще твоя бабушка…

Деструктор надул щеки.

– Слушай, если не хочешь мне помогать, так и скажи.

– Я помогу.

В пятницу, за десять минут до назначенного времени, я подошла к лишенному всякой индивидуальности серому прямоугольному зданию. Непристойная близость ларька, торгующего сигаретами и энергетическими напитками, заставила меня нахмуриться.

В школе пахло мыльной водой и пылью.

– Здравствуйте, я к директору, – обратилась я к вахтерше.

Вахтерша чесала лясы с охранником, не замечая моего присутствия.

– Здравствуйте! – крикнула я громко.

– А, к директору… третий этаж.

Взгляд вахтерши отчетливо выражал: «Ходят тут всякие». Ну почему, почему никто меня не уважает?

Директриса оказалась дамой внушительной и выглядела так, будто ее рисовали по линейке – жесткий угловатый костюм, квадратное лицо, очки с прямоугольными стеклами. Чем-то она походила на Брежнева, но одарять меня поцелуями явно не собиралась.


– Садитесь, – ее тяжелый взгляд так и припечатал меня к сиденью. – Итак, вы мама Игоря Любименко.

– Да, – живо подтвердила я, впервые услышав фамилию Деструктора и ругая себя, что не потрудилась узнать ее заранее. – Эрик не смог прийти. Он… он уже двое суток, как засел за компьютер.

– Вот как.

«Блин», – подумала я. Если я уточню, что Эрик работает, она расценит это как попытку оправдаться?

– Меня зовут София.

– Ираида Феофилактовна.

В этой школе нашкодивших детей не обязательно отводить к директору. Достаточно заставить их сто раз произнести ее имя-отчество.

Сощурившись, директриса рассматривала мое лицо, и я подавила импульс почесаться. Как говорит моя мама, «хороший нос за неделю кулак чует».

– У вас с мужем значительная разница в возрасте.

– Даже курятину лучше брать посвежее, – брякнула я.

– Хотя сейчас я припоминаю, что отец Игоря упоминал, что он не женат…

– Не бросаться же мне на каждого школьника, от которого меня угораздило забеременеть? – говорят, некоторые люди немеют от волнения. Счастливые.

Лицо директрисы стало таким твердым, что им можно было забивать гвозди.

– Что ж, поговорим о вашем сыне. Учебный год едва успел стартовать, а Игорь уже перешел все границы. Да и в учебе его похвалить не за что.

Хм. Девятое сентября. Вот уж действительно, молодой да ранний.

– Да, Игорька не назвать… кротким, но разве он плохо учится? Он очень умный.

– Или мнит себя таковым. Взгляните, – она раскрыла передо мной тетрадь. – Вот что он пишет во время словарного диктанта.

«Кавалергард, – прочитала я. – Длинношеее. Параллелограмм. Афедрональный14. Абсорбент. Адсорбент. Фелляция. Биеннале». Хотя исправлений в словах не было, снизу стояла жирная двойка.

– Он писал совсем не те слова, которые диктовали.

– Я рада, что учительница не диктовала второклассникам слово «фелляция», – сказала я.

– Каким образом оценить уровень его грамотности, если он отказывается выполнять контрольные задания?

– Я думаю, если ребенок смог правильно написать «афедрональный», то и со словами покороче он тоже справится, – промямлила я.

– Учительница английского уже на грани нервного срыва от его постоянных вопросов: как перевести на английский «руки не доходят»? а слово «перелай»? а выражение «склеить ласты»?

– Я очень ей сочувствую, но, скорее всего, Игорьком движет искренний интерес…

– А вот контрольная по математике…

– Опять «два»? Ответы неправильные?

– Правильные. Но где запись решения? Учительница обвинила Игоря, что он списал ответы у соседа, на что было заявлено, что это так же несправедливо, как кастрация Тьюринга15.

– Вряд ли дети поняли, что значит «кастрация»…

– Он не стал дожидаться перемены, чтобы просветить их.

– Вы опасаетесь, что это обострило их фрейдистские страхи? – робко предположила я.

– Мне кажется, вы не осознаете всей серьезности ситуации. Он совершенно отбился от рук.

– Я слышала, что у одаренных детей часто возникают проблемы с дисциплиной, так как, легко решая школьные задачи, они переживают постоянную скуку и…

– Уже сейчас он демонстрирует наклонности юного девианта…

– Или программиста…

– Грубит направо и налево…

– Конечно, мы не можем понять все, что он говорит, но уверяю вас, не все эти слова грубые…

Директриса хлопнула по столу ладонью.

– Вы спорите со мной?!