Год дурака
Часть 15 из 81 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
С сыном? Должно быть, он очень поздний ребенок… и, как я знала, единственный. Что, видимо, означает, что мне будет особенно сложно мирно договориться с его возмущенной родительницей.
– Да-а, – начала я, и тут она ударила меня зонтиком. – Ай!!! Что вы делаете?!
– Больно? А сердцу материнскому не больно? Два года он не пил… мать радовал… работу нашел… хороший стал мальчик… дома сидит, в игры играет… и тут ты, паскуда драная, ему встречаешься… и все!
– Слушайте, если ваш сын влюблен, в этом нет ничего…
– Как же, в любви он! В запое!
Говоря все это, старушка мелкими шажочками приближалась ко мне, помахивая зонтиком с небрежностью настоящего братка. Я пятилась от нее, пока не уперлась задом в стол. И тут она с воинственным кличем сделала сокрушающий ребра выпад, после чего началась сценка из ситкома, когда все бегают друг за другом и кричат, только веселой музыки не хватало. Кто-то мог бы сказать, что это нелепо, убегать от старой бабушки, но они просто не знают настоящих русских бабок, рожденных на вольном хуторе закаленными войной матерями, вскормленных настоящим молоком и сверхвитаминными яблоками, затем поставивших удар локтем в советских очередях, укрепивших нервную систему в чернухе 90-х и на пенсии пробудивших в себе берсерка путем ежедневного двенадцатичасового просмотра криминальных передач.
Внезапно появившийся Эрик прервал нашу идиллию.
– Что за шум, а драки… и драка.
– Еще один разгильдяй, – рассмотрев Эрика, резюмировала старуха, подступая к нему с зонтиком, но Эрик с неожиданной легкостью развернул ее, обхватив поперек туловища, оторвал от пола и понес к двери, несмотря на отчаянные попытки пнуть его по коленям.
– Бабушка, там в магазине в конце улицы сахар продают по дешевке. Прямо-прямо, а потом налево.
Распрощавшись со своей бесноватой ношей и вернувшись в комнату, он рухнул на диван и заявил:
– Ты меня поражаешь.
Я все еще не могла перевести дыхание.
– А при чем тут я? Это все она.
– Только не говори мне, что это нормально, когда чокнутые пенсионерки лупят тебя в твоем же доме.
– Черт, я не знала, что он алкоголик… тогда, наверное, я действительно виновата.
– Если я правильно понял по отрывочным воплям, доносящимся из-за стены, алкоголиком он был до тебя, так что вряд здесь есть твоя вина.
– Спасибо, что помог мне.
– Да не за что. Люблю идиотские ситуации. Они меня забавляют.
Мы помолчали с минуту, затем я спросила:
– Как Деструктор?
– Бросил.
– Зачем ты вообще разрешил ему курить?
Эрик тяжело вздохнул.
– У него невероятно упрямый характер. К тому же его новые старшие приятели не из самых благополучных семей. Я могу втирать ему о вреде курения до бесконечности, но его друзья скажут, что это круто, и он согласится с ними, тем более что сигареты запретны и оттого еще более желанны.
– Значит, следует ограничить его общение с теми ребятами.
– И как это сделать? Перевести его в другую школу, скорее всего, такую же по контингенту? Запереть в четырех стенах? Повесить датчик слежения на щиколотку? Начнется война не на жизнь, а на смерть. Не вариант. А так он за день накурился до рвоты, теперь ему противно, и он говорит, что курят только дураки.
– Я поняла, что ты хотел сформировать внутреннюю позицию, но это прокатит не с любым ребенком.
– Когда мне было девять, со мной еще как прокатило. И своего сына я знаю.
– Где его мать?
– Мы были женаты, недолго, потом расстались. Сейчас она в постоянных разъездах.
– И поэтому ты приглашаешь к себе этих женщин?
– Каких женщин?
– Я видела… блондинку, рыжую.
Эрик рассмеялся.
– Это моя мама. Она часто меняет цвет волос. И у нее эксцентричная манера одеваться.
– Но возраст…
– Она родила меня в пятнадцать. И выглядит моложаво.
– Так это у вас семейное? Ранние дети?
– Да.
– Но ты же обсуждал тогда, в коридоре… тебе прислали девушку…
– Мы с приятелем делаем на компьютере модели персонажей для одного проекта.
– Знаешь, вот сейчас с тобой разговариваю… и вроде нормальный человек. А казался таким неадекватным…
– Почему?
– Красные глаза… какие-то таблетки… ужасные компьютерные игры… и ты еще сказал мне, что занят!
– У бывшей владелицы квартиры была собака. У меня на собак аллергия, отсюда таблетки. Я собираюсь стать разработчиком компьютерных игр, а пока не стал, набираюсь знаний и берусь за любые проекты. Например, тестинг – это когда вылавливаешь в игре баги, то есть ошибки, чтобы разработчик мог их исправить. В тот период у меня был грандиозный завал. Я двое суток не спал. Уж прости, мне было не до налаживания добрососедских отношений.
Я изумленно улыбнулась.
– Как легко все объяснилось! И надо было только сесть поговорить!
– Или чтобы вредная старушенция побила тебя зонтиком. А вообще недоразумения порождает недостаток коммуникации, как было показано в «Убойных каникулах». Ты видела этот фильм? Он о том, как городские придурки приняли двух деревенских мужиков за маньяков.
– Не видела.
– Классный. Пошли посмотрим.
– Прямо сейчас?
– А почему бы и нет? Я не маньяк, честно.
– Уже поздно… а, ладно. Все равно мне не уснуть.
Его квартира, освещенная приглушенным мягким светом, в это время суток показалась мне уютной, несмотря на ее захламленность (в углу по прежнему красовалась груда нераспакованных коробок, оставшихся с переезда).
– Деструктора нет, он у бабушки. Жаль, его любимый фильм.
Мы скинули на пол стопки журналов на компьютерную тематику и сели на старый, рыхлый диван. Несмотря на чрезмерное обилие мерзостей, фильм мне понравился, хотя я все же сочла, что его не стоит смотреть детям раньше четырнадцати или даже двадцати.
После фильма Эрик принес кофе и маленькие цветные зефирюшки, и, взбодренная кофеином и глюкозой, как-то незаметно для себя я выложила Эрику обо всех этих дурацких ситуациях, происходивших со мной в последнее время. Даже о моем плане наладить личную жизнь в течение года. Это все было очень глупо, но слова так и спрыгивали с моего языка. Наверное, мне просто слишком долго хотелось об этом поговорить, в итоге прорвало с первым встречным. Эрик так искренне, самозабвенно смеялся, что казалось глупым обидеться. И у него обо всем было свое мнение.
– Как-то странно ты рассуждаешь. Ну найдешь ты себе мужа, и?
– Что «и»?
– Твоя жизнь сразу станет замечательной, бабочки да плюшевые мишки?
– Это слишком сложный вопрос. Не уверена, что хочу обсуждать его сейчас, – вздохнула я. – Знаешь, что самое нелепое? Я по образованию психолог.
Эрик фыркнул.
Вернувшись в свою квартиру под утро, я сразу заснула, только и успела подумать, что нам с Федей предстоит очень сложная беседа.
Вечером воскресенья, когда Эрик постучался ко мне, я находилась в растрепанных чувствах.
– Он удалил меня!
– Странно. Ты все еще здесь.
– Из «контакта»! Молча взял и удалил!
– Тогда успокойся. Его могущество не распространяется дальше «контакта». В реальном мире ты в безопасности. Слушай, я тут собрался побродить по округе. Составишь компанию?
Наверное, он сто раз пожалел, что позвал меня, потому что я всю дорогу жаловалась на свою горемычную жизнь. Впрочем, внешне Эрик недовольства не показывал. Он был такой простой, с ним было так легко. Мы летели, как два воздушных шара.
– Да, он поступил по-свински, не извинился, исчез. Тебе-то чего расстраиваться?
– Как это? У меня был парень, а теперь нет!
– Нужен тебе такой парень? Ушел и пусть, выпей кофе, забей, забудь.
– Мне нужен кто-то, – упавшим голосом созналась я. Шедшая навстречу ярко накрашенная девушка лет двадцати смерила нас взглядом, и я вдруг задумалась, как выгляжу рядом с Эриком – я, схватившая по привычке рабочую одежду и теперь вся такая офисная, и Эрик, чьи вещи гладили разве что до того, как он их купил.
– Надо тебя познакомить с моей мамой.
– Да-а, – начала я, и тут она ударила меня зонтиком. – Ай!!! Что вы делаете?!
– Больно? А сердцу материнскому не больно? Два года он не пил… мать радовал… работу нашел… хороший стал мальчик… дома сидит, в игры играет… и тут ты, паскуда драная, ему встречаешься… и все!
– Слушайте, если ваш сын влюблен, в этом нет ничего…
– Как же, в любви он! В запое!
Говоря все это, старушка мелкими шажочками приближалась ко мне, помахивая зонтиком с небрежностью настоящего братка. Я пятилась от нее, пока не уперлась задом в стол. И тут она с воинственным кличем сделала сокрушающий ребра выпад, после чего началась сценка из ситкома, когда все бегают друг за другом и кричат, только веселой музыки не хватало. Кто-то мог бы сказать, что это нелепо, убегать от старой бабушки, но они просто не знают настоящих русских бабок, рожденных на вольном хуторе закаленными войной матерями, вскормленных настоящим молоком и сверхвитаминными яблоками, затем поставивших удар локтем в советских очередях, укрепивших нервную систему в чернухе 90-х и на пенсии пробудивших в себе берсерка путем ежедневного двенадцатичасового просмотра криминальных передач.
Внезапно появившийся Эрик прервал нашу идиллию.
– Что за шум, а драки… и драка.
– Еще один разгильдяй, – рассмотрев Эрика, резюмировала старуха, подступая к нему с зонтиком, но Эрик с неожиданной легкостью развернул ее, обхватив поперек туловища, оторвал от пола и понес к двери, несмотря на отчаянные попытки пнуть его по коленям.
– Бабушка, там в магазине в конце улицы сахар продают по дешевке. Прямо-прямо, а потом налево.
Распрощавшись со своей бесноватой ношей и вернувшись в комнату, он рухнул на диван и заявил:
– Ты меня поражаешь.
Я все еще не могла перевести дыхание.
– А при чем тут я? Это все она.
– Только не говори мне, что это нормально, когда чокнутые пенсионерки лупят тебя в твоем же доме.
– Черт, я не знала, что он алкоголик… тогда, наверное, я действительно виновата.
– Если я правильно понял по отрывочным воплям, доносящимся из-за стены, алкоголиком он был до тебя, так что вряд здесь есть твоя вина.
– Спасибо, что помог мне.
– Да не за что. Люблю идиотские ситуации. Они меня забавляют.
Мы помолчали с минуту, затем я спросила:
– Как Деструктор?
– Бросил.
– Зачем ты вообще разрешил ему курить?
Эрик тяжело вздохнул.
– У него невероятно упрямый характер. К тому же его новые старшие приятели не из самых благополучных семей. Я могу втирать ему о вреде курения до бесконечности, но его друзья скажут, что это круто, и он согласится с ними, тем более что сигареты запретны и оттого еще более желанны.
– Значит, следует ограничить его общение с теми ребятами.
– И как это сделать? Перевести его в другую школу, скорее всего, такую же по контингенту? Запереть в четырех стенах? Повесить датчик слежения на щиколотку? Начнется война не на жизнь, а на смерть. Не вариант. А так он за день накурился до рвоты, теперь ему противно, и он говорит, что курят только дураки.
– Я поняла, что ты хотел сформировать внутреннюю позицию, но это прокатит не с любым ребенком.
– Когда мне было девять, со мной еще как прокатило. И своего сына я знаю.
– Где его мать?
– Мы были женаты, недолго, потом расстались. Сейчас она в постоянных разъездах.
– И поэтому ты приглашаешь к себе этих женщин?
– Каких женщин?
– Я видела… блондинку, рыжую.
Эрик рассмеялся.
– Это моя мама. Она часто меняет цвет волос. И у нее эксцентричная манера одеваться.
– Но возраст…
– Она родила меня в пятнадцать. И выглядит моложаво.
– Так это у вас семейное? Ранние дети?
– Да.
– Но ты же обсуждал тогда, в коридоре… тебе прислали девушку…
– Мы с приятелем делаем на компьютере модели персонажей для одного проекта.
– Знаешь, вот сейчас с тобой разговариваю… и вроде нормальный человек. А казался таким неадекватным…
– Почему?
– Красные глаза… какие-то таблетки… ужасные компьютерные игры… и ты еще сказал мне, что занят!
– У бывшей владелицы квартиры была собака. У меня на собак аллергия, отсюда таблетки. Я собираюсь стать разработчиком компьютерных игр, а пока не стал, набираюсь знаний и берусь за любые проекты. Например, тестинг – это когда вылавливаешь в игре баги, то есть ошибки, чтобы разработчик мог их исправить. В тот период у меня был грандиозный завал. Я двое суток не спал. Уж прости, мне было не до налаживания добрососедских отношений.
Я изумленно улыбнулась.
– Как легко все объяснилось! И надо было только сесть поговорить!
– Или чтобы вредная старушенция побила тебя зонтиком. А вообще недоразумения порождает недостаток коммуникации, как было показано в «Убойных каникулах». Ты видела этот фильм? Он о том, как городские придурки приняли двух деревенских мужиков за маньяков.
– Не видела.
– Классный. Пошли посмотрим.
– Прямо сейчас?
– А почему бы и нет? Я не маньяк, честно.
– Уже поздно… а, ладно. Все равно мне не уснуть.
Его квартира, освещенная приглушенным мягким светом, в это время суток показалась мне уютной, несмотря на ее захламленность (в углу по прежнему красовалась груда нераспакованных коробок, оставшихся с переезда).
– Деструктора нет, он у бабушки. Жаль, его любимый фильм.
Мы скинули на пол стопки журналов на компьютерную тематику и сели на старый, рыхлый диван. Несмотря на чрезмерное обилие мерзостей, фильм мне понравился, хотя я все же сочла, что его не стоит смотреть детям раньше четырнадцати или даже двадцати.
После фильма Эрик принес кофе и маленькие цветные зефирюшки, и, взбодренная кофеином и глюкозой, как-то незаметно для себя я выложила Эрику обо всех этих дурацких ситуациях, происходивших со мной в последнее время. Даже о моем плане наладить личную жизнь в течение года. Это все было очень глупо, но слова так и спрыгивали с моего языка. Наверное, мне просто слишком долго хотелось об этом поговорить, в итоге прорвало с первым встречным. Эрик так искренне, самозабвенно смеялся, что казалось глупым обидеться. И у него обо всем было свое мнение.
– Как-то странно ты рассуждаешь. Ну найдешь ты себе мужа, и?
– Что «и»?
– Твоя жизнь сразу станет замечательной, бабочки да плюшевые мишки?
– Это слишком сложный вопрос. Не уверена, что хочу обсуждать его сейчас, – вздохнула я. – Знаешь, что самое нелепое? Я по образованию психолог.
Эрик фыркнул.
Вернувшись в свою квартиру под утро, я сразу заснула, только и успела подумать, что нам с Федей предстоит очень сложная беседа.
Вечером воскресенья, когда Эрик постучался ко мне, я находилась в растрепанных чувствах.
– Он удалил меня!
– Странно. Ты все еще здесь.
– Из «контакта»! Молча взял и удалил!
– Тогда успокойся. Его могущество не распространяется дальше «контакта». В реальном мире ты в безопасности. Слушай, я тут собрался побродить по округе. Составишь компанию?
Наверное, он сто раз пожалел, что позвал меня, потому что я всю дорогу жаловалась на свою горемычную жизнь. Впрочем, внешне Эрик недовольства не показывал. Он был такой простой, с ним было так легко. Мы летели, как два воздушных шара.
– Да, он поступил по-свински, не извинился, исчез. Тебе-то чего расстраиваться?
– Как это? У меня был парень, а теперь нет!
– Нужен тебе такой парень? Ушел и пусть, выпей кофе, забей, забудь.
– Мне нужен кто-то, – упавшим голосом созналась я. Шедшая навстречу ярко накрашенная девушка лет двадцати смерила нас взглядом, и я вдруг задумалась, как выгляжу рядом с Эриком – я, схватившая по привычке рабочую одежду и теперь вся такая офисная, и Эрик, чьи вещи гладили разве что до того, как он их купил.
– Надо тебя познакомить с моей мамой.