Глазами жертвы

— На лице, руках, коленях и левой груди обнаружены кровоподтеки. Причиной смерти стало удушение. Следы на горле соответствуют странгуляционной асфиксии. Они расположены горизонтально — при повешении такое невозможно, а это дает основания предположить, что имела место насильственная смерть. Следы широкие и неглубокие, ссадин или синяков нет. Вероятно, в роли удавки использовалось нечто широкое и гладкое, вроде ремня.

Или галстука. Зои больше не могла ни отмахнуться от этой мысли, ни унять колотящееся сердце. Род Гловер душил своих жертв галстуками. Следы от них в точности подходили под описание Террел.

— Я не нашла на шее жертвы царапин или шрамов, которые указывали бы на то, что во время удушения на ней была цепочка, — добавила доктор Террел. — Не берусь утверждать наверняка, но считаю, что украшения на жертве в момент смерти не было.

О’Доннелл и Зои переглянулись.

— Что вы можете сказать о порезах? — спросил Тейтум.

— Прежде всего это не порезы, и нанесены они не ножом. — Террел обошла стол и указала на руку Кэтрин. — Присмотритесь повнимательнее; вы увидите не одно ранение, а три. Две маленькие колотые раны и одна большая. Их нанесли иглой. А тут на запястье есть синяки, как будто его сильно стискивали. Видимо, преступник схватил жертву за руку, чтобы ввести иглу.

— Ей сделали инъекцию? — удивился Тейтум.

— Без токсикологического анализа точно не скажу, хотя это вероятно. Однако игла очень толстая. Диаметр от полутора миллиметров до одного и восьми десятых. Для инъекций обычно берут меньший размер. Такие крупные иглы чаще используют для переливания крови. Честно говоря, я не представляю, зачем нужно было вводить иглу несколько раз.

— Может, убийца просто ничего не смыслит в медицине? — Тейтум насупился.

Террел согласно кивнула.

— Похоже на то. Посмотрите сюда. Видите синяк? — Она показала на большой пурпурный кровоподтек вокруг самой крупной раны. — Вероятно, он вызван разрывом кровеносных сосудов во время инъекции.

Зои наклонилась, чтобы рассмотреть поближе. Форма и размер кровоподтека навели ее на другую мысль.

— Не слишком ли он велик для следа от иглы? — задумчиво проговорила Бентли.

— Зависит от ситуации. Большая рана указывает на то, что иглой действовали грубо. — Террел объясняла терпеливо, но Зои услышала в ее голосе сомнение.

— А если синяк появился, потому что кровь высасывали? — спросила она.

Террел снова оглядела кровоподтек.

— Полагаю, такое возможно.

— Вы думаете, это что, засос? — поразилась детектив О’Доннелл.

— Как сказала доктор Террел, игла слишком толстая для инъекции, — заметила Зои. — Вероятно, убийца хотел взять у жертвы кровь, чтобы оставить про запас. А когда увидел кровоточащую рану, не удержался.

Тейтум, О’Доннелл и Террел, остолбенев, смотрели на Бентли с разной степенью удивления и отвращения во взглядах. Зои не удостоила их вниманием. Известные серийные убийцы и сексуальные маньяки часто не гнушались питьем человеческой крови.

— Это допущение объясняет количество ран, — Террел наконец обрела дар речи. — Сначала игла дважды угодила в мышцы. С третьей попытки убийца попал в вену, повредив ее по неаккуратности. Может быть, поскольку жертва стала сопротивляться, отдернула руку… В результате из раны хлынула кровь. А чтобы получился такой синяк, убийца должен был пить очень жадно.

— Это можно как-то подтвердить? — спросила О’Доннелл.

— Я поищу остатки слюны методом флуоресцентной спектроскопии, — отозвалась доктор Террел после секундного раздумья.

— Как вы думаете, убийца действовал со знанием дела? — вновь заговорила Зои. — Или просто ткнул иглой туда, где увидел вену?

— Трудно сказать, потому что жертва, очевидно, сопротивлялась. В этом случае не справилась бы и опытная медсестра. Однако она, вероятно, целилась бы в срединную локтевую вену. Убийца, похоже, видел, как делается забор крови, например в Интернете. При этом вряд ли пробовал самостоятельно попасть в вену и точно этому не обучался.

Террел продолжила рассказывать о других мелких деталях, но Зои не стала вслушиваться. Гловер никогда раньше не проявлял интереса к крови своих жертв и уж тем более не пил ее. Как и все ниточки, проверенные Зои и Тейтумом за последнюю неделю, эта тоже привела в тупик.





Глава 6




— Насчет цепочки вы правы, — выпалила О’Доннелл, как только они вышли из морга. — Видимо, он надел на жертву украшение уже после убийства.

Зои, похоже, не собиралась праздновать победу. Вчера она выглядела намного бодрее. Ну хоть что-то у них есть общее! Детектив тоже устала; частично — из-за присутствия на вскрытии. Выходя из морга, она всегда чувствовала себя так, будто пробежала выматывающий марафон, и тошнотворный запах еще долго ее преследовал. Да и вчерашний день не прошел бесследно…

Опрос соседей ничего не дал. Никто из них не слышал и не видел ничего подозрительного и не был близко знаком с Кэтрин Лэм. О’Доннелл провела несколько часов, беседуя с двумя лучшими подругами Кэтрин. Выяснилось, что в последние пару месяцев та все больше от них отдалялась. Говорила, что занята работой в церкви. Обе девушки заметили, что Кэтрин при встрече каждый раз выглядела изможденной. Одна подруга даже подозревала у нее депрессию.

С мистером Лэмом детектив О’Доннелл больше не разговаривала. Мать Кэтрин умерла три года назад. Она занималась административной работой в приходе, и когда ее не стало, Кэтрин поначалу просто помогала разобраться с делами, а потом заняла должность официально.

Зато О’Доннелл имела краткий разговор со вторым приходским консультантом, которого звали Патрик Карпентер. Он сказал, что новость об убийстве Кэтрин оказалась для него шоком, но его мысли заняты еще и тревогой о беременной жене, которую госпитализировали неделю назад. Карпентер не виделся с Кэтрин несколько дней, однако разговаривал с ней по телефону в пятницу, за пару часов до ее смерти. На вопрос О’Доннелл о состоянии Кэтрин он ответил, что не замечал за ней ничего необычного. Как только детектив попросила список людей, приходивших на консультации, тон мистера Карпентера стал ледяным. Назвать имена он наотрез отказался, хотя в конце концов неохотно дал согласие обсудить это еще раз на следующий день.

— Хотите, я вас угощу? — предложила О’Доннелл.

— Спасибо, — отозвался Тейтум, — но мы спешим, и…


— Дайте минутку. — С этими словами детектив ушла к автомату с напитками.

Она нажала на кнопку со значком «Кока-Колы» и расплатилась картой. Потянула за язычок банки — и в тихом шипении, казалось, услышала обещание сладкой неги. Сделала большой глоток — тошнота и головная боль сразу начали сдавать позиции. Детектив повернулась к Зои и Тейтуму, смотревшим на нее во все глаза.

— А вы себя чем травите? Мне вот после визита на вскрытие нужен сахар.

Оба тоже попросили колу. Пару минут все трое молча стояли у дверей морга, отхлебывая газировку. Хоть сейчас на рекламный плакат: «Посмотрев, как вынимают из черепа мозг, — освежись кока-колой!»

Разумеется, маркетологи еще поколдовали бы над этим слоганом.

У О’Доннелл зазвонил телефон — это был Кайл.

— Да, — ответила она тоном, который означал, что сейчас не время для бесед.

— Мама?

— Привет, малышка. — Голос О’Доннелл тут же потеплел. — Я сейчас не могу говорить. У тебя все хорошо?

— Нет! — Нелли явно готова была расплакаться. — Это срочно!

Нелли всего пять лет, но она уже твердо знала, что такое «срочно». Звонить матери разрешалось только в случае крайней необходимости. Поэтому почти любая ситуация сопровождалась словом «срочно».

— Что такое, крошка? — вздохнула О’Доннелл.

— Папа не может найти мои фиолетовые штаны. А мне нужны эти штаны, я иду в гости к Анне, и я говорила тебе, что они мне нужны, и ты сказала, что их постираешь, а папа теперь говорит надевать черные штаны, а я не могу.

Откуда-то издалека донесся голос Кайла, мужа О’Доннелл:

— Нелли, не отвлекай маму, эти штаны тоже хорошие! Иди сюда. Нелли, не надо… — Голос внезапно стих.

— Нелли, ты тут? — забеспокоилась О’Доннелл.

— Да. Я закрылась в ванной.

О’Доннелл снова вздохнула:

— Скажи папе, что они на диване для постиранного.

Это был обычный диван в гостиной, на котором постоянно валялись горы выстиранной одежды, поэтому на нем никто никогда не сидел.

— На диване папа уже смотрел. И теперь там бардак! — Нелли явно радовалась возможности наябедничать.

— Они в третьей стопке слева, под белыми рубашками.

— Пап! — взвизгнула Нелли. — Фиолетовые штаны на диване для постиранного, под белыми рубашками в третьей куче!

Хотя звонок пришелся совсем не вовремя, Холли со странным удовольствием слушала, как Нелли говорит «фиолетовые». Она произносила это слово медленно, старательно выговаривая слоги. От этого у О’Доннелл сладко щемило в груди.

— Я там уже искал! — Приглушенный голос Кайла звучал сердито.

— Посмотри еще! — крикнула Нелли.

— Секундочку, — сказала О’Доннелл, взглянув на Зои и Тейтума.

— Он нашел! — сообщила Нелли. — Спасибо, мамочка!

— Пока, малышка. Анне привет.

Нелли отключилась, и О’Доннелл опустила телефон в карман.

— Вчера я говорила с Мартинесом, — обратилась она к федеральным агентам. — Вернее, я на него накричала. У него нет полномочий рассказывать вам об убийстве, не обсудив это прежде со мной.

— Мы вовсе не хотели нарушать субординацию, — сказал Тейтум.

— Соблюдать ее вы тоже не особенно старались, — парировала детектив. — Впрочем, это уже неважно. Мартинес сказал, что вы оба — те еще занозы в заднице.

— У нас с ним напряженные отношения, — пояснил Грей.

— Но еще он сказал, что вы свое дело знаете и на вас можно положиться. Раньше я расследовала два убийства на почве секса. В одном случае убийцей оказался бывший парень жертвы, в другом — насильник, у которого все пошло не по плану. В подобных расследованиях я уже кое-что понимаю. Однако впервые сталкиваюсь с тем, что преступник пьет кровь жертвы. Или находит время, чтобы надеть на нее украшение перед уходом. Мартинес заверил, что вы можете составить для меня профиль убийцы…

— Мы заняты другим делом, — отрезала Зои.

— Да, делом Рода Гловера, вы говорили. А вдруг он и есть убийца?