Глазами волка

– Если вам меньше четырнадцати лет – не подходите, – предупредил Лик, – Нам дети не нужны.

– А старше шестнадцати к тебе и так не пойдут, – заметила жрица.

– Вот и радуйтесь, – Лик растопырил пятерню, так, чтобы выступило ещё крови, – Я забираю из деревни самых шумных и бесполезных.

Подошли близнецы. Подняли отросшие волосы и показали острые уши.

– У нас были оборотни, – словно извиняясь, сказал тот, что был слева, – Но там, в бухте…

– Конец им теперь, – закончил за него тот, что был справа.

– Вы сможете отомстить, – ответил Лик, – я обещаю.

– А мы сможем стать оборотнями?

– Ты нас сделаешь? – встрял второй.

– Я сделаю для вас всё, что смогу, – Лику не хотелось пускаться в объяснения, когда солнце высоко, в животе пусто, а судьба решается прямо сейчас.

Ещё двое подростков подошли без приключений и не произнесли ни одного слова. Было заметно – они знают, на что идут.

Рука Лика онемела, кровь засыхала на ладони.

Ребята возвращались в толпу, распрямив плечи и такие гордые, словно только что выиграли пару сражений.

– А что остальные? – Лик обводил взглядом оборванную, всклокоченную, непокорную толпу. Он разглядел того самого старика. Тот стоял у ограды, опираясь на тех самых двух спутников, и улыбался в окладистую бороду.

– Остальные ещё подумают, – отозвалась жрица.





68


– Что ты собираешься делать с Агрой? – внезапно спросила жрица.

– С Аргой? – Лик медленно, с достоинством повернулся к девушке, – С ней всё в порядке. Она может идти к своей семье.

– Теперь ты – её семья.

Лику показалось, что у него что-то не то с ушами, у самых корней. Услышал он правильно… Но правильно ли он понял? То, что сказала женщина, просто не укладывалось в голове.

Лик перевёл взгляд на Аргу. Девушка смотрела на него – спокойно и немного холодно. Понять, что это значит, было невозможно.

– Почему? – спросил Лик. – Я её не удочерял, насколько помню.

– Она – твоя добыча.

– Она может сделать десять шагов, – напомнил Лик, – и окажется среди соплеменников. Руки и ноги у неё не связаны. А удержать её мы не успеем. Так что никакая она не добыча.

– Не забывай, где ты находишься, – ответила жрица, – Мы – тавры, живём тем, что добываем. Любая добыча – священна. Она твоя. Если она уйдёт в деревню – мы вернём её тебе по первой просьбе.

Лик нахмурился. Она точно ей мать? Или это такая же условность, как обычай называть царя отцом всех подданых?

– То есть она – моя рабыня? – спросил невриец.

Тень страдания легла на лицо Агры.

– Можешь обратить в рабство, – продолжала жрица как ни в чём ни бывало, – Можешь продать. Можешь принести в жертву богам – мы не знаем, которым ты поклоняешься. Можешь даже взять в жёны.

– Вы меня благословите?

– Брак пленницы не нуждается в благословении.

Лик опустил глаза и задумался. Он чувствовал, что все – его новые соратники, другие тавры, жрица, Агра, Маэс – ждут его решения.

Наконец, он поднял взгляд и решительным жестом убрал со лба волосы.

– Следуя обычаю, – заговорил он, – и моему обету, перед всеми вами, как свидетелями – я отпускаю Агру, таврийского рода, на волю. Отныне она не моя пленница, а снова дочь своих родителей и сестра своего племени. Она может идти, куда пожелает. Если у неё есть избранник – пусть выходит замуж или устраивает судьбу другим образом. Я сказал. Если по вашим обычаем для освобождения пленницы нужно покрыть ей голову, или колпак надеть – я готов это сделать прямо сейчас.

Он не успел опомниться – со спины на него кто-то прыгнул. Длинные, как виноградные лозы, руки обхватили его и стиснули крепко-крепко. Лик уже вспомнил легенду о питонах, чудовищных змеях-душителях из южных лесов и уже прикидывал, как пырнуть тварь акинаком. Но тут ему не лицо упали волнистые рыжие волосы, нос уловил знакомый аромат перебродивших груш и он догадался – это попросту Агра сжимала его в объятиях.


– Спасибо! – бормотала девушка, – Спасибо! Как это мило.

– Осторожней, порежешься, – Лик еле успел передать акинак Маэсу, – Вот, теперь хорошо.

Объятия были крепкими, как железные обручи.

– Он знал, чего она хочет, – заметила жрица, – А это редко бывает.

– Всё, можешь идти, – Лик еле дышал.

– Никуда я от тебя не уйду! – заявила Агра, – Ты замечательный, – и поцеловала прямо в щёку. Губы были такие горячие, что у юного неврийца закружилась голова, а перед глазами заплясали круги.

В толпе послышались смешки. Жрица в ответ начала махать рукой.

– Видите, всё решилось. Отныне мы друзья и союзники. Но почему ничего не готово? Огонь! Котлы! Рыбу! Пируем!





69


Дальше был праздник. Нравы в горах простые. Поэтому и смерть прежнего вождя, и приезд победителя праздновали одновременно.

На другой стороне деревни – зелёная лужайка, слишком тесная, чтобы приспособить под пастбище и слишком каменистая, чтобы пахать. Здесь и расположились, чтобы подальше от засушенных голов на сухих столбах.

Жарили рыбу, пекли лепёшки, пекли мучную кашу в котелках, и разливали кислое, пьющее в нос пиво.

А потом подали на особом деревянном подносе нежно-малиновую варёную форель из высоких озёр.

Похоже, таврийцы знали немало тайных троп. Они угощали неплохо, разве что однообразно.

Лику было немного обидно, что из всего отряда сюда попали только они с Маэсом. Ребята давно не видели столько еды и хоть немного веселья.

– А вы, похоже, служите в деревне вместо жреца-энарея, – заметил Лик жрице. Отправил в рот жирный кусок рыбы и начал жевать, чтобы не сболтнуть лишнего.

– У нас в деревне даже кузнеца отдельного нет, какие тебе энареи, – ответила женщина, – Людей мало, на все занятия их не хватает. Видишь – провинция.

– Провинция, – согласился Лик, – но провинция гордая и свободная.

– Ага, – почти сплюнула Агра, – А ещё молодая и голодная.

Она ела за двоих. Может быть, за себя и сестру? Надо сказать, это очень ей шло. Ловкие руки хватали лучшие куски, а челюсти работали упорно, неуклонно, словно точильный камень.

Лик больше не чувствовал рядом с ней напряжения. Напротив, рядом с Агрой было весело. Конечно, она шумно чавкала и облизывала жирные пальцы – но даже это получалось у неё на редкость соблазнительно.

Чудь дальше сидели Кадуит и Маэс. Они уже выпили достаточно пива, чтобы казаться многолетними друзьями. Маэс тряс головой и громко объяснял Кадуиту про каких-то давно умерших царей и их советников.

– А мудрый Солон жил у царя Лидии Крёза. Да, тогда в Лидии ещё было царство. И вот Крёз у него спросил – как царю найти себе друга? Ведь одних подданных мало, чтобы управлять царством. Некоторые поручения ты можешь доверить только друзьям. И даже придворные – они либо хотят выслужиться, либо всячески показывают, что они гордые и служат из вежливости. А Солон посоветовал ему выяснить, нет ли в городе какого-нибудь человека, который ругает царские установления? Глупые восточные деспоты казнят подобных с изрядной выдумкой, а между тем такой человек и есть царю первый друг. Враг никогда не расскажет о том, что не в порядке, он хочет, чтобы царство гнило заживо. Придворный тоже не расскажет – вдруг его назовут виноватым? А настоящий друг не побоится самому царю сказать, если что не в порядке. Вот так!

Кадуит кивал с таким серьёзным видном, словно и вправду готовился царствовать.

Посередине лужайки установили алтарь, чтобы и боги присутствовали на трапезе. Алтарь был скромный, как в древности, без статуй и росписей. Простой треножник с тлеющими углями, куда лили пиво и бросали рыбьи кости. Ароматный дым уходил в небеса, прямо к могучей Луне.

Жрица наклонилась к уху Лик и спросила:

– Ты слышал про Вспышку?

– Что?..

– Значит, не слышал.

– Это какая-то легенда?

Жрица горько усмехнулась.

– Это станет легендой, я думаю.

– Расскажите! Прошу!

– Ты знаешь, как они захватили бухту?

Лик наклонил голову и опустил веки, словно надеялся увидеть эту битву внутренним взором.