Глазами волка

– Нет, но я здесь живу.

– А хозяин дома об этом знает?

– Поэтому и живу, что знает.

– Я на всякий случай спросил.

Большой, с пристройками и переходами дом занимал четверть квартала. Разумеется, Маэс жил тут не один. В таких домах не живут в одиночестве. Почтенный отец семейства, его домочадцы, дети, родственники, рабы и клиенты, которым ещё не посчастливилось стать рабами – вот кто населяет эти залы, комнаты, подвалы и переходы.

Дом был устроен по тому же плану, что поместье госпожи Стратиры – более-менее правильный прямоугольник строений вокруг внутреннего дворика. Как и бывает в городах, этот дом порядочно разросся: этаж громоздился на этаж, стены неровные, три из двух ворот замурованы.

Построенный достаточно далеко от главной улицы, он раньше не блистал своим видом. А теперь он и вовсе напоминал дряхлого старика, который не решается умереть до конца. Когда-то красные колонны облупились, пятна отвалившейся штукатурки зияли на стенах, и пушистый мох облепил водосток.

Интересно, как выглядит здешний хозяин? Он такой же дряхлый – или просто слишком молод и красив, чтобы интересоваться состоянием дома, в котором сам не живёт?

Хозяина, однако, нигде не было видно. Зато в чёрной дыре единственных ворот стояли двое парней примерно их возраста с незнакомыми губастыми лицами. На голове у парней были красные колпаки иноземного покроя, а в руках – палки.

– Привет, сарды, – Маэс хищно заулыбался, – По какому поводу фригийские колпаки носим?

– А тебе какое дело? Мы тебя всё равно не пустим.

– Я здесь, если что, живу.

– Тем более не пустим.

– Давайте по-хорошему. Я ведь злой.

– Может и злой. Но безопасный.

– Так, ребята, вы перестаёте мне нравится. Вы хоть знаете, кто я такой?

– Знаем слишком хорошо.

– И не пускаете?

– Поэтому и не пускаем.

– Значит, не пускаете. Ну, хорошо…

– Для тебя – ничего хорошего.

– А у вас проблемы будут…

– У тебя проблемы уже есть.

У Маэса уже была наготове очередная колкость. Конечно, она едва ли помогла бы ему попасть домой. Однако достаточно обидная, чтобы он не чувствовал себя обиженным.

Но его новый друг опять всё сорвал.

Маэс уже вглядывался в лицо оппонента, чтобы швырнуть в него вызов – и тут губастое лицо скривилось, а колпак полетел в сторону. Приятель сарда опешил, потом кинулся на выручку. Но было поздно.

Непонятно, где Лик раздобыл эту длинную крепкую палку. Но он работал ей превосходно. Так скифский всадник орудует верным акинаком.

Удар, второй, третий – и вот палка противника полетела на землю. Сам сард согнулся пополам и изрыгает проклятия. Распаливашись, он бросился снова – но не успел достичь даже расстояния вытянутой руки. Два точных удара отправлили его на землю, по соседству с колпаком.

Изрыгая проклятья на родном языке, сарды поползли прочь.

– Колпаки не забудьте! – посоветовал Маэс, переступая через стонущие тела, – Это вам, сарматы, за царя Сафира, которого вы предали.





14


Оказавшись во внутреннем дворике, Лик обнаружил, что с этой стороны дом выглядел ещё заброшенней. Тесный прямоугольник окружали внутренние стены со следами штукатурки. Первый этаж из камня, второй – из дешёвого кирпича. Лабиринт деревянных лестниц и переходов оплетал их, словно виноградная лоза, а поперёк дворика громоздились такие же деревянные сараи.

Маэс повёл его к полузаметному проходу. Они спустились по ступенькам и оказались в просторной комнате.

Полуподвальное обиталище Маэса напоминало одновременно подземную тюрьму и волчью нору. В большой сводчатой комнате царил полумрак – и в этом полумраке скрывалась вся обстановка.

На первый взгляд, здесь не было даже мебели. И правда, зачем волку мебель?.. Но стоило Лику сесть на циновку – как появился столик. На столике были оливки, немного сыра, вяленые рыбины и две чаши для вина.


Лик прислушался к себе. Свет из двух окошечек пока ещё дневной, молочно-белый. В ушах не звенело, кожа не зудела, головокружения тоже не было. Значит, пусть Луна и в небе, у друзей ещё осталось время до темноты.

– Ты здесь один живёшь? – поинтересовался Лик.

– Когда один, когда не один. В большом городе это мало что значит. Главное – что ты за человек. На юге, в великом Главкополе, даже стратеги и базилевсы живут в очень скромных домиках, чтобы не было повода обогащаться. А у смелых эвротцев есть только одно серебряное блюдо на всю страну. Его ставят на стол, когда принимают послов, а всё остальное время оно лежит в храме Неведомого Бога…

– Мясо у тебя есть?

– Мясо потом поедим. Хорошее мясо в городе достать нелегко.

Тёмное вино полилось в чаши. Лик подумал, будет ли он разбавлять. Или вино уже разбавлено?.. Он не стал гадать, а вместо этого спросил:

– Ты сказал, – произнёс Лик, – что царь Меотийский хочет устроить войну. С кем он собирается воевать? Со скифами?

– Скорее всего, да. Ему нужны плодородные земли. У царя много подданных и мало земли. Он собирается устроить обмен.

– А не проще продать лишних людей в рабство?

– Крестьяне уже в долгах. Готовы продаться в рабство, но никто не покупает. У купцов и аристократов слишком мало золота и нет работы для лишних рук. Надел у общинника – примерно как вот эта комната. Почва истощена, заплатить за удобрение нечем. А в южные царства сейчас везут дешёвую кемитскую пшеницу – так что собранное зерно так и гниёт в царских хранилищах. Простые люди говорят, что хорошо бы связать купцов со всадниками – и в море. А купцы и всадники говорят, что хорошо бы основать пару десятков городов и переселить туда всех недовольных. Подальше от моря, чтобы меньше искушений. Например, в степи. Царь Перисад, конечно, юный дурак, но наверняка в это ввяжется. Военная слава – это же так просто.

– Думаешь, он будет воевать со скифами?

– Это один из вариантов. Земли у царя скифов много, она ему не нужна. Но Савмак, который командует скифскими всадниками, против. У него свои планы. Говорит, скифы уже построили крепости. Ты эти крепости, наверное видел.

– Видел, конечно.

– Значит, дальше этих крепостей не пойдут. И вообще, от скифов угрозы мало. Куда важнее остановить роксоланов и прочих сарматов. Они и правда угрожают царству и у них много богатых земель. А скифы хотят жить цивилизованно, без вражды.

– Если скифы так хотят жить без вражды, как во времена Замолксиса, то зачем города строят? – поинтересовался Лик. – Скитались бы по степи, жевали дикий овёс и не знали вражды, как это было принято в Золотом Веке.

– Савмака это не интересует. Он боится, что если опять начнут воевать, то его пошлют на западную границу, чтобы его всадники не сговорились с родичами, которые остались в степи.

– Да, о родича, – Лик допил вино и отставил чашу, – Если у тебя остались родственники, напиши им. Если не умеешь, передай с посланником. Пусть они скажут Перисаду, или, если не получится. хотя бы Савмаку – Палак, царь скифов, тоже готовит войну. Так что царю Перисаду придётся воевать и со скифами, хочет Савмак этого или нет. Мы не знаем. куда Палак ударит сначала. Но он, как и отец. мечтает обладать всем полуостровом, от Песчаных Мысов до Таврии и Херсонеса.

Теперь уже Маэс помрачнел.

– Война, говоришь, будет? – сказал он.

– Без сомнений.

– Нечего радоваться. Тебе нельзя на войну. Ты слишком юный. Тебя убьют.

– Если мы проиграем войну, – возразил Лик, – то убьют всё равно.

– Ну, может не убьют. Может, продадут в рабство.

– Ты хочешь в рабство?

– Меня не продадут, я погибну в бою.

– Меня тоже не продадут.

– Дурное время, – Маэс посмотрел на медленное темнеющее окошко, а потом снова начал разливать вино, – Что Палак, что Перисад… Вот бы воевали друг с другом, пока дурь не закончится.

– Ты говоришь так, потому что состоишь при храме! – не выдержал Лик. – И, как Сагилл, ешь, что пожертвуют. Я учился воевать, другой жизни не знаю. Я хочу в наёмники. В коннице от моих зубов мало толка, я знаю.

– Я не состою при храме. У меня другая работа.

– Ты знаешь, как вступить в городское войско? Им же нужны солдаты.

– У города высокие стены. Совет не собирается кормить лишних солдат.

– Если не будет солдат, стены не помогут.

– От твоих зубов ни на стене, ни на коне толку не будет. В фалангу тебя тоже не поставишь. Вот если бы ты был, к примеру, арктотроп, как сарматы-сеймниты – другое дело. Медведя можно в кузницу отдать, или в фалангу. А волку в городе не место.

– Я и не прошусь в конницу. Но кто-то должен выслеживать, проникать в тыл, передавать известия. Ликантропы приспособлены для этого лучше людей.

– Знаю.

– Я не осуждаю тебя, ты не подумай, – Лик чувствовал, что уже несколько окосел, – Где хочешь, там и живи, главное, чтобы нора была удобная. Но ты знаешь кого-то, кто служит в гвардии? Можешь мне посоветовать.

– Ты поговоришь с этим человеком завтра, – Маэс мотнул головой, – Но я тебе его не советую.