Глаз бури
Часть 57 из 58 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Бреннон закрыл глаза. Он услышал удаляющиеся шаги кардинала, услышал, как поднялись и ушли Регина с пумой, даже Виктор куда-то пропал. И наконец, оставшись лишь с Маргарет и псом, он смог позволить себе не думать ни о чем, кроме тех, кого потерял.
Удивительно, но они действительно его ждали. Едва Натан поднялся по лестнице, Регина с пумой ускользнула в пещеру, пообещав, что позаботится о Маргарет. Однако в холле, кроме них и кардинала, почему-то толпились еще и другие консультанты и инквизиторы, которых привел с собой Саварелли – очевидно, намеревался нарушить строгий приказ и броситься на помощь. Наверняка только дикое буйство Молота помешало преосвященству учинить коллективное самоубийство.
– Скажите им что-нибудь, – шепнул кардинал Бреннону. – Они ждут вас.
Комиссар (хотя какой он, к черту, комиссар…) положил руку на холку пса. Кусач почему-то решил последовать за ним, когда обнюхал лицо и руку Маргарет и убедился, что девушка в относительном порядке. Хотя она пока еще не пришла в себя, но Натану думалось, что это и к лучшему.
– Сказать, – процедил Бреннон. Он не любил речей и не особо умел их произносить, но сейчас ему было что сказать.
Он поднялся по лестнице и, добравшись до площадки, повернулся к людям (и не совсем людям, а также зверям), которые столпились в холле. Впереди стоял дон Луис Монтеро, и Бреннон обратился к нему:
– Что с провалом?
– Ликвидирован, – ответил консультант, и по толпе пробежал громкий шепот. – Провал на ту сторону исчез из нашего мира.
– Что с островом и городом?
– Лиганты больше нет. Ее остатки втянуло в закрывающийся провал, так что она оказалась на той стороне. Город, – дон Монтеро нахмурился, его змей зашипел. – Город, острова и побережье разрушены. Но люди не смогут вернуться туда не только поэтому. От Молота и взрыва провала остались последствия.
– А купол? – помолчав, спросил Натан.
– Пока не фиксируется. То есть мы видим сердце вивене – оно все еще в море перед Фаренцей, но купола мы не обнаружили. Если он не вернется – мы займемся созданием защитного периметра.
– Наработки пиромана, которые он использовал для периметра вокруг Лиганты, пригодятся?
Глаза Монтеро восторженно загорелись:
– О, более чем! А вы дадите нам доступ к его архивам и библиотеке?
– Вы все здесь именно для этого, – резко сказал Бреннон и повернулся к остальным. – Вы все знаете, почему это произошло. Потому что нашелся один че… – Голос Натана прервался. Всего одна тварь, из-за которой за одну ночь полегли шестьдесят тысяч людей! Из-за которой Лонгсдейл, Джен и Валентина… – Человек, достаточно жадный, чтобы мечтать о всемогуществе. Достаточно умный, чтобы понять, как его получить. Достаточно хитрый, чтобы сколотить банду из менее умных сообщников. И теперь мы видим, чем все это закончилось. – Он обвел слушателей долгим, тяжелым взглядом. – Мы здесь, чтобы этого не повторилось. Чтобы защищать остальных, чтобы преследовать, находить и обезвреживать таких, как брат Бартоломео. Без жалости, без милосердия, без пощады. Потому что, – сквозь зубы процедил Бреннон, – ни один из них пощады не заслуживает.
Был уже глубокий вечер, когда Виктор наконец осмелился постучаться в комнату Маргарет. Ему было стыдно, что он убежал, когда девушке было так плохо, – но сейчас он готов был утешать ее, пусть даже она рыдает по другому мужчине. Даже по двум другим мужчинам. В конце концов, женщины слабы и нуждаются в слезах и в плече, на котором…
– Да, – отозвалась мисс Шеридан. Ван Аллен переступил порог и несмело спросил:
– Как вы себя чувствуете?
– Своеобразно, – ответила девушка. Она полулежала в кресле, откинувшись на спинку и опустив руки на подлокотники. Ее правая рука, на вид целая, все время сжималась и разжималась, будто жила своей жизнью. Виктор запнулся, не решаясь задать вопрос.
– Вам больно? – наконец выдавил он.
– М-м-м, нет, – поразмыслив, отозвалась Маргарет. – Боли не чувствую. Но ощущения очень странные. Она как будто рука и моя, и не моя. Наверное, надо привыкнуть.
Она взглянула на свою руку и перестала сжимать пальцы. Ван Аллен смешался и замолчал, покусывая губу. С ней было что-то не так. Почему она не плачет, и не горюет, и не делает ничего, что положено делать скорбящим женщинам? Неужели поняла, что ошибалась в выборе мужа? Но ведь после таких страшных событий слезы естественны и уместны.
– Маргарет, после таких потрясений…
– Я что, выгляжу потрясенной? – сухо осведомилась мисс Шеридан.
– Я имею в виду, после всех ужасов, которые что вы видели, кошмаров и адских тварей… – Виктор сглотнул. Он столько раз говорил ей это в воображении, но в реальности все оказалось намного труднее. – Мужчина – любой мужчина – должен дать вам только покой, радость и защиту, чтобы эта мерзость…
– А вы-то, конечно, мужчина, – с насмешкой заметила Маргарет. – Уж так защитите, что куда там.
– Я знаю, что мало похож на любого из этих двоих, – согласился ван Аллен. – Но я готов обеспечить вам спокойную, счастливую жизнь, в которой вы так нуждаетесь.
– С чего вы взяли, что я в чем-то нуждаюсь? – Маргарет подалась вперед, а Виктор невольно отступил назад. Что-то странное было в ее темном, колючем взгляде, но стоило хотя бы попытаться, хотя бы дать ей знать, что она всегда может опереться на его руку, что он готов ждать, сколько потребуется!
– Я понимаю, что совсем не такой, как они. Я мало что знаю из того, что знали они, мало что умею, но я хотел бы вернуть вам ту жизнь, которой вы лишились. Вам отныне не придется сталкиваться с кошмарами, и я так же готов умереть, чтобы вы больше никогда…
– Честно говоря, – прервала его Маргарет, – мне совершенно все равно. – Виктор заткнулся. – Меня не интересует, что вы намерены делать и кого благодетельствовать вашим счастьицем. Меня интересует только, готовы ли вы работать для нас. У вас благодаря наследственности немало ценных свойств. А что до кошмаров – если они столкнутся со мной, – она прикрыла глаза, – то вот тогда и посмотрим…
Ван Аллен попятился.
– Вы… вы не можете говорить серьезно!
– Почему?
– Но вы же женщина!
– И что? Вы всю жизнь провели рядом с женщиной, способной в одиночку сдержать огромный провал на ту сторону. Странно, что у вас вообще еще есть какие-то иллюзии.
– Вы… вы не должны так говорить…
– Отчего? Кто может мне помешать?
Виктор задохнулся и выпалил:
– Вы такая же, как и они! Как эти оба!
– До вас поразительно медленно доходит.
Ван Аллен пулей вылетел из ее комнаты. Он-то думал! Он думал, она страдает и с радостью примет последний шанс стать нормальной, а она!.. она! Бросившись прочь по коридору, он на повороте с разбегу врезался в кого-то… в ее дядю!
– Полегче, полегче, сынок. Куда так спешишь?
– Я? – Виктор вспыхнул. – Я никуда не спешу! Я останусь здесь, чтоб вы не забыли, как выглядят нормальные люди!
…Бреннон проводил его взглядом и направился к комнате Пегги, размышляя, каково это – утратить последние иллюзии насчет девушки, в которую пылко влюблен. Видимо, очень болезненно. Кусач, трусивший рядом, ехидно фыркнул.
Племянница не спала – сидела в кресле, смотрела на свою руку и медленно сжимала и разжимала пальцы. Пес улегся калачом у нее ног, и она носком туфельки почесала его спину. Натан кашлянул.
– Ну, как ты?
– Неплохо, спасибо. А ты?
– В целом – терпимо. Как рука?
– Функционирует. Но мне нужно время, чтобы к ней привыкнуть.
Натан опустился в кресло напротив. Он много раз видел, как люди переживают сильное горе: одни безутешно рыдают, а другие – замирают, словно мухи в янтаре, будто все чувства их онемели, и боль приходит лишь спустя некоторое время… Он накрыл руку Маргарет своей.
– Ничего, дядя, – немного напряженно сказала девушка, глядя в пол. – Я справлюсь. А ты?
– Я тоже. Я обещал. Но я почти ничего не знаю об этом месте.
– И обо всех остальных местах. Энджел подготовил восемь баз в восьми странах. И еще дом… его собственный дом в Авентине. – Она сжала губы и стиснула подлокотники кресла. Дерево слабо хрустнуло.
– Он твой, – сказал Натан. – Это твой дом.
– Хорошо. Как поживает провал?
– Закрылся. Ни воронки, ни тварей – ну, кроме тех, что уже из него выползли.
– А Валентина?
Бреннон покачал головой.
– Купола тоже нет, – приглушенно добавил он. – Консультанты поставят периметр. Но ее сердце видно в море.
Маргарет взяла его руку в свою. Пальцы у нее гнулись почти нормально.
– Зачем ты это сделала? – тихо спросил Натан.
– Я расскажу тебе. Позже. Сейчас… я сейчас не могу. – Она опустила голову, и Бреннон обнял ее за плечи. Кусач улегся между ними, хвостом на ноги Маргарет, головой – на ноги Бреннона, и тихо, по-собачьи, вздохнул.
27 октября
Саварелли кутался в плащ и шарф. Над северным побережьем Илары свистел пронизывающий ледяной ветер. Бреннон поднял повыше воротник пальто.
– Еще потряхивает, – заметил кардинал. – Но небо чистое.
Берег полностью изменился – даже холм, на который мисс Эттингер открывала портал, исчез. Море откатилось далеко от прежней линии прилива, и консультанты кропотливо ползали по оголившемуся дну, собирая данные и проводя замеры. Впереди, в глубине моря, светилось и пульсировало белое сердце вивене. Но Валентина молчала.
– Если бы не она, страшно представить, чем бы все закончилось, – сказал кардинал, проследив за взглядом Бреннона.
Натан молчал. В глубине души он так надеялся, что здесь, на побережье, снова найдет ее, обнимет, уведет домой… но от Валентины осталось лишь мерцающее в глубине моря свечение. Она не откликнулась ни на один его призыв, но все-таки была жива.
«Я оставил их всех здесь», – с горечью подумал Бреннон. Джен, Валентину, Лонгсдейла… Джеймса Редферна и даже пиромана. Всех. Только пес уцелел. Он бродил по берегу вместе с консультантами, к чему-то принюхиваясь.
– Нам потребуется наблюдательный пост, – решительно проговорил Бреннон. – Рядом с периметром. С него глаз не спускать. Монтеро найдет консультанта, который останется здесь. С вашей стороны тоже нужно несколько человек. Пока мы не начали вербовать рекрутов.
Удивительно, но они действительно его ждали. Едва Натан поднялся по лестнице, Регина с пумой ускользнула в пещеру, пообещав, что позаботится о Маргарет. Однако в холле, кроме них и кардинала, почему-то толпились еще и другие консультанты и инквизиторы, которых привел с собой Саварелли – очевидно, намеревался нарушить строгий приказ и броситься на помощь. Наверняка только дикое буйство Молота помешало преосвященству учинить коллективное самоубийство.
– Скажите им что-нибудь, – шепнул кардинал Бреннону. – Они ждут вас.
Комиссар (хотя какой он, к черту, комиссар…) положил руку на холку пса. Кусач почему-то решил последовать за ним, когда обнюхал лицо и руку Маргарет и убедился, что девушка в относительном порядке. Хотя она пока еще не пришла в себя, но Натану думалось, что это и к лучшему.
– Сказать, – процедил Бреннон. Он не любил речей и не особо умел их произносить, но сейчас ему было что сказать.
Он поднялся по лестнице и, добравшись до площадки, повернулся к людям (и не совсем людям, а также зверям), которые столпились в холле. Впереди стоял дон Луис Монтеро, и Бреннон обратился к нему:
– Что с провалом?
– Ликвидирован, – ответил консультант, и по толпе пробежал громкий шепот. – Провал на ту сторону исчез из нашего мира.
– Что с островом и городом?
– Лиганты больше нет. Ее остатки втянуло в закрывающийся провал, так что она оказалась на той стороне. Город, – дон Монтеро нахмурился, его змей зашипел. – Город, острова и побережье разрушены. Но люди не смогут вернуться туда не только поэтому. От Молота и взрыва провала остались последствия.
– А купол? – помолчав, спросил Натан.
– Пока не фиксируется. То есть мы видим сердце вивене – оно все еще в море перед Фаренцей, но купола мы не обнаружили. Если он не вернется – мы займемся созданием защитного периметра.
– Наработки пиромана, которые он использовал для периметра вокруг Лиганты, пригодятся?
Глаза Монтеро восторженно загорелись:
– О, более чем! А вы дадите нам доступ к его архивам и библиотеке?
– Вы все здесь именно для этого, – резко сказал Бреннон и повернулся к остальным. – Вы все знаете, почему это произошло. Потому что нашелся один че… – Голос Натана прервался. Всего одна тварь, из-за которой за одну ночь полегли шестьдесят тысяч людей! Из-за которой Лонгсдейл, Джен и Валентина… – Человек, достаточно жадный, чтобы мечтать о всемогуществе. Достаточно умный, чтобы понять, как его получить. Достаточно хитрый, чтобы сколотить банду из менее умных сообщников. И теперь мы видим, чем все это закончилось. – Он обвел слушателей долгим, тяжелым взглядом. – Мы здесь, чтобы этого не повторилось. Чтобы защищать остальных, чтобы преследовать, находить и обезвреживать таких, как брат Бартоломео. Без жалости, без милосердия, без пощады. Потому что, – сквозь зубы процедил Бреннон, – ни один из них пощады не заслуживает.
Был уже глубокий вечер, когда Виктор наконец осмелился постучаться в комнату Маргарет. Ему было стыдно, что он убежал, когда девушке было так плохо, – но сейчас он готов был утешать ее, пусть даже она рыдает по другому мужчине. Даже по двум другим мужчинам. В конце концов, женщины слабы и нуждаются в слезах и в плече, на котором…
– Да, – отозвалась мисс Шеридан. Ван Аллен переступил порог и несмело спросил:
– Как вы себя чувствуете?
– Своеобразно, – ответила девушка. Она полулежала в кресле, откинувшись на спинку и опустив руки на подлокотники. Ее правая рука, на вид целая, все время сжималась и разжималась, будто жила своей жизнью. Виктор запнулся, не решаясь задать вопрос.
– Вам больно? – наконец выдавил он.
– М-м-м, нет, – поразмыслив, отозвалась Маргарет. – Боли не чувствую. Но ощущения очень странные. Она как будто рука и моя, и не моя. Наверное, надо привыкнуть.
Она взглянула на свою руку и перестала сжимать пальцы. Ван Аллен смешался и замолчал, покусывая губу. С ней было что-то не так. Почему она не плачет, и не горюет, и не делает ничего, что положено делать скорбящим женщинам? Неужели поняла, что ошибалась в выборе мужа? Но ведь после таких страшных событий слезы естественны и уместны.
– Маргарет, после таких потрясений…
– Я что, выгляжу потрясенной? – сухо осведомилась мисс Шеридан.
– Я имею в виду, после всех ужасов, которые что вы видели, кошмаров и адских тварей… – Виктор сглотнул. Он столько раз говорил ей это в воображении, но в реальности все оказалось намного труднее. – Мужчина – любой мужчина – должен дать вам только покой, радость и защиту, чтобы эта мерзость…
– А вы-то, конечно, мужчина, – с насмешкой заметила Маргарет. – Уж так защитите, что куда там.
– Я знаю, что мало похож на любого из этих двоих, – согласился ван Аллен. – Но я готов обеспечить вам спокойную, счастливую жизнь, в которой вы так нуждаетесь.
– С чего вы взяли, что я в чем-то нуждаюсь? – Маргарет подалась вперед, а Виктор невольно отступил назад. Что-то странное было в ее темном, колючем взгляде, но стоило хотя бы попытаться, хотя бы дать ей знать, что она всегда может опереться на его руку, что он готов ждать, сколько потребуется!
– Я понимаю, что совсем не такой, как они. Я мало что знаю из того, что знали они, мало что умею, но я хотел бы вернуть вам ту жизнь, которой вы лишились. Вам отныне не придется сталкиваться с кошмарами, и я так же готов умереть, чтобы вы больше никогда…
– Честно говоря, – прервала его Маргарет, – мне совершенно все равно. – Виктор заткнулся. – Меня не интересует, что вы намерены делать и кого благодетельствовать вашим счастьицем. Меня интересует только, готовы ли вы работать для нас. У вас благодаря наследственности немало ценных свойств. А что до кошмаров – если они столкнутся со мной, – она прикрыла глаза, – то вот тогда и посмотрим…
Ван Аллен попятился.
– Вы… вы не можете говорить серьезно!
– Почему?
– Но вы же женщина!
– И что? Вы всю жизнь провели рядом с женщиной, способной в одиночку сдержать огромный провал на ту сторону. Странно, что у вас вообще еще есть какие-то иллюзии.
– Вы… вы не должны так говорить…
– Отчего? Кто может мне помешать?
Виктор задохнулся и выпалил:
– Вы такая же, как и они! Как эти оба!
– До вас поразительно медленно доходит.
Ван Аллен пулей вылетел из ее комнаты. Он-то думал! Он думал, она страдает и с радостью примет последний шанс стать нормальной, а она!.. она! Бросившись прочь по коридору, он на повороте с разбегу врезался в кого-то… в ее дядю!
– Полегче, полегче, сынок. Куда так спешишь?
– Я? – Виктор вспыхнул. – Я никуда не спешу! Я останусь здесь, чтоб вы не забыли, как выглядят нормальные люди!
…Бреннон проводил его взглядом и направился к комнате Пегги, размышляя, каково это – утратить последние иллюзии насчет девушки, в которую пылко влюблен. Видимо, очень болезненно. Кусач, трусивший рядом, ехидно фыркнул.
Племянница не спала – сидела в кресле, смотрела на свою руку и медленно сжимала и разжимала пальцы. Пес улегся калачом у нее ног, и она носком туфельки почесала его спину. Натан кашлянул.
– Ну, как ты?
– Неплохо, спасибо. А ты?
– В целом – терпимо. Как рука?
– Функционирует. Но мне нужно время, чтобы к ней привыкнуть.
Натан опустился в кресло напротив. Он много раз видел, как люди переживают сильное горе: одни безутешно рыдают, а другие – замирают, словно мухи в янтаре, будто все чувства их онемели, и боль приходит лишь спустя некоторое время… Он накрыл руку Маргарет своей.
– Ничего, дядя, – немного напряженно сказала девушка, глядя в пол. – Я справлюсь. А ты?
– Я тоже. Я обещал. Но я почти ничего не знаю об этом месте.
– И обо всех остальных местах. Энджел подготовил восемь баз в восьми странах. И еще дом… его собственный дом в Авентине. – Она сжала губы и стиснула подлокотники кресла. Дерево слабо хрустнуло.
– Он твой, – сказал Натан. – Это твой дом.
– Хорошо. Как поживает провал?
– Закрылся. Ни воронки, ни тварей – ну, кроме тех, что уже из него выползли.
– А Валентина?
Бреннон покачал головой.
– Купола тоже нет, – приглушенно добавил он. – Консультанты поставят периметр. Но ее сердце видно в море.
Маргарет взяла его руку в свою. Пальцы у нее гнулись почти нормально.
– Зачем ты это сделала? – тихо спросил Натан.
– Я расскажу тебе. Позже. Сейчас… я сейчас не могу. – Она опустила голову, и Бреннон обнял ее за плечи. Кусач улегся между ними, хвостом на ноги Маргарет, головой – на ноги Бреннона, и тихо, по-собачьи, вздохнул.
27 октября
Саварелли кутался в плащ и шарф. Над северным побережьем Илары свистел пронизывающий ледяной ветер. Бреннон поднял повыше воротник пальто.
– Еще потряхивает, – заметил кардинал. – Но небо чистое.
Берег полностью изменился – даже холм, на который мисс Эттингер открывала портал, исчез. Море откатилось далеко от прежней линии прилива, и консультанты кропотливо ползали по оголившемуся дну, собирая данные и проводя замеры. Впереди, в глубине моря, светилось и пульсировало белое сердце вивене. Но Валентина молчала.
– Если бы не она, страшно представить, чем бы все закончилось, – сказал кардинал, проследив за взглядом Бреннона.
Натан молчал. В глубине души он так надеялся, что здесь, на побережье, снова найдет ее, обнимет, уведет домой… но от Валентины осталось лишь мерцающее в глубине моря свечение. Она не откликнулась ни на один его призыв, но все-таки была жива.
«Я оставил их всех здесь», – с горечью подумал Бреннон. Джен, Валентину, Лонгсдейла… Джеймса Редферна и даже пиромана. Всех. Только пес уцелел. Он бродил по берегу вместе с консультантами, к чему-то принюхиваясь.
– Нам потребуется наблюдательный пост, – решительно проговорил Бреннон. – Рядом с периметром. С него глаз не спускать. Монтеро найдет консультанта, который останется здесь. С вашей стороны тоже нужно несколько человек. Пока мы не начали вербовать рекрутов.