Глаз бури
Часть 15 из 58 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Но если вы так боитесь, то почему ездили к провалу в Эдмур, да еще и дважды?
Редферн вздохнул:
– А кто же еще, если не я?
Сердце Маргарет кольнуло.
– Вы могли бы попросить дядю. Сказать, что Лонгсдейлу следует туда съездить. Вам бы не пришлось…
– Я не мог тогда о чем-то просить вашего дядю. В конце концов, страх… всего лишь страх. Он не имеет значения.
«О господи!» – ведь он поступал так всегда. Его не останавливали ни боль, ни страх – и потому он не понимал, почему они должны останавливать других.
– И все же та сторона так пугает вас, что вы продолжали превращать людей в консультантов?
– Этот огонь, пожирающий изнутри, – выдавил наставник, с трудом подбирая слова. – Когда я впервые понял… впервые увидел, что получилось, – мне казалось, что он сожжет дотла. Но каждый раз, когда я думал, что надо прекратить, я вспоминал эту воронку и… Он все время жжет меня. Его никогда, никак не погасить. Потому что ничего исправить нельзя.
Девушка коснулась его руки, все еще сжимающей перила, – там, где совсем недавно были раны от гвоздей. Она тоже никак не могла забыть…
– Вы должны были сразу мне рассказать, – с упреком сказала Маргарет.
«А еще вы должны рассказать дяде и остальным консультантам», – мысленно добавила она.
– Как я мог о таком рассказать? Вы же сами… Я думал, что вы не вернетесь, – тихо сказал он. – Я же понимал, что будет, если вы узнаете.
«Потому и стараетесь не попадаться на глаза консультантам – догадываетесь, что они с вами сделают, если узнают». Но эта мысль уже не вызывала в ней злорадного торжества – скорее наоборот, смутное беспокойство. Маргарет притронулась к его щеке, и Энджел почему-то слабо вздрогнул.
– Вы бы ушли, – сказал наставник. – Любой бы ушел, если б узнал…
Мисс Шеридан провела рукой по его щеке к виску, к волосам, притянула его к себе, и Энджел вдруг опустил голову ей на плечо, устало сгорбившись. Он так давно тащил этот груз на себе и уже шатался под тяжестью своей ноши.
– Я никому не мог рассказать, – прошептал он. – Никогда…
«Но это потом, – подумала девушка, обнимая его; руки Энджела так осторожно обвились вокруг нее, словно она была хрустальной. Или он боялся, что она вновь уйдет. – Все разговоры с остальными – потом».
13 октября
Допрашивать соседей с помощью Валентины оказалось неожиданно легко и приятно. Стоило им взглянуть на вивене, как они впадали в благостное, добродушное состояние и охотно отвечали на любые вопросы. Натану подумалось, что этак он совсем обленится: никаких усилий, только успевай записывать!
Особое внимание комиссар уделил жильцам дома, на крыше которого Валентина нашла мертвых птиц, – и не прогадал. Несколько арендаторов среди тех, кто снимал скромные квартирки в мансарде, припомнили человека, который неделю или две назад хотел подняться на крышу. Люк, который туда вел, был заперт на висячий замок. Следов взлома Бреннон не обнаружил; значит, этот человек нашел другой способ…
А потом комиссару повезло еще больше: продолжая методичный опрос, он с женой дошел до небольшого домика, в котором жил юркий, подвижный, говорливый старичок. Натан едва успел поздороваться, как тот обрушил на комиссара такой поток сведений обо всех соседях, что Бреннон чуть не захлебнулся.
С особой страстью старичок следил за Уркиолой, поскольку подозревал, что тот шпион вражеских держав – причем сразу трех, а может, и четырех! Старик пристально наблюдал за столь неблагонадежным элементом, и вскоре Бреннон обогатился ценнейшей информацией. С трудом перекрыв фонтан красноречия, комиссар взял жену под руку и направился к дому Уркиолы.
– Значит, так оно и происходит? – с любопытством спросила Валентина. – Ты расспрашиваешь людей, которых находишь около места преступления?
– Обычно все намного тяжелее, – хмыкнул комиссар и погладил ее по руке. – Чаще всего из свидетелей приходится вытягивать информацию клещами. А многие к вечеру с трудом вспомнят, что было утром, так что если бы не ты, я бы бродил тут недели две.
Валентина улыбнулась и тут же поставила его в тупик следующим вопросом:
– А как ты понимаешь, о чем их надо спрашивать?
– Э… нн-ну… полагаю, это приходит с опытом… Мне кажется, вопросы очевидны…
– Жаль, что они не смогли вспомнить, как выглядел человек на крыше, – вздохнула вивене. – По описанию он похож на того, кто в тебя стрелял, но…
Описание состояло из слов «высокий, в плаще, вроде тощий, и волосы навроде темные… или светлые». В целом под него подходил и стрелок, и еще несколько десятков тысяч жителей Фаренцы. А вот бодрый старичок был намного наблюдательнее.
– Зато теперь мы знаем, как произошло похищение. Это уже немало.
– Но чем нам это поможет?
– В следующий заход я расспрошу жителей о большой темной гондоле с закрытой кабиной и тремя гребцами.
Они вернулись в дом. К этому времени уже был накрыт обед, к которому подошли Лонгсдейл, пес и ведьма. Джен, как всегда, ни крошки не клюнула, и Натан в который раз этому подивился, потому что Валентина ела с большим удовольствием.
– Мы нашли свидетеля, – сказал комиссар. – Старик по соседству видел, как в ночь похищения Уркиола выбежал из дома и некоторое время сновал вокруг, пока вдруг не упал. Очевидно, из-за выстрела отравленной иглой. Сокола тоже подбили. Тут же к ним подплыла большая темная гондола с кабиной, трое человек связали и засунули туда консультанта, положили сокола в клетку и отчалили.
Лонгсдейл оживленно встрепенулся:
– А куда именно?
– Пока – в неизвестном направлении. Но тут главное – систематический опрос. Через несколько дней я буду знать, куда они уплыли.
– А если чернокнижник сделал лодку невидимой? – с сомнением спросила Джен.
– Какую-то часть маршрута мы все равно проследим. Утром я прочел документы, которые прислал Саварелли. В истории монастыря вроде бы все чисто. Чародеев и чернокнижников не нашел. А у вас что?
– В лаборатории Камальо хранились обычные амулеты, книги и немного зелий, – сообщил консультант. – Ничего сверхмощного или редкого. Он даже не особо просвещенный чародей.
– Н-да, но тут вопрос в том, сам ли наш банкир все это добыл или ему кто-то их дал. Надо бы выяснить, не случалось ли в последнее время несчастий, болезней или разорений у его конкурентов.
– Думаю, это вполне по силам инквизиторам. Зря вы им не доверяете, – укорил Лонгсдейл. – Братья Лука и Маттео вчера вполне успешно справились…
– Только чуть не померли от шока, а так да, вполне успешно. Пироман все носится со своей идеей, – проворчал Бреннон. – А я никак не могу ему втолковать, что люди, которые в первый раз… – Комиссар резко смолк.
– Что такое, Натан? – спросила Валентина. – Тебя что-то встревожило?
Бреннон уставился в тарелку, накручивая на вилку длинные мучные штуки в рыбном соусе. Не очень-то хотелось выплескивать на окружающих свою паранойю…
– Пегги забрала клочок документа к Редферну. Я все думаю, насколько изобретательным должен быть чернокнижник, чтобы сделать такую штуку, – и насколько пугающим, раз Камальо согласился такое носить. Зная, что контракт буквально может его убить.
– Дорогой, о чем ты? – нахмурилась Валентина. Лонгсдейл и Джен смотрели на него непонимающе, но пес настороженно подобрался.
– Видел я такое, – буркнул комиссар. – В бандах каждый первый главарь похожие порядки устанавливает. А Редферн мог быть отнюдь не единственным, кому пришло в голову сколотить отряд из людей, обученных магии.
Пес задумчиво покивал, но Лонгсдейл заметил:
– Наличие одного сообщника – еще не повод сразу думать о банде.
– Вы, людишки, на что только не способны, – покачала головой ведьма, – но делиться знаниями о волшебстве – это ж не магазин обнести!
У Натана тоже имелись сомнения. Пока что из всех чародеев, с которыми он встречался, ни один на самом деле не хотел делиться знаниями. Даже Энджел взялся за обучение всего одной, пусть и очень баламутной девицы. Джен выглянула в окно и недовольно сказала:
– К нам опять плывет лодка кардинала. Мы так скоро в монахов превратимся!
– Надеюсь, он что-нибудь раскопал о брате настоятельницы. – Бреннон встал. – Вы поедете со мной?
– Я останусь здесь, – ответила Валентина. – Небезопасно бросать дом без присмотра.
– А я поеду, – сказал Лонгсдейл. – Рыться в вещах Камальо смысла нет – они ничем не примечательны, и пользовался ими только сам банкир.
– Наш чернокнижник – чертовски ушлый тип, – проворчал комиссар. – Зуб даю, он намеренно завел сообщника, чтобы нигде не оставить своих отпечатков.
Консультант только вздохнул. Пес с видом «опять эти проклятущие лоханки!» неохотно поплелся следом за ведьмой, комиссаром и Лонгсдейлом.
Молчаливый гребец (не брат Лука, а уже другой) доставил их к кардинальскому дворцу. Клерк проводил их к его преосвященству, и, едва переступив порог, Бреннон удивленно поморщился: по кабинету распространялся странный, на редкость гнусный запах, который источала корзина на полу. Саварелли, заложив руки за спину, мрачно на нее смотрел.
– Полюбуйтесь, – буркнул он. – Сегодняшний улов рыбаков.
Пес прижал уши и заворчал. Комиссар заглянул в корзину, зажав нос. Внутри копошилось нечто смутно похожее на рыбу – оно, точнее, они были еще живые, но при этом буквально разлагались на глазах, превращаясь в бурую массу. Лонгсдейл и пес быстро оттеснили Бреннона от корзины. Консультант резко спросил:
– Кто это привез?
– Рыбаки. С утра вышли на промысел, увидели улов и бросились к священнику…
– Зачем? – не понял Бреннон. Ведьма без спросу открыла окно, смердело лихо.
– Церковь пользуется значительным влиянием, – с усмешкой пояснил Саварелли. – Падре немедленно отправился с рыбаками и корзиной к нам, а мы временно всех задержали для выяснения подробностей. Хотите их допросить?
– Может, я сначала сожгу эту пакость? – предложила Джен. – Вид такой, будто там что-то заразное.
Кардинал поспешно отступил.
– Кто-нибудь касался рыбы? – резко спросил Лонгсдейл.
– Мы – нет, но рыбаки – да, когда вытаскивали ее из сетей.
– Изолируйте рыбаков вместе с падре и всеми инквизиторами, которые их допрашивали. Никто не должен с ними контактировать, пока я не пойму, что это такое и насколько оно заразно.
– Но это же рыба, – неуверенно возразил кардинал. – Чем от нее можно заразиться?
– Не знаю, – процедил Лонгсдейл. Джен, держа корзину на вытянутой руке, вышла из кабинета Саварелли. – Это меня и беспокоит. Я немедленно заберу корзину в свою лабораторию.
– Тогда, – подумав, изрек его преосвященство, – могу ли я предложить комиссару и его супруге погостить в моем доме?
Редферн вздохнул:
– А кто же еще, если не я?
Сердце Маргарет кольнуло.
– Вы могли бы попросить дядю. Сказать, что Лонгсдейлу следует туда съездить. Вам бы не пришлось…
– Я не мог тогда о чем-то просить вашего дядю. В конце концов, страх… всего лишь страх. Он не имеет значения.
«О господи!» – ведь он поступал так всегда. Его не останавливали ни боль, ни страх – и потому он не понимал, почему они должны останавливать других.
– И все же та сторона так пугает вас, что вы продолжали превращать людей в консультантов?
– Этот огонь, пожирающий изнутри, – выдавил наставник, с трудом подбирая слова. – Когда я впервые понял… впервые увидел, что получилось, – мне казалось, что он сожжет дотла. Но каждый раз, когда я думал, что надо прекратить, я вспоминал эту воронку и… Он все время жжет меня. Его никогда, никак не погасить. Потому что ничего исправить нельзя.
Девушка коснулась его руки, все еще сжимающей перила, – там, где совсем недавно были раны от гвоздей. Она тоже никак не могла забыть…
– Вы должны были сразу мне рассказать, – с упреком сказала Маргарет.
«А еще вы должны рассказать дяде и остальным консультантам», – мысленно добавила она.
– Как я мог о таком рассказать? Вы же сами… Я думал, что вы не вернетесь, – тихо сказал он. – Я же понимал, что будет, если вы узнаете.
«Потому и стараетесь не попадаться на глаза консультантам – догадываетесь, что они с вами сделают, если узнают». Но эта мысль уже не вызывала в ней злорадного торжества – скорее наоборот, смутное беспокойство. Маргарет притронулась к его щеке, и Энджел почему-то слабо вздрогнул.
– Вы бы ушли, – сказал наставник. – Любой бы ушел, если б узнал…
Мисс Шеридан провела рукой по его щеке к виску, к волосам, притянула его к себе, и Энджел вдруг опустил голову ей на плечо, устало сгорбившись. Он так давно тащил этот груз на себе и уже шатался под тяжестью своей ноши.
– Я никому не мог рассказать, – прошептал он. – Никогда…
«Но это потом, – подумала девушка, обнимая его; руки Энджела так осторожно обвились вокруг нее, словно она была хрустальной. Или он боялся, что она вновь уйдет. – Все разговоры с остальными – потом».
13 октября
Допрашивать соседей с помощью Валентины оказалось неожиданно легко и приятно. Стоило им взглянуть на вивене, как они впадали в благостное, добродушное состояние и охотно отвечали на любые вопросы. Натану подумалось, что этак он совсем обленится: никаких усилий, только успевай записывать!
Особое внимание комиссар уделил жильцам дома, на крыше которого Валентина нашла мертвых птиц, – и не прогадал. Несколько арендаторов среди тех, кто снимал скромные квартирки в мансарде, припомнили человека, который неделю или две назад хотел подняться на крышу. Люк, который туда вел, был заперт на висячий замок. Следов взлома Бреннон не обнаружил; значит, этот человек нашел другой способ…
А потом комиссару повезло еще больше: продолжая методичный опрос, он с женой дошел до небольшого домика, в котором жил юркий, подвижный, говорливый старичок. Натан едва успел поздороваться, как тот обрушил на комиссара такой поток сведений обо всех соседях, что Бреннон чуть не захлебнулся.
С особой страстью старичок следил за Уркиолой, поскольку подозревал, что тот шпион вражеских держав – причем сразу трех, а может, и четырех! Старик пристально наблюдал за столь неблагонадежным элементом, и вскоре Бреннон обогатился ценнейшей информацией. С трудом перекрыв фонтан красноречия, комиссар взял жену под руку и направился к дому Уркиолы.
– Значит, так оно и происходит? – с любопытством спросила Валентина. – Ты расспрашиваешь людей, которых находишь около места преступления?
– Обычно все намного тяжелее, – хмыкнул комиссар и погладил ее по руке. – Чаще всего из свидетелей приходится вытягивать информацию клещами. А многие к вечеру с трудом вспомнят, что было утром, так что если бы не ты, я бы бродил тут недели две.
Валентина улыбнулась и тут же поставила его в тупик следующим вопросом:
– А как ты понимаешь, о чем их надо спрашивать?
– Э… нн-ну… полагаю, это приходит с опытом… Мне кажется, вопросы очевидны…
– Жаль, что они не смогли вспомнить, как выглядел человек на крыше, – вздохнула вивене. – По описанию он похож на того, кто в тебя стрелял, но…
Описание состояло из слов «высокий, в плаще, вроде тощий, и волосы навроде темные… или светлые». В целом под него подходил и стрелок, и еще несколько десятков тысяч жителей Фаренцы. А вот бодрый старичок был намного наблюдательнее.
– Зато теперь мы знаем, как произошло похищение. Это уже немало.
– Но чем нам это поможет?
– В следующий заход я расспрошу жителей о большой темной гондоле с закрытой кабиной и тремя гребцами.
Они вернулись в дом. К этому времени уже был накрыт обед, к которому подошли Лонгсдейл, пес и ведьма. Джен, как всегда, ни крошки не клюнула, и Натан в который раз этому подивился, потому что Валентина ела с большим удовольствием.
– Мы нашли свидетеля, – сказал комиссар. – Старик по соседству видел, как в ночь похищения Уркиола выбежал из дома и некоторое время сновал вокруг, пока вдруг не упал. Очевидно, из-за выстрела отравленной иглой. Сокола тоже подбили. Тут же к ним подплыла большая темная гондола с кабиной, трое человек связали и засунули туда консультанта, положили сокола в клетку и отчалили.
Лонгсдейл оживленно встрепенулся:
– А куда именно?
– Пока – в неизвестном направлении. Но тут главное – систематический опрос. Через несколько дней я буду знать, куда они уплыли.
– А если чернокнижник сделал лодку невидимой? – с сомнением спросила Джен.
– Какую-то часть маршрута мы все равно проследим. Утром я прочел документы, которые прислал Саварелли. В истории монастыря вроде бы все чисто. Чародеев и чернокнижников не нашел. А у вас что?
– В лаборатории Камальо хранились обычные амулеты, книги и немного зелий, – сообщил консультант. – Ничего сверхмощного или редкого. Он даже не особо просвещенный чародей.
– Н-да, но тут вопрос в том, сам ли наш банкир все это добыл или ему кто-то их дал. Надо бы выяснить, не случалось ли в последнее время несчастий, болезней или разорений у его конкурентов.
– Думаю, это вполне по силам инквизиторам. Зря вы им не доверяете, – укорил Лонгсдейл. – Братья Лука и Маттео вчера вполне успешно справились…
– Только чуть не померли от шока, а так да, вполне успешно. Пироман все носится со своей идеей, – проворчал Бреннон. – А я никак не могу ему втолковать, что люди, которые в первый раз… – Комиссар резко смолк.
– Что такое, Натан? – спросила Валентина. – Тебя что-то встревожило?
Бреннон уставился в тарелку, накручивая на вилку длинные мучные штуки в рыбном соусе. Не очень-то хотелось выплескивать на окружающих свою паранойю…
– Пегги забрала клочок документа к Редферну. Я все думаю, насколько изобретательным должен быть чернокнижник, чтобы сделать такую штуку, – и насколько пугающим, раз Камальо согласился такое носить. Зная, что контракт буквально может его убить.
– Дорогой, о чем ты? – нахмурилась Валентина. Лонгсдейл и Джен смотрели на него непонимающе, но пес настороженно подобрался.
– Видел я такое, – буркнул комиссар. – В бандах каждый первый главарь похожие порядки устанавливает. А Редферн мог быть отнюдь не единственным, кому пришло в голову сколотить отряд из людей, обученных магии.
Пес задумчиво покивал, но Лонгсдейл заметил:
– Наличие одного сообщника – еще не повод сразу думать о банде.
– Вы, людишки, на что только не способны, – покачала головой ведьма, – но делиться знаниями о волшебстве – это ж не магазин обнести!
У Натана тоже имелись сомнения. Пока что из всех чародеев, с которыми он встречался, ни один на самом деле не хотел делиться знаниями. Даже Энджел взялся за обучение всего одной, пусть и очень баламутной девицы. Джен выглянула в окно и недовольно сказала:
– К нам опять плывет лодка кардинала. Мы так скоро в монахов превратимся!
– Надеюсь, он что-нибудь раскопал о брате настоятельницы. – Бреннон встал. – Вы поедете со мной?
– Я останусь здесь, – ответила Валентина. – Небезопасно бросать дом без присмотра.
– А я поеду, – сказал Лонгсдейл. – Рыться в вещах Камальо смысла нет – они ничем не примечательны, и пользовался ими только сам банкир.
– Наш чернокнижник – чертовски ушлый тип, – проворчал комиссар. – Зуб даю, он намеренно завел сообщника, чтобы нигде не оставить своих отпечатков.
Консультант только вздохнул. Пес с видом «опять эти проклятущие лоханки!» неохотно поплелся следом за ведьмой, комиссаром и Лонгсдейлом.
Молчаливый гребец (не брат Лука, а уже другой) доставил их к кардинальскому дворцу. Клерк проводил их к его преосвященству, и, едва переступив порог, Бреннон удивленно поморщился: по кабинету распространялся странный, на редкость гнусный запах, который источала корзина на полу. Саварелли, заложив руки за спину, мрачно на нее смотрел.
– Полюбуйтесь, – буркнул он. – Сегодняшний улов рыбаков.
Пес прижал уши и заворчал. Комиссар заглянул в корзину, зажав нос. Внутри копошилось нечто смутно похожее на рыбу – оно, точнее, они были еще живые, но при этом буквально разлагались на глазах, превращаясь в бурую массу. Лонгсдейл и пес быстро оттеснили Бреннона от корзины. Консультант резко спросил:
– Кто это привез?
– Рыбаки. С утра вышли на промысел, увидели улов и бросились к священнику…
– Зачем? – не понял Бреннон. Ведьма без спросу открыла окно, смердело лихо.
– Церковь пользуется значительным влиянием, – с усмешкой пояснил Саварелли. – Падре немедленно отправился с рыбаками и корзиной к нам, а мы временно всех задержали для выяснения подробностей. Хотите их допросить?
– Может, я сначала сожгу эту пакость? – предложила Джен. – Вид такой, будто там что-то заразное.
Кардинал поспешно отступил.
– Кто-нибудь касался рыбы? – резко спросил Лонгсдейл.
– Мы – нет, но рыбаки – да, когда вытаскивали ее из сетей.
– Изолируйте рыбаков вместе с падре и всеми инквизиторами, которые их допрашивали. Никто не должен с ними контактировать, пока я не пойму, что это такое и насколько оно заразно.
– Но это же рыба, – неуверенно возразил кардинал. – Чем от нее можно заразиться?
– Не знаю, – процедил Лонгсдейл. Джен, держа корзину на вытянутой руке, вышла из кабинета Саварелли. – Это меня и беспокоит. Я немедленно заберу корзину в свою лабораторию.
– Тогда, – подумав, изрек его преосвященство, – могу ли я предложить комиссару и его супруге погостить в моем доме?