Гимназистка. Под тенью белой лисы

– Армейское плетение для вражеских языков, – пояснила я. – Чтобы удобно было доставлять. Да и вообще удобно: накладывается быстро, снимается легко. Щелчком двух пальцев.

Показывать я не стала: а ну как Полина сразу удерет из гостиной, лови ее потом по всей квартире – в движущуюся цель попасть сложнее.

– Маги штрафуются за использование плетений на гражданских без необходимости, – сказал Николай. – Не ожидал от вас, Лиза. Любой дар накладывает на носителя ответственность.

Но говорил он, словно выполняя обязанность, а сам едва удерживался от смеха, стоило только бросить взгляд на возмущенно вращающую глазами Полину. Наверняка сейчас пожалел, что не владеет магией: в споре с Оленькой такой аргумент был бы очень убедительным.

– У меня жизненная необходимость, – возразила я. – Я же не для собственного развлечения, в самом-то деле! Она сразу побежит к Рысьиной, невзирая ни на какие уговоры. А мне срочно нужно взять контроль над лисой, но если кто-то помешает во время ритуала, то контроль надо мной возьмет она. Фактически это моя смерть, понимаете?

– Какая лиса, Лиза? – удивился Николай. – С вами точно все в порядке? У вас рысь.

– У меня теперь еще и лиса, – вздохнула я. – И вот с ней-то мне и нужна ваша помощь.

– Что ж вы сразу не сказали, Лиза? В таком деле тянуть нельзя, – всполошился Николай. – Второй бесконтрольный зверь очень опасен.

– Тогда ужинаем – и?

– Нет, ужинаем потом. Лучше все делать на голодный желудок, – отрезал Николай. – А уже потом поужинаем и вы мне все расскажете. После того как щелчком пальцев снимете плетение с вашей горничной. Подозреваю, что сейчас ей очень некомфортно.

Он все-таки расхохотался, а я махнула рукой и убежала в спальню – вызывать рысь. Посмотрим, удастся ли ей придавить лису.





Глава 27




Когда я вышла из спальни, оставив там одежду, но зато облачившись в прекрасную, блестящую, пушистую рысью шубку, обнаружила, что Николай устроился прямо на ковре с таким видом, словно сидит не в гостиной, а разбил бивуак где-то в глухом лесу. Осталось только костер развести, на котором будем жарить добычу. И зачем, спрашивается? Порядочный оборотень ест добычу сырой. Я грозно рыкнула. Если бы Полина могла меня слышать, она бы непременно потеряла сознание от страха.

– Лиза, вы настроились? – уточнил Николай. – Идите сюда.

– Почему на полу?

Я важно направилась к нему, давая возможность разглядеть своего зверя.

– Контакт нужен. Не сидеть же мне скрючившись все время ритуала? Он неизвестно сколько продлится.

Я подумала, что куда более тесный контакт будет, если он возьмет меня на руки, но предлагать не стала. Не потому, что Николай почти наверняка скажет, что это неприлично, а потому, что побоялась, что могу его изодрать, если перестану себя осознавать. Поэтому лучше просто быть с ним рядом, чтобы, в случае чего, он мог уклониться от моих когтей. Хотя… Я вытянула лапу, выпустила когти и пару мгновений полюбовалась: от таких не уклонишься, они просто-таки заточены, чтобы подцепить и притянуть. Притянуть за одежду, а потом лизнуть в щеку. План был не слишком выполнимым: сейчас Николай в человеческом облике и кем-кем, а рысью не притянется. Разве что сам захочет подойти. Ой, что-то я не о том думаю. Я смущенно фыркнула.

– Лиза, не нервничайте, все пройдет хорошо.

– Если я и нервничаю, то лишь потому, что опасаюсь кого-нибудь повредить.

– А вы не опасайтесь. Битва пойдет внутри, а не снаружи. У каждого она своя. Что-то приобретете, что-то потеряется.

– Вы сейчас о чем? – Намек на потери мне не понравился.

– За все взимается плата. Больше ничего не могу сказать. Не имею права. Поймете сами.

Николай улыбнулся и неожиданно сам притянул меня к себе под бок. За шкирку. Меня! Боевую рысь! Как какого-то мелкого котенка! Я хотела возмущенно зашипеть, но тут он неожиданно почесал меня за ушами и тихо-тихо прошептал:

– Лиза, все будет хорошо. Не будем тянуть время. Необходимо закончить, пока темно.

Его бок рядом теперь не раздражал, лишь давал ощущение поддержки. И все же, все же мне было страшно: белая лиса не казалась таким уж простым противником, один ее взгляд отправил меня в обморок с видениями из прошлого. Как избежать повторения? Не могу же я драться с закрытыми глазами? Так точно можно проиграть. Разве что вцепиться зубами в холку противника и немного на нем попрыгать, чтобы расплющить? Будет белый лисий коврик. Идея мне не особо понравилась, но другой пока не было.

– Значит, нужно обратиться ко второму зверю и его задавить, – обреченно уточнила я.

Я поерзала, устраиваясь поудобнее, потеснее прижалась к Николаю и подумала, что на полу будет жестковато столько просидеть. Возможно, мы с ним прекрасно поместились бы на диване, на котором сейчас вольготно раскинулась Полина, но не скидывать же ее теперь на пол? Она и без того лицо пострадавшее. Придется потом объясняться и с ней, и с княгиней…

– Не задавить, а подчинить, найти общий язык, – поправил Николай. – Лиза, слушайте свое сердце, оно точно поможет найти правильную дорогу. Начинаем? Чем дольше вы тянете, тем сильнее она становится и тем труднее будет с ней справиться.

Я чувствовала, как бьется его сердце, он наверняка чувствовал, как бьется мое, и это придавало уверенности в успехе. И все же крошечный червячок сомнения никуда не исчезал и требовал завершить еще одно дело. На всякий случай.

– Николай, если я не вернусь…

– Вернешься, – резко оборвал он меня. – Вернешься и скажешь все, что собиралась, понятно? Но только когда вернешься.

А ведь я собиралась ему сказать, что люблю! Не дождется теперь. Я зло фыркнула, закрыла глаза и потянулась к лисе, которую чувствовала внутри себя, но не как часть, как это было с рысью, а как нечто отдельное, обособленное. На удивление выбросило меня в коридор, где случилась эпичная битва с той, что пыталась найти центр управления в моей голове. В этот раз я свалилась туда в форме рыси и мягко приземлилась на пол, спружинив лапами. Запахи пропали совершенно, словно я внезапно потеряла обоняние. Не было и звуков, кроме далекого равномерного биения сердца. Моего или Николая? Возможно, сразу обоих. Поняв, что не одинока в близящейся битве, я почувствовала себя уверенней и огляделась.

Изображение словно замерло кадром из прошлого. Лисы нигде не было. Луч все так же упирался в стену, но он казался теперь значительно толще и ярче, практически ослеплял своим сиянием, а значит, защита Велеса подходит к концу.


Когда я подошла поближе, стало заметно, что стена, в которую он уходит, утончилась и легко прогибалась, стоило нажать лапой. Заплатка оказалась не слишком долговечной. Пока не было слышно, чтобы ее хоть кто-то ковырял, но это ни о чем не говорило. Я попыталась стянуть стену так же, как и в прошлый раз, чутко прислушиваясь, не появится ли кто.

Но прогиб был уплотнен, а коридор оставался пустым и тихим. Отклик от лисы не пропал, показалось, даже стал сильнее, но являться пред мои очи она не желала. Как ее вызывать сюда и давить, то есть подчинять, я понятия не имела. Подозреваю, все должно проходить совсем не так. Захотелось выйти и спросить у Николая, как вытянуть уклоняющегося противника, но внезапно я с ужасом поняла, что выхода-то и нет. Я словно оказалась замурованной в этом месте. Надеюсь, не навечно, а до того времени, когда разберусь с лисой. Появился соблазн посмотреть, что же такого нашла посетительница в моей голове в прошлый раз, но для этого нужно было изучать все комнаты, а отвлекаясь, я могла пропустить появление лисы. Почему-то крепла уверенность, что она придет.

Откуда она появится? Возможно, как раз из одной двери, если уж она часть меня, а это – то, что у меня творится в голове. Может, как раз в одной из комнат она и сидит, ждет меня? И тут мой взгляд, словно сам по себе, остановился на единственной запертой двери в этом странном месте. Двери с памятью о моей прошлой жизни, ключ к которой торчал в замочной скважине. Удержаться я не смогла и рванула к этой двери со всех лап, которые оказались не приспособлены к поворачиванию ключей совершенно. Здесь человеческая форма нужна, вот незадача. Но не переходить же в нее? Тем более что я не знаю, насколько это опасно и получится ли вообще. Я решила попробовать провернуть зубами, но для начала опять коснулась лисы. Отклик вышел живой и сильный, словно она стояла совсем рядом. У меня за спиной? Развернулась я прыжком и оказалась нос к носу с кошмаром из зеркала.

Тем сильнее она становится? Не сказала бы. По сравнению с теми случаями, когда у меня была возможность ее рассмотреть, лиса выглядела куда несчастнее. Она словно перенесла тяжелую болезнь или же продолжала болеть. Шерсть тусклая и свалявшаяся в сосульки, лучи из глаз были не столь ярки, как в зеркале. Но они были. А еще – она явно похудела. Если бы с нее внезапно осыпалась вся шерсть, то передо мной сидел бы скелет, обтянутый кожей. Но сидел, гордо задрав голову.

– Что с тобой случилось, подруга? – спросила я, чувствуя вместо страха только жалость. – И как прикажете тебя подавлять, если при первом же взгляде хочется облизать и накормить?

Лиса вздохнула и что-то глухо проворчала, смотря на меня взглядом тяжело раненного, измученного животного. Возможно, ей пришлось несладко как раз из-за того, что я не торопилась ее принять?

Я протянула лапу и легко, самыми подушечками тронула… противницу? Язык не поворачивался ее так назвать. Ведь это была часть меня. И бороться с ней – все равно что бороться с собой: иногда нужно, конечно, но особого прока не будет. Нужно принять и полюбить такой, как есть.

Лиса от моего прикосновения покачнулась и что-то прошипела. Наверняка что-то важное, потому что она прошмыгнула мимо меня и села рядом с дверью. Не перед, а именно рядом. Было видно, что каждое движение ей дается с большим трудом, в отличие от моей рыси, для которой любой прыжок в удовольствие. А вот лисой сейчас управляли только упорство и необходимость.

– Ты хочешь, чтобы я открыла эту дверь? – неуверенно спросила я и взялась зубами за ключ.

Лиса дернула головой и заскулила. Тоненько и очень жалобно, не делая, впрочем, ни единой попытки помешать. «Твой выбор», – прозвучало столь ясно, что я отпрыгнула от двери.

На краю сознания послышался далекий смех. Гадкий Велес, уверена: это он развлекается. Как помочь, так его нет, а как поразвлекаться – так пожалуйста. Сидит где-то там на небесах, на мягком облачке, и наблюдает за разыгрываемым представлением. Только для меня это не театр, а жизнь!

– Велес, неужели ты на самом деле предлагаешь разменять мои воспоминания на второго зверя? – возмутилась я уже вслух, даже не рассчитывая на ответ.

– А как ты хотела? За все нужно платить, – прогрохотало совсем рядом.

Сам бог явиться не соизволил, но хоть ответил – и то хлеб. Правда, ответ оказался совсем не таким, как я ожидала.

– Я не могу выбросить часть себя. И второй зверь, и мои воспоминания – это части меня.

– Ты прекрасно жила в последнее время без обеих этих частей, – заметил он. – Выберешь память – второй зверь развеется. Ты же этого хотела?

Теперь мне казалось, что я хотела совершенно другого. Невозможно же выбросить того, кто без тебя погибнет. Да что там погибнет – уже начал погибать.

– Он не от тебя, поэтому тебе все равно, – обвиняюще бросила я.

Лиса обреченно опустилась на пол и положила морду на лапы. Только глаза вспыхивали красными огоньками, напоминая, что она здесь, смотрит на меня и собирается принять любое решение. Но где же обещанная борьба? Почему она покорно ждет смерти?

– Не совсем. Все звери – мои дети, – возразил Велес. – Даже если они испорчены влиянием Темного.

– Она не испорчена. Она хотела мне помочь.

– За что и пострадала, – заметил он. – Потратила больше, чем могла, а восстановить нечем, потому что ты вашу связь не принимаешь. Не покажи она тебе кусок прошлой жизни, не была бы сейчас так слаба. Не все, что выглядит страшно, плохо, и не все, что выглядит красиво, хорошо. Ее связь с Темным я почти оборвал, осталась одна ниточка, которую порвать можешь только ты.

– Что надо сделать?

– Закроешь дверь – выберешь лису, но потеряешь знание о первой жизни, откроешь – обретешь память, но потеряешь второго зверя.

Лиса тяжело вздохнула, словно слышала наш разговор и не сомневалась в моем решении. Ключ в двери, уже наполовину повернутый, заманчиво заблестел, приглашая завершить поворот. Почему-то я была уверена, что сейчас он пройдет без сучка и задоринки и я наконец вспомню, что случилось в той жизни. И потеряю часть этой.

– Но так нельзя!

– Почему? – насмешливо прогрохотал Велес. – Это твоя плата. Выбирай. И знай: все, что сейчас случится, останется между мной и тобой. О твоем выборе никто не узнает. Ты никому не сможешь рассказать, даже если захочешь. Я запираю твои уста.

В воздухе пронеслась золотистая молния и коснулась губ нежно, как лепесток розы, но мне даже не надо было проверять, чтобы ощутить уверенность: об обретении или потере зверя я никому не смогу рассказать ни слова.

– Я не могу так. Мне нужно подумать.

– Тогда ты выбрала прошлое, – голос Велеса стал удаляться, словно разочарованный бог решил закончить наш разговор. – Второй зверь к тебе вышел. Он не переживет эту ночь, если ты его не примешь.

– Но неужели ничего нельзя сделать? Тот, кто не помнит прошлого, не имеет будущего.

Спросила я в пустоту, потому что Велес мне не ответил. Не захотел дожидаться моего решения или не хотел видеть его результат. Я зло стукнула когтистой лапой по стене и зашипела.

Лиса прикрыла глаза и напоминала собственный надгробный памятник. И зачем, спрашивается, ей так надо было рисковать, проецируя мне в голову ту сцену? Сейчас была бы полна сил и энергии, и мы смогли бы подраться по всем правилам. Или там было что-то важное? Что-то такое, что должно повлиять на мою жизнь? Но что? Что такого могло быть в короткой сцене, где Темный бог пообещал вылечить мою сестру за то, что я принесу ему артефакт? Вылечить? Я стукнула себя по лбу лапой. Он не мог вылечить, потому что такие, как он, не лечат, от них идет только зло. Зло лечить не умеет, только убивать и наводить порчу. По всему выходит, что болезнь моей сестры была наведенной и, когда он перестал на нее влиять, она выздоровела?

Я прикоснулась к лучу, который под пальцами радостно загудел и завибрировал, ощутила на той стороне адресата и уверенно сказала:

– Ты обманул меня, Темный. Наш договор недействителен.

– Догадалась? Но как?.. – донеслось до меня возмущенное.

После чего луч словно начал распадаться на отдельные нити, лопающиеся с противным громким треском, тающие ошметки на некоторое время заполнили коридор от пола до потолка. Когда видимость восстановилась, выяснилось, что луч не исчез, но связь совершенно истончилась, и она была не между мной и Темным богом, а между ним и артефактом с его силой. Нужно как можно скорее от него отделаться: пока артефакт – часть меня, того и гляди опять кто-то заявится наводить порядок в моей голове, а мне дороги все мои тараканы. И хомячки тоже. Но сначала…

Лиса же все так же лежала на полу без признаков жизни. Я лизнула ее в нос и поразилась тому, какой он сухой и горячий. Ее веки лишь слабо дернулись. Казалось, ей остались считаные мгновения, и терять их ни в коем случае не следовало.