Герои умирают
Часть 74 из 112 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Эта так называемая техническая неполадка, – очертя голову перебил ее Хари, – как они называют мое возвращение сюда вчера вечером, никакая не неполадка. Это сказал мне сам Кольберг. Еще один шаг, и я спас бы Шанну, но они этого не хотели и нажали кнопку. Сам Кольберг нажал, умышленно.
– Мне нельзя этого слушать! – Вайло вскочил. – Ты что, не понимаешь, что только что выдал мне секрет фирмы, защищаемый законом? Да ты хотя бы представляешь, до какой степени ты меня компрометируешь?! Теперь либо я должен донести на тебя, либо меня самого признают соучастником!
– Маркус, сядь, – приказала Доул. – Не надо никому ни о чем доносить. Все сказанное здесь останется между нами.
– Я обратил внимание, – начал Хари, – что вы не сказали, что я лгу.
– Я… э-э-э… – Вайло помялся и снова плюхнулся на камень. – Вот черт, прошу прощения, Майя. Всем известно, что Студия сгущает краски, чтобы сделать Приключения более эффектными.
– И в этом, – возразила Доул, – ничего противозаконного нет. Шанна подписала со Студией контракт, как и вы, Артист. Если законное ведение бизнеса требует того, чтобы Студия послала вас на смерть, они могут это сделать, поскольку это не противоречит контрактному праву. Точно так же я могу послать своего пилота в грозу, и если он погибнет, то я никакой ответственности за это не несу, поскольку это риск, связанный с его профессией. Любые претензии можно предъявлять лишь в гражданском суде.
– Это мне известно, – ответил Хари. – Как и то, что у меня нет никаких законных способов помешать им сделать с Шанной все, что они хотят. Вот почему я прошу вас – нет, я умоляю вас – заступиться за нее.
– Ох ты боже ж мой, – задохнулся Вайло. – Ты думаешь, Свободной госпоже нечего делать…
– Маркус, прошу тебя. – Доул обратилась к Хари, и на ее доброжелательном лице он прочел беспомощность. – Мне очень жаль, Артист, но, мне кажется, я ничего не могу сделать против корпорации.
– Он, Кольберг, послал туда Ламорака с приказом предать ее. Послал не кого-нибудь, а человека, которого она знает и которому доверяет. Ламорак на каждом шагу сливал Серым Котам информацию о ней. И знаете почему? Потому что у нее слишком хорошо все получалось – она была слишком умной, слишком ловкой. Все поняли, что она добьется своего, спасет этих людей по-тихому, без лишних жертв и кровопролития, а значит, Кольберг продаст мало кубиков на гребаном вторичном рынке! – Хари задрожал – так ему трудно было сдержать охватившую его ярость. – Он поимел ее: послал туда Ламорака с заданием предать, и не за что-то там, а за лишние несколько марок.
– Ну, это как раз вполне понятное поведение, хотя… ах, так вот что это было? Перед тем, как вас вытащили? – Она подалась к нему, и ее лицо вспыхнуло таким интересом, какого она не проявляла за все время их беседы. – Вы поняли, что Ламорак – предатель, и хотели его убить! О боже, это был бы неравный поединок.
– Мне плевать на честность в драке, – ответил Хари. – С Ламораком я посчитаюсь позже. Сейчас меня волнует только одно: как спасти жизнь Шанны.
– О да, меня, конечно, тоже, но я все же не понимаю, как я могу в это вмешаться. Ведь они ничего плохого не сделали.
– Они не сделали ничего, что шло бы вразрез с законом, – возразил Хари. – Плохого они сделали очень много.
– С вашей точки зрения, конечно: я понимаю.
– Вы не могли бы приналечь на него немного?
– Прошу прощения?
– Слегка припугнуть Кольберга. Чтобы он вел себя как следует.
Доул развела руками.
– Это вряд ли. Какую угрозу я могу для них представлять? Студия – это публичный траст, – сказала она просто, – созданный именно для того, чтобы противостоять любому стороннему давлению. Мне очень жаль.
Хари опустил голову, а сам продолжал судорожно сжимать и разжимать кулаки. Кейн рычал в тесноте его грудной клетки, и на одну дикую секунду Хари показалось, что он сейчас возьмет над ним верх, так что он вскочит и привычными движениями умертвит обоих.
Но он сжал зубы и напомнил себе, что перед ним не враги. В груди у него все пылало; он никак не мог забыть, что включи он экран с «Обновленным приключением» прямо сейчас, то в углу картинки увидит часы, отсчитывающие секунды жизни Паллас Рил.
Нет, ну должно же что-то быть, должно…
– Погодите-ка, – сказал он вдруг и поднял голову. – Вы же Патрон Шанны. Она официальный представитель трех или четырех ваших компаний. То есть она что-то вроде вашего корпоративного символа, так ведь?
– Да, – сказала Доул с сомнением.
Вайло тряхнул головой:
– Не вижу, при чем тут это.
Но Хари уже вскочил. Его глаза сверкали, руки, казалось, черпали вдохновение прямо из воздуха.
– Но-но-но – как же вы не понимаете? Это придает Шанне действительную стоимость в глазах компаний, которые она представляет, и эту стоимость, возможно, можно каким-то юридическим фокусом отделить от ее профессиональной деятельности Актрисы.
Вайло скептически нахмурился:
– Ты собираешься судиться со Студией, используя закон о товарном знаке?
– Почему бы и нет? – воскликнул Хари. – Почему нет? Сознательно планируя ее смерть, Кольберг тем самым посягает на ее ценность в качестве представителя, разве нет? А потеря продукта узнаваемости из-за перехода на новый товарный знак приводит к убыткам…
– Но это же просто смешно, – возразил Вайло. – И неслыханно. Черт, даже если это сработает, такой прецедент вмиг поставит под удар всю деятельность всех студий. Никто из них не сможет отправить Актера даже в самое скучное, ни капли не рискованное Приключение, не поставив под удар его или ее ценность как товарного знака и чьего-то представителя…
Но Хари было уже не до возражений Вайло: он так внимательно следил за сменой выражений на гладком доброжелательном лице Доул, что даже дышать забыл.
Сначала она сомневалась, что вполне естественно, но потом задумалась и сейчас, похоже, была близка к какому-то решению.
– Но это же… – она протянула руку и коснулась руки Хари, – это же великолепно! Ну и что, что такого никто никогда не делал? Артуро Кольберг сознательно уменьшает доход от бизнеса, не состоящего в конкурентных отношениях с его компанией, и к тому же пользуется неприкосновенностью служащего общественного траста. Да я смогу добиться приказа о прекращении противоправного действия против него раньше, чем закончится рабочий день.
Она встала, по-прежнему держа его за руку, которую он прижимал к груди, и вдруг обняла его.
Хари и Вайло переглядывались поверх плеча Доул, пока она не разжала объятий. В глазах у женщины блестели слезы.
– Я всегда знала, что ты любишь ее по-настоящему, – сказала Доул. – Что это не простое притворство. Я это чувствовала. Спасибо тебе за то, что ты придумал, как мне помочь тебе спасти Шанну.
Хари почувствовал, как по всему его телу бегут колючие мурашки: отчасти из-за огромного контраста между ним и Доул, снизошедшей с высоты своего общественного положения до него, бывшего Трудящегося, а отчасти в предвкушении скорой победы.
Лицо Доул вдруг посуровело.
– И вот еще что я тебе скажу: если мы добудем хотя бы малейшее доказательство, которое будет иметь вес в глазах судей, то я клянусь тебе – я не остановлюсь ни перед чем до тех пор, пока этот гнусный человечишка не будет раздавлен, подобно червю. Ему не удастся испробовать то же на ком-то другом. Конечно, это будет нелегко: ты знаешь, что архивы студий и их протоколы неприкосновенны…
– Я знаю, – прошелестел Хари, которому от волнения изменил голос. «Шажок за шажком к свету».
– Но я что-нибудь придумаю. Вот увидишь. Так или иначе, я раздобуду то, что тебе нужно.
– Я верю, что вы это сделаете.
Тут Доул отвернулась и сказала в воздух:
– Роберт.
Облачко пара вылетело из вентиляционной решетки в склоне горы, и лазерные лучи, скрестившись, вылепили из пара полноразмерную подвижную копию ее мажордома.
– Госпожа?
Она принялась перечислять инструкции, которые необходимо было разослать по многочисленным уголкам обширной вселенной адвокатам и поверенным семьи Доул. Хари и его Патрону пришлось ждать, пока она закончит. На это ушло несколько минут, и пару раз за это время Хари ловил на себе недоуменный взгляд Вайло, как будто тот пытался и не мог совместить то, что видел своими глазами, с тем, чего ожидал. Хари ответил на этот взгляд выразительным пожатием плеч.
«Старик-то был прав, – подумал он. – Не все проблемы следует решать кулаками».
Отец говорил ему, что к свету придется идти крошечными шажками, но некоторые из этих шажков оказывались короче других.
День шестой
– Хари? Проснись, Хари.
– Хррр?..
– Хари, я тут подумала. Я больше не могу так.
– Шан… как ты не можешь? Господи, четыре часа. До утра не потерпит?
– Я не нравлюсь себе, когда я с тобой, Хари. Ты это понимаешь? Ты вообще в состоянии это понять?
– В такую рань я ничего не понимаю…
– Хари, мне нужен развод.
1
Анхана отошла ко сну, исполненная сомнений и страха, но за ночь сомнения испарились, и к утру остался лишь страх – вернее, ползучий ужас, ледяными зубами гложущий кости.
В городе не осталось никого, кто не знал бы о сражении в доках, у каждого нашелся друг или родич, который был там и видел все своими глазами. Кое-кто связывал эти события с недавними взрывами в Промышленном парке. Кажется, не проходило и дня, чтобы на улицах столицы не вспыхнуло очередное побоище.
Самые храбрые из горожан – а может, самые отчаянные – все же вышли утром на улицы, хотя и с оглядкой. Они то шли не спеша, то переходили на рысь – все зависело от того, была ли поблизости подворотня или переулок, где можно укрыться, если на улице начнется драка.
Анхана давно уже слыла неспокойным городом, но до сих пор уличное насилие имело свои пределы: ну пырнут кого-нибудь ножом в пьяной драке или констебли сцепятся с бандой камнегибов из города Чужих. Но чтобы средь бела дня прямо на улицах разгорались настоящие бои – к такому здесь не привыкли.
Масла в пылающий костер страха добавлял масштаб последних событий: сначала струи пламени в тысячу футов длиной подожгли все в доках, потом нагрянула огромная стена воды – это было невиданно, а потому непонятно, непостижимо. И разве могли жители, даже те, чьи дома стояли за крепкими стенами Старого города, считать себя в безопасности, когда вокруг творилось такое?
Когда Ма’элКот начинал кампанию по очистке Империи от Актири, лишь самые наивные и суеверные из его Подданных верили в их существование. Но по мере того как Актири были обнаружены буквально везде – среди высших сановников Империи, среди знати, – недоверие постепенно переросло в нервную подозрительность.
Соседи и знакомые вдруг стали замечать друг за другом разные странности. Особенности характера, причуды поведения, на которые раньше никто внимания не обращал, теперь казались необъяснимыми и даже зловещими. В конце концов, откуда человеку знать, кто в его окружении может оказаться тайным Актири?
– Мне нельзя этого слушать! – Вайло вскочил. – Ты что, не понимаешь, что только что выдал мне секрет фирмы, защищаемый законом? Да ты хотя бы представляешь, до какой степени ты меня компрометируешь?! Теперь либо я должен донести на тебя, либо меня самого признают соучастником!
– Маркус, сядь, – приказала Доул. – Не надо никому ни о чем доносить. Все сказанное здесь останется между нами.
– Я обратил внимание, – начал Хари, – что вы не сказали, что я лгу.
– Я… э-э-э… – Вайло помялся и снова плюхнулся на камень. – Вот черт, прошу прощения, Майя. Всем известно, что Студия сгущает краски, чтобы сделать Приключения более эффектными.
– И в этом, – возразила Доул, – ничего противозаконного нет. Шанна подписала со Студией контракт, как и вы, Артист. Если законное ведение бизнеса требует того, чтобы Студия послала вас на смерть, они могут это сделать, поскольку это не противоречит контрактному праву. Точно так же я могу послать своего пилота в грозу, и если он погибнет, то я никакой ответственности за это не несу, поскольку это риск, связанный с его профессией. Любые претензии можно предъявлять лишь в гражданском суде.
– Это мне известно, – ответил Хари. – Как и то, что у меня нет никаких законных способов помешать им сделать с Шанной все, что они хотят. Вот почему я прошу вас – нет, я умоляю вас – заступиться за нее.
– Ох ты боже ж мой, – задохнулся Вайло. – Ты думаешь, Свободной госпоже нечего делать…
– Маркус, прошу тебя. – Доул обратилась к Хари, и на ее доброжелательном лице он прочел беспомощность. – Мне очень жаль, Артист, но, мне кажется, я ничего не могу сделать против корпорации.
– Он, Кольберг, послал туда Ламорака с приказом предать ее. Послал не кого-нибудь, а человека, которого она знает и которому доверяет. Ламорак на каждом шагу сливал Серым Котам информацию о ней. И знаете почему? Потому что у нее слишком хорошо все получалось – она была слишком умной, слишком ловкой. Все поняли, что она добьется своего, спасет этих людей по-тихому, без лишних жертв и кровопролития, а значит, Кольберг продаст мало кубиков на гребаном вторичном рынке! – Хари задрожал – так ему трудно было сдержать охватившую его ярость. – Он поимел ее: послал туда Ламорака с заданием предать, и не за что-то там, а за лишние несколько марок.
– Ну, это как раз вполне понятное поведение, хотя… ах, так вот что это было? Перед тем, как вас вытащили? – Она подалась к нему, и ее лицо вспыхнуло таким интересом, какого она не проявляла за все время их беседы. – Вы поняли, что Ламорак – предатель, и хотели его убить! О боже, это был бы неравный поединок.
– Мне плевать на честность в драке, – ответил Хари. – С Ламораком я посчитаюсь позже. Сейчас меня волнует только одно: как спасти жизнь Шанны.
– О да, меня, конечно, тоже, но я все же не понимаю, как я могу в это вмешаться. Ведь они ничего плохого не сделали.
– Они не сделали ничего, что шло бы вразрез с законом, – возразил Хари. – Плохого они сделали очень много.
– С вашей точки зрения, конечно: я понимаю.
– Вы не могли бы приналечь на него немного?
– Прошу прощения?
– Слегка припугнуть Кольберга. Чтобы он вел себя как следует.
Доул развела руками.
– Это вряд ли. Какую угрозу я могу для них представлять? Студия – это публичный траст, – сказала она просто, – созданный именно для того, чтобы противостоять любому стороннему давлению. Мне очень жаль.
Хари опустил голову, а сам продолжал судорожно сжимать и разжимать кулаки. Кейн рычал в тесноте его грудной клетки, и на одну дикую секунду Хари показалось, что он сейчас возьмет над ним верх, так что он вскочит и привычными движениями умертвит обоих.
Но он сжал зубы и напомнил себе, что перед ним не враги. В груди у него все пылало; он никак не мог забыть, что включи он экран с «Обновленным приключением» прямо сейчас, то в углу картинки увидит часы, отсчитывающие секунды жизни Паллас Рил.
Нет, ну должно же что-то быть, должно…
– Погодите-ка, – сказал он вдруг и поднял голову. – Вы же Патрон Шанны. Она официальный представитель трех или четырех ваших компаний. То есть она что-то вроде вашего корпоративного символа, так ведь?
– Да, – сказала Доул с сомнением.
Вайло тряхнул головой:
– Не вижу, при чем тут это.
Но Хари уже вскочил. Его глаза сверкали, руки, казалось, черпали вдохновение прямо из воздуха.
– Но-но-но – как же вы не понимаете? Это придает Шанне действительную стоимость в глазах компаний, которые она представляет, и эту стоимость, возможно, можно каким-то юридическим фокусом отделить от ее профессиональной деятельности Актрисы.
Вайло скептически нахмурился:
– Ты собираешься судиться со Студией, используя закон о товарном знаке?
– Почему бы и нет? – воскликнул Хари. – Почему нет? Сознательно планируя ее смерть, Кольберг тем самым посягает на ее ценность в качестве представителя, разве нет? А потеря продукта узнаваемости из-за перехода на новый товарный знак приводит к убыткам…
– Но это же просто смешно, – возразил Вайло. – И неслыханно. Черт, даже если это сработает, такой прецедент вмиг поставит под удар всю деятельность всех студий. Никто из них не сможет отправить Актера даже в самое скучное, ни капли не рискованное Приключение, не поставив под удар его или ее ценность как товарного знака и чьего-то представителя…
Но Хари было уже не до возражений Вайло: он так внимательно следил за сменой выражений на гладком доброжелательном лице Доул, что даже дышать забыл.
Сначала она сомневалась, что вполне естественно, но потом задумалась и сейчас, похоже, была близка к какому-то решению.
– Но это же… – она протянула руку и коснулась руки Хари, – это же великолепно! Ну и что, что такого никто никогда не делал? Артуро Кольберг сознательно уменьшает доход от бизнеса, не состоящего в конкурентных отношениях с его компанией, и к тому же пользуется неприкосновенностью служащего общественного траста. Да я смогу добиться приказа о прекращении противоправного действия против него раньше, чем закончится рабочий день.
Она встала, по-прежнему держа его за руку, которую он прижимал к груди, и вдруг обняла его.
Хари и Вайло переглядывались поверх плеча Доул, пока она не разжала объятий. В глазах у женщины блестели слезы.
– Я всегда знала, что ты любишь ее по-настоящему, – сказала Доул. – Что это не простое притворство. Я это чувствовала. Спасибо тебе за то, что ты придумал, как мне помочь тебе спасти Шанну.
Хари почувствовал, как по всему его телу бегут колючие мурашки: отчасти из-за огромного контраста между ним и Доул, снизошедшей с высоты своего общественного положения до него, бывшего Трудящегося, а отчасти в предвкушении скорой победы.
Лицо Доул вдруг посуровело.
– И вот еще что я тебе скажу: если мы добудем хотя бы малейшее доказательство, которое будет иметь вес в глазах судей, то я клянусь тебе – я не остановлюсь ни перед чем до тех пор, пока этот гнусный человечишка не будет раздавлен, подобно червю. Ему не удастся испробовать то же на ком-то другом. Конечно, это будет нелегко: ты знаешь, что архивы студий и их протоколы неприкосновенны…
– Я знаю, – прошелестел Хари, которому от волнения изменил голос. «Шажок за шажком к свету».
– Но я что-нибудь придумаю. Вот увидишь. Так или иначе, я раздобуду то, что тебе нужно.
– Я верю, что вы это сделаете.
Тут Доул отвернулась и сказала в воздух:
– Роберт.
Облачко пара вылетело из вентиляционной решетки в склоне горы, и лазерные лучи, скрестившись, вылепили из пара полноразмерную подвижную копию ее мажордома.
– Госпожа?
Она принялась перечислять инструкции, которые необходимо было разослать по многочисленным уголкам обширной вселенной адвокатам и поверенным семьи Доул. Хари и его Патрону пришлось ждать, пока она закончит. На это ушло несколько минут, и пару раз за это время Хари ловил на себе недоуменный взгляд Вайло, как будто тот пытался и не мог совместить то, что видел своими глазами, с тем, чего ожидал. Хари ответил на этот взгляд выразительным пожатием плеч.
«Старик-то был прав, – подумал он. – Не все проблемы следует решать кулаками».
Отец говорил ему, что к свету придется идти крошечными шажками, но некоторые из этих шажков оказывались короче других.
День шестой
– Хари? Проснись, Хари.
– Хррр?..
– Хари, я тут подумала. Я больше не могу так.
– Шан… как ты не можешь? Господи, четыре часа. До утра не потерпит?
– Я не нравлюсь себе, когда я с тобой, Хари. Ты это понимаешь? Ты вообще в состоянии это понять?
– В такую рань я ничего не понимаю…
– Хари, мне нужен развод.
1
Анхана отошла ко сну, исполненная сомнений и страха, но за ночь сомнения испарились, и к утру остался лишь страх – вернее, ползучий ужас, ледяными зубами гложущий кости.
В городе не осталось никого, кто не знал бы о сражении в доках, у каждого нашелся друг или родич, который был там и видел все своими глазами. Кое-кто связывал эти события с недавними взрывами в Промышленном парке. Кажется, не проходило и дня, чтобы на улицах столицы не вспыхнуло очередное побоище.
Самые храбрые из горожан – а может, самые отчаянные – все же вышли утром на улицы, хотя и с оглядкой. Они то шли не спеша, то переходили на рысь – все зависело от того, была ли поблизости подворотня или переулок, где можно укрыться, если на улице начнется драка.
Анхана давно уже слыла неспокойным городом, но до сих пор уличное насилие имело свои пределы: ну пырнут кого-нибудь ножом в пьяной драке или констебли сцепятся с бандой камнегибов из города Чужих. Но чтобы средь бела дня прямо на улицах разгорались настоящие бои – к такому здесь не привыкли.
Масла в пылающий костер страха добавлял масштаб последних событий: сначала струи пламени в тысячу футов длиной подожгли все в доках, потом нагрянула огромная стена воды – это было невиданно, а потому непонятно, непостижимо. И разве могли жители, даже те, чьи дома стояли за крепкими стенами Старого города, считать себя в безопасности, когда вокруг творилось такое?
Когда Ма’элКот начинал кампанию по очистке Империи от Актири, лишь самые наивные и суеверные из его Подданных верили в их существование. Но по мере того как Актири были обнаружены буквально везде – среди высших сановников Империи, среди знати, – недоверие постепенно переросло в нервную подозрительность.
Соседи и знакомые вдруг стали замечать друг за другом разные странности. Особенности характера, причуды поведения, на которые раньше никто внимания не обращал, теперь казались необъяснимыми и даже зловещими. В конце концов, откуда человеку знать, кто в его окружении может оказаться тайным Актири?