Герои умирают

– Э-э-э… спасибо… наверное.

Томми ведет меня вокруг стадиона. Его напарник идет за нами, прижимая к кровоточащему носу заскорузлый платок. Миновав базар, мы ныряем в узкий петляющий проулок – один из тех, благодаря которым Крольчатники получили свое имя. Высокие дома стоят здесь так близко друг к другу, что солнца почти не видно, но я и без него знаю, куда мы направляемся: к стыку трех территорий – Королевства, Лица и Крысиной норы.

В Крольчатниках настоящие дела делаются в самом сердце территории каждой банды; границы слишком ненадежны, там всегда что-нибудь случается – то умрет кто-нибудь скоропостижно, то дом сгорит, то еще какая-нибудь пакость приключится. На каждой границе есть дома, иногда штук пять-шесть, которые толком не принадлежат ни одной ни другой банде, зато их несчастные обитатели обычно платят дань всем, кто потребует. Место, где граничат территории трех банд – а их всего четыре, причем Королевство Арго держит центр, участок вокруг стадиона, – это беднейшая часть беднейшего района Анханы, и обитают там одни подонки, настоящие отбросы общества. Для них и скорлупка выгоревшего дома – жилье. Многие спят прямо на улице.

Короче, нормальное место. Похожее на то, где я рос.

Не дойдя четырех шагов до конца проулка, откуда нам в лицо бьет яркий солнечный свет, Томми останавливается:

– Все, дальше не могу. – Он кивком показывает сначала на границу, потом на свою черную кольчугу с серебряными полосами – знаками отличия Рыцарей Арго. – Мы с парнем при цветах. Его величество хочет провернуть сегодня одно дельце, и если мы там нарисуемся, то все ему испортим.

Я киваю – понял, мол.

– Где он?

– Отсюда не видно. Знаешь переулок между «Работящим мертвецом» и домом, где был бордель Фадеры?

– Был? – Слово неприятно режет слух – в свое время я провел там немало приятных часов. – А что с ней стряслось?

– Слишком много Крыс привечала. – Томми пожимает плечами. – Вот и сгорела.

Жизнь в большом городе.

– Ладно, – говорю я. – Передам его величеству, что ты хорошо обо мне заботился.

– Четкий ты парень, Барон. Спасибо.

Острым локтем Томми чувствительно тычет в ребра своего молодого напарника и награждает его взглядом, в котором явно читается: «Проси прощения, дурак».

Тот фыркает и бормочет:

– Спасибо, что не убил меня… мм… Ке… э-э-э… Барон.

– На здоровье.

Я поворачиваюсь к ним спиной и выхожу на солнце.

От зданий, которые когда-то стояли тут, на самой границе, остались только обугленные фундаменты, так что по залитому солнцем пустырю свободно гуляет ветер. На краю недавно возникшей площади я вижу Крыс: те тоже при цветах, коричневом и желтом, в тон дерьма. Конечно, нет ничего необычного в том, что они здесь, – в конце концов, это же их граница. Кстати, бездомные, которые слоняются вокруг, тоже могут оказаться переодетыми Крысами.

На площади оживленно: несколько человек заостренными палками гонят отряд скованных цепью зомби из «Работящего мертвеца» – единственного процветающего заведения в округе. Надо полагать, владельцы потому и не переносят свое предприятие в местечко поприятнее, что хотят быть поближе к источнику рабочей силы. Зомби ничуть меня не пугают, несмотря на их серую кожу и затянутые пленкой глаза. Наши Рабочие куда хуже: у зомби, по крайней мере, не видно искр глубоко погребенной жизни – ни интеллекта, ни воли, ничего такого. У Рабочих они есть, и это делает их до того трагичными, что жуть берет.

А вот кого я на этой площади не вижу, так это Подданных Арго. Хотя с ними никогда не знаешь заранее. Вон те бродяги, которые греются на солнышке, или те забулдыги в переулке, или даже вон тот любитель рита, который с сонным лицом курит свою травку на крылечке, все они могут оказаться Подданными величества. И нет ничего удивительного в том, что я их не узнаю, – в конце концов, я уже давно не был в Анхане.

Проулок, который указал мне Томми, похож на помойку: чего только тут не валяется – гниющие объедки, грязные тряпки, куски поломанной мебели, – и везде шмыгают крысы, настоящие, на четырех лапах. Посреди этой помойки я замечаю прокаженного: он лежит на подстилке из тряпок, из его открытых язв сочится кровавый гной, который впитывается в клочковатую желто-седую бороду. Я разглядываю его, прищурившись.

– Черт тебя подери, Кейн, отойди, торчишь у меня перед носом, как чирей на заднице, я из-за тебя ничего не вижу, – говорит прокаженный.

– Привет, величество, – отвечаю я и вхожу в переулок. – Ну, как делишки?

Изуродованное лицо Короля Арго расплывается в ухмылке, которая выражает беспримесную радость, и я отвечаю ему тем же. Величество – мой лучший друг в Надземном мире. Да и вообще в любом мире.

– Кейн, сукин ты сын! Как ты меня нашел?

Я пристраиваюсь в куче тряпок за ним, спиной к стене дома.

– Твой парень, Томми, подсказал, где тебя искать. Хороший мужик. Слушай, крутые у тебя болячки, а?

– Нравятся? Дарю рецепт. Ламповое масло смешиваешь со свечным воском, добавляешь теста и цыплячьей крови. В кровь сыпани порошка из толченой ивовой коры, а то свернется. Потом берешь сосновую смолу и лепишь все, куда надо. Выглядит что надо, правда воняет зверски. А ты, засранец, что в Анхане забыл? Пришить кого собрался?

Но я качаю головой и отвечаю ему серьезным взглядом:

– На этот раз дело личное. Я ищу…

– Слушай, а ты знаешь, что Империя назначила награду за твою голову?

– Ага, я уже в курсе. Слушай, мне надо найти Паллас Рил.

Он сводит брови.

– Паллас? – медленно повторяет он и вдруг расцветает улыбкой. – Эй, смотри, смотри, что сейчас будет. – Рукой в лохмотьях он показывает на площадь.

– Величество, это важно, – продолжаю я, но все же поворачиваю голову туда, куда он показывает, и как раз вовремя: неприкованный зомби, шаркая, подходит к Крысюку, расположившемуся на том краю площади.


Крысюк встает, чтобы пинком отправить непрошеного гостя восвояси, но тот внезапно оказывается куда проворнее, чем обычно бывают живые мертвецы.

Он хватает Крысюка за шиворот, рывком притягивает его к себе и увлекает в проулок, как гангстер любимую шлюху. Когда он отпускает его, по одежде Крысюка от солнечного сплетения и ниже расползается алое пятно. Он опускается на колени и падает ничком во весь рост.

Чистая работа: если попасть ножом в сердце с первого удара, не будет никаких брызг, а удар кулаком в живот довершит дело, выбив из легких жертвы сразу весь воздух. Человек умрет, не успев даже пикнуть. Из переулка, шаркая ногами, снова выходит зомби, а место Крысюка занимает кто-то другой в такой же одежде.

– Блеск, а? – Величество с усмешкой подносит сложенную горстью ладонь к уху. – Не слышу сигналов тревоги. Мы сделали их вчистую.

Я киваю:

– А что творится-то?

Он улыбается:

– До меня дошел слух, что Тервин Злоязыкий встречается с неким капитаном Очей Короля вон в том доме через дорогу.

– Хочешь его взять? – Тервином Злоязыким зовут Крысиного Короля, предводителя соперников Арго, обитающих к северо-западу отсюда. Мы с ним знакомы. И он мне не нравится. – Может, помочь тебе с ним, раз уж я все равно здесь?

– Спасибо, – отвечает величество с усмешкой, – в другой раз. Война с Крысами мне сейчас ни к чему, к тому же тебе пришлось бы разделаться и с капитаном, а уж такие проблемы мне не нужны и подавно. С другой стороны, я не хочу, чтобы Тервин водил шашни с Очами; Крысы и так оборзели в последнее время, а если еще почуют имперскую поддержку, с ними вообще сладу не будет. Так что я его не убью, а только пошлю ему дружеское предупреждение – сниму всех троих его дозорных.

Три трупа равняются одному дружескому предупреждению. Такую математику я понимаю.

– И лучше всего то, – продолжает величество, – что он ничего не узнает, пока не закончит переговоры. Вот тогда-то мои подставные Крысюки и передадут ему мой привет. Он поймет. «В следующий раз сам знаешь что».

– А кто дал тебе наводку? Где у тебя свой человечек, среди Очей или среди Крыс?

Его улыбка становится самодовольной.

– А вот это уже секрет фирмы, приятель. Одно тебе скажу: хорошие времена настали для Королевства, и дело с концом.

Ха, рассказывай. Будь времена и в самом деле так хороши, не сидел бы ты сейчас тут и не заморачивался личным наблюдением за исполнением приказа. Но я решаю пропустить это мимо ушей – к чему спорить?

– Паллас Рил, – напоминаю я. – Где она?

Он снова скользит по мне рассеянным взглядом.

– Слышал, что здесь, в городе, – отвечает он.

– Это я тоже слышал. Поэтому и пришел к тебе потолковать. Говорят, она ведет какую-то игру, а кое-кто из Подданных у нее в партнерах.

– Ну, это вряд ли. Я бы знал. Мы с Паллас не то чтобы друзья, но понадобись ей что-нибудь от моих людей, разве не пришла бы она ко мне за помощью?

– Наверное, пришла бы.

Он долго смотрит на меня и холодно замечает:

– А я, по-твоему, скрыл бы от тебя? – (Я пожимаю плечами.) – Кейн, говорю тебе, она где-то в городе, и больше я ничего не знаю. Правда, с кем-то из моих ребят она говорила, такое я помню, но чтобы речь шла о чем-то серьезном…

– Кто такой Шут Саймон?

– Ты про парня, который уводит из-под носа Ма’элКота тех несчастных засранцев – Актири, или как их там? Откуда мне знать?

– Вчера, примерно в это же время, двух твоих ребят грохнули у реки, на территории Дунгаров. Что они там делали?

– А мне откуда знать?

– Ты второй раз отвечаешь дурацким вопросом на мой вопрос, хотя сам прекрасно знаешь ответ. На шухере они там стояли, помогали Шуту Саймону.

Величество выпрямляется и напряженно смотрит мне в глаза:

– Ты ведь работаешь, да? И кто теперь заказчик? Империя или Монастыри?

– Величество, клянусь, это личное дело. Я ищу Паллас Рил.

– Я слышал, вы с ней разосрались.

– Тебя это касается? Где она?

– Но… – Величество встряхивает головой. Он искренне не понимает. – При чем тут Паллас Рил и Шут Саймон? Она что, работает на него?

Я гляжу на него молча, прищурившись. Какое-то время он выдерживает мой взгляд, но потом все же опускает голову и скребет в затылке.

– Черт, ладно. Ну помог я Шуту Саймону маленько. Мои парни стояли у него на шухере. А чего такого-то? Маленький пинок в задницу Ма’элКоту, подумаешь. Но моих ребят сняли Коты, так что вряд ли хоть один выжил.

– И какой следующий шаг?