Флаг над крепостью

– Вот тебе и «ух», – вздохнул Адамс. – Мы, как только его прибили, так сразу собрались и рванули по пескам к границе пустыни. Вообще-то, по ней ночью лучше не кататься, там и зыбучие пески есть, и много всего другого, но уж лучше по дороге сгинуть, чем еще раз такое увидать. И ведь что интересно – все потом вернулись, кто той ночью погиб, а Сэмми так и не вышел к людям. Как сгинул. Вот так-то.

– Жесть, – признал я. – Но все равно – интересно было бы глянуть на ваши края.

– Так в чем проблема? – усмехнулся Джон. – Я ведь тебя изначально хотел в гости зазвать. Нет, не прямо сейчас, дело есть дело, а потом, как обратно пойдешь. Ты имей в виду – я сюда время от времени своих ребят буду отправлять, вроде как в дозор, глядишь, они тебя и встретят. А уж в Атом-сити мы тебя примем как полагается, не сомневайся! Выпьем, на «багги» покатаемся, к девкам сходим в «веселый дом», у нас такие почти сразу открылись. Еще на охоту тебя сводим к Великому Каньону, чтобы ты его с обеих сторон посмотрел, или в Изумрудные топи сгоняем. А как нагостишься – с почетом и конвоем сопровождения тебя домой отправим через степь, на «багги». С ветерком домчим.

– А в Мусорные горы сходим? – уточнил я. – Мне на них очень охота поглядеть.

– И туда прогуляемся, – веско пообещал Адамс. – Почему нет? Правда, надо момент будет подгадать подходящий, чтобы большинство Стражей в южный сектор ушли. А то подстрелят они тебя еще, а нам потом отвечай. Что ты смеешься? Знаешь, как они из своих пистолетов садят? Каждая пуля попадает туда, куда эта погань целится. И калибр у них сорок пятый, между прочим.

Возможно, я принимаю сейчас неправильное решение, но удержаться от такого соблазна совсем уж трудно.

Решено. Когда вернемся назад, отправлю «Василек» в крепость, а сам рвану в Атом-Сити денька на три. Возьму с собой несколько человек и рвану.

Ну вот не думаю я, что это ловушка. Серьезно. И потом – что же мне теперь, всю жизнь сидеть под охраной своих людей и никуда не ходить? Это слишком скучно.

Черт, найти бы того, кому эту власть передать можно было, и вздохнуть после этого свободно. Мир так велик, в нем столько всего интересного…

И прямым тому подтверждением был тот же самый Джон Адамс. Тем вечером он много чего мне порассказал о мире, который находится за горами и так не похож на наш. Это и в самом деле был «фронтир», неподдельный и настоящий, в котором слабым было не место, но где было на самом деле очень интересно жить.

Впрочем, он с таким же интересом слушал и мои рассказы, благо в долгу я не остался. Я поведал ему о болотных тварях и о ловушке неведомой сущности из соснового леса, о том, какими скотами иногда бывают люди, о культе Великого Речного Зверя, о возвышении и падении Каганата. Точнее, о том, как это выглядело с нашей стороны.

Про Новый Вавилон, правда, я упоминать не стал. Ни к чему это.

Увлекшись беседой, мы даже прозевали и тот момент, когда угомонились наши люди, и то странное, не сказать нереальное время, когда ночная темнота сменилась блеклыми туманными предрассветными сумерками.

А после, под неумолчный галдеж птиц, на небо выползло и яркое утреннее солнышко, разогнав остатки ночной хмари.

Следом за этим проснулся и Одессит, ночевавший по своей привычке прямо на борту «Василька». Сначала он там чем-то погромыхал, а следом за этим разбудил Азиза, который пару минут недовольно рыкал и обещал кое-кому «голову оторви или деревяшка ее пробей». Зимбабвиец был у нас штатным кочегаром, других людей к корабельной топке наш бравый капитан отчего-то не подпускал.

– Рассвет, – негромко произнес Адамс с удовольствием глядя на зеркальную гладь реки, а после заорал так, что я чуть с чурбачка не упал: – Подъе-е-е-е-ем! К оружию!

К чести наших людей, никто после этого вопля сонный не метался, не кричал: «А! Что? Где? У!». Все бодро вскочили, причем в полной готовности к бою, со «стволами» в руках.

И только часовые ухмылялись, глядя на все это. Они-то точно знали, что ничего страшного не происходит, но смотреть на растрепанных соратников было и вправду забавно.

– Ричи, мальчик мой, ты просто Док Холлидей какой-то! – с умилением сообщил Адамс одному из своих людей. – Ты правда хочешь палить из своего револьвера от бедра? Ты, кто в корову с пяти шагов не попадет?

Странное дело, но впервые за все это время мне не хотелось расставаться с теми, кто не относится к моей семье. Обычно я радуюсь тому, что переговоры закончены, они меня невероятно утомляют, даже несмотря на то, что и Салех, и Рувим по сути своей неплохие ребята. В том смысле, что с этими людьми можно делать дело и даже иногда поворачиваться к ним спиной. Нечасто, но можно.

Но они – другие. У нас разное мировоззрение и разная шкала ценностей.

Адамс же – он как мы. Мы из одной системы координат. Потому и ребята наши так быстро поладили, мигом найдя общий язык и охотно наворачивая уху из одного котла.

А с людьми Салеха тогда в ночной степи никто из моих бойцов толком даже словом не перекинулся, вот ведь какая штука. Да и ели они предложенную дичь в ту ночь только чтобы не обидеть хозяев. Законы вежливости надо соблюдать.

Сборы были недолги, уже через полчаса, когда «Василек» бодро запыхтел, а из его трубы повалил светлый дым, мы с Адамсом на прощание крепко пожали друг другу руки.

– Погоди еще чутка, Сват, – задержал Джон мою ладонь в своей. – Знаешь, мы ведь не оговорили компенсацию за то, что ты взял на борт своего судна моего парня.

– А в глаз? – Мне стало непритворно обидно. – Или давай я тебе за вчерашний виски патронов отсыплю. Вискарь здесь редкость, а ты на меня его извел.

Адамс довольно улыбнулся, а после удовлетворенно проворчал:

– Я так и знал, что ты так скажешь. Правда, думал, что до кучи «старым дураком» меня назовешь.

– У меня хорошее воспитание, – буркнул я. – Но в следующий раз – непременно назову.

– Знаешь, тогда и дарить я тебе ничего на прощание не стану, – наконец отпустил мою ладонь Джон. – Перебьешься. А вот девочкам твоим я кое-что приготовил.

– Что, что? – завертелась на месте Марика. – Обожаю подарки! Мне с самой смерти никто ничего не дарил!

– Мне рассказали мои люди, что вы обе мастерицы пострелять. – Адамс придал лицу выражение из разряда «Санта Клаус». – А вот хороших «плеток» у вас нет. Как по мне, это непорядок. Вот я вам и привез по неплохой «пукалке». Каждой!

Двое его бойцов тем временем отошли к «багги», стоявшим неподалеку, и почти сразу вернулись, причем каждый нес в руках по снайперской винтовке. Не такой, как тогда, на скалах, эти были менее массивными, но все равно было понятно, что «инструменты» нашим девочкам Адамс дарит вполне серьезные.

– Машинки британские, но очень неплохие, – голосом доброго дедушки продолжал вещать Джон. – До полутора километров бьет уверенно, дальше… Все зависит от мастерства стрелка и хорошей тренировки. Патроны вон в той сумке, отсыпал с запасом, так что попрактикуетесь, как время будет.

– Вещь! – Марика схватила одну из винтовок, присела, уперев приклад в траву, откинула и снова собрала сошки, после щелкнула затвором. – Вот прямо вещь! Еще бы лазерный прицел – и совсем счастье было бы!

– Не встречал, – развел руки в стороны Адамс. – Ни разу мне они не попадались. Но оптика на этой красотке одинаково эффективна и днем, и ночью. Проверено. Ну, довольны?

– Настя! – Марика подмигнула своей напарнице, которая тоже восхищенно ахала, а после девушки дружно чмокнули Адамса в щеки – одна в левую, другая в правую.


– Оно того стоило. – Джон подмигнул мне, а после неожиданно хлопнул девчонок по упругим задницам и в голос захохотал, услышав их притворно-громкий визг. – День задался!

На том мы и расстались. «Василек» на прощание заревел сиреной, Джон и его люди махали нам с берега руками. Впрочем, и мы делали то же самое, причем абсолютно искренне.

– Знаешь, что я тебе скажу, Сват, – негромко произнес Голд, оперевшись на борт. – А ведь Салех врал.

– Когда именно? – уточнил у него я. – Полагаю, что он это делает так же часто как дышит. Есть у меня такое подозрение.

– А когда рассказывал про нравы за Огненным кольцом, – пояснил консильери. – Я еще тогда засомневался, что-то уж больно все кроваво выходит. Даже для Ковчега кроваво. Девок они там пытают и убивают, рабов истязают, за кусок хлеба друг другу глотки режут, только что младенцев не едят. И главное – ведь не проверишь сказанное никак.

– Кстати, да, – припомнил и я рассказы своего степного друга о жителях Атом-Сити. – Было такое.

– Ну вот и скажи – похожи эти люди на оголтелое зверье? – Голд бросил взгляд на уже довольно далекие от нас фигуры обитателей фронтира. – Как по мне – нет. Думаю, он просто не очень хотел, чтобы ты с ними сошелся накоротке. Салех умен, он давно тебя просчитал. При всей своей жесткости, с откровенными головорезами или кем похуже ты дела иметь не захочешь, и, значит, мостиком между вами будет он. А быть мостиком – это выгодно. Можно с обеих сторон пошлину собирать. Кстати, если бы не безумие кагана, так, возможно, оно и сложилось бы. По крайней мере – поначалу.

– Народ, внимание! – услышали мы вопль Одессита. – Держись кто за что может, на случай полундры! Уже вот-вот!

Майк захлопал глазами, он не понял слов нашего капитана, но то он. Мы же притерпелись к его речи и смекнули, что «Василек» приближался к первой серьезной точке путешествия.

Еще пара минут, и мы войдем в проем между скалами.





Глава 3




Не скажу, что внутри не екало, когда «Василек», преодолевая усилившееся течение, скользнул в тот самый проем. В первую очередь, конечно же, было страшновато на предмет того, что проход между скалами будет сужаться. Наша разведка внутрь не заглядывала, так, повертелась маленько вокруг да около, не более того.

Ну и маленько надавило на психику то обстоятельство, что мы оказались в некоем подобии ловушки. Условном, конечно, но все же. Слева – скалы, справа – тоже они, ни тебе леса, ни тебе травы. Все вокруг стало светло-коричневым, и только небо над головой оставалось безмятежно-синим.

И – тишина. Только вода за бортом плещет да Азиз что-то там, в машинном отделении, напевает на своем языке.

– Мрачненько, – наконец первой высказалась Марика, сдвинув кепи на затылок. – Но парни Адамса не соврали – высоченные горы-то, на такие даже со снаряжением не всякий заберется.

Горы. Пожалуй, да, это скорее горы, чем скалы. Чтобы хоть как-то разглядеть их верхнюю точку, приходится изрядно задирать голову вверх. Да и то у меня уверенности нет, что там на самом деле вершина.

– Маленько ход сбавлю! – проорал нам Одессит из рубки. – От греха. Сдается мне, что тут все же могут быть сурпрызы в виде неожиданных поворотов. Не дай боже в такой не впишемся – и все, привет, будем рыб кормить.

– Дурак, дурак, а предусмотрительный, – проворчала Марика негромко. – А еще умеет друзей приободрить, это тоже талант.

Майк, который скромненько устроился у левого борта и все это время помалкивал, застенчиво улыбаясь, негромко поинтересовался у Насти, о чем это сейчас сказал капитан. Русского «атомщик» не знал, а на английском наш Одессит не говорил из принципа. Не любил он его по какой-то личной причине.

– Обживается вроде пацан, – отметил Голд. – Опять же – коммуникабельный, не стал ждать, пока кто-то что-то объяснит. Это хорошо, это нам на руку.

Как я и предполагал, мой советник собирался вытрясти из парнишки всю информацию, какую только можно. Мирным путем, конечно же.

Хвала небесам, ну или еще кому-то там, опасения Одессита остались только опасениями. Мы тихонько двигались вверх по течению, но никаких сюрпризов река нам не преподносила. Более того – часа через три русло даже стало пошире, что нас очень порадовало. Ненамного, но все же. Поворот – это поворот, его хоть как-то, да можно миновать, а вот сужение – это беда. Я гробить наш корабль, если что, не дам, мне проще будет тогда назад повернуть.

Только вот делать этого очень уж не хочется.

А вот скалы по бокам становились все выше и выше, в какой-то момент стало понятно, что как голову ни закидывай, кроме неба и монолитного камня, упирающегося прямиком в него, ты ничего не увидишь.

– Мне вот сейчас подумалось знаете о чем? – негромко сказала Марика. – А что если здесь планета не круглая? Ну как на старой картинке, где монах добрался до самого края Земли и смотрит вниз. Вот мы сейчас плывем, плывем, плывем, а в какой-то момент этот тоннель кончится, мы ка-а-а-ак навернемся!

– Не бойся, – приобнял ее за плечи Жека. – Нас тогда один из слонов хоботом поймает и обратно забросит. Там же на черепахе их сразу три в наличии имеется, и все дрессированные.

– Дурак, – дернув плечом, Марика сбросила его руку. – Я серьезно говорю.

– Глубокие познания – это прекрасно, – поддержал разговор Голд. – Но вот только вряд ли стоит искать у этого мира сходство со старой Землей в ее физическом смысле. Не забывайте, мы в рукотворной Вселенной.

– И что? – Настя, как всегда возившаяся с оружием, и в данный момент разбирающая подаренную винтовку, фыркнула. – Хоть этот мир не настоящий, определенные вещи в нем все равно должны остаться статичными. Человек, выйдя из определенной точки и все время двигаясь вперед, обязательно должен вернуться туда, откуда ушел. Не бывает бесконечного пути в принципе. В этом случае само понятие «дорога» теряет смысл. Всегда должна быть начальная и конечная точка, то есть – пределы мира.

– Вовсе не обязательно, – усмехнулся Голд. – С чего ты вообще взяла, что этот мир живет по правилам? Откуда такая уверенность? Ладно бы подобную ахинею нес кто-то из новичков, но от тебя такого я не ожидал!

– Ну сейчас начнется, – отмахнулась от него Настя. – Ты, Голдище-вредище, слишком много с Профом общаешься! Я вообще начинаю думать что Проф – он научный вампир!

– Это как? – удивленно махнул ушами Павлик, которого Одессит выставил из рубки, попросив не отсвечивать.

– Вот так. – Настя придала лицу таинственное выражение. – Говорят, что в безлунные ночи Проф бродит по крепости, отыскивает тех, в ком есть искра разума, а после кусает их в шею! И все, пропал человек. Он после этого знаешь что?

– Что? – вытаращил глаза Павлик.