FERA: Время Зверя. Том первый

Поднявшись со своего импровизированного стула, монах сделал несколько шагов вперед и крепко обнял фэйри, — Как же я тебя рад видеть, — негромко сказал он. Я сам не понимал почему, но где-то в глубине души эта картина меня неприятно царапнула.

В этот момент за спиной храмовника раздался приглушенный стон.

— А вот и клиент созрел. Ну что, начнем? — сказал он, подходя к сектанту, — Я ждал только тебя, думаю, нам обоим будет интересно его послушать, — Иезекииль снова говорил только с Евой, — одновременно с вопросом носок его ботинка врезался в бок постанывающего человека, слегка приподняв его от пола, — Встать!

Пошатываясь, парень со связанными руками попытался встать, что получилось у него только с третьего раза. На молодом лице были влажные дорожки от слез, а на скуле начинал наливаться большой синяк. Экзорцист резким движением содрал скотч, закрывавший рот парня, частично выдрав щегольские усики. Он тут же нанес удар в солнечное сплетение, не дав ему закричать.

— Имя, — не обращая ни малейшего внимания на нас, монах задал вопрос. Его голос напоминал клекот хищной птицы.

— Пошел ты… — конец фразы потонул в порции кашля от очередного удара.

— Слышь, мужик, а ты точно священник? — послышался недоуменный голос Кота.

— А что, есть сомнения? — одновременно с вопросом экзорцист нанес еще несколько ударов.

— Ну ты знаешь, есть. А как же там подставь другую щеку и все такое? — как бы Gato не старался ерничать по его голосу было слышно, что ему не по себе.

— Ну так он и подставляет, — с усердием произнес храмовник, продолжая наносить короткие удары, — Все. Как. Завещал. Спа-си-тель, — с каждым словом Иезекииль входил в азарт.

— Да блин, он гребаный фанатик! — повернулся ко мне Кот.

— Иезекииль, он может быть под гипнозом. — я попытался достучаться до храмовника. — Их наставник мастерски может управлять людьми. Я и сам видел его работу, — вид избиваемого, связанного человека мне совершенно не доставлял удовольствия.

Я сделал шаг вперед к монаху. Тонкая, невесомая рука Евы резко возникла передо мной, преграждая путь. Холодные глаза фэйри смотрели на меня абсолютно ничего не выражая.

— Ох, с этим миром еще не все потеряно, — в голосе католика звучала как будто бы даже радость, — Посмотрите, аж два самаритянина пытающиеся вразумить злобного храмовника! Ладно вам, угомонитесь. Я провел над ним обряд экзорцизма, и все наведенные чары с него уже давно спали. Если они, конечно, там были, — подмигнул мне монах, — Ну так что, расскажешь нам, где твоя госпожа? — мягко, почти нежно продолжил он, обращаясь к сектанту.

— Иди в жопу! Она сделает из твоего черепа кубок! — с трудом выкрикнул тот.

— Вот видите, парни. Очередной ублюдок, верящий в свою исключительность, — на этих словах Иезекииль резко сломал сектанту оба мизинца. По залу разнесся вопль боли. — Одно из самых главных правил допроса — допрашиваемый не должен испытывать один и тот же тип боли больше пяти минут. Иначе эффект слабеет, — спокойным, будничным тоном монах словно читал лекцию, продолжая обрабатывать допрашиваемого, — Покайся в грехах своих, сознайся во всем, и это закончится, — храмовник смотрел прямо в глаза парню. Резким движением головы он уклонился от плевка в лицо, — Ну или можешь не каяться, я все равно добьюсь своего.

Лицо монаха напоминало святых с церковных фресок, такое же спокойное и безмятежное. Он продолжал пытать сектанта, комментируя каждое свое действие. Тот мог лишь мычать от боли снова заклееным ртом.

— Брат, ну это полная жесть, — понизив голос, произнес Gato. — Мы еще и соучастники средневековых пыток. Что это за доморощенный инквизитор?

— Экзорцист из Ватикана, — таким же приглушенным голосом ответил ему я. В памяти всплыла картина фанатично горящих глаз католика и его слова «а нечестивых кровь хлынет, как река». — Он фанатик на всю голову.

— Дерьмо, — сплюнул на пол Кот, — Ты точно знаешь, куда ввязываешься?

— Единственное, что я мог бы сказать в его оправдание, эти сектанты еще и не такое вытворяют, — Я сделал паузу, — А ты помнишь сопки?

Кот тихо выругался. А экзорцист тем временем все не унимался.

— Посмотрим, как тебе вот это, — Иезекииль воткнул короткий, напоминающий шило, стилет в плечо сектанту. Провернув его, он обернулся к Еве, — Пора.

Фэйри медленно подошла к избитому парню и вытянула руку, посмотрев тому в глаза. С ее пальцев на сектанта слетела знакомая серебряная пыльца, а монах одновременно с этим оторвал скотч с его губ.

— Имя, — голос фэйри требовал подчиниться.

— Олег. Олег Скворцов, — сектант, словно удивляясь самому себе, начал говорить.

Внезапно в моей голове возник уже привычный прокуренный голос. «Запомни это момент, крестник. Запомни и пойми, какой урок ты можешь из этого извлечь. Поняв его, ты сможешь достичь многого.» Не дожидаясь моего ответа, он, как всегда, испарился. «Вот и что это нахрен значит? Урок! Как правильно пытать людей?»

— Я не знаю где искать Госпожу. Я встречался с ней дважды в городской клинической больнице в детском отделении на Фрунзе. Наставник часто бывает в квартире в Дзержинском районе, — продолжал отвечать на вопросы Евы сектант.

— А в начале нельзя его было этой пыльцой посыпать? — влез в разговор Кот. — Сразу бы все выложил! Тебе нравилось смотреть, как он его пытал?

— Нельзя, — вместо фэйри ответил храмовник. — Она действует только на ослабленную волю. А лучше всего ослабляет волю боль и отчаяние.

«Интересно и откуда он так много знает про ее способности?» мелькнуло у меня в голове.

— Я выяснила все, что меня интересует, храмовник. Он твой.

— Благодарю, звездорожденная. Я быстро, — в голосе монаха снова слышался клекот хищной птицы.

— Нам стоит удалиться и подождать внизу. Иезекииль нас догонит, — Ева махнула нам с Gato рукой, показывая в сторону лифта.

Мы двинулись следом за ней. Я почувствовал, что меня начинает накрывать раздражение от всей ситуации.

Когда лифт доехал до первого этажа, я дал Коту выйти первому и попытался поймать за руку Еву. Неуловимым движением она отдернула руку с такой скоростью, что я смог лишь едва коснуться ее кожи.

— Подожди, я бы хотел кое-что прояснить, — я перегородил собой выход, оперевшись рукой на стену, двери за моей спиной начали закрываться.


— Эй, вы что там, уснули? — послышался голос Gato перед тем, как двери сомкнулись.

— И что же все это значит? — хитро сощурившись, спросила фэйри.

— Скажи-ка мне, когда мы успели изменить условия сотрудничества? — придав голосу жесткости, спросил я у Евы. Та в ответ лишь грустно улыбнулась уголком рта.

— Разве мы что-то меняли?

— Ева, я еще как-то могу понять, что ты договорилась о встрече за моей спиной, но играть роль цепной зверюшки, которой командуют «Фас», я не собираюсь. Объясни, какого хрена тут происходит? Что тут делает Иезекииль?

— Храмовник здесь не по нашему делу. — спокойно ответила Фейри, — Сейчас там наверху он занимается своей работой, но его интересы никак не пересекаются с нашими, не стоит беспокоиться. Хотя он бы мог немало нам помочь, — Ева выразительно посмотрела на меня, — Впрочем, если вы знакомы недостаточно, чтобы ты мог ему доверять — в его помощи нет необходимости. Мы получили свою выгоду — этого хватит. К слову — как вы познакомились?

— Он спас мне жизнь, — мрачно ответил я, — Но… Ты же не любишь работать с людьми, чем этот особенный?

— С людьми — потому что их, прости, ваша природа может неосознанно завести вас очень далеко и увы, испортить все дело.

— А фейри не может? — я хмыкнул.

— Разве твоя бесконечная подозрительность и неверие к другим людям, даже твоему спасителю, не продиктована опытом жизни среди людей? — почти мягко произнесла моя собеседница, — Бесспорно, вы учитесь с этим бороться. Не все это могут. Ему можно доверять, он знает суть вашей природы и истинную историю мира. Он спас тебя? Спасет еще не раз.

Фейри говорила, оперевшись спиной о стену и скрестив на груди руки. Я ощущал насколько ей некомфортно быть запертой. Нет, не «понимал» мозгом, а именно ощущал. Все чаще я чувствовал изменение своего восприятия мира. Все чаще моё рацио забивал набор неясных ощущений, словно направляющих. Я понимал, что Ева сейчас не юлит. Возможно, она наложила на меня чары, и я как слепой дурак воспринимаю все за чистую монету. Большую часть жизни я, хоть и увлекался эзотерикой, привык не полагаться на интуицию, а раскладывать по полочкам факты.

Стремительно менялся не только мир, менялся я сам.

Ева смотрела на меня, едва улыбаясь уголком рта, не пытаясь освободиться. «Интересно, доступно ли этому древнему народу что-то похожее на чувство вины? Может ли быть так, что она понимает ошибочность односторонних решений и хочет убедить меня в своей лояльности?

А ещё она была чертовски привлекательна и это просто невозможно было отрицать…

За спиной послышался звук открывающихся дверей.

— Фуух, с вами все впорядке, — чуть взволнованно произнес Кот, а когда мы вышли из лифта, он приблизился ко мне и, заговорщицки понизив голос, шепнул мне на ухо. — И чем это вы там занимались?

В этот момент я почувствовал всем своим естеством резкий всплеск некротической энергии, который почти сразу же потух.

— Эй бро, ты чего? — забеспокоился Gato.

— Кто-то только что насильственно лишился жизни, — абсолютно бесцветным голосом ответил я, ему все еще пребывая в своих ощущениях.

Буквально через пару минут лифт привез к нам экзорциста.

— Зачем? — спросил я, глядя в его равнодушные серые глаза.

— Сразу видно последователя Азраила. Нюх у вас на отлетевшие души. Неужели тебе его так жалко, самаритянин?

— Зачем ты ему помог? — уточнил я. Иезекииль аж крякнул от удовольствия.

— Выпускной курс. Однозначно. Жаль, что мы не познакомились раньше, монсеньор бы многому мог тебя научить. У тебя на удивление правильное понимание баланса. Хотя здесь и не место для таких разговоров

Я понимал почему экзорцист вначале понял меня так, как понял — в нас слишком сильна культурная парадигма «Не убий». Но за последнее время я узнал и увидел слишком многое, чтобы и дальше стыдливо закрывать глаза и отворачиваться от творимых мерзостей. Моя вторая половина души — последователя водун — становилась во мне все сильнее, и я чувствовал за собой Право воздавать творящим зло их же монетой, как бы пафосно это ни звучало. Барон как-то говорил, что «каждый, кто идет путями силы, должен быть готов к смерти. Если ты взял на себя право забирать чужие жизни, будь готов, что и твою жизнь могут забрать в любой момент»

— Он едет с нами, Фера? — с загадочным видом перебила монаха Ева.

— Пожалуй, я готов его послушать, но мне казалось, что не я хозяин «штаб-квартиры» с рябинами.

— О, я помню этот дом, — неожиданно произнес Иезекииль заставив меня опешить.





* * *


Уже привычно припарковав машину у больницы, мы выдвинулись к дому Евы. Иезекииль сказав, что догонит и забежал в какой-то магазинчик — я почему-то был убежден, что за алкоголем.

На пороге нас ждал сюрприз. Гато аж присвистнул.

— Смотрю ты прям радикально изменил облик, — глядя на тролля, я с трудом сдерживал смех.

Дворецкий Евы выглядел просто «шикарно». Окладистая борода была заплетена в косичку, перетянутую двумя массивными серебряными кольцами. Вместо привычной майки на нем была явно дорогая белая сорочка, заправленная вместо привычных кожаных штанов в брендовые треники. «Вот реально с выдумкой подошел к делу.»

— Да ладно ты, шмотки огонь! Четкий же парень! — Gato, в отличие от меня, даже не пытался скрывать свой смех.

Глядя на наши улыбающиеся физиономии, Кридан понял, что с его обликом что-то не так. На мгновение задумавшись, он окинул взглядом свои обновки.