Фея

— Тебя вызывают поговорить, — его лицо стало строже и серьёзнее, он нахмурился.

Я вышла из аудитории, ожидая увидеть Смирнова, но мои мысли не материализовались, и я увидела молодого человека с волосами чуть выше плеч в прекрасной укладке.

— Здравствуйте, вы — Ирина Нестерова? — по манере речи и заметному стеснению я поняла, что передо мной стоял первокурсник.

— Просто Ира, — моя правая рука провонялась сигаретами, и парень её поцеловал.

— Меня зовут Мирон, и, — он замешкался, явно волновался, — я бы хотел, чтобы Вы были моей моделью для проекта. Я с Фотографии.

Я серьезно задумалась. Меня никогда не приглашали на подобное мероприятие, и у меня не было профессиональных фотографий. А еще это маленький опыт «модели».

— Мирон, какая тема твоего проекта? — он заулыбался: явно понял, что я согласна.

— Тема достаточно проста и красива: венки из самых разных цветов. Но это лишь образ. Раскрытие темы такое: боль в цветах. Я хочу, чтобы Вы, Ира, изобразили боль в венках. Это философия и символика.

— Очень интересно, во сколько, куда и когда мне прийти? — Идея мне нравится, хотя очень необычна. В основном, на фотопроектах изображают черно-белые снимки красивых улыбающихся девушек, или создают коллажи из отредактированных фотографий животных, но никогда не слышала о подобном.

***

После пар я заскочила в кафе, выпила кофе и помчалась в Фотографию. «Фотографией» весь университет называл факультет дизайна фотографии. Ученики были там прекрасные: отзывчивые, трудолюбивые и талантливые.

Мирон сообщил, что б после последней лекции я приехала к нему, так как там все уже подготовлено. Я удивилась, но после приняла как должное.

Первый этаж Фотографии был с кучей фотозалов, а уже на втором располагались аудитории.

Я подошла к нужному залу и обомлела: стены были полностью в разных фоновых полотнищах, стояли стулья, на одном из них висела одежда и лежали разные венки, на столике раскиданы журналы и фотокарточки.

Помимо Мирона тут находился еще один парень-первокурсник. Он был симпатичным шатеном в очках и с фотокамерой.

— Я не думала, что все будет настолько масштабно.

Честно говоря, я в шоке. Участвовать в чьем-то проекте для меня — что-то новое и неизвестное. Никогда мне не удавалось произвести впечатление (так сказал мой фотограф) на всю группу.

На первом курсе я произвела впечатление на третьекурсника, и мы переспали на третьем свидании. Но у него была девушка, а мне нужно было забыть бывшего. В общем, он оказался таким трусом, что рассказал о нашем перепихоне своей подружке, и та заявилась ко мне домой. Потом она недели две преследовала меня, писала гадости на плакатах, даже кинула в окно жилого дома (а живу я на втором и третьем этажах) кирпич с надписью «Первопотаскухница». Только потом до меня дошло, что это сочетание слов «первокурсница» и «потаскуха».

Она училась не в нашем университете, поэтому жить было проще. А того парня исключили, и мы больше не виделись.

Мирон провел меня в конец фотозала и усадил на черное кожаное кресло. Честно говоря, не знаю откуда такая мебель в нашем учебном заведении, но сделаем вид, что я не заметила.

На улице стемнело.

Порядком было семь часов, а солнце, ближе к зиме, начинает садиться раньше. Мой телефон трезвонил и просто разрывался звонками брата и подруги, но отвечать я не хотела.

— Вы бы могли взять трубку, — я поняла, что ему надоело слушать этот трезвон, пришлось отключить звук.

Я тупо сидела в кресле и думала. Венка из цветов на мне еще не было, да и пока настраивали свет, было время посидеть, ничего не делая.

Фотографы — бывшие художники, которые сменили холсты на фотопленку. Для меня было неправильным прийти сюда и не уточнить всех аспектов.

Спустя какое-то время Мирон и его друг начали свою работу. Они говорили, что нужно изобразить, какую эмоцию, как повернуть голову и использовать ли руки.

К сожалению, особого удовольствия я не испытывала от долгого отсиживания своей задницы, но результат меня впечатлил: фотографии были шикарны. Даже пару фотокарточек подарили.

Мы обменялись адресами электронной почты, чтобы эти два художника смогли отправить фотографии.

Я с любопытством наблюдала только за тем, как они располагают тени, как создают более насыщенный цвет, как корректируют синяки под глазами. Это была тяжелая работа. Но, поскольку мальчики были осведомлены о всей работе (что и как нужно делать), закончили редактировать очень быстро.

Но почему-то всегда случается так, что кто-то портит шикарный момент. Мы прощались и решили позволить себе такую вольность, как поцелуй в щеку. Как всегда, вот как по закону подлости врывается этот безбашенный и портит всю малину.

Этот напыщенный самодовольный великан корзины чуть не побил их, просто потому, что они лезли ко мне целоваться. Пришлось наорать на него и прочитать длинную лекцию о том, что нельзя бить всех подряд, и с каких это пор он строит из себя заботливого молодого человека?!

— Ваш парень очень вспыльчив, — сделал замечание друг Мирона Артем.

— Еще эгоистичен, груб и лезет не в свое дело! И он не мой парень, — все слова были направлены в адрес одному человеку, и он прекрасно слышал.

— Я вышлю тебе на почту фотографии, — Мирон улыбнулся и попрощался со мной и «моим-вспыльчивым-парнем».

Я была зла и обижена. Куча оправданий лились из уст, чтобы угомонить мою злобу, но ничего бы его не спасло.

Когда я дошла до пешеходного перехода, этот ублюдок, который опозорил меня (и что теперь обо мне подумает первый курс Фотографии?), предложил довезти; вот еще, откажу в такой чести.

Моя натура настолько разнообразна, что я могу заплакать от злости или одного замечания. Но не сегодня. Мне очень хотелось биться головой об стену до потери сознания. Я настолько ненавидела этого человека, что даже себя терпеть не могла просто за то, что вижусь с ним чаще, чем могла бы. Я презирала его, потому что он издевался надо мной, а себя, потому что позволяла ему это делать и искала его всевозможными способами. Но я не могла себе в этом отказать. Мне льстило, что он крутится возле меня чаще, чем возле своей подстилки-модницы Столяровой (из-за нее я презирала его еще больше).


Представьте ситуацию: (может быть) хороший парень, учащийся на юридическом факультете, прекрасный спортсмен и почти отличник спит с телкой легкого поведения, которая просто не нарадуется тому, что ее имеет во все дыры капитан.

Еще я не пойму, почему меня это так цепляет. Ведь он мне не нравится, но веду я себя намного иначе, как бы сказала Александра.

— Я тебя подвезу, — разворачивает за руку меня Смирнов.

— Я Вам, Михаил, вынуждена отказать.

— Это с какой такой радости? — надменный, немного удивленный тон.

— Пожалуй, по причине того, что Вы мне неприятны. И, прошу Вас, сударь, соизвольте больше со мной не пересекаться.

Я старалась говорить достаточно спокойно и равнодушно, чтобы хоть как-то его задеть. Но, кажется, таким парням, как он — холодным, нецивилизованным, недисциплинированным — было не знакомо, что такое «отвали» и «личное пространство», из-за чего он просто перекинул меня через свое огромное плечо и понес в сторону своей крутой дорогой тачки.





Настоящая




— Ты проиграла, — уверенно выдала Александра, делая глоток карамельного кофе.

— И что теперь? Почему я вообще согласилась с тобой на этот глупый и бессмысленный спор? — досадно, что проиграла.

— Ты проиграла, потому что не смогла быстро сообразить и…

— Спасибо, ты открыла мне глаза!

— Не перебивай. Ты не смогла быстро ухватить.

— Это же ты заставила меня грязно ругаться даже без твоего присутствия, делать вид, что я такая вот крутая. Это не мое. Я на первом курсе была тихой и незаметной. Университет даже не узнал о ситуации с третьекурсником. Но мне было комфортно в тени, комфортно не быть той, которая всегда на показ. И я не хочу быть такой. Ты не заставишь меня меняться и экспериментировать с образами. Я люблю грацию и серьезность, а не спонтанность и легкомыслие. А ты заставила меня это сделать. — скорей хотелось вернуться к прежней жизни — тихой, почти незаметной, умиротворенной и без всяких приключений.

Саша отпила из стакана и посмотрела в окно. Шел не дождь, а просто ливень, и нам пришлось спрятаться в ближайшей кофейне. Она задумалась и на мгновение состроила ужасную гримасу от моих слов. Она всегда делала замечания, когда видела, что есть недочеты. Она пыталась слепить из меня ту дерзкую, «классную» девчонку, которая не полезет за словом в карман. Но как же она ошиблась, подумав, что я могу ею быть.

— Только не строй из себя жертву изнасилования, тебе очень не идет.

— Я не строю, а пытаюсь думать рационально и делать заметки о некоторых последствиях, о которых ты, кстати, даже думать не хочешь.

Я отпила из чашки, насладившись сладким вкусом кофе. Обычно сентябрь был после августа теплым, дожди шли редко. Но не сегодня.

Я сильнее укуталась в куртку, мурашки пробежались по коже. Мы сидели в кофейне после пар. Изначально это была прогулка до моего дома, так как подруга оставалась ночевать у меня, но когда пошел ливень, мы укрылись здесь.

Интерьер не был уютным и расслабляющим, как в нашем любимом кафе, он был симпатичным, но никак не уютным: сине-белые стены, синие мягкие диванчики с белыми слишком мягкими подушками, яркие торшеры и фотографии на стенах. Пластиковые черные столы были прикручены к шахматному полу.

Я и моя подруга сидели за маленьким столиком напротив друг друга и обсуждали мой проигрыш в споре.

В августе мы поспорили, что я смогу жить «нараспашку», как баскетболисты. Но я ошиблась. Я не любила показуху, не любила выставлять жизнь перед всеми. Мне это и не нужно было. Не хотела, чтоб кто-то что-то знал обо мне больше, чем положено.

— Не забыла мое желание? — Вашенская снова дала знать о моей оплошности.

— Я тебя ненавижу, — прошипела я, поморщив нос, отчего моя собеседница засмеялась.

Последующие минуты три мы пили кофе молча, думая каждая о своем. Я пялилась в окно, наблюдая за людьми и каплями. Обычное сравнение капель дождя на стекле и людей, бежавших от него.

Из колонок тихо доносился джаз, лаская мой слух. Обожаю его. Песня «Everybody Loves Somebody» Фрэнка Синатра успокаивала и расслабляла.

Я прикрыла глаза и вслушивалась в слова. Волшебная песня; она ассоциируется у меня с зимой. Вообще многие песни я могу назвать зимними: Фрэнк Синатра, Сплин, Люмен, Колдплэй (наверное) и Никелбэк. Как появится какая-то песня, сразу закрываю глаза и представляю, что снег хлопьями сыпет в лицо. Это может быть связано с тем, что я хочу зимы.

Из «транса» меня вывела подруга, назвав мое имя. Саша спросила, о чем я задумалась. Ее глаза были полны волнения. Девушка смотрела так, будто что-то случилось.

— Хочу зиму и Новый год, — мягко сказала я и растворилась в музыке.

— Скоро, совсем скоро мы будем одеты как капуста — никакой грации и привлекательности. — Вашенская печально вздохнула; это выглядело весьма комично, и я улыбнулась.

— Зимой тоже можно красиво одеваться, — я пожала плечами и сделала последний глоток кофе.

Нужно идти домой: сумерки дают о себе знать, да и дождь почти прошел. Мы расплатились за свой заказ и поспешили ко мне.

Да уж, дождь по-прежнему моросил: туман и ветер способствовали медленному передвижению в сторону многоэтажки.

Мы молчали всю дорогу. Когда мы дошли, то быстро забежали в подъезд и побежали по лестнице до лифта.