Фамильная реликвия
Часть 18 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Нельзя бабушку оставлять одну, — твёрдо заявила я. — Ты можешь гарантировать, что следующая голова, которую вывесят на заборе Николая, не будет принадлежать ей или мне?
— Нет, не могу, — недовольно поджав губы, ответил тот. — Но и вдвоём в доме вам тоже оставаться не стоит. Две женщины, одна из которых немощная старушка, лёгкая добыча для преступников.
— И что ты предлагаешь?
— Придётся мне злоупотребить гостеприимством Анны Степановны. Надеюсь, она не будет возражать против моей компании.
— Тогда придётся рассказать ей правду, — заметила я.
— Придётся, — согласился Семён. — Мы не вправе больше скрывать от неё действительное положение вещей. Пусть знает, что среди местных объявился ярый последователь испанской инквизиции.
Фамильная реликвия
— Я не нуждаюсь ни в чьей защите.
Столь категоричное заявление, последовавшее от бабушки после того, как мы с Семёном поведали ей об откровенной чертовщине, творящейся в деревне в последние дни, поставило меня в тупик.
— Анна Степановна, я понимаю, что адекватному человеку всё рассказанное нами может показаться полным бредом, — вкрадчиво проговорил Семён, проникновенно заглядывая в глаза старушке. — Вы можете верить нам с Женей или не верить — воля ваша. Если убрать в сторону мистицизм, обезглавленное кошачье тело на вашем заборе — факт. Кто-то поймал бедное животное, отрезал ему голову, которую впоследствии прицепил на ворота Николаю, а тело — на ваш забор. Более того, была сделана надпись, крайне напоминающая вполне конкретную угрозу. Угрозу вам. В связи с этим я, как представитель правоохранительных органов, должен предпринять меры, чтобы поймать преступника.
— Ну, так предпринимай, — пожала плечами бабушка, на которую слова участкового не произвели ни малейшего впечатления. — Ловить супостатов — твоя прямая обязанность. А меня оставь в покое.
Я внимательно смотрела в испещрённое глубокими морщинами лицо своей бабушки, и не видела на нём ни намёка на страх. Напротив, в светлых глазах отчётливо читалась какая-то отчаянная решимость. И хотя у меня не было никаких доказательств, интуиция подсказывала мне, что бабушка точно знает автора кровавого послания.
— Сёма, выйди, пожалуйста, — тихо проговорила я, послав другу предупреждающий взгляд, чтобы не вздумал спорить. — Я хочу поговорить с бабушкой наедине. А ты пока можешь заняться сбором вещдоков. Так ведь это у вас называется?
Семён наградил меня мрачным взглядом, но разводить бессмысленную полемику не стал, просто поднялся со стула и вышел во двор. Я же повернулась к бабушке и, опустив руку в карман джинс, положила перед ней на стол ключ от шкафа покойной ведьмы. По расширившимся от ужаса глазам я поняла, что этот предмет бабушке был хорошо знаком.
— Откуда? — почему-то шёпотом спросила она, глядя на ключ так, словно он был ядовитым и мог в любой момент отгрызть ей руку.
— Нашла в доме Николая, — ответила я. — Ну, как нашла. Бывшая владелица показала мне его.
Вот теперь лицо старушки исказила гримаса страха.
— Ты видела Серафиму? — дрогнувшим голосом уточнила она.
— Если речь идёт о покойной ведьме, некогда владевшей этим домом, то да, — кивнула я. — Не только видела, но и разговаривала с ней.
— Что она тебе сказала?
Судя по отчётливо звучащему напряжению в её голосе, Серафима явно знала что-то такое, чем моя бабушка не хотела бы делиться.
— Много чего, — уклончиво ответила я. — А что, по-твоему, она могла мне рассказать?
Бабушка резко откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. Страх моментально пропал из её глаз, а взгляд стал колючим и подозрительным.
— Не лезь в это, Евгения, — строго проговорила она, буравя меня недовольным взглядом. — Не след тебе ввязываться в это дело.
— Какое именно дело? — я была не намерена сдаваться просто так. — Бабуль, мне не десять лет, и я сама в состоянии решить, куда мне стоит лезть, а куда — нет.
Бабушка лишь хмыкнула на это и укоризненно покачала головой.
— Ты сама не понимаешь, о чём говоришь. Ты ведь ничего не знаешь…
— Это твоё “ничего не знаешь” как-то связано со вторым трупом в могиле пятидесятилетней давности и с чемоданом, зарытым под яблоней в саду Николая?
Старушка с шумом втянула носом воздух и поджала губы, словно пытаясь удержать рвущиеся наружу слова.
— Я всё сказала, — сквозь зубы процедила она. — Ничего другого ты от меня не услышишь.
— Хорошо, — я тоже скрестила руки на груди, полностью скопировав позу бабушки. — Не хочешь со мной разговаривать — не разговаривай. Я вполне могу получить ответы на интересующие меня вопросы у призрака Серафимы. Благо она постоянно ошивается в своём старом доме и совсем не прочь со мной поболтать.
Моя провокация не произвела на бабушку ни малейшего впечатления, только укоризненный взгляд светлых глаз, адресованный мне, говорил о том, что мои слова были услышаны.
В конечном итоге мне пришлось уйти, так и не получив столь необходимые мне ответы. Ну не пытать же родную бабушку, в самом-то деле! А добровольно эта упрямица мне явно ничего не расскажет. Только вот непонятно, почему. Что за страшную тайну знает покойная ведьма? Догадки одна страшнее и фантастичнее другой мигом возникли в моей голове. Учитывая тот факт, что прежде все считали, будто Серафима просто покинула деревню, однако её вещи оказались зарыты в саду, а в одной из могил обнаружился неучтённый жилец, можно было предположить, что женщина была убита. И вполне вероятно, что бабушка об этом что-то знает.
— Мне нужно, чтобы ты написала заявление в следственный комитет, — официальным тоном сообщил Семён, стоило только мне показаться на крыльце. — Об угрозах, вандализме и жестоком обращении с животными.
— Хорошо, — покорно согласилась я. — Полагаю, до завтра это ждёт?
— Разумеется.
Вместе мы вернулись к Николаю домой. Семён наотрез отказался оставлять меня одну. Второй кровати в доме не было, а позволять другу спать на полу я была не намерена. Позвонив Николаю, я надеялась, что он вразумит нашего чересчур мнительного товарища, однако тот принял сторону Семёна, и я оказалась в меньшинстве. Как итог: я устроилась спать на кровати, а неугомонный участковый постелил прямо на полу дохлое одеяло, поверх которого и устроился с самым невозмутимым выражением лица, подложив под голову маленькую квадратную подушку и накрывшись шерстяным клетчатым пледом.
* * *
Я резко проснулась посреди ночи. Ничего не нарушало моего сна: Семён мирно спал, свернувшись калачиком и положив под щёку ладонь, в доме царила абсолютная тишина. Энергично потерев лицо, прогоняя остатки сна, я осторожно спустила ноги с кровати, стараясь случайно не наступить на своего “охранника”, и как была в коротких шортах и футболке, бесшумно пошлёпала босыми ногами в сторону сеней. Здесь я взяла со стула шерстяные носки Николая, в которых мои ноги буквально утонули, натянула его же спортивные штаны и, довершив образ вязаным свитером с высоким горлом, вышла на крыльцо.
Сон, приснившийся мне и ставший, скорее всего, причиной столь внезапного пробуждения, был… странный. Впрочем, как и вся моя жизнь после возвращения в деревню.
Мне снился наш дом. Я была совсем маленькой — лет шести, не старше, — и очередное лето проводила в деревне вместе с бабушкой и дедом. На улице уже смеркалось. Бабушка отправилась в коровник на вечернюю дойку, дед колол дрова во дворе. Я же собралась перестелить свою постель и полезла в комод за бельём. На самом дне нижнего ящика, под кипой полотенец и постельного белья, я наткнулась на небольшую деревянную коробочку квадратной формы. Движимая любопытством, я открыла свою находку: в ней оказался массивный перстень с красным камнем. Завороженная блеском камня, я вытащила кольцо и собралась было надеть его на свой палец, как внезапно резкий удар по руке заставил меня вскрикнуть и выронить украшение на пол. Подняв голову, я встретилась с искажённым гневом лицом бабушки.
— Никогда не трогай это! — грубо схватив меня за плечи и с силой встряхнув, точно тряпичную куклу, сказала она.
— Прости, я не хотела, — жалобно всхлипнув не столько от боли в пострадавшей руке, сколько от страха из-за странной реакции всегда такой доброй и спокойной бабушки, проговорила я. — Я случайно нашла.
Бабушка тут же крепко прижала меня к себе и принялась успокаивающе гладить по спине.
— Не реви, — неожиданно мягко после столь сильной вспышки гнева, велела она. — Я знаю, что ты хорошая девочка и не стала бы рыться в моих вещах. А сейчас иди, помоги деду.
Ещё раз всхлипнув, я вытерла слёзы рукавом своей рубашки и отодвинулась от бабушки. Та же наклонилась и подняла с пола упавший перстень.
— Красивый, — осторожно заметила я, теперь уже с опаской глядя на украшение.
— Красивый, — согласилась бабушка, убирая кольцо обратно в коробочку. — И очень опасный, особенно для маленьких девочек.
— Чем простое кольцо может быть опасно? — удивилась я.
— Это не простое кольцо, — покачала головой бабушка. — Оно передаётся в нашей семье из поколения в поколение.
— О! — я с восхищением посмотрела на коробочку в руках бабушки. — Оно очень ценное, да?
— Да, — кивнула та.
— Тогда я не буду его трогать, — пообещала я.
И, видимо, действительно, больше не трогала эту странную побрякушку, раз умудрилась и вовсе забыть о её существовании. А вот сейчас почему-то вспомнила.
— Память, что бурная река — никогда не знаешь, куда тебя вынесет, — раздался рядом со мной мелодичный женский голос. Вздрогнув, я повернула голову и увидела бывшую хозяйку дома, мирно стоявшую в нескольких шагах от меня.
Её появление меня почему-то совершенно не удивило. Видимо, я уже умудрилась привыкнуть вот к таким явлениям потусторонних сущностей.
— Серафима, что вам от меня нужно? — прямо спросила я, устав играть в шарады с этой призрачной дамой.
— Помощь, — последовал лаконичный ответ.
— Какого рода?
— Я устала, — в голосе ведьмы отчётливо слышался надлом. — Я заслуживаю покой.
— Что же вам мешает уйти?
— Ты.
— Я? — моему изумлению не было предела. — Каким образом?
— Ты должна забрать у Ани кольцо, — объяснила женщина. — Теперь твоя очередь нести это бремя.
В памяти тут же услужливо всплыла картинка: ночь, коленопреклонённая беременная ведьма в белом и демон с тонкими рогами, держащий в руке золотое кольцо с огромным рубином.
— Что это за кольцо? — пристально глядя в светло-голубые глаза призрака, спросила я. — И откуда вы знаете мою бабушку? Я видела фотографии в шкафу… Вы дружили с её матерью?
На лице Серафимы отразилась горькая усмешка.
— Нет, мы с ней не очень хорошо ладили, — с нотками сожаления в голосе ответила она. — Но я любила её, ведь она — моя младшая сестра.
— Сестра? — поражённо ахнула я. Нет, когда-то давным-давно бабушка вскользь упоминала о том, что у её матери были старшие брат и сестра, но она никогда не говорила, что деревенская ведьма приходилась ей родной тёткой.
— Нет, не могу, — недовольно поджав губы, ответил тот. — Но и вдвоём в доме вам тоже оставаться не стоит. Две женщины, одна из которых немощная старушка, лёгкая добыча для преступников.
— И что ты предлагаешь?
— Придётся мне злоупотребить гостеприимством Анны Степановны. Надеюсь, она не будет возражать против моей компании.
— Тогда придётся рассказать ей правду, — заметила я.
— Придётся, — согласился Семён. — Мы не вправе больше скрывать от неё действительное положение вещей. Пусть знает, что среди местных объявился ярый последователь испанской инквизиции.
Фамильная реликвия
— Я не нуждаюсь ни в чьей защите.
Столь категоричное заявление, последовавшее от бабушки после того, как мы с Семёном поведали ей об откровенной чертовщине, творящейся в деревне в последние дни, поставило меня в тупик.
— Анна Степановна, я понимаю, что адекватному человеку всё рассказанное нами может показаться полным бредом, — вкрадчиво проговорил Семён, проникновенно заглядывая в глаза старушке. — Вы можете верить нам с Женей или не верить — воля ваша. Если убрать в сторону мистицизм, обезглавленное кошачье тело на вашем заборе — факт. Кто-то поймал бедное животное, отрезал ему голову, которую впоследствии прицепил на ворота Николаю, а тело — на ваш забор. Более того, была сделана надпись, крайне напоминающая вполне конкретную угрозу. Угрозу вам. В связи с этим я, как представитель правоохранительных органов, должен предпринять меры, чтобы поймать преступника.
— Ну, так предпринимай, — пожала плечами бабушка, на которую слова участкового не произвели ни малейшего впечатления. — Ловить супостатов — твоя прямая обязанность. А меня оставь в покое.
Я внимательно смотрела в испещрённое глубокими морщинами лицо своей бабушки, и не видела на нём ни намёка на страх. Напротив, в светлых глазах отчётливо читалась какая-то отчаянная решимость. И хотя у меня не было никаких доказательств, интуиция подсказывала мне, что бабушка точно знает автора кровавого послания.
— Сёма, выйди, пожалуйста, — тихо проговорила я, послав другу предупреждающий взгляд, чтобы не вздумал спорить. — Я хочу поговорить с бабушкой наедине. А ты пока можешь заняться сбором вещдоков. Так ведь это у вас называется?
Семён наградил меня мрачным взглядом, но разводить бессмысленную полемику не стал, просто поднялся со стула и вышел во двор. Я же повернулась к бабушке и, опустив руку в карман джинс, положила перед ней на стол ключ от шкафа покойной ведьмы. По расширившимся от ужаса глазам я поняла, что этот предмет бабушке был хорошо знаком.
— Откуда? — почему-то шёпотом спросила она, глядя на ключ так, словно он был ядовитым и мог в любой момент отгрызть ей руку.
— Нашла в доме Николая, — ответила я. — Ну, как нашла. Бывшая владелица показала мне его.
Вот теперь лицо старушки исказила гримаса страха.
— Ты видела Серафиму? — дрогнувшим голосом уточнила она.
— Если речь идёт о покойной ведьме, некогда владевшей этим домом, то да, — кивнула я. — Не только видела, но и разговаривала с ней.
— Что она тебе сказала?
Судя по отчётливо звучащему напряжению в её голосе, Серафима явно знала что-то такое, чем моя бабушка не хотела бы делиться.
— Много чего, — уклончиво ответила я. — А что, по-твоему, она могла мне рассказать?
Бабушка резко откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. Страх моментально пропал из её глаз, а взгляд стал колючим и подозрительным.
— Не лезь в это, Евгения, — строго проговорила она, буравя меня недовольным взглядом. — Не след тебе ввязываться в это дело.
— Какое именно дело? — я была не намерена сдаваться просто так. — Бабуль, мне не десять лет, и я сама в состоянии решить, куда мне стоит лезть, а куда — нет.
Бабушка лишь хмыкнула на это и укоризненно покачала головой.
— Ты сама не понимаешь, о чём говоришь. Ты ведь ничего не знаешь…
— Это твоё “ничего не знаешь” как-то связано со вторым трупом в могиле пятидесятилетней давности и с чемоданом, зарытым под яблоней в саду Николая?
Старушка с шумом втянула носом воздух и поджала губы, словно пытаясь удержать рвущиеся наружу слова.
— Я всё сказала, — сквозь зубы процедила она. — Ничего другого ты от меня не услышишь.
— Хорошо, — я тоже скрестила руки на груди, полностью скопировав позу бабушки. — Не хочешь со мной разговаривать — не разговаривай. Я вполне могу получить ответы на интересующие меня вопросы у призрака Серафимы. Благо она постоянно ошивается в своём старом доме и совсем не прочь со мной поболтать.
Моя провокация не произвела на бабушку ни малейшего впечатления, только укоризненный взгляд светлых глаз, адресованный мне, говорил о том, что мои слова были услышаны.
В конечном итоге мне пришлось уйти, так и не получив столь необходимые мне ответы. Ну не пытать же родную бабушку, в самом-то деле! А добровольно эта упрямица мне явно ничего не расскажет. Только вот непонятно, почему. Что за страшную тайну знает покойная ведьма? Догадки одна страшнее и фантастичнее другой мигом возникли в моей голове. Учитывая тот факт, что прежде все считали, будто Серафима просто покинула деревню, однако её вещи оказались зарыты в саду, а в одной из могил обнаружился неучтённый жилец, можно было предположить, что женщина была убита. И вполне вероятно, что бабушка об этом что-то знает.
— Мне нужно, чтобы ты написала заявление в следственный комитет, — официальным тоном сообщил Семён, стоило только мне показаться на крыльце. — Об угрозах, вандализме и жестоком обращении с животными.
— Хорошо, — покорно согласилась я. — Полагаю, до завтра это ждёт?
— Разумеется.
Вместе мы вернулись к Николаю домой. Семён наотрез отказался оставлять меня одну. Второй кровати в доме не было, а позволять другу спать на полу я была не намерена. Позвонив Николаю, я надеялась, что он вразумит нашего чересчур мнительного товарища, однако тот принял сторону Семёна, и я оказалась в меньшинстве. Как итог: я устроилась спать на кровати, а неугомонный участковый постелил прямо на полу дохлое одеяло, поверх которого и устроился с самым невозмутимым выражением лица, подложив под голову маленькую квадратную подушку и накрывшись шерстяным клетчатым пледом.
* * *
Я резко проснулась посреди ночи. Ничего не нарушало моего сна: Семён мирно спал, свернувшись калачиком и положив под щёку ладонь, в доме царила абсолютная тишина. Энергично потерев лицо, прогоняя остатки сна, я осторожно спустила ноги с кровати, стараясь случайно не наступить на своего “охранника”, и как была в коротких шортах и футболке, бесшумно пошлёпала босыми ногами в сторону сеней. Здесь я взяла со стула шерстяные носки Николая, в которых мои ноги буквально утонули, натянула его же спортивные штаны и, довершив образ вязаным свитером с высоким горлом, вышла на крыльцо.
Сон, приснившийся мне и ставший, скорее всего, причиной столь внезапного пробуждения, был… странный. Впрочем, как и вся моя жизнь после возвращения в деревню.
Мне снился наш дом. Я была совсем маленькой — лет шести, не старше, — и очередное лето проводила в деревне вместе с бабушкой и дедом. На улице уже смеркалось. Бабушка отправилась в коровник на вечернюю дойку, дед колол дрова во дворе. Я же собралась перестелить свою постель и полезла в комод за бельём. На самом дне нижнего ящика, под кипой полотенец и постельного белья, я наткнулась на небольшую деревянную коробочку квадратной формы. Движимая любопытством, я открыла свою находку: в ней оказался массивный перстень с красным камнем. Завороженная блеском камня, я вытащила кольцо и собралась было надеть его на свой палец, как внезапно резкий удар по руке заставил меня вскрикнуть и выронить украшение на пол. Подняв голову, я встретилась с искажённым гневом лицом бабушки.
— Никогда не трогай это! — грубо схватив меня за плечи и с силой встряхнув, точно тряпичную куклу, сказала она.
— Прости, я не хотела, — жалобно всхлипнув не столько от боли в пострадавшей руке, сколько от страха из-за странной реакции всегда такой доброй и спокойной бабушки, проговорила я. — Я случайно нашла.
Бабушка тут же крепко прижала меня к себе и принялась успокаивающе гладить по спине.
— Не реви, — неожиданно мягко после столь сильной вспышки гнева, велела она. — Я знаю, что ты хорошая девочка и не стала бы рыться в моих вещах. А сейчас иди, помоги деду.
Ещё раз всхлипнув, я вытерла слёзы рукавом своей рубашки и отодвинулась от бабушки. Та же наклонилась и подняла с пола упавший перстень.
— Красивый, — осторожно заметила я, теперь уже с опаской глядя на украшение.
— Красивый, — согласилась бабушка, убирая кольцо обратно в коробочку. — И очень опасный, особенно для маленьких девочек.
— Чем простое кольцо может быть опасно? — удивилась я.
— Это не простое кольцо, — покачала головой бабушка. — Оно передаётся в нашей семье из поколения в поколение.
— О! — я с восхищением посмотрела на коробочку в руках бабушки. — Оно очень ценное, да?
— Да, — кивнула та.
— Тогда я не буду его трогать, — пообещала я.
И, видимо, действительно, больше не трогала эту странную побрякушку, раз умудрилась и вовсе забыть о её существовании. А вот сейчас почему-то вспомнила.
— Память, что бурная река — никогда не знаешь, куда тебя вынесет, — раздался рядом со мной мелодичный женский голос. Вздрогнув, я повернула голову и увидела бывшую хозяйку дома, мирно стоявшую в нескольких шагах от меня.
Её появление меня почему-то совершенно не удивило. Видимо, я уже умудрилась привыкнуть вот к таким явлениям потусторонних сущностей.
— Серафима, что вам от меня нужно? — прямо спросила я, устав играть в шарады с этой призрачной дамой.
— Помощь, — последовал лаконичный ответ.
— Какого рода?
— Я устала, — в голосе ведьмы отчётливо слышался надлом. — Я заслуживаю покой.
— Что же вам мешает уйти?
— Ты.
— Я? — моему изумлению не было предела. — Каким образом?
— Ты должна забрать у Ани кольцо, — объяснила женщина. — Теперь твоя очередь нести это бремя.
В памяти тут же услужливо всплыла картинка: ночь, коленопреклонённая беременная ведьма в белом и демон с тонкими рогами, держащий в руке золотое кольцо с огромным рубином.
— Что это за кольцо? — пристально глядя в светло-голубые глаза призрака, спросила я. — И откуда вы знаете мою бабушку? Я видела фотографии в шкафу… Вы дружили с её матерью?
На лице Серафимы отразилась горькая усмешка.
— Нет, мы с ней не очень хорошо ладили, — с нотками сожаления в голосе ответила она. — Но я любила её, ведь она — моя младшая сестра.
— Сестра? — поражённо ахнула я. Нет, когда-то давным-давно бабушка вскользь упоминала о том, что у её матери были старшие брат и сестра, но она никогда не говорила, что деревенская ведьма приходилась ей родной тёткой.