Эти спутанные узы

– Поскольку на этот вопрос невозможно ответить точно, тебе придется уточнить.

– Придворные, – говорю я, взмахивая вилкой. Себастьян, казалось, никогда не оставался в одиночестве. Если с ним была не одна из его потенциальных невест, то был Риаан – обычно вместе с несколькими другими стражниками и членами его совета. – Советники, друзья, обитатели твоего дворца? – Я делаю паузу. – Твоя жена?

Он складывает руки на столе и наклоняется вперед.

– Амира, моя королева, очень хочет с тобой познакомиться, но сейчас к ней нельзя. Что же до остальных… – Он пожимает плечами. – Я хотел, чтобы сегодня вечером ты была только в моем распоряжении. Нам нужно многое обсудить, и большая часть этих тем слишком важна для меня. Так что я не могу допустить, чтобы при нашем разговоре присутствовали другие глаза и уши.

Я кряхчу.

– Что тебе может быть нужно обсудить со мной? Я всего лишь глупая девчонка, которую обманом заставили связать себя узами с принцем-манипулятором.

И снова я сказала больше, чем хотела. Кажется, я ничего не могу с собой поделать.

Его глаза вспыхивают, он наклоняет голову.

– Твой гнев очень силен. Мне это нравится.

– Ты даже не представляешь, насколько я сердита. Если это какой-то трюк, если ты пытаешься заставить меня работать с Финном или воссоединиться с Себастьяном, то очень скоро ты познаешь всю мощь моего гнева.

Он ухмыляется.

– Принц Ронан знает, что не может явиться в этот дворец без приглашения. Если он это сделает, он рискует развязать битву, которую наверняка проиграет. Но я все равно невероятно хочу его пригласить, хотя бы чтобы позволить тебе выпустить сдерживаемую ярость. Презабавное бы вышло зрелище.

Я склоняю голову и делаю долгий, медленный вдох.

– Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что невежливо копаться в мыслях и эмоциях другого человека?

– Прости, – вздыхает он. – Я веду себя как бесчувственная скотина, но клянусь, я желаю тебе добра. Просто с тех пор, как два таких сильных мужчины сражались из-за женщины, прошло много веков. Целые тысячелетия. Тогда это тоже были два брата, и в этот раз все так же важно, как и в тот. – Он щелкает пальцами, и на столе рядом с моей вилкой появляется бокал вина. – Предлагаю в качестве извинения бокал моего лучшего вина.

Я не обращаю внимания на бокал и поднимаю голову.

– Ты постоянно повторяешь, что за меня борются двое мужчин. Почему ты так говоришь?

– Принц Ронан и принц Финниан? Тебе это ни о чем не говорит? Или за тебя борются еще какие-то могущественные мужчины? Если да, то лучше, если я узнаю об этом сейчас. Не люблю сюрпризы.

Я смеряю его ледяным взглядом.

– Но разве ты не знаешь? Или мы притворяемся, что ты сейчас не читаешь мои мысли?

Он вздыхает.

– Очевидно, что за тебя борются Ронан и Финниан.

– А как ты это узнал?

– Во Дворе Луны у меня есть глаза и уши.

Ну разумеется. Кажется, у каждого в этом королевстве повсюду есть шпионы. Удивительно, что здесь вообще можно хоть что-то хранить в секрете.

– Может, и боролись, но дело было вовсе не во мне. Себастьян связал себя со мной узами, потому что знал, что это убьет меня. Из-за проклятия ритуал бы меня убил, а после моей смерти он получил бы корону. Дело было в короне – в том, кто является законным правителем двора теней. Не во мне.

– Ты так в этом уверена? – спрашивает Миша, поднимая свой бокал.

– Да, уверена. И это такое облегчение. Мне надоело быть пешкой. Они могут сколько угодно бороться за этот проклятый двор. Ко мне это больше не имеет никакого отношения.

С его губ срывается усмешка.

– О если бы это было правдой.

– Это правда. – Я машу рукой у себя над головой: – Видишь? Короны нет.

Он наклоняет голову.

– Может быть, ты хочешь увидеть это собственными глазами? – Он свистит, и большой бурый пятнистый ястреб срывается с ветвей секвойи и садится Мише на плечо. – Это Шторм, мой фамильяр.

Я хмуро смотрю на ястреба.

– Понятия не имею, что это такое.

– Это значит, что наши умы связаны. Он повинуется мне. Служит мне.

Я сразу же думаю о баргесте, гигантском чудовище-волке, которое напало на меня, когда я впервые попала в это королевство. Себастьян сказал, что иногда Неблагие делают их своими фамильярами. Он предположил, что нападение, возможно, не было случайным.

– Я не имею никакого отношения к собаке смерти, – говорит Миша. – Мои существа не нападают на других. Во всяком случае, не нападают первыми. Но вот если нападают на них… – он пожимает плечами.


– И что я должна увидеть в этой птице? – спрашиваю я.

– Шторм сегодня утром вернулся из Двора Луны. Если ты посмотришь ему в глаза, он сможет показать тебе, что он там видел.

– Мне не нужно знать. Это меня не касается.

Уголок рта Миши дергается вверх. Мои слова явно его позабавили.

– Шутишь?

Глаза у птицы такие же, как у Миши, – красновато-коричневые и светящиеся. Когда я смотрю на них, зрачки ястреба расширяются и сужаются.

– Я не вижу…

Уж не знаю, что я ожидала почувствовать, но я совершенно не была готова к тому, что это будет вот так.

Мое сознание неожиданно вырывается из моего тела, и я понимаю, что… лечу. Лечу, как хищная птица, кружу над башней замка, влетаю в высокое окно и сажусь на каменный выступ.

Внизу, у окон стоит Финн. Его хорошо видно в ярких лучах солнца. Я сразу же узнаю огромный зал с хрустальными люстрами и сверкающим мраморным полом, даже несмотря на то что Мордеус не ухмыляется мне со своего места возле трона.

Это тронный зал Неблагого двора.





Глава 5




Когда я была в этой комнате в последний раз, я вонзила нож в грудь фальшивого короля. Я смотрела, как его безжизненное тело падает рядом с телом ни в чем не повинной девушки – той, которую он убил, чтобы наказать меня за то, что я отказалась заключить с ним узы.

Сейчас в комнате находятся те, кого я когда-то считала друзьями: Финн со своими зоркими волчицами Дарой и Луной; Джалек, Благой перебежчик; Прета, невестка Финна, и дочь Преты, Ларк. Ларк сжимает руку матери и поднимает взгляд на ястреба. Интересно, знает ли она, что за ними наблюдают, и знает ли, что в будущем я увижу эту сцену.

Финн говорит, но звуки, которые срываются с его губ, не имеют для меня никакого смысла. Я понимаю, что ястреб не понимает звуков, он запоминает их только для своего хозяина. Я смотрю на рты присутствующих и сосредотачиваюсь.

– Я хочу, чтобы все были готовы уходить в любой момент, – говорит Финн. Он все еще сосредоточенно смотрит в окно. Я не могу сказать, что он видит, но чувствую его беспокойство и горе. Он невероятно устал.

– Что ты говоришь? – спрашивает Прета, сурово глядя на Финна. Она складывает руки на груди. – Мы так долго ждали возвращения сюда, но ты собираешься сбежать, поджав хвост?

Он качается и хватается за подоконник, чтобы удержаться на ногах. Его волчицы, Дара и Луна, толкают его в руки и тихо скулят.

– Корона у Себастьяна, – говорит Джалек, бросая на него острый взгляд темно-зеленых глаз. – Финн прав. Это только вопрос времени.

– Значит, мы просто сдадимся? – спрашивает Прета.

Финн закрывает глаза, и я вижу, как на его лбу поблескивают капельки пота.

– Проклятие снято. И сейчас принц Ронан направляется сюда, чтобы заявить свои права на этот трон. Как только он это сделает, у нас не будет ни единого шанса против его силы.

– Если он уже в пути, мы вышлем наших людей поприветствовать его, – огрызается Прета.

– Ты думаешь, он настолько глуп, что войдет через парадную дверь? – спрашивает Джалек. – Он попросит своего гоблина перенести его прямо в тронный зал – возможно, прямо на трон.

– Тогда мы будем ждать у трона с мечами наготове, – говорит она, и мое сердце разрывается от печали и отчаяния в ее глазах. До сих пор я не понимала, как сильно я скучала по ним – я не позволяла себе думать об этом.

– Какая часть фразы «у него корона» тебе не понятна? – спрашивает Финн, потирая виски. – Я слишком устал, чтобы продолжать этот спор.

Прета качает головой:

– Ты не устал. Ты болен. Тебе нужен отдых – отдых в твоей собственной постели, в твоем собственном доме.

Финн поворачивается спиной к окнам и поднимает голову, прислоняя лицо к стеклу. Прета права. Он действительно выглядит больным. Его смуглая кожа выглядит тревожно бледной, а в позе чувствуется нехарактерная слабость.

– В любую секунду этот тронный зал будет кишеть людьми Себастьяна и их гоблинами, – говорит он. – Они появятся здесь в мгновение ока, будут вооружены и готовы убивать. Одно дело стоять на своем, когда мы думали, что Орда Проклятых выйдет из укрытия и будет прикрывать нас. Но оставаться без них – просто самоубийство.

– Они скоро будут здесь, – говорит Прета. – Генерал Харгова тебя не оставит.

Финн качает головой:

– Слишком поздно – и неважно, на минуту или на столетие. Мы уходим.

– А как же твой двор? – спрашивает Прета.