Эти лживые клятвы

Она одета в мягкое белое кружевное платье и выглядит как невеста, готовая к свадьбе. Я кладу руки на стекло – хочу отодвинуть его, разбудить ее, чтобы… спасти? Но оно не двигается.

Я прижимаю руку к стеклу.

– Нет.

Я перехожу к следующему гробу и вижу в нем молодого человека. У него впалые щеки и желтоватая кожа. Наверное, он умирал от голода, когда предложил себя Финну. Может быть, он был похож на меня и у него была младшая сестра, которая полагалась на него. Может быть, он отдал свою жизнь, чтобы кто-то, кого он любил, мог выжить.

Гроб за гробом, человек за человеком – эти катакомбы рассказывают историю о чудовище, которое было готово лишить жизни мужчин и женщин, чтобы защитить свою собственную. Когда я натыкаюсь на гроб со знакомым лицом внутри, я опираюсь на него и пытаюсь сдержать рыдания.

Кайла. Я видела, как она предлагает ему себя. Она пожертвовала собой, потому что ее жизнь была хуже этой судьбы – хуже вечности в стеклянном гробу.

Мне хотелось верить, что Финн хороший. Когда Баккен рассказал мне о проклятии, мне хотелось верить, что Финн никогда не отнимет жизнь человека, что он отпустит свою магию и пожертвует своим бессмертием, а не падет жертвой ужасного выбора, предложенного проклятием. Но в глубине души я понимала – и понимала давно, – зачем нужны трибуты.

Я хотела верить, что мы друзья и что связь, которую я чувствовала, когда мы касались друг друга, что-то значила. Но причиной этой связи стала ненужная мне корона. Она нужна ему. И ради нее он собирался меня убить.

– Я держу их здесь, чтобы почтить их память.

Я поворачиваюсь в темноте. Позади меня стоит Финн, рядом с ним плывет шар света, бросающий свет на это преступно красивое лицо. Эти лживые уста. Эти обманчивые серебристые глаза.

– Ты все-таки собираешься попросить меня заключить с тобой узы? Или тебе не хватит смелости взять корону, хотя ты и твои друзья склоняли меня отдать ее тебе.

Он прислоняется плечом к каменной стене и закрывает глаза, как будто очень, очень устал.

– Значит, ты все знаешь?

– Я знаю, что ты планировал убить меня еще тогда, когда пригласил меня на танец, – я не могу скрыть боль в своем голосе. – Все, что ты сделал, чтобы завоевать меня, ты сделал ради короны – чтобы я заключила с тобой узы и корона точно досталась бы тебе.

Он выпрямляется и в отчаянии проводит руками по волосам.

– Я не могу решить проблемы моего двора, будучи в изгнании.

У меня дрожат руки, но я не боюсь. Мне… больно. Мой взгляд скользит по ряду гробов, и комната вокруг меня начинает качаться. Я прижимаю руку к животу и чувствую липкое тепло крови Мордеуса. И моей крови, все еще сочащейся из неглубокой раны, оставленной его кинжалом.

– И пока ты манипулировал мной, ты убивал всех этих невинных людей, потому что верил, что твоя жизнь важнее их.

Я поворачиваюсь к нему, но он даже не думает отрицать мои слова. На его лице маска покорности, его серебристые глаза блестят от печали. Нет, не печали. А того, что он хочет мне показать. Я не позволю собой манипулировать. Хватит.

Я с трудом сглатываю, но это не помогает заглушить боль в груди.

– Их всех убил ты?

– Нет, но многих, – он подходит к первому гробу и осторожно прижимает кончики пальцев к стеклу, рассматривая лежащую в нем женщину. – Слишком многих.

– Ты знаешь их имена?

– Всех до единого.

Я киваю на гроб, на котором покоятся его руки, на том, в котором лежит невеста.

– Кто это?

– Ее звали Изабель, – его голос срывается. Он поднимает голову и смотрит мне в глаза.

Я помню, как спрашивала его об Изабель – о том, кто она такая, что с ней случилось. Я помню боль в его глазах, когда он отвечал: «Она была смертной».

– Ты убил ее, – шепчу я. – Убил свою суженую.

– Да. – Трудно ненавидеть его, когда он так сломлен, но благодаря фактам это делать проще. Он не тот мужчина, каким я начинала его считать.

– Король мертв, – говорю я. Я хочу, чтобы он знал, на что я способна – что мной не так легко манипулировать или одолеть. Я сама хочу это знать.

– Я знаю.

Я вытаскиваю кинжал из ножен на бедре, но держу его в тени на ладони.

– Я убила его.

– Я знаю. Он недооценил тебя с самого начала. Но твоя мать – нет.

Я вспоминаю ее улыбку.

– Не говори о моей матери.


Мои глаза горят. Я не могу думать об этом. Последние девять лет я так злилась на нее за то, что она нас бросила. Я не могу думать о том гневе, который она не заслуживает. О том, чем она пожертвовала ради меня. Еще нет.

– Я могла бы простить тебе обман, но это? – я провожу рукой в сторону гробов. – Я всю жизнь прожила в мире, в котором считалось, что людей можно купить и использовать. Я никогда не передам корону тому, кто является частью этой проблемы.

Его челюсть дергается, когда он скользит взглядом по мне.

– Тогда ты должна воспользоваться кинжалом, который прячешь в руке, и убить меня. Потому что, пока я жив, у меня есть обязательства перед моим народом. Так что, пока я жив, я буду бороться за корону, которая сейчас у тебя на голове.

Я дрожащей рукой сжимаю кинжал. Если я убью его, это не вернет к жизни всех этих людей. Но в мире станет на одного фейри, отнимающего невинные жизни, меньше.

Я делаю шаг вперед, но он не двигается.

Он собирается драться со мной или просто позволит мне его прикончить?

Я ему доверяла.

И я предала Себастьяна. Да, я сделала это ради сестры, но и ради Финна тоже. Ради его королевства. Ради того, чтобы у него был шанс вернуть себе трон.

Я пытаюсь перехватить кинжал, чтобы правильно нанести удар, но не могу. Мои пальцы отказываются сжиматься. Поэтому я бегу. Я нахожу лестницу и бегу вверх. Выше и выше… Я чувствую, что он провожает меня взглядом, но не бежит за мной вслед. Мои легкие и ноги горят, но я поднимаюсь не только потому, что хочу оказаться снаружи. Я поднимаюсь, пока не вдыхаю свежий дневной воздух и не вижу выглядывающие из-за двери лучи солнечного света. Я выползаю на солнечный свет и падаю на ковер из сосновых иголок на поляне. Я не могу отдышаться. И дело не только в том, что сердце бешено колотится у меня в груди. И не в том, что начинают болеть укус змеи и рана в животе.

Финн предал меня, я предала Себастьяна, и все это причиняет мне невыносимую боль.





Глава 34




– Леди Абриелла, – тихо произносит Эммалин. – Миледи… вам нужно вставать.

Я пытаюсь открыть глаза, но это слишком тяжело. Я поворачиваюсь на другой бок и накрываю голову подушкой.

– Нет. Мне нужно поспать.

Эммалин пищит, и я смутно осознаю, что они с Тесс тихо переговариваются между собой. Но я снова погружаюсь в сон.

– Только что нашла ее.

– Слишком много крови.

– Найди принца.

– Бри? – голос Себастьяна. Запах кожи, соли и моря. Солнце на зеленой траве. – Бри, очнись.

Я не хочу открывать глаза. Я лежу в мягкой постели, завернувшись в одеяло. Я чувствую его запах и не помню, почему. Но я не хочу покидать это безопасное место.

– Нужно, чтобы тебя осмотрел целитель, – тихо говорит Себастьян.

Когда он говорит это, на меня обрушивается осознание. Как будто кто-то открыл занавески, впуская в комнату яркий солнечный свет. Я не хочу осознавать, что сделала. Не могу смириться с мыслью, что Себастьян меня ненавидит.

– Абриелла, открой глаза, – почему он говорит так нежно? Разве он не знает? Он проводит рукой по моей щеке. Она такая теплая и жесткая, и я наклоняю голову, когда он проводит большим пальцем по моей челюсти. – Ты до смерти меня напугала. Ты ведь это знаешь, да? Просто открой глаза, чтобы я знал, что с тобой все в порядке.

Но я не хочу открывать глаза. Я не хочу заканчивать этот сон, где он все еще заботится обо мне.

Его мягкое дыхание трепещет на моих губах, а затем его рот на моем, нежный и уговаривающий. Мое сердце сжимается.

Себастьян.

– Прости меня, – шепчу я ему в губы, наконец открывая глаза.

– Простить? – его лицо искажено тревогой, но он все еще склоняется ко мне, его глаза снова и снова изучают мое лицо.

– За то, что украла книгу. За то, что обманула тебя. Я не могла рассказать тебе о сделке с Мордеусом. Я должна была спасти Джас, – я закрываю глаза, а потом добавляю: – Прости, что доверяла Финну, когда ты предупреждал меня, что не нужно этого делать. Мне жаль. Мне очень жаль.

Матрас проминается, когда он садится на кровать рядом со мной. Он притягивает меня в свои объятия, его прикосновение и тепло приносят такое облегчение, что слезы текут по моему лицу.

– Пусть тебя осмотрит целитель, а потом ты все мне расскажешь.

Так я и делаю.