Эти лживые клятвы

– Ты говоришь об узах?

Он бросает на меня многозначительный взгляд, и уголок его рта приподнимается в кривой улыбке.

– Помимо всего прочего.

– Но я не могу, – хнычу я. Я говорю невнятно. Кажется, я все еще танцую. Я не знаю, как остановиться. Да и не хочу. – Я даже не могу сказать тебе почему, иначе потеряю сестру навсегда.

Что-то мелькает на его лице, и его глаза становятся слишком серьезными.

– Себастьян всегда найдет способ дать тебе то, что ты хочешь.

– Я хочу танцевать, – я беру еще один бокал вина у проходящего мимо официанта.

– Тогда танцуй, – Риаан касается своим бокалом моего. – Я счастлив услужить моей будущей королеве.

Эти слова снова напоминают мне о том, как Себастьян и та девушка сплелись в объятиях в тени его комнаты. Я не хочу об этом думать. Не хочу снова испытывать эту боль. Поэтому я осушаю третий бокал – и делаю это так быстро, что не могу сдержать кашель.

Музыка меняется… или, может быть, это я? Мое невесомое тело вдруг чувствуется совсем по-другому. Мои руки плавно двигаются в воздухе, бедра покачиваются в такт музыке. Почему я никогда не замечала, как приятно иметь тело? Как хорошо водить перед собой руками. Чувствовать дуновение ветра на своей коже и кончиках пальцев…

Я хочу еще.

Я протягиваю руку, чтобы развязать корсаж, но кто-то меня останавливает.

– Абриелла, остановитесь, – говорит Эммалин. Она берет меня на плечи.

Я несколько раз моргаю, глядя на свою служанку, но она то появляется, то исчезает, а когда я прищуриваюсь, то вижу, что это не одна из близнецов, а Прета.

– Прееееета! – радостно кричу я. Я провожу рукой по ее гладкому лицу, пытаясь разглядеть истинный облик прекрасной фейри. – Ты такая красивая. Почему ты всегда превращаешься в того, кем не являешься?

– Мы уходим, – говорит она. – Перестань, – она сбрасывает мои руки со шнурков корсажа.

– Нужно снять одежду, чтобы ветерок гулял по коже, – заговорщически шепчу я. – Как приятно, что у нас есть кожа. Она такая чувствительная. Почему нельзя чувствовать кожей, а не глупым сердцем?

– Тебя опоили, – говорит она. – Ты сама не знаешь, чего хочешь.

– Ты права, – я позволила ей вывести меня из бального зала в основном потому, что легче следовать за ней, чем бороться. Зачем бороться? Ведь сейчас мне так хорошо.

Мы всегда выезжали из дворца в карете, но сегодня она проводит меня через новую дверь в холле.

– Откуда она взялась? – спрашиваю я, но она уже тянет меня внутрь, и внезапно мы оказываемся в тихой гостиной уютного дома.





Глава 26




– Магия на вкус как радуга, – говорю я, пытаясь удержаться на ногах.

– Боги небесного и подземного мира, – бормочет Прета.

На полу лежит ковер, а на стенах горят свечи в канделябрах. Это место просто создано для того, чтобы наслаждаться чтением, но сегодня вечером я не хочу читать. Я хочу чувствовать.

Я хватаю ее за руку.

– Это твой новый дом? Мне так жаль, что из-за меня вам пришлось переехать. Мне жаль, что из-за меня он целует другую женщину.

Она качает головой и отворачивается. Плохо дело. Она снова в своей форме – и она такая хорошенькая, – но потом я вижу, на кого она смотрит, и понимаю.

– Финн, – говорю я, подходя к нему нетвердой походкой. – Ты тоже красивый. Такой красивый, что, когда я рядом с тобой, это меня отвлекает. Я никогда тебе этого не говорила? Себастьян бы так разозлился, если бы узнал об этом, – хихикаю я. – Может быть, нам стоит пойти и сказать ему. Получит по заслугам.

– Ее опоили, – говорит Прета.

– Определенно, – говорит Финн. В его потрясающих серебристых глазах пляшут веселые искорки. – Веди ее наверх.

Финн идет вперед по широкой лестнице. Мы идем наверх, в большую спальню. Прета придерживает меня, чтобы я шла ровно. Я вглядываюсь в каждую деталь – здесь большие потертые ковры, свечи, массивная кровать. Мой взгляд цепляется за кровать, и я смотрю на нее до тех пор, пока не представляю, как Финн лежит на ней, приподнявшись на локте. Как он улыбнулся бы мне, и я почувствовала бы эти белоснежные простыни на своей обнаженной коже. Их холод контрастировал бы с жаром его пальцев, скользящих по моему животу, как тогда, когда мы прятались в задней части той темницы.

Я снова закрываю глаза и позволяю себе погрузиться в фантазии. Я смутно сознаю, что падаю на пол.

Кто-то поднимает меня на руки и прижимает к себе. Это Финн, и от запаха его теплого тела что-то внутри меня щелкает. Тупая боль внизу живота становится сильнее, настойчивее – пока не превращается в необходимость. Я обнимаю его за шею и зарываюсь лицом ему в грудь.


Он напрягается и грубо бормочет:

– Спасибо.

Я что-то сказала? Может быть, я сказала, как хорошо от него или как иногда я думаю о его больших руках. Или о том, как меняются его завораживающие глаза, когда он возбужден… нет, не это. За это он мне спасибо не скажет.

– Что ты выпила? И сколько?

Звук его голоса заставляет меня открыть глаза – и когда я успела их закрыть? Когда он держит меня вот так, его лицо так близко. И расстояние между нашими губами совсем небольшое…

– Только один, два, три… – говорю я. – И я хотела бы еще.

– Не сомневаюсь, – ворчит он и отводит от меня взгляд. Это меня огорчает. Я не хочу, чтобы он смотрел на кого-то, кроме меня. – Она выпила слишком много. Эликсир не подействует.

– Я умираю?

Наверное, я умираю, потому что Финн держит меня на руках и так нежно прикасается ко мне. Одной рукой он держит меня за поясницу, а другой гладит по шее.

– Ты не умираешь. Ты пьяна, – но он даже не смотрит на меня.

– Принца поблизости не было, – говорит Прета. – И королева не вернулась во дворец после Литы, хотя у нас все еще нет оснований полагать, что она знает, кто такая Абриелла.

– Тогда кто это сделал? – спрашивает он. В этом голосе слышится ярость, и я знаю, что это должно напугать меня – должно напугать, – но вместо этого звук увеличивает громкость пульсирующего пульса между моих ног.

Я пьяна. Меня опоили. Что бы это ни было, я рада этому, потому что сейчас я другая. Эта Бри не боится. Этой Бри не нужно разбираться с разбитым сердцем и дурацкими угрызениями совести. Она может говорить и делать все что хочет, и она хочет чувствовать свои пальцы в волосах Финна.

– У тебя мягкие кудри, – я накручиваю на палец один из его локонов.

Финн чертыхается.

– Она слишком горячая.

Я ерзаю в его объятиях, скользя рукой от его волос к затылку и поднимая рот к его уху.

– С ней все будет в порядке? – спрашивает Прета.

Я чувствую его глубокий вдох. Я прижимаюсь к нему так близко, что двигаюсь с каждым его вздохом.

– Я позабочусь о ней. Иди узнай, что сможешь.

Моя кожа горит от прикосновения, и я утыкаюсь носом в его шею.

– Бри, – его голос низкий и глубокий. Хриплый тембр отдается в моих чувствительных нервных окончаниях, даже несмотря на то, что какая-то отдаленная часть моего сознания чувствует, что так делать не стоит.

– Я видела ее с тобой.

– О чем мы?

Он куда-то меня несет. И я с разочарованием понимаю, что он относит меня от кровати. Но он все еще держит меня на руках, так что я не протестую.

– Она была с тобой в библиотеке. Ты целовал ее. Я видела.

– Кого? Кайлу?

– Так ее зовут? Что с ней случилось?

Он осторожно ставит меня на ноги.

– В свободное время промышляете шпионажем, принцесса?

– Я пыталась найти ответы. Не то чтобы это сработало, – я хихикаю и спотыкаюсь о край ковра. Он тянет меня вверх, его большие пальцы задевают нижнюю часть моей груди. Я наклоняюсь к нему и смотрю в его глаза – сегодня они скорее серые, чем серебристые. Я поднимаю руку и провожу пальцем по изгибу его губ.

– Ты красивый. Думаю, я хочу тебя поцеловать. Всего один раз.

Выражение его лица меняется, и на мгновение мне кажется, что я что-то вижу. Это возбуждение? Но потом все исчезло.

– Ты пьяна. Это не ты.

– Ты прав. Это не я. Я – Абриелла, та, на плечах которой лежит ответственность. Та, которой нужно быть сильной. Та, с которой скучно, – я закрываю глаза и кладу свою руку на его, ведя ею по своему животу, когда шепчу: – Та, что всегда одна.

– Нужно тебя остудить.

Мне нравится звук его голоса. Он мурашками отдается на моей коже. Финн говорит еще что-то – какую-то скучную чепуху о температуре тела… но я утыкаюсь в него носом и провожу его рукой по своему животу.