Если бы не ты

Мне не хватило смелости ему позвонить. Но и без предупреждения появиться в квартире Мироновых мне будет неудобно. Скупое " Да" в ответном сообщении заставляет меня покинуть насиженное солнечное местечко и отправиться за вещами.

В квартире никого. Наверно, уехали за Гришей или в магазин. На носу первое сентября, а форму для физкультуры парню так еще и не купили. А у него как никак 1 класс! Стало немного грустно, что не увижу Гришку - первоклассника с огромным рюкзаком и букетом в половину его самого. Не услышу , как он делится впечатлениями о школе и первом учителе... Но успокаиваю себя, что в любой момент смогу ему позвонить.

Захожу в свою комнату. За лето она стала мне родной. Небольшая, но очень уютная и светлая. Как и вся моя жизнь в этом доме. Я буду скучать. Теперь понимаю это отчетливо и ясно. Но решение менять слишком поздно.

Собрав все самое необходимое, я уже собираюсь выходить, как раздается звонок в дверь. Первая мысль притвориться, что никого нет дома. Тем более пришли явно не ко мне, а постоянных жильцов дома действительно нет. Но любопытство взяло верх над осторожностью, и спустя минуту я уже смотрю в глазок. За дверью стоит мужчина. Рассмотреть его сложно, поскольку он что-то ищет в сумке, перекинутой через плечо, а потому я вижу только его макушку. То, что происходит потом меня изрядно пугает. В руках у мужчины я вижу связку ключей. Он еще не успевает поднять голову,как я уже теряю свою от страха. В голове пульсирует мысль, что мне нужно спрятаться и времени у меня в обрез. Кто это и для какой цели он планирует открыть чужую квартиру мне знать совершенно не хочется, а вот остаться целой и невредимой очень.

Хватаю крепко сумку и ,зажав в руке телефон , быстро залезаю в шкаф-купе для верхней одежды, который стоит в коридоре. Благо летом его почти не используют и он практически пустой. Не успеваю я задвинуть дверцу, как раздается характерный звук открывающегося замка. Замереть, не дышать, ничем себя не выдать! Иначе неизвестно, чем все закончится. Но сердце предательски бьётся так громко, что его стук отдается в ушах и , кажется, оглушает всю квартиру.

Дверь открылась и закрылась. Он здесь. Шаги. Походка тяжелая и неторопливая. Боже, что делать? В руках телефон, можно вызвать полицию или написать сообщение Гене. Второй вариант кажется более тихим и безопасным. Но тело меня не слушается, оно окаменело от страха! Шаги все ближе. И вдруг тишина. Наверное, остановился, чтобы осмотреться. Если это вор, то в шкаф он обязательно залезет. Мысленно начинаю ругать себя, что не спряталась в глубине квартиры. Так был бы шанс, а сейчас... Но мужчина снова куда-то идет. Выдыхаю.

Где он сейчас, не имею ни малейшего представления. Я почти ничего не слышу. Раз так, рядом его точно нет. Решаюсь поднять руку, держащую телефон, и написать смс. От экрана в темноте исходит ослепляющий свет. Щурюсь и боюсь, что свет будет виден сквозь зеркальную поверхность шкафа.

" Гена, в квартире вор. Нужна помощь!"

Прежде чем отправить , ставлю телефон на беззвучный, а то Гене хватит ума ответить. И ему его хватает:

"Если вор, звони в полицию, я занят"

Он серьезно? В его квартире грабитель, а он занят? К горлу подкрадывается комок из слез, негодования и тихого ужаса. Еще немного и меня накроет. Понимаю, помощи ждать не стоит. И в этот момент отчетливо слышу звук работающей кофемашины, а затем и включенного телевизора в гостиной. Что он там делает? Какого черта он творит? Разве так грабят квартиры? С другой стороны, какая мне разница? Главное пока он занят, я смогу убежать. Надеюсь телевизор сможет его отвлечь от моего побега!

Сумку решаю забрать в другой раз. Не до нее. Сейчас моя задача очень тихо открыть шкаф и на носочках добраться до входной двери. Ее, конечно, бесшумно не открыть. Но если делать все быстро, то должна успеть выскочить в подъезд.

Руки не слушаются, ноги дрожат. Господи, пусть всё получится! Надавливаю на створку шкафа и начинаю медленно ее сдвигать в строну. Глаза зажмурила, не дышу. Вроде пока все тихо. Еще немного и пролезу. Всё, готово! Медленно выхожу из шкафа и оглядываюсь. Его здесь нет. Путь свободен, можно бежать. Но вместо этого делаю шаг в сторону гостиной. Мне вдруг кажется, что увидеть вора крайне необходимо! Это поможет его потом найти! Мысленно ругая себя, на носочках крадусь в гостиную. Мужчина сидит на диване спиной ко мне. Ноги он поднял на журнальный столик, а руки раскинул по спинке дивана. Там же на столике стоит моя чашка с его недопитым кофе.

- Ну что надоело прятаться? - едва сдерживая смех и не поворачивая головы, произносит гость.

- Да, - зачем я отвечаю? Еще не поздно убежать. Но ноги как будто приросли к полу.

- Ну и отлично, а то я уж было подумал, что мы в прятки играем, как в детстве, - и тут он оборачивается. А на моем лице расцветает улыбка. Напряжение последнего получаса спадает и я не могу сдержаться, чтобы не подбежать и не обнять его.

- Лёша! Ты! Как же я испугалась! Думала, ты вор! Откуда у тебя ключи?

- Геннадий дал. Сказал тебе помочь вещи перевезти, но не знал дома ты уже или нет, - Леша встал и внимательно меня осмотрел. - А ты подросла , мелкая!

- А ты вообще шкаф! Точно бандюга!

- Ладно хватит, иди еще обниму. Я скучал!

Он скучал? Я точно не ослышалась? Но сейчас , глядя на него, понимаю, что тоже скучала. Мне не за что на него злиться. Пусть в детстве мы так и не стали близкими друзьями, но и плохого Леша мне никогда ничего не делал. За это время он мало изменился. Все такой же высокий, красивый, вот только в плечах стал еще шире. И взгляд! Если раньше он казался мне ледяным , то сейчас в его серых глазах светились веселые, лукавые искорки.

- Ксюш, давай поговорим, а? Знаю, болтать по душам нам раньше не приходилось. Я был еще тем засранцем, да и ты мелкой занозой сама знаешь где. Но сейчас послушай меня, ладно!?

Когда первые эмоции спали, мы с Лешей перебрались на кухню, где решили выпить еще по одной чашечке кофе. Мне захотелось его удивить и на молочной пенке я старательно выводила рисунок.

- Ладно, слушаю. И кстати, занозой я не была, а вот ты... - но Леша меня не дослушал.

- Ксюш, ты сердишься на нас всех, я знаю. Причины у тебя на это есть. Я бы тоже сердился, даже больше, чем ты, - голос Леши стал серьезным.

- Тебя Гена попросил со мной поговорить?

- Нет, скорее наоборот. Я уже говорил и отцу, и Геннадию, что если бы ты была в курсе, совершала бы меньше глупостей. Мне никогда не казалось правильным делать все за твоей спиной. Но, глядя на твою маму , понимал, что отчасти отец был прав. Чем ты дальше от нас во всех смыслах, тем целее.

- Что с моей мамой не так? Почему ты так странно говоришь?

- Ксюш, я тебе все сейчас расскажу. Все, что знаю. Но при одном условии...

- Каком?

- Ты не будешь жить одна, ладно? Не хочешь с Геннадием, не надо. Можешь переехать ко мне, я пару месяцев точно буду в городе.

- Рассказывай! - рисунок на капучино был безвозвратно испорчен, но, чтобы узнать о маме, я готова дать любое обещание.



22. Откровение

Наш разговор с Лешей затянулся на несколько часов. Конечно, со слов Гены я многое уже знала, но не верила ему до конца. Причины моего недоверия разбил вдребезги Леша, рассказав о маме.

То, что вся эта история началась до моего рождения я догадывалась. Их было трое: моя мама и два лучших друга, Николай и Федор. Мама в то время была студенткой медицинского. А ребята главными хулиганами в городе. Боялись их уже тогда. А еще в этой истории была любовь. Красивая между мамой и папой. И больная любовь Федора. Постепенно дружба парней разлетелась, а на смену ей пришла неприкрытая ненависть. По словам Леши, Федор этот что только не делал, какие только низкие поступки не совершал, чтобы очернить Николая в маминых глазах. Вот только разлучить влюбленных никак не мог. А однажды он его подставил, сильно. Так сильно, что Николаю светил срок и большой. Мама на все готова была пойти, лишь бы отца оправдали. Тогда и согласилась быть с Федором, который обещал снять все обвинения. Николаю, конечно, причины маминого ухода к Федору преподнесли иначе. Возможно, он бы и догадался в чем дело и простил ее, если бы его отпустили, но вмешался в эту историю случай. А точнее я. Мама оказалась беременна. И от меня, ребенка от любимого мужчины, отказаться не смогла. Тогда Федор озверел просто: маму выгнал, а Николая посадил на очень долгие года.

Когда мне было лет двенадцать, Николая освободили и он вернулся в город. Вот только если в прошлом он был простым хулиганом, то теперь стал очень влиятельным человеком в криминальном мире нашего города. Первым делом , конечно, он нашел маму. Тогда она уже была женой Соболева. Подступиться к ней было сложно. А еще он узнал обо мне. Но вместо радости, ощутил жгучую ненависть. Во мне он признал дочь Федора, а не свою. Почему он был в этом настолько сильно убежден, непонятно. Но желание отомстить маме и Федору за их предательство только укоренилось в его сознании. Убить меня - стало навязчивой идеей Николая. Попыток было несколько, но меня хорошо охраняли. Именно тогда Гена стал моей тенью, моим ангелом-хранителем.Но я, конечно, об этом не догадывалась.

То, что случилось с Геной на мосту стало для Соболева и мамы последней точкой. Для Николая был разыгран спекталь, что очередная его попытка избавиться от меня удалась. Романовская Ксения Николаевна погибла. Уже тогда я стала Мироновой, просто не знала об этом. Меня всячески пытались уберечь. Просто не могли предположить, как отреагирует девочка-подросток на такую страшную правду. Боялись, что не уеду, что не смогу тайну сохранить, что притворяться быть не дочерью своей матери тоже не смогу. Сложнее всего после моего отъезда было маме. Николай постоянно появлялся в ее жизни, следил за ней. Как будто мало ему было того, что уже совершил. Примерно через месяц после моего отъезда в Лондон в мамином салоне случился пожар. Еще до приезда пожарных всех эвакуировали, кроме мамы. Дверь в ее кабинет оказалась заблокирована. Пока пытались ее открыть огонь подошел вплотную и единственным выходом для нее оставалось спуститься через окно . Всего лишь третий этаж. Всё возможно. Но она сорвалась. Падение оказалось крайне неудачным. Перелом позвоночника полностью обездвижил ее. Несколько операций, месяцы реабилитации не дали никаких результатов. Лечение в лучших клиниках Германии, Израиля не давали улучшений и даже надежды. Но Соболев не опускал руки. Он искал новые клиники, передовых врачей, обращался к нетрадиционной медицине. И именно последняя дала результат. Врачи в Китае смогли вернуть ей чувствительность . Да, она все еще не могла ни ходить, ни толком говорить, но это все теперь было делом времени.


Мы сидели с Лешей друг напротив друга и молчали. Слезы уже высохли. Первая горячая реакция на его рассказ прошла. Я пыталась уложить по полочкам все, что узнала.

Больнее всего было думать о маме. Как же мне хотелось к ней в ту секунду, чтобы просто ее обнять, прижаться к ней и попросить прощение за свои мысли, слова, поступки.

Мне было стыдно перед Геной. Этот человек последние шесть лет постоянно рисковал своей жизнью ради меня, заботился обо мне. Не смотря на все мои капризы и выкрутасы, на все происшествия и беды, оставался верным семье Соболевых. Он же не просто дал мне свою фамилию, он действительно стал мне вторым отцом. Сможет ли он простить меня? Достойна ли я его прощения?

А еще мне было стыдно перед отчимом! Все четыре года я думала о нем лишь в негативном ключе. Он бросил, выгнал, настроил против, ненавидит... Как же я была не права! Мало того, что он защищал и оберегал меня, оплачивал учебу, он еще и маму не бросил. А мог бы это сделать . С его статусом и деньгами легко бы нашлась замена больной жене. Но нет, он пёр как локомотив вперед, не давая маме опускать руки, не жалея денег на ее лечение, не останавливаясь! И видит Бог, как сильно я благодарна этому человеку!

- Леша, я так перед всеми виновата! Как же мне стыдно! Ты не представляешь, как я хочу извиниться перед каждым: мамой, твоим отцом, Геной. Да даже перед тобой, Леша! Что я, что мама тебе совершенно чужие люди, которые в вашу семью кроме бед и проблем ничего не принесли. А ты сидишь со мной весь день и успокаиваешь! А я ведь совершенно не заслуживаю этого!

- У тебя будет такая возможность , поверь. И с мамой, и с отцом ты обязательно увидишься и поговоришь. Они хотят этого не меньше тебя! Не знаю, говорил Геннадий или нет, но Николай узнал о возвращении твоей мамы. Мы все опасаемся, что он опять может навредить вам. Поэтому...

- Поэтому я подожду, когда все успокоится, - перебила Лешу. Я все понимаю, теперь да! - Начну пока с Гены!

- Вот и умница! Ксюш, что касается меня! Поверь я никогда не винил ни тебя, ни Екатерину ни в чем. Напротив, я благодарен твоей маме за ее любовь и преданность отцу. Да и его любовь к ней делает из него человека. Ты многого не знаешь. То каким он был и то, каким стал, заслуга твоей мамы. Мне есть за что быть ей благодарным.

Было видно, что Леша говорил искренне. И что за его словами скрывалась другая история. Но уже не моя. Возможно, когда-нибудь, однажды... Но не сейчас, он расскажет мне и ее. А в данную минуту у меня было только одно желание крепко-крепко его обнять! Он не был против. Так мы и простояли, пока не услышали, что в квартиру вернулись Мироновы.

- Леша, можно последний вопрос?

- Давай, мелкая!

- Какая моя настоящая фамилия? По отцу? Ты знаешь?

- Да, Горская. Ксения Горская.



23. Начало

Конечно, после откровения Леши никуда уезжать я уже не хотела! На семейном совете было решено, что будет всем спокойнее, если я останусь у Мироновых.

Спустя время Софья Александровна, сославшись на усталость, ушла к себе, а Леша уехал . Мы же с Геной до самой ночи говорили, просили прощение и пытались понять друг друга. Оказывается Гена тоже чувствовал себя виноватым. Он прекрасно понимал мои эмоции, вот только не мог открыть мне всей правды. Говорил, что это семейное, что о таком должна была рассказать мне мама или Соболев. Но мама пока не могла, а отчим ... а отчим оказывается боялся смотреть мне в глаза. Считал , что не уберег ни меня, ни маму, хотя когда-давно взял на себя такую ответсвенность. Поэтому и доверил Леше этот разговор.

Мы много говорили о маме. Гена рассказал , как она себя чувствует, что говорят врачи и пообещал в ближайшие дни отвезти меня к ней. Он сразу предупредил меня, что она пока не говорит, произносит лишь отдельные звуки. Но сейчас врачи уже не разводят руками, а наоборот, обещают при интенсивной работе возвращение не только двигательных функций, но и речи . Разговор о маме получился тяжелым.Плакать хотелось от каждого слова Гены о ней. Так страшно было представить , что она чувствует, как она справляется со всем этим.

Еще я рассказала Гене про Реми, про тех бандитов, что напали на него, про больницу. По своим каналам он обещал узнать как продвигается расследование, а еще я увидела в его глазах настороженность и благодарность Реми. Гена считал, что в тот вечер хулиганы могли бы напасть и на меня, если бы не друг, который взял удар на себя. С этой стороны я ни разу не смотрела на ситуацию с Реми. Была ли я в тот вечер в опасности? Мне казалось нет. Но почему-то именно в тот момент я вспомнила про странное смс : "Это только начало, детка". Было ли оно ошибкой или связано как-то с Реми, я не знала, но по коже пробежали мурашки от плохого предчувствия. Говорить об этом Гене я не стала. Слишком близко он принимал все к сердцу, а волновать его без причины и пожинать плоды его волнения в виде очередных ограничений мне не хотелось. Особенно сейчас, когда он, скрепя сердцем, разрешил мне работать в кофейне.

Чай в кружках уже остыл и казалось за этот вечер с Геной мы наговорились на добрых лет десять вперед. Глаза начинали понемногу слипаться.

- Я, наверно, пойду. Завтра рано вставать, - голос Гены был уставшим, но в тоже время казался умиротворенным.

- Я тоже, спокойной ночи!

Я уже пошла в сторону своей комнаты, когда Гена окликнул меня.

- Помнишь, ты сказала, что я тебе отец?- эти слова, конечно же, я сказала сгоряча. Сейчас за них мне было очень неловко перед ним.

- Помню, но я так никогда не думала. Особенно в обидном смысле. Да и , слава Богу, что ты не мой отец! В свете последних событий, это даже больше похоже на комплимент! - я начала оправдываться. Мой отец далеко не пример для подражания, скорее наоборот. Быть его дочерью сейчас , когда я все узнала, мне противно.

- Хм, я просто хотел сказать, что все равно люблю тебя , как родную! Иди спать!

***

- Ксюша, Ксюша, смотри! Вот этот гладиолус называется олимпийский огонь. Знаешь почему? - звонкий и взволнованный Гриша с самого утра на ногах, бегал по квартире и готовился к школьной линейке.

- Нет, конечно! Почему?

- Ксюш, ну не сложно же догадаться! Он такой же рыжий, почти красный, как огонь! А олимпийский, потому что огромный, почти с меня ростом. Настоящий чемпион в бабушкином саду! А вот эта астра - попугай! Она , видишь, какая яркая и пестрая! Как думаешь, Ольге Николаевне понравится? А если нет? Вдруг она злая? Будет мне двойки ставить. Хотя нет! Если бы она была злая, ее бы в школу не пустили? Так ведь, Ксюш?

- Уверена, что Ольга Николаевна будет самым лучшим учителем!- Гриша радостный убежал к маме, а я продолжила собираться в университет.

Сегодня первый учебный день и волнуюсь я не меньше, чем первоклассник Гриша. Какая у нас будет группа? А преподаватели? Смогу ли я влиться в коллектив? В чем лучше пойти? Я так привыкла в школе ходить в форме, что сейчас даже не представляю, что будет более уместно: брюки с блузкой или джинсы. На учебу же можно в джинсах? В конце концов решаю надеть бежевые брюки, туфельки на удобном каблучке и пудровую блузу-рубашку. Получилось весьма мило.

К университету я приехала заранее. Мне хотелось успеть осмотреться, погулять , настроиться на учебный лад.

Факультет иностранных языков находился в новом корпусе на удалении от основного здания университета . И тот факт, что дорога досюда занимала чуть больше времени, чем до главного корпуса в центре города, скрашивался наличием небольшого университетского парка с клумбами, дорожками и маленьким фонтанчиком. Пока основная масса студентов не подтянулась, здесь было очень тихо и уютно. Выбрав скамейку напротив фонтана, я решила немного посидеть. Уже через каких-то полчаса здесь закипит студенческая жизнь, а пока можно немного расслабиться и погреться под еще теплыми лучами сентябрьского солнца. В этом состоянии умиротворения я и не заметила, что прикрыла глаза, а потому пропустила момент, когда рядом со мной кто-то сел.

- У тебя дурацкая привычка, - низкий бархатистый голос заставил меня вздрогнуть и посмотреть на его обладателя. Рядом со мной сидел Черниговский. Тот самый Черниговский, который странно смотрел на меня в клубе и которого так сильно просил избегать Реми. Он опять был в черном и опять в упор смотрел на меня своим тяжелым и пугающим взглядом.

- Какая?

- Закрывать глаза, - равнодушно ответил Тимур.- Однажды это сыграет с тобой злую шутку.