Ещё 365 дней

нула. Боже, как он пахнул! Перед глазами пролетели все

эти месяцы вместе и, увы, все чудесные моменты.

– Три! – руки Черного отпустили меня, и я, едва дер-

жась на ногах, двинулась через кабак.

307

– Увидимся, малышка, – сказал он, поправляя пиджак

и усаживаясь обратно в кресло.

Я почти выбежала на улицу, где у обочины действи-

тельно стояла припаркованная машина, а рядом с ней

ждал Иван. Я посмотрела в противоположную сторону и

увидела Доменико, прислонившегося к черному внедо-

рожнику, он печально покачал головой, и мне захотелось

зарыдать.

– Залезай! – сказал Иван, открывая мне дверь. Пока я

усаживалась внутри, он занял место водителя.

– Где он? – спросила я срывающимся голосом. – От-

вези меня к Начо! – я с трудом хватала воздух, чувствуя

надвигающийся приступ истерики.

– Ему нужно еще немного полежать там и поиграть в

снайпера, – машина свернула в другой переулок и помча-

лась дальше по городу. – С ним все будет в порядке и он

никого не пристрелит, – сказал Иван.

– Надеюсь, – ответила я.

Сердце начало колотиться, а тело сотрясала нервная

дрожь. Внезапно, несмотря на то, что на улице стояла

жара, я почувствовала пронзительный холод. Я сверну-

лась калачиком на заднем сиденье и подтянула колени к

груди.

308

– Ты в порядке, Лаура? – озабоченно спросил Иван.

– Если очень хочешь, я отвезу тебя к нему, но сначала я

должен спросить его, есть ли такая возможность.

– Дай мне телефон, я позвоню! – пытаясь сдержать

плач, я взяла у него аппарат.

В напряжении я прислушивалась к гудкам. «Боже, прошу тебя, пусть он ответит!» – мысленно молилась я, охваченная ужасом.

– Иван? – голос Начо прервал мерное гудение.

– Ты мне нужен! – простонала я.

– Дай мне водителя.


Я протянула телефон Ивану.

Через десять минут мы припарковались среди старин-

ных улочек. Я сидела, вытирая заплаканные глаза, смо-

трела на живописный вид за окном и ждала. Наконец я

увидела его. Он неторопливо шел в своих шлепанцах и

слегка помятых джинсах. На носу у него были очки, а на

спине – странная угловатая сумка.

Он открыл багажник, бросил туда сумку и сел рядом

со мной.

– Я уже понял, почему мне не нужно называть тебя

«малышка», – лучезарно улыбнулся он. – И обещаю, что

больше не буду.

Упершись спиной в сиденье, я уставилась на него, не

понимая, о чем он.

309

– Надеюсь, больше никто не назовет тебя «малыш-

кой». Иди ко мне! – он развел руки, и я в них упала. –

У нас получилось, девочка, – прошептал он и поцеловал

меня в голову. – Теперь остается только надеяться на то, что он более умный, чем упрямый. Я сделал ему предло-

жение, от которого невозможно отказаться, – усмехнулся

он. – Хотя, эти сицилийцы непредсказуемы...

– Я дорого тебе обошлась? – спросила я, поднимаясь и

глядя на него.

– Не очень, – констатировал он, снимая очки. – Ты

стоишь намного больше, дорогая. Так что ты хотела ска-

зать мне дома? – он снова притянул меня к себе и сжал в

могучих объятиях.

– Уже не важно, – прошептала я. – Куда мы едем?

– Мне надо встретиться с ребятами, а тебе нужно по-

сетить одно место, прежде чем мы улетим, – грудь Начо

начала подпрыгивать от смеха.

Я села на свое место и смотрела на него, когда он, оска-

лив зубы, впивался в меня зелеными глазами.

– Что ты бросил в багажник?

Его лицо слегка посерьезнело, когда я задала вопрос.

– Карабин, – без колебаний ответил он.

– Это ты стрелял в чашку? – он утвердительно кивнул.