Ещё 365 дней

боишься, что мы сделаем ребенка?

– Во-первых, я знаю, что ты принимаешь таблетки.

Если хочешь, я могу сказать их название, оно у меня в

телефоне, – он повернулся и прижал меня к себе. – А во-

вторых, парни моего возраста не беспокоятся о таких ве-

щах. – Он оскалил зубы, и я ударила его кулаком в грудь.

– Даже Массимо не знает, что я их принимаю! – я по-

качала головой. – Есть ли что-то, чего ты не знаешь обо

мне? – уставилась я на него.

– Я не знаю, что ты ко мне чувствуешь, – заявил он, чуть посерьезнев. – Я понятия не имею, где я нахожусь в

твоей голове, – он подождал некоторое время, пока я от-

вечу на этот косвенно заданный вопрос, а когда я промол-

чала, добавил: – Но, думаю, со временем ты сама мне рас-

скажешь, в голове я или в сердце! – он поцеловал меня в

лоб, на мгновение застыв. – Готова двигаться? Тогда на-

девай трусы и пошли!

285

– Только трусики? А «пенка»?

– Ты будешь махать руками, лежа на животе. Я думал, ты хочешь загореть, – он лучезарно улыбнулся. – Я же го-

ворил тебе, здесь нет волн. Надень самые маленькие тру-

сики, которые у тебя есть, и мы уходим.

На небольшом пляже он бросил на песок две доски и

начал растягиваться. Я послушно, с нескрываемым удо-

вольствием делала то, что он мне велел. Несмотря на то, что на мне был только микроскопический низ от цветного

бикини, я чувствовал себя очень комфортно.

Я благодарила Бога за то, что он не дал мне груди раз-

мером с дыни, потому что, размахивая руками в стороны, я выбила бы ими себе зубы.

– Достаточно! – заявил он почти серьезным тоном. –

Какая у тебя нога толчковая?

Я посмотрела на него так, словно он спросил меня о

квантовой физике.

– Что? – тупость хлестала из моих глаз.

– Ты катаешься на сноуборде? – Я кивнула головой. –

Какая у тебя нога впереди?

– Левая, – уверенно ответила я.

– Значит, это твоя нога, – он вздохнул. – Ложись! Он

уложил меня на доску и перевернул так, чтобы я призем-

лилась в центре с ногами в самом конце. Потом он пошел


286

к своей доске, которая была прямо напротив, и лег так, что мы смотрели друг на друга.

– Так нужно грести! – его длинные разноцветные руки

начали имитировать движения, которые я должна была

делать в воде. Напрягшиеся мышцы его плеч привлекали

мое внимание и отвлекали до такой степени, что я начала

пускать слюни. – Ты меня не слушаешь! – удивленно про-

ворчал он.

– Что? – спросила я, возвращаясь взглядом к его гла-

зам. – Что ты сказал?

– Я рассказывал тебе об акулах, –он слегка прищурился.

– Что? – вскричала вскакивая. – Какие акулы?!

– Ложись и начинай слушать, – он зашелся смехом.

Научиться стоять на доске сухим было чем-то стран-

ным, но я знала, что когда-нибудь оно мне пригодится.

Начо то и дело кричал, чтобы я слушала его, но как я мог-

ла сосредоточиться на тренировке, если его выпяченная

попка постоянно отвлекала меня. Я мало что поняла, но

поняла по крайней мере, что поднимаюсь как бы в три

движения.

Сначала я выпрямляю руки, затем подтягиваю ногу, которая будет сзади,и, наконец, всртаю во весь рост. Тео-

ретически просто.

В воде оказалось, что гребля сама по себе доставляет

287

мне большие трудности. После того, как я несколько раз

упала в воду, я решила, что если попаду на волну, то даже

самая маленькая меня одолеет.

Через тридцать минут я достигла экспертного уровня

в размахивании руками, примерно в то же время пере-

стала их чувствовать. Лежа на доске, я смотрела на своего

спутника, который весело плескался в море. Он был таким

беззаботным. Совсем другой, чем почти всегда серьезный

Массимо. Начо был старше сицилийца и все же умел ве-

сти себя, как ребенок. С лицом, прижатым к доске, я на-

блюдала за его выходками и думала о том, что мы делали

этим утром. С одной стороны, я так жаждала его, что поч-

ти чувствовала, как из меня вырывается желание. С дру-