Ещё 365 дней

Я услышала, как он, изображая веселье, небрежно

бросает подготовленный мною текст. Оля замолчала.

– Что происходит? – рявкнул в трубку Доменико.

– Он снова напился и попытался... – я запнулась. – Он

снова попытался...

Я задыхалась от рыданий.

– Где ты?

– Я еду по шоссе в сторону Катании.

– Хорошо, езжай в аэропорт, самолет будет ждать. Са-

дись в него, и я отзову людей, потому что если он не пьян

до потери сознания, они уже едут за тобой.

228

При этих словах я начала задыхаться от ужаса.

– Лаура, не бойся, я разберусь, – успокаивал меня До-

менико.

– Куда мне лететь? – закричала я с дикими рыдания-

ми.

– Ты прилетишь сюда. А теперь позволь мне все ула-

дить.

Я мчалась, давя педали босыми ногами, а мой белый

пёсик хныкал на соседнем сиденье. Я взяла собачку на ко-

лени, и она через некоторое время уснула. Когда я села в

самолет, девушка из обслуживающего персонала принес-

ла мне одеяло, и я плотно завернулась в него.

– У нас есть водка? – спросила я, прекрасно понимая, как я выгляжу: босая, в спортивном костюме и с размазан-

ным макияжем.

– Конечно, – заявила она, ставя на пол передо мной

одноразовые тапочки.

– Мне со льдом и с лимоном, – прошептала я, и девуш-

ка кивнула и улыбнулась.

Я не пила крепких спиртных напитков, но и не каждый

день муж пытался меня изнасиловать. Когда передо мной

появился стакан, сначала я проглотила успокоительное, которое, слава Богу, было в сумочке, и в три глотка про-

глотила содержимое стакана.

229

– Ты расскажешь мне, что случилось? – услышала я

голос Доменико и открыла глаза.

– Где я?


Я нервно оттолкнулась ногами от матраса, пытаясь

встать.

– Спокойно, – он поднялся с кресла и сел на кровать, придерживая меня за плечи.

Его большие темные глаза печально смотрели на

меня, и я почувствовала, как меня охватывает отчаяние.

Не выдержав натиска слез, я бросилась ему на шею, и его

ласковые руки обняли меня.

– Я разговаривал с ним ночью, – насмешливо фыр-

кнул он. – Он говорил слишком сбивчиво, но, насколько я

понял, речь шла о Тенерифе...

Я вытерла глаза одеялом.

– Мы дурачились, и я случайно назвала его «Начо»,

– опустила голову, словно ждала удара, но его не после-

довало.

Доменико молчал.

– Не знаю, почему я так сказала! Правда. Позже я про-

снулась посреди ночи, а он сидел в спальне голый, пьяный

и, кажется, под кайфом. Кажется, на столике рядом с ним

лежал пакетик с порошком, – я подняла глаза, пронзив

его разочарованным и полным боли взглядом. – Он снова

хотел меня изнасиловать.

230

Слезы прекратились, потому что боль сменилась яро-

стью.

Доменико не менял выражения лица и не поднимал

глаз. Он словно отстранился.

– Ебёна мать! – прорычал он наконец, морщась. – Мне

нужно вернуться на Сицилию. Вчера я послал к Массимо

ребят, он там весь дом разгромил, – он покачал головой, словно сам не веря собственным словам. – Но он дон, он

глава семьи, поэтому мы не можем держать его в плену.

И когда он протрезвеет, сядет в самолет и прилетит сюда.

Тогда...

– Тогда я его оставлю, – закончила я за Доменико. –

Это конец! – я встала с кровати и подошла к окну. – Те-

перь это действительно конец. Я хочу развестись, – мой

голос был спокойным и твердым.

– Лаура, ты не можешь так поступить с ним!