Ещё 365 дней

висимо от времени суток, казалось, кричали: Я родилась, чтобы быть красивой.

180

В тот день мы напились. Мне нравилось это состояние, когда я была рядом с мамой. Тогда она становилась весе-

лой, и что было еще лучше, чуть более непринужденной.

Последующие дни были похожи друг на друга. Я ходи-

ла на прогулки с папой, пила по вечерам вино с мамой и

пыталась разобраться в работе телескопа. Бедный Дамиан

следовал за мной шаг в шаг, а Ольга скучала на Сицилии в

мое отсутствие. Мы общались по скайпу, чтобы выбирать

ткани и обсуждать проекты. А Массимо... он молчал. Он

воспринял мои запреты настолько серьезно, что за почти

десять дней, которые я провела в Польше, позвонил толь-

ко один раз, чтобы отругать меня за покупку мотоцикла.

Я скучала по нему, но скучала и по Начо. Мой больной

мозг уже сходил с ума, потому что мне по очереди снились

дон и канарец. Я была раздвоена, разорвана и была готова

биться головой о стену. Тогда я решила позвонить своему

терапевту.

– Привет! – сказал Марко, когда я связалась с ним че-

рез facetime.

– Я чуть не переспала с Начо! – выпалила я, и он вос-

хищенно присвистнул. – Но в конце концов я этого не сде-

лала.

– Почему?

– Потому что я не хотела изменять мужу.

181

– Почему? – повторил он вопрос.

– Потому что я его люблю!

– Почему, и, наверное, кого из них касался этот ответ?

Каждый разговор с Марко выглядел одинаково. Я что-

то говорила, а он цеплялся за самые интересные, по его

мнению, моменты, направляя меня на решения, которые

я уже знала.

Я избавлялась от сомнений очень естественным обра-

зом, самостоятельно приходя к решениям.

Я решила позволить жизни идти своим чередом, и я

просто хотела наблюдать за ее течением. Я не хотела при-

нимать решения или выносить какие-то суждения, мне


нужно было, чтобы вся ситуация сложилась вне меня. Я

была готова смиренно принять любой финал. Потому что

– по крайней мере, в теории, – все были добры ко мне.

На выходных я предложила папе прокатиться. Обра-

дованный, он вытащил из гаража свой «чоппер» и обла-

чился в кожаный костюм с бахромой. Мы прошли хорошо

известные нам маршруты, приветствуя других мотоци-

клистов, наслаждающихся чудесной погодой. Я была спо-

койна, счастлива и до сих пор не ответила себе, что мне

дальше делать.

Мы остановились на Казимежской площади, а я сня-

ла шлем и решительно потрясла головой. Длинные воло-

182

сы рассыпались по плечам. Как в кино, не хватало только

замедленного движения и того, что под комбинезоном у

меня был только бюстгальтер, а в нем заоблачно большие

сиськи. А тут, увы, не было ни бюста, ни соблазнительного

лифчика, вместо него – обычная черная футболка.

Рынок в этом крошечном городке был излюбленным

местом встреч мотоциклистов.

Машины, выстроенные в ряд, заставляли туристов от-

ворачивать головы от исторических сооружений и загля-

дывать во что-то из нынешней эпохи.

– Как в прежние годы, – слегка растроганно констати-

ровал папа, обнимая меня за талию. – Лимонад?

Он указал головой на нашу любимую забегаловку со-

всем рядом, и, когда я утвердительно кивнула, потянул

меня к ней.

Держа друг друга в нежных объятиях, мы немного по-

ходили на спонсора и его содержанку, но мне было пле-

вать на удивленные взгляды молодых парней, когда я, об-

няв папу, направилась к столику.

– Как у тебя дела с мамой? – спросила я, сделав пер-

вый глоток. – Через два дня я схожу от нее с ума, а ты изо

всех сил стараешься терпеть ее изо дня в день.

– Малышка, – начал он, ласково улыбаясь. – Я люблю

ее, так что, поскольку я справился с ней во время беремен-