Ещё 365 дней

никогда не будем об этом говорить, – он громко сглотнул

слюну и нахмурился. – Я могу только представлять, что

ты пережила, так что если ты все еще не хочешь, чтобы я

480

застрелил его, лучше не говори мне об этом! – он выпря-

мился и прислонился спиной к креслу. – Если только ты

не передумала?

– Если бы я передумала, то сама выстрелила бы ему в

голову прошлой ночью, – вздохнула я, садясь и присло-

нившись к изголовью кровати. – Начо, все, что произо-

шло сейчас на Сицилии, произошло по моей вине. Это из-

за моей полной глупости! – он вопросительно уставился

на меня. – Я поверила во всю ложь Массимо и подвергла

тебя опасности. Но он все это так хорошо спланировал... Я

пойму, если ты больше не захочешь быть со мной.

– Ты сказала, что влюблена в меня, – спокойным то-

ном произнес он в комнате.

– Что, прости? – спросила я, не понимая, о чем он го-

ворил.

– В день свадьбы Ольги, когда ты кричала на меня по

телефону, ты сказала, что и так уже была влюблена в меня,

– он смотрел несколько бодрее в ожидании моей реакции.

Я впилась взглядом в одеяло и принялась грызть ног-

ти, не зная, что ему ответить. Моя плотина только что рух-

нула, и человек, сидящий рядом, избавил меня от лжи, ко-

торой я питала себя. Я не хотела быть влюбленной в него, я боялась снова влюбиться, и еще больше меня пугало то, что он мог об этом узнать.

481

– Девочка, – сказал Начо, садясь на кровать. Он при-

поднял мой подбородок пальцем.

– Я была пьяна и под воздействием наркотических

средств, – бездумно выпалила я, не зная, что еще могла

сказать.

Канарец удивленно и недоуменно поднял брови, уста-

вившись на меня зелеными глазами.

– Значит, это не было правдой? – уголки его губ мягко

приподнялись.

– Господи, – прошептала я и снова попыталась скло-

нить голову, но он удержал ее и не дал уйти от его взгляда.


– Ну, так что?

– Сейчас я пытаюсь извиниться перед тобой за то, что

вела себя как полная идиотка, а ты спрашиваешь меня, влюблена ли я в тебя?

–Да, – кивнул он с широкой улыбкой. – Ты идиотка, если не замечаешь моих чувств к тебе.

Я обрадовался я его веселому настроению:

– Конечно, я заметила. И я хочу, наконец, сказать

тебе...

Он провел ладонью по моей щеке, нежно поглаживая ее.

– Марсело Начо Матос, – начала я серьезно, и он не-

много отступил назад и в напряжении ждал, а я понизила

голос: – я безумно и безгранично влюблена в тебя!

482

Улыбка, появившаяся на лице канарца, была самой

сияющей, какую я когда-либо видела.

– И что хуже всего для тебя, с каждым днем я влюбля-

юсь в тебя еще больше! – я пожала плечами. – Я ничего не

могу с этим поделать, это твоя вина.

Разноцветные руки схватили меня за щиколотки у ног

и потянули вниз так, что через некоторое время я снова

лежала головой на подушке. Татуированное тело висело

в нескольких дюймах надо мной, а зеленые глаза рассма-

тривали лицо.

– Я очень хочу тебя! – сказал он, касаясь губами моих

губ. – Но тебя должен осмотреть врач. Я боюсь, что твой

организм истощен.

То, что он сказал, заставило воспоминания о послед-

них днях пролететь через мою голову, как тайфун. Я по-

пыталась не заплакать, но слезы сами собой вырвались

и медленно потекли по щекам. Чем дольше я думала об

этом, тем больше во мне росло чувство вины. И в конце

пришло самое худшее. Массимо делал все это с определен-

ной целью, а я не принимала таблетки. Ужас, написанный

на моем лице, заставил Начо подняться и сесть рядом.

– Что с тобой? – спросил он, касаясь моего лица, кото-

рое выглядело мертвым.

– Боже, – прошептала я, закрывая лицо руками.

483