Ещё 365 дней

Огромная лошадь имела длинную гриву и удивитель-

ный плотный хвост. Она была похожа на огромного ска-

зочного пони.

– Откуда ты знаешь, что я умею ездить? – спросила я, подходя и хватая поводья.

– Я чувствую по твоим движениям, что верховая езда

тебе не чужда, – он удивленно приподнял брови.

Я сунула ногу в стремя, тяжело оттолкнулась от земли

и села в седло.

Начо одобрительно кивнул, и я с удивлением обнару-

жила, что для того, чтобы сесть на лошадь, мне не нуж-

на помощь. Давно не ездила, но, видимо, это как с вело-

сипедом – никогда не забывается. Я дернула поводья и

причмокнула, потом несколько раз развернулась и, на-

конец, встала перед Начо.

– Хочешь узнать, умею ли я скакать галопом? – я по-

шевелила зажатыми в руках кожаными ремнями, издала

крик и бросилась через пляж. Он был пустым и широким.

Я повернула голову и посмотрела, как канарец с наслаж-

413

дением вскакивает в седло и мчится за мной. Я не собира-

лась убегать от него или что-то доказывать.

Я притормозила, переходя на рысь, чтобы он мог меня

догнать, и смотрела прямо перед собой, опьяненная ви-

дом.

– Ну вот, – одобрительно заявил он, поравнявшись со

мной. – Этого я о тебе не знал.

– Ты думал, что это будет еще одна вещь, которой ты

научишь меня?

– Честно говоря, да, – кивнул он, смеясь. – Но я вижу, что ты сама можешь научить меня.

Мы медленно ехали по мокрому песку, в который про-

валивались лошадиные копыта. Я даже не знаю, который

был час, потому что я забыла посмотреть на часы, когда

вскочила с постели. Но, пожалуй, не слишком поздно, по-

тому что еще не было зноя, а солнце низко висело над го-

ризонтом.

– Мне было лет десять, когда отец отвел меня на ко-

нюшню, – я улыбнулась этому воспоминанию. – Моя ма-

ма-истеричка была не слишком в восторге от этой идеи, потому что маленькая девочка и большая лошадь означа-


ли для нее неизбежную инвалидность. Но папа проигно-

рировал ее и ее пессимизм и возил меня на уроки. И вот

уже почти двадцать лет я обожаю этих прекрасных живот-

414

ных! – я похлопала кобылу, на спине которой сидела. –

Ты их выращиваешь?

– Они меня успокаивают, – нежная улыбка на его лице

выдавала слабость к этим животным. – Мать их любила, совсем наоборот, чем у тебя, это она меня в седло посади-

ла. После ее смерти я долго не любил ездить на конюшню, но когда отец объявил, что продаст ее, я воспротивился

и пообещал заботиться о ней. Позже выяснилось, что это

довольно прибыльное дело, и я убедил отца оставить ло-

шадей в наших руках, – он вздохнул и словно стряхнул с

себя воспоминания. – Видишь ли, моя красавица, у нас

для тебя даже есть несколько пони, – он еще раз одарил

меня одной из своих мальчишеских улыбок, после чего

вырвался вперед.

Начо не был человеком замкнутым и загадочным, до-

статочно было задать ему вопрос, чтобы получить ответ.

Однако в нем были эмоции, которые он скрывал или ко-

торые просто не хотел показывать. В нем словно жили две

души, и каждая из них делала его самым особенным че-

ловеком, которого я когда-либо встречала. Я улыбнулась

при мысли о том, что он принадлежит мне, и поспешила

за ним.

415

ГЛАВА 17

В Каире мы пробыли в общей сложности три дня, и я

благодарила Бога, что не дольше. Такой жары, как в Егип-

те, я не испытывала никогда в жизни. Начо пришлось

«работать», так что у меня было много времени для себя.

В Египте канарец исключительно не позволял мне сво-

бодно передвигаться без охраны, поэтому я почти везде

путешествовала с Иваном. Он не был болтливым, однако

терпеливо отвечал на мои вопросы. Я осмотрела пирами-

ды, хотя это было слишком громко сказано, потому что

моя клаустрофобия не позволяла мне войти внутрь. Но

со стороны я их прекрасно видела. Мы поехали в мечеть, Египетский музей и, конечно, обязательно за покупками.