Еще один шанс
Часть 8 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ох, мама Глаша, как бы тебе это объяснить, – растерялся Мишка. – Вот есть газолин, который в машинах используют, а есть керосин. Его в лампы заливают. А делают их из одной и той же жидкости, нефти. Ее еще кровь земли называют. Или земляное масло. А вот скажи мне, мама Глаша, а чем в господских домах комнаты освещают?
– Так свечами, – развела женщина руками.
– Это сколько ж воску надо, чтобы столько домов осветить?
– Так на станции еще проводами какими-то светят, – подумав, выдала Глафира.
– О как! На станции электричество есть? – подскочил Мишка, забывшись.
– Мишенька, ты б сходил туда сам, – с жалостью глядя на него, ответила женщина. – Ты ж мне сам про те провода и рассказывал. Запамятовал?
– Вот же… – едва не выругавшись, скривился Мишка, проклиная себя за бестолковость.
И чего было голову ломать, если с первого взгляда понятно, что центром сбора всех достижений местного технического прогресса являются станция и депо. Именно там, в мастерских, применяется все то, чего достиг прогресс. И чтобы не вызывать недоумения у окружающих, нужно просто выбраться из дома и прогуляться по окрестностям. Именно это и запланировал на утро Мишка, решив не ломать себе мозги.
Еще раз, оглядевшись и убедившись, что делать до утра совершенно нечего, он прошел в свой закуток и, раздевшись, нырнул под одеяло. Повернувшись носом к стенке, парень закрыл глаза и, отбросив решение всех проблем на утро, спокойно уснул.
* * *
Разбудил его настырный вопль петуха, принявшегося орать под самым окном. Покосившись в едва сереющее окошко, Мишка вздохнул и, усевшись, тихо проворчал:
– Да чтоб из тебя суп сварили, горлопан.
Сунув ноги в кожаные поршни, он накинул овчинную безрукавку и поплелся в уборную. Сбросив давление, Мишка остановился на крыльце и, несколько раз вдохнув прохладный, сырой, но такой чистый воздух, в очередной раз удивился, как умудрялся существовать в том своем старом мире. Ведь здесь, в деревне, воздух был насыщен запахами леса, прелой хвои, реки, земли, и еще сотней других запахов, смешивавшихся в непередаваемый и такой вкусный коктейль.
Тряхнув головой, Мишка хотел уже вернуться в избу, когда взгляд его упал на странное сооружение, чем-то напоминавшее вольер для собак. Задумчиво оглядев этот загон, он сошел с крыльца и, подойдя поближе, принялся осматривать его. Несколько клочков линялой шерсти убедили парня в правильности его выводов. У него была собака. И, судя по размеру вольера, не одна. Сразу возник вопрос: куда их дели?
Задумчиво почесав в затылке, Мишка решил задать этот вопрос тетке. Если кто и знает, как тут все было, то только она. Пройдя в дом, Мишка осторожно, чтобы не разбудить тетку, прошел к своей лежанке, но, как оказалось, все его усилия были напрасны. Привычная вскакивать с первыми петухами Глафира проснулась и, едва увидев бродящего по избе парня, с ходу всполошилась:
– Мишенька, ты чего вскочил ни свет ни заря, сынок? Болит чего? – запричитала она.
– Нет, мама Глаша. До ветру ходил, – нашелся Мишка. – А сама чего не спишь?
– Так утро уже. Корову доить пора. Ты ложись, поспи еще. А я пока коровку подою, молочка нацежу. А потом тебе свеженького, парного принесу.
– Да, пожалуй, полежу еще, – прислушавшись к своему организму, кивнул Мишка.
Голова еще иногда кружилась от резких перемещений. Приподняв подушку, он улегся на лежанку и, прикрыв глаза, принялся вспоминать, что еще собирался сделать и о чем забыл. Дождавшись, когда тетка вернется в дом, Мишка с благодарным кивком принял у нее кружку парного молока с толстым ломтем хлеба и, жуя, спросил:
– Мама Глаша, а собаки мои куда подевались? Были же собаки.
– Так Трифон свел, – удрученно вздохнула женщина. – Обеих и свел. Да ты неужто вспомнил чего?
– Нет. Загон для них рассмотрел и понял, что были, – вздохнул Мишка.
Врать этой доброй заботливой женщине не хотелось, но и правды сказать он не мог.
– Значит, две лайки было? – уточнил парень, прихлебывая молоко.
– Две. Кобеля ты у соседа за две беличьих шкурки взял, а сучку у хантов на порох выменял. Говорил, что от них настоящих охотничьих собак получишь. А Трифон свел. Заезжему какому-то продал, а деньги пропил. Тот три дня тебя уговаривал, а он подслушал и продал.
– Вот, значит, как, – мрачно протянул Мишка. – Я в дом, а он из дома. Да еще и хлебом меня попрекать смеет.
– Бог с тобой, Мишенька, не держи сердца. Слабый он человек. Прости, – еле слышно проговорила Глафира.
– Крови его на моих руках не будет, мама Глаша, не бойся. Но простить не смогу. Не проси, – взяв себя в руки, выдохнул Мишка. – Ладно. Мне нужно сегодня в депо сходить да к инженеру наведаться. Так что скоро не жди. Когда там смена начинается? – спросил он, поднимаясь.
– Да куда ж ты сорвался?! – снова запричитала женщина. – Едва в себя пришел – и снова в бега.
– Зима на носу, мама Глаша. Угля закупить надо, – напомнил Мишка, одеваясь. – Так когда смена начнется?
– А вот как гудок подадут, так и смена, – вздохнула тетка.
– Ага. Значит, спешить некуда, – сообразил парень. – Ты это, мама Глаша, сама по дому посмотри, чтобы ирод этот ничего из обновок не нашел, да прибери их. А мне, пожалуй, на сундук замок купить надо. Не хватало, чтобы он еще и ружья пропил. Тогда точно по миру пойдем.
– А ты и вправду изменился, Мишенька, – вдруг произнесла, задумчиво рассматривая его, Глафира. – Настоящим хозяином стал. Не беспокойся. Все приберу.
– Вот и ладно, – улыбнулся ей Мишка. – Пойду тогда.
Одевшись, он вышел из дома и не спеша направился в сторону железной дороги. Найти депо труда не составляло. Почти все мужское население деревни, за небольшим исключением, двигалось в ту же сторону. Перейдя через пути, Мишка добрался до ворот депо и остановился в сторонке, пропуская рабочих. Искать знакомых бывшего владельца этого тела, при этом не зная, кто они такие, было глупостью. Так что предстояло решить, с кем именно можно завязать конструктивный разговор. К тому же еще предстояло выяснить, где можно найти инженера.
Но, к его облегчению, рядом остановился немолодой жилистый мужик с седой бородой и, удивленно оглядев парня, спросил:
– Ты чего застыл, Мишаня? Ищешь кого?
– Вы простите, дяденька, но я после того взрыва не помню ничего. Вот и имени вашего не припоминаю, – осторожно проговорил Мишка, внимательно рассматривая мужика.
– Степан Кондратьич я. Бригадир. Неужто и вправду не помнишь ничего? – представившись, уточнил тот.
– Нет. В первые дни даже тетку родную не признавал, – удрученно вздохнул Мишка, пытаясь не переигрывать.
– Вон оно как… – протянул мужик. – Слышал я, что с головой у тебя беда. Но не знал, что так вот.
– Да с головой-то как раз нормально. А вот с памятью, и вправду беда, – поддакнул Мишка. – А где тут теперь ремонтные мастерские?
– Да где и были. Вон за тем пакгаузом, – ткнул мужик пальцем.
– Благодарствую. А где бы мне господина инженера найти?
– А это тебе в правление надо. Да только он сейчас, небось, по цехам ходит. И в правление тебя просто так не пустят. Так что ступай в ремонтный, там и подожди. Сам прибежит, если на перегон не уедет, – посоветовал дядька.
– Благодарствую, Степан Кондратьич, – кивнул Мишка, решив последовать совету, но бригадир удержал его, спросив:
– А ты чего от него хотел-то? Может, я помогу?
– Может, и так, – подумав, кивнул Мишка. – Хотел я его попросить свести меня с возчиками, что уголь на склад возят. Зима скоро, а на складе уголь больно дорого встанет. Вот я и подумал, что у них может дешевле будет.
– Хитер, – одобрительно усмехнулся бригадир. – На складе уголь по семи копеек за пуд отдают, а ты, небось, за пятачок сговориться хочешь.
– Так вы ж сами знаете, Степан Кондратьич, дядька у меня пьющий, а я после болезни. Откуда деньгам-то взяться? – развел Мишка руками, пуская сиротскую слезу.
– Это да, – скривился бригадир, оглаживая бороду. – Трифон совсем уже совесть потерял. Вроде неплохим человеком был, а сгубила его водка. Да и многих так. Ладно, парень. Раз уж сложилось так, сам тебя с нужным человеком сведу. За мной ступай.
Развернувшись, мужик резво зашагал куда-то к окраине станции. Мишка, не ожидавший такого результата, поспешил следом, попутно лихорадочно припоминая цены этого времени. По всему выходило, что экономия в две копейки это серьезный выигрыш. Между тем бригадир вывел его к угольным складам и, резко остановившись, внимательно осмотрелся. Заметив нужного человека, он усмехнулся и вдруг, пронзительно свистнув, жестом позвал его к себе.
Судя по одежде, это был один из возчиков, перевозивших уголь с шахты на станцию. Молодой, сутуловатый и чем-то неуловимо напоминавший самого бригадира.
– Я к тебе по делу, Васятка, – с ходу заявил бригадир. – Мишку ты знаешь. Так вот, беда у него. После взрыва памяти совсем лишился. Даже меня не признал. Так что, в тайге ему пока делать нечего, а зима скоро уже. Так что, уголь ему на зиму нужен.
– Так это на склад надо, – начал было возчик.
– Васятка, – с угрозой протянул бригадир. – Совесть имей.
– Так а чего сразу я, дядя Степан? – делано возмутился возчик.
– Совесть, говорю, имей. Когда у него же сига свежего брал, небось благодарил, а как теперь помочь надо, так забыл все? – буквально зарычал бригадир на возчика.
– Да не, я это… – смутился тот. – Все знают, что на складе оформлять надо.
– По пятаку за пуд привезешь. И смотри, узнаю, что не сделал, пожалеешь, – рыкнул бригадир. – Запомни, Васятка, он охотник, каких поискать. С таким соседом в ладу жить надо. Сам с голоду не помрет и другим не даст. Забыл уже, как пути в третьем годе занесло и вся станция на одной рыбе месяц жила? А откуда та рыба взялась? Вот и думай.
– Сделаю, дядя Степан, – еще больше смутившись, кивнул возчик. – Сколько брать-то будешь? – повернулся он к Мишке.
– Сколько в подводу берешь? – осторожно уточнил Мишка.
– Посуху десять пудов. Уголь весь в корзинах. Так что, сразу разгружать придется.
– А если дожди? – быстро просил Мишка.
– В дождь не более шести пудов грузим. Сам знаешь, по хляби лошадке много не вытянуть, – вздохнул Васятка.
– Это верно, – кивнул Мишка. – Значит так. Три подводы по десять пудов. Ну, или как там получится. В общем, мне тридцать пудов надо.
– Добро, – подумав, кивнул Васятка. – Деньги готовь. По пятаку за пуд.
– Будет. А когда ждать-то тебя?
– По подводе в день привезу. Первую сегодня жди, – подумав и что-то прикинув, ответил возчик.
– Вот и слава богу, – кивнул Мишка. – Благодарствую, Степан Кондратьич.
– Не за что, Мишаня. Я добро помню, – кивнул в ответ тот и, заметив растерянный взгляд парня, добавил: – Когда Анютка моя простыла, я только у тебя медвежьим жиром и разжился. А ты за ним к хантам в стойбище ходил. Никто не рискнул, а ты пошел.
– Так ведь соседи, дядя Степан, – только и нашелся что ответить Мишка.
– Так свечами, – развела женщина руками.
– Это сколько ж воску надо, чтобы столько домов осветить?
– Так на станции еще проводами какими-то светят, – подумав, выдала Глафира.
– О как! На станции электричество есть? – подскочил Мишка, забывшись.
– Мишенька, ты б сходил туда сам, – с жалостью глядя на него, ответила женщина. – Ты ж мне сам про те провода и рассказывал. Запамятовал?
– Вот же… – едва не выругавшись, скривился Мишка, проклиная себя за бестолковость.
И чего было голову ломать, если с первого взгляда понятно, что центром сбора всех достижений местного технического прогресса являются станция и депо. Именно там, в мастерских, применяется все то, чего достиг прогресс. И чтобы не вызывать недоумения у окружающих, нужно просто выбраться из дома и прогуляться по окрестностям. Именно это и запланировал на утро Мишка, решив не ломать себе мозги.
Еще раз, оглядевшись и убедившись, что делать до утра совершенно нечего, он прошел в свой закуток и, раздевшись, нырнул под одеяло. Повернувшись носом к стенке, парень закрыл глаза и, отбросив решение всех проблем на утро, спокойно уснул.
* * *
Разбудил его настырный вопль петуха, принявшегося орать под самым окном. Покосившись в едва сереющее окошко, Мишка вздохнул и, усевшись, тихо проворчал:
– Да чтоб из тебя суп сварили, горлопан.
Сунув ноги в кожаные поршни, он накинул овчинную безрукавку и поплелся в уборную. Сбросив давление, Мишка остановился на крыльце и, несколько раз вдохнув прохладный, сырой, но такой чистый воздух, в очередной раз удивился, как умудрялся существовать в том своем старом мире. Ведь здесь, в деревне, воздух был насыщен запахами леса, прелой хвои, реки, земли, и еще сотней других запахов, смешивавшихся в непередаваемый и такой вкусный коктейль.
Тряхнув головой, Мишка хотел уже вернуться в избу, когда взгляд его упал на странное сооружение, чем-то напоминавшее вольер для собак. Задумчиво оглядев этот загон, он сошел с крыльца и, подойдя поближе, принялся осматривать его. Несколько клочков линялой шерсти убедили парня в правильности его выводов. У него была собака. И, судя по размеру вольера, не одна. Сразу возник вопрос: куда их дели?
Задумчиво почесав в затылке, Мишка решил задать этот вопрос тетке. Если кто и знает, как тут все было, то только она. Пройдя в дом, Мишка осторожно, чтобы не разбудить тетку, прошел к своей лежанке, но, как оказалось, все его усилия были напрасны. Привычная вскакивать с первыми петухами Глафира проснулась и, едва увидев бродящего по избе парня, с ходу всполошилась:
– Мишенька, ты чего вскочил ни свет ни заря, сынок? Болит чего? – запричитала она.
– Нет, мама Глаша. До ветру ходил, – нашелся Мишка. – А сама чего не спишь?
– Так утро уже. Корову доить пора. Ты ложись, поспи еще. А я пока коровку подою, молочка нацежу. А потом тебе свеженького, парного принесу.
– Да, пожалуй, полежу еще, – прислушавшись к своему организму, кивнул Мишка.
Голова еще иногда кружилась от резких перемещений. Приподняв подушку, он улегся на лежанку и, прикрыв глаза, принялся вспоминать, что еще собирался сделать и о чем забыл. Дождавшись, когда тетка вернется в дом, Мишка с благодарным кивком принял у нее кружку парного молока с толстым ломтем хлеба и, жуя, спросил:
– Мама Глаша, а собаки мои куда подевались? Были же собаки.
– Так Трифон свел, – удрученно вздохнула женщина. – Обеих и свел. Да ты неужто вспомнил чего?
– Нет. Загон для них рассмотрел и понял, что были, – вздохнул Мишка.
Врать этой доброй заботливой женщине не хотелось, но и правды сказать он не мог.
– Значит, две лайки было? – уточнил парень, прихлебывая молоко.
– Две. Кобеля ты у соседа за две беличьих шкурки взял, а сучку у хантов на порох выменял. Говорил, что от них настоящих охотничьих собак получишь. А Трифон свел. Заезжему какому-то продал, а деньги пропил. Тот три дня тебя уговаривал, а он подслушал и продал.
– Вот, значит, как, – мрачно протянул Мишка. – Я в дом, а он из дома. Да еще и хлебом меня попрекать смеет.
– Бог с тобой, Мишенька, не держи сердца. Слабый он человек. Прости, – еле слышно проговорила Глафира.
– Крови его на моих руках не будет, мама Глаша, не бойся. Но простить не смогу. Не проси, – взяв себя в руки, выдохнул Мишка. – Ладно. Мне нужно сегодня в депо сходить да к инженеру наведаться. Так что скоро не жди. Когда там смена начинается? – спросил он, поднимаясь.
– Да куда ж ты сорвался?! – снова запричитала женщина. – Едва в себя пришел – и снова в бега.
– Зима на носу, мама Глаша. Угля закупить надо, – напомнил Мишка, одеваясь. – Так когда смена начнется?
– А вот как гудок подадут, так и смена, – вздохнула тетка.
– Ага. Значит, спешить некуда, – сообразил парень. – Ты это, мама Глаша, сама по дому посмотри, чтобы ирод этот ничего из обновок не нашел, да прибери их. А мне, пожалуй, на сундук замок купить надо. Не хватало, чтобы он еще и ружья пропил. Тогда точно по миру пойдем.
– А ты и вправду изменился, Мишенька, – вдруг произнесла, задумчиво рассматривая его, Глафира. – Настоящим хозяином стал. Не беспокойся. Все приберу.
– Вот и ладно, – улыбнулся ей Мишка. – Пойду тогда.
Одевшись, он вышел из дома и не спеша направился в сторону железной дороги. Найти депо труда не составляло. Почти все мужское население деревни, за небольшим исключением, двигалось в ту же сторону. Перейдя через пути, Мишка добрался до ворот депо и остановился в сторонке, пропуская рабочих. Искать знакомых бывшего владельца этого тела, при этом не зная, кто они такие, было глупостью. Так что предстояло решить, с кем именно можно завязать конструктивный разговор. К тому же еще предстояло выяснить, где можно найти инженера.
Но, к его облегчению, рядом остановился немолодой жилистый мужик с седой бородой и, удивленно оглядев парня, спросил:
– Ты чего застыл, Мишаня? Ищешь кого?
– Вы простите, дяденька, но я после того взрыва не помню ничего. Вот и имени вашего не припоминаю, – осторожно проговорил Мишка, внимательно рассматривая мужика.
– Степан Кондратьич я. Бригадир. Неужто и вправду не помнишь ничего? – представившись, уточнил тот.
– Нет. В первые дни даже тетку родную не признавал, – удрученно вздохнул Мишка, пытаясь не переигрывать.
– Вон оно как… – протянул мужик. – Слышал я, что с головой у тебя беда. Но не знал, что так вот.
– Да с головой-то как раз нормально. А вот с памятью, и вправду беда, – поддакнул Мишка. – А где тут теперь ремонтные мастерские?
– Да где и были. Вон за тем пакгаузом, – ткнул мужик пальцем.
– Благодарствую. А где бы мне господина инженера найти?
– А это тебе в правление надо. Да только он сейчас, небось, по цехам ходит. И в правление тебя просто так не пустят. Так что ступай в ремонтный, там и подожди. Сам прибежит, если на перегон не уедет, – посоветовал дядька.
– Благодарствую, Степан Кондратьич, – кивнул Мишка, решив последовать совету, но бригадир удержал его, спросив:
– А ты чего от него хотел-то? Может, я помогу?
– Может, и так, – подумав, кивнул Мишка. – Хотел я его попросить свести меня с возчиками, что уголь на склад возят. Зима скоро, а на складе уголь больно дорого встанет. Вот я и подумал, что у них может дешевле будет.
– Хитер, – одобрительно усмехнулся бригадир. – На складе уголь по семи копеек за пуд отдают, а ты, небось, за пятачок сговориться хочешь.
– Так вы ж сами знаете, Степан Кондратьич, дядька у меня пьющий, а я после болезни. Откуда деньгам-то взяться? – развел Мишка руками, пуская сиротскую слезу.
– Это да, – скривился бригадир, оглаживая бороду. – Трифон совсем уже совесть потерял. Вроде неплохим человеком был, а сгубила его водка. Да и многих так. Ладно, парень. Раз уж сложилось так, сам тебя с нужным человеком сведу. За мной ступай.
Развернувшись, мужик резво зашагал куда-то к окраине станции. Мишка, не ожидавший такого результата, поспешил следом, попутно лихорадочно припоминая цены этого времени. По всему выходило, что экономия в две копейки это серьезный выигрыш. Между тем бригадир вывел его к угольным складам и, резко остановившись, внимательно осмотрелся. Заметив нужного человека, он усмехнулся и вдруг, пронзительно свистнув, жестом позвал его к себе.
Судя по одежде, это был один из возчиков, перевозивших уголь с шахты на станцию. Молодой, сутуловатый и чем-то неуловимо напоминавший самого бригадира.
– Я к тебе по делу, Васятка, – с ходу заявил бригадир. – Мишку ты знаешь. Так вот, беда у него. После взрыва памяти совсем лишился. Даже меня не признал. Так что, в тайге ему пока делать нечего, а зима скоро уже. Так что, уголь ему на зиму нужен.
– Так это на склад надо, – начал было возчик.
– Васятка, – с угрозой протянул бригадир. – Совесть имей.
– Так а чего сразу я, дядя Степан? – делано возмутился возчик.
– Совесть, говорю, имей. Когда у него же сига свежего брал, небось благодарил, а как теперь помочь надо, так забыл все? – буквально зарычал бригадир на возчика.
– Да не, я это… – смутился тот. – Все знают, что на складе оформлять надо.
– По пятаку за пуд привезешь. И смотри, узнаю, что не сделал, пожалеешь, – рыкнул бригадир. – Запомни, Васятка, он охотник, каких поискать. С таким соседом в ладу жить надо. Сам с голоду не помрет и другим не даст. Забыл уже, как пути в третьем годе занесло и вся станция на одной рыбе месяц жила? А откуда та рыба взялась? Вот и думай.
– Сделаю, дядя Степан, – еще больше смутившись, кивнул возчик. – Сколько брать-то будешь? – повернулся он к Мишке.
– Сколько в подводу берешь? – осторожно уточнил Мишка.
– Посуху десять пудов. Уголь весь в корзинах. Так что, сразу разгружать придется.
– А если дожди? – быстро просил Мишка.
– В дождь не более шести пудов грузим. Сам знаешь, по хляби лошадке много не вытянуть, – вздохнул Васятка.
– Это верно, – кивнул Мишка. – Значит так. Три подводы по десять пудов. Ну, или как там получится. В общем, мне тридцать пудов надо.
– Добро, – подумав, кивнул Васятка. – Деньги готовь. По пятаку за пуд.
– Будет. А когда ждать-то тебя?
– По подводе в день привезу. Первую сегодня жди, – подумав и что-то прикинув, ответил возчик.
– Вот и слава богу, – кивнул Мишка. – Благодарствую, Степан Кондратьич.
– Не за что, Мишаня. Я добро помню, – кивнул в ответ тот и, заметив растерянный взгляд парня, добавил: – Когда Анютка моя простыла, я только у тебя медвежьим жиром и разжился. А ты за ним к хантам в стойбище ходил. Никто не рискнул, а ты пошел.
– Так ведь соседи, дядя Степан, – только и нашелся что ответить Мишка.