Еще один шанс

– А ты попробуй, – развернулся к нему Мишка. – Давай, рискни. Узнаешь, как медведя на нож берут.

– Ленька! Дурак! Это ж промысловик, – взвизгнула деваха, одним могучим движением бедер задвигая приказчика обратно в подсобку.

Рассмеявшись от такой картины, Мишка вышел на улицу. Урядник, которому произошедшая сцена явно подпортила настроение, хлопнул его по плечу и, развернувшись, скомандовал:

– За мной ступай. Сейчас все купим.

Пройдя мимо нескольких лавок, он вошел в неприметный лабаз и, подойдя к прилавку, потребовал у продавца:

– Парню сервиз чайный продашь. С петухами. И учти, я из него сам чай пить буду.

Стоявший за прилавком человек, судя по одежде, очередной приказчик, молча выставил на прилавок требуемый товар и, указывая на него ладонью, только и ответил:

– Извольте, сударь.

– Сколько? – спросил Мишка, щелкая по чашкам ногтем и прислушиваясь к звуку.

– Полтора рубля, с ложками.

– Беру, – кивнул парень, доставая деньги.

Забрав тщательно упакованный товар, Мишка, вежливо поблагодарил приказчика и направился к выходу.

– Не забуду, – негромко буркнул урядник, выходя следом. – Ну, тебе еще чего надо, или домой поедешь? – повернулся он к Мишке, вытирая лицо платком.

– В лабаз оружейный еще загляну, и хватит, – вздохнул парень. – Да вы не беспокойтесь, Николай Аристархович. Дальше я уж сам как-нибудь. Дело-то знакомое. Благодарствую. Заходите вечером чай пить.

– Буду рядом, загляну, – кивнул урядник, заметно успокаиваясь. – А пока надо еще повидаться кое с кем, – прогудел он, многозначительно поглядывая в сторону лавки, где случился конфуз.

Мысленно мстительно усмехнувшись, Мишка вежливо склонил голову и поспешил к телеге, где тетке уже пытался впарить какую-то ерунду местный коробейник.





* * *


Осторожно уложив хрупкую покупку в телегу и обложив пакет соломой, Мишка повернулся к коробейнику и настороженно посмотрел на то, что рассматривала Глафира. Это были швейные иглы. На переносном лотке было много всякой мелочи, но взгляд женщины уцепился именно за них. Подойдя к тетке, Мишка осторожно развернул бумажный пакетик и, рассматривая пять игл, спросил:

– Мама Глаша, они тебе нужны?

– У меня одна осталась, и та старая, – еле слышно вздохнув, призналась женщина.

– Что просишь? – повернулся Мишка к продавцу.

– Двадцать копеек комплект, в комплекте пять игл. Сам взгляни, сударь. Две малых, две средних да большая одна. Товар добрый, заводской, не в кузне деревенской кованный.

– Два по пятнадцати возьму, – оборвал Мишка его излияния.

– Бога побойся, вьюнош! Говорю же, товар заводской, Саратовской мануфактуры. Да тут одна дорога стоит столько, что и не представить, – завопил торговец на всю площадь.

– А ты меня на горло не бери, – рыкнул в ответ парень. – Торгуешь, так торгуйся, а орать в тайге будешь. И помни, такой товар не у тебя одного есть. Так что?

– Не могу по пятнадцати, – вздохнул продавец, понизив голос до нормального. – Вот как бог свят, не могу. По восемнадцать копеек отдам, и то себе в убыток.

– Опять врешь. Шестнадцать, и ни копейкой больше. Вон, в лавке сейчас по такой цене сам возьму. – При этом Мишка умолчал, что в лавке в комплект входило только три иглы.

– Семнадцать, и забирай, – почесав в затылке, обреченно махнул коробейник рукой.

– Уболтал, черт языкастый, – усмехнулся Мишка, отдавая тетке два пакетика с иглами и доставая из кармана мелочь.

Отсчитав оговоренное, он повернулся к тетке и, улыбнувшись, спросил:

– Может еще чего надо? Ну, спицы там для вязания или еще чего?

– Неужто можно? – растерянно спросила Глафира.

– Нужно, мама Глаша. Ты сходи в лавку да глянь, какие нужны, а потом придешь и мне скажешь, сколько штук, какие именно и сколько стоят. Я торговаться пойду.

Обрадованно кивнув, женщина моментально соскользнула с телеги и растворилась в толпе. Спустя десять минут она принеслась обратно с квадратными глазами, испуганно сообщив:

– Совсем купцы совесть потеряли. За пару спиц в вершок длиной ажно пятьдесят копеек требуют.


– В вершок, говоришь? – мрачно протянул Мишка. – Посиди тут. Я сам гляну.

Зайдя в указанную лавку, парень попросил показать указанный товар и, покрутив спицы в пальцах, презрительно фыркнул:

– Вы, почтенные, хоть бы постеснялись такой товар людям предлагать.

– А что тебе не так? – разом помрачнел мужик с бородой веником.

Из-под его кустистых бровей недобро поблескивали непонятного цвета глаза.

– А все не так, – усмехнулся Мишка и, положив спицу на прилавок, плавно катнул ее пальцем. – И прямоты нет, и заточены коряво. Даже пальцем заусенцы нащупать можно, – продолжил он, кончиками пальцев оглаживая острие. – Такой товар всю пряжу испохабит, а вы за него дикие деньги просите.

– Ишь, товар ему не нравится, – заворчал мужик, отбирая у него спицы. – Хм, и вправду карябает, – удивленно закончил он, проверив товар. – Прощенья просим. Не доглядел. Вот, изволь, – закончил он, выкладывая на прилавок другие спицы.

– Малость получше, но все одно – корявые, – вздохнул Мишка, быстро проверив их. – Сам взгляни, уважаемый.

– Да уж вижу, – скривился мужик. – Не мой это товар. Артель заместо платы отдала, вот и маюсь с ним.

– Четыре шутки за полтину отдашь? – помолчав, спросил Мишка. – Сам видишь, лежать он у тебя будет, пока не заржавеет. А так хоть какой навар.

– А зачем они тебе? Сам же сказал, пряжу тянуть будут, – насторожился продавец.

– Есть способ, как в порядок их привести. Ровнее не станут, а вот цеплять не будут. Но тут осторожно работать надо, – напустил туману Мишка, отлично понимая, что других спиц в их глуши не найдешь.

– А-а, забирай, – чуть подумав, махнул мужик рукой.

– Четыре за полтину, – быстро напомнил парень.

– По рукам, – кивнул мужик и, достав из-под прилавка четвертушку бумажного листа, аккуратно завернул покупку.

Отсчитав деньги, Мишка вернулся к телеге и, отдавая тетке покупку, уточнил:

– Глянь, мама Глаша, эти хотела?

– Они, – растерянно кивнула женщина. – Мишенька, это ж в целый рубль должно встать!

– Не шуми, – усмехнулся Мишка. – За полтину все четыре взял. Так что с тебя носки на зиму.

– Ой, родненький, для тебя что хочешь свяжу, – залопотала счастливая Глафира.

– Вот и договорились. Посиди еще тут, а я за припасом охотничьим схожу.

Войдя в почему-то знакомую лавку, Мишка словно оказался в очень знакомом месте, где давно не бывал. Именно такое чувство у него возникло. Быстро осмотревшись, он прошел к прилавку и, рассмотрев цены, мысленно присвистнул. Готовые патроны крепко кусались. Поэтому, еще раз осмотревшись, он отправился в тот угол, где продавались составляющие.

Как оказалось, крутить патроны самому было гораздо дешевле. Свинцовый прут длиной в полметра и толщиной в большой палец стоил сорок шесть копеек. Порох любого вида по тридцать пять копеек за фунт, а капсюли по три копейки за пять штук. При этом готовая дробь или картечь подбирались в цене к рублю за примерно сто грамм.

Для Мишки переводить местную измерительную систему в привычную метрическую было сущим мучением. Так что, не мудрствуя лукаво, он закупил пару прутов свинца, порох двух видов, при этом пытаясь вспомнить, когда в его мире бездымный порох был вообще изобретен, и по сотне капсюлей двух видов. Накрутить патронов к нарезному стволу теперь было просто необходимо. Те полторы сотни, доставшиеся ему от инженера, для промысловика – чистые слезы. На пару раз в тайгу сходить.

Уложив все купленное в полученную в булочной сумку, он не спеша отправился обратно к телеге. Программа максимум была выполнена, и теперь ему предстояло как-то модернизировать сам процесс сборки патронов. Припомнив, что почувствовал, когда разобрал ради интереса один патрон, Мишка невольно скривился.

Вместо ровной округлой дроби там было нечто неровно нарубленное и кое-как откатанное, судя по всему, на деревяшке. Как подобный боеприпас сказывается на меткости и кучности, он даже задумываться не хотел. Про пыжи и говорить не приходилось. Хорошо, хоть не тряпочкой горловину заткнул. Значит, нужно сделать пробойник подходящего диаметра и найти несколько старых валенок. Благо свечи в доме были.

Вспомнив про свечи, Мишка свернул в попавшуюся по пути лавку и, прикупив два десятка осветительных приборов, снова вышел на улицу. Денег после всех покупок у него осталось шестнадцать копеек. Остальные деньги он успел отдать тетке, перед тем как отправиться в оружейку. Зная себя, рисковать всей имевшейся наличностью парень не стал. Подойдя к телеге, Мишка улыбнулся внимательно наблюдавшей за ним тетке и, выпрямляясь, сообщил:

– Все, мама Глаша. Что мне надо было, купил. Теперь домой. Дел еще много. А времени как всегда, мало.

– И правда, пора, Мишенька, – улыбнулась в ответ Глафира. – Ты, небось, голодный у меня.

– Ну, до дому доживу, – рассмеялся Мишка, делая шаг в сторону и замечая, как женщина округляет глаза и начинает открывать рот.

В спину дохнуло холодом и ненавистью. Подсознательно уловив, что там возникла какая-то опасность, Мишка дернулся еще дальше и, в следующую секунду левый бок обожгло болью. В нос шибануло ядреным перегаром, и Мишка, чуть довернув корпус, не глядя ударил левым локтем назад. Резко, со всей дури, как когда-то учили. За спиной тихо всхлипнули и что-то, точнее, кто-то, с плеском упал в лужу у коновязи. Чувствуя, как по боку течет что-то почему-то холодное, Мишка развернулся и, увидев Трифона, зарычал:

– Удавлю, мр-разь.

– Ой! Мишенька! Убили-и! – раздался вопль с телеги и только тут Мишка понял, что ему что-то сбоку мешает.

Опустив голову, он осторожно подтянул полу брезентового дождевика и с недоумением увидел рукоять ножа. Дядька пытался всадить его в спину, под ребра, но промахнулся, и лезвие вошло в бок, пропоров кожу и слегка зацепив мышцы. Накатила тупая ноющая боль. Сообразив, что все не так плохо, Мишка оглянулся на тетку, жестко приказав:

– Не голоси, мама Глаша. Жив я. А вот этого упыря сейчас точно не станет, – закончил он, всем телом разворачиваясь к луже.

Удар парня оказался сильнее, чем можно было подумать. Судя по приоткрытому рту и расфокусированному взгляду Трифона, Мишка сломал ему челюсть. Плюнув на свидетелей и обещания, данные тетке, парень уже собрался доделать начатое, когда на вопль Глафиры подскочил городовой и, увидев торчащий из Мишкиного бока нож, растерянно замер.

– В этой луже и утоплю, паскуда, – пообещал Мишка, не обращая на него внимания.