Эпоха Отрицания
Часть 8 из 63 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Покачав головой, ее собеседник присвистнул. В этот момент запищал ее телефон. Поступило сообщение от Сэма Шумера: «Это правда – насчет Бишопа и Миттага? Позвоните мне».
Она со вздохом убрала телефон и продолжила осмотр помещений.
На кухне Прю увидела еще несколько человек, которые мыли и вытирали посуду. За небольшим столом детектив со слащавым лицом беседовал с Биллом и Джиной Феррес. Обоим на вид было около шестидесяти. Представившись, Рейчел принялась опрашивать супружескую чету. Детектив быстро понял, что он здесь больше не нужен, и отошел в сторону.
– Как вы познакомились с Мартином Бишопом? – спросила Прю.
– Мы раньше его вообще не видели, – сказала хозяйка дома. – Я даже не знаю, кто его сюда пригласил.
– Гарри, – вмешался Билл. – Думаю, его пригласил Гарри Уайт.
– Разве он? – покосилась на него Джина. – Надо бы его расспросить.
Комментарии миссис Феррис оказались более резкими и откровенными, чем у мужа. При поддержке Рейчел она вспомнила про политическую дискуссию, которая была прервана игрой с пиньятой.
– Каждый из нас чем-то недоволен, – сказала она. – Могу поспорить, что и вы в этом смысле – не исключение. Но послушайте, есть же какой-то предел! Такое насилие не было в моде с тысяча девятьсот семьдесят пятого года!
– Вы и в самом деле так уверены? – спросила Прю.
В последние годы страна выглядела для нее такой же, как в начале семидесятых: поляризация, еженедельные демонстрации, спонтанные вспышки насилия. «Тяжелая бригада» была лишь воплощением гнева, пропитавшего все концы политического спектра.
– В общем, – продолжила Джина, – среди моих друзей таких нет.
– А как насчет вас? – Рейчел повернулась к Биллу. – Вы ведь юрист. И могли бы стать полезным для такого, как Бишоп.
Феррис откинулся назад с видом человека, который в своем отставном положении чувствует себя весьма комфортно – тем более при такой кухне, где полным-полно работников.
– Бишоп никогда не просил меня представляться. Я даже не думаю, что говорил с ним.
– Мы слышали, что Бишоп кое с кем здесь повздорил, – продолжила Прю. – С Дэвидом Паркером. Они подрались?
– С писателем, – добавила Джина, вставая.
– Не назвал бы это дракой, – сказал Билл. – Так, ерунда. Дэвиду пришлось многое пережить. К тому же он подумал, что Бишоп подкатывает к его жене.
– Тот человек – это просто ходячая неприятность, – призналась хозяйка.
– В самом деле? – уточнила Рейчел.
Тут Феррисы взялись за Дэвида и Ингрид и вскоре, как поняла их собеседница, рассказали об их браке намного больше, чем планировали. Прю все записала себе в блокнот.
– А когда Бишоп и Миттаг покинули вечеринку, они уехали вместе? – задала она новый вопрос.
Оказалось, что Джина видела Мартина Бишопа в гостиной. Он пил вместе с Гарри Уайтом, а потом ответил на звонок и выглядел озабоченным. После этого он похлопал Гарри по руке и отправился к Миттагу. Они вышли из комнаты вместе, но хозяйка не могла сказать, сели ли они в один и тот же автомобиль.
Рейчел выпрямилась и улыбнулась, чтобы как-то успокоить своих собеседников. Но она могла точно сказать, что прием не сработал: и Билл, и его супруга выглядели явно напряженными.
– Что вы думаете? – спросила она. – Бишоп выходит отсюда и… что? Каков мог быть его следующий шаг? Есть какие-нибудь мысли?
Первой ответила Джина:
– Он будет скрываться, пока вы или кто-то такой, как вы, не разыщет его.
– Выходит, вас не беспокоят его революционные разговоры?
– А нужно, чтобы беспокоили?
Рейчел пожала плечами.
– Он не двинулся с места, – сказал Билл.
Обе женщины посмотрели на него.
– Бишоп, – пояснил Феррис. – Когда Дэвид ударил его… Он так и остался стоять. Дэвид качнулся, а Бишоп не двинулся. Он чувствовал, чем это все кончится, да и все мы тоже. Но… ему было все равно.
– А как вы думаете, что это значит?
Билл задумался, и на некоторое время в помещении повисло неловкое молчание. Все ждали, что он произнесет что-то глубокомысленное или даже мудрое, но он не нашел ничего лучшего, как просто заметить:
– Наверное, это просто безразличный человек.
Прю поговорила еще с целой группой гостей. Правда, основная их часть уехала вскоре после того, как прибыла полиция. Из того, что удалось собрать, Рейчел сделала вывод, что, как и на большинстве подобных сборищ, гости здесь разбились на мелкие кучки, которые держались обособленно, словно боясь смешиваться между собой. Она и сама в свое время бывала на вашингтонских вечеринках, где приходилось тесно общаться со многими коллегами. Из таких бесед неизбежно рождались сплетни. В гостиной Прю поговорила с Гарри Уайтом, но он клятвенно утверждал, что не приглашал Бишопа.
Выходит, Бишоп и Миттаг с самого начала знали, что к ним нагрянет полиция? Или, может, их насторожил тот звонок Бишопу? И они поняли, что пора исчезнуть? Рейчел понятия не имела. Полицейские из Монклера обещали передать записи с допросами свидетелей, но по выражениям их лиц она понимала, что едва ли чего-нибудь от них дождется…
Глава 02
В Кротон-на-Гудзоне она вернулась лишь к десяти вечера и обнаружила мать дремлющей перед телевизором. Рейчел налила себе бокал розового вина и переключила канал, успев захватить заключительную часть шоу «Говорит Шумер» и насладиться очередной порцией американского популистского яда. Шумер вытер свои вьющиеся усы и заявил аудитории, что в Америке станет еще опаснее, потому что Мартин Бишоп, выражаясь военным языком, ушел в самоволку. «Внутренние источники» Шумера сообщили ему о ракетной установке и о внезапном исчезновении главарей. «Особо опасный преступник номер один только что сорвался с крючка. И он вооружен до зубов».
Два года назад, прежде чем Сэм Шумер переместил свое шоу с «Ютьюба» на канал «Фокс» и затеял этот апокалиптический разговор, он был одним из тех независимых журналистов, с которыми могла говорить Прю. Говорить и знать, что все то, чем она хочет поделиться с общественностью, пройдет относительно гладко. Это были отношения, которые служили на пользу обоим: она получила доступ к аудитории, избегающей так называемых мейнстрим-медиа, а Сэм мог утверждать, что обзавелся надежным источником в ФБР. Благодаря тому, что Рейчел горячо отстаивала свою позицию, их сотрудничество получило одобрение тогдашнего заместителя директора, и высшее руководство постепенно оценило фанатичного патриота, который всегда ваял нужные им истории. Потом Шумер перешел на телевидение, и внезапный выход на общенациональный масштаб сильно повлиял на него. Он изменился. Он все еще защищал Бюро, но обнаружил, что его самые громкие конкуренты все-таки опережают его в рейтингах.
Перемены проявились девять месяцев назад, когда на шоу «Говорит Шумер» появилась рубрика «Вторжение с Юга», где обсуждалось будущее незаконной иммиграции.
– К две тысячи двадцать восьмому году южная половина Соединенных Штатов превратится, по сути, в северные штаты Мексики, – вещал Сэм. – Ждите раскола. А значит, войны.
Шоу «Говорит Шумер» превратилось в самую популярную новостную программу воскресного вечера.
Три месяца назад, учитывая собственную роль в его успехах, Рейчел попросила прекратить отношения с Шумером. Но новый помощник директора, Марк Полсон, не принял ее прежние аргументы. Теперь, когда аудитория Сэма каждое воскресенье увеличивалась на полмиллиона человек, никто в ФБР не захотел бы избавляться от рупора такого размера, даже если Сэм Шумер иногда и отклонялся от сценария.
Правда, Прю не собиралась облегчать журналисту жизнь. Поэтому, когда через считаные минуты после того, как она покинула дом Билла и Джины, поступила вторая эсэмэска Шумера – «Скоро эфир. Есть какие-нибудь сенсации?», – она не стала отвечать. Сэму нужны были сенсационные подробности по поводу исчезновения Мартина Бишопа, но пока никто не сообщил ему ничего подобного. Бишоп и Миттаг исчезли, и никто не знал, где они сейчас. Но Шумер нашел еще один источник – вероятно, полицейского из Монклера, с которым Рейчел разговаривала по поводу ракетной пусковой установки.
Ведущий притащил откуда-то отставного офицера ЦРУ, который сказал, что если им хочется предсказать следующий шаг «Бригады», то лучше всего приглядеться к берлинской террористической группе «Роза Люксембург коммандо». «Это были какие-то обезумевшие боевики, и немцам просто повезло, что те сами себя взорвали. Только не нужно тешить себя иллюзиями и думать, что Бишоп окажется настолько глуп. Нужно принять меры и усилить безопасность во всех главных транзитных центрах».
– Американцы должны оставаться бдительными, – повторял Шумер.
Его гостья кивала с серьезным видом.
– Бдительными должны оставаться все…
Рейчел налила себе еще вина, наблюдая, как Сэм и его гости энергично обсуждают слабости и просчеты в вопросах безопасности в инфраструктуре Америки. Они «прошлись» по всем потенциальным терактам, которые могла планировать «Бригада». Они сыпали цитатами с сайта «Министерство пропаганды» и рассуждали о том, каких именно строк стоит бояться больше всего. К тому времени, когда Шумер закончил, он пребывал уже в довольно мрачном настроении, призывая аудиторию крепиться и не прятаться по домам.
– Выходите, идите по магазинам. Ведите себя открыто. Не бойтесь. Иначе победу одержат террористы.
– Да… Я смотрю, ты тоже вносишь свой посильный вклад, – проговорила Рейчел и, заметив, что ее мать пошевелилась, встала, чтобы помочь ей. – Давай-ка я провожу тебя к постели. Мне придется рано уехать.
– Вы арестовали его?
– Кого?
– Ну президента?
Помогая матери улечься в постель и подготовиться ко сну, Рейчел кратко рассказала ей о том, что произошло.
– Но вы ведь найдете их? – спросила пожилая женщина.
– Конечно, найдем! – ответила ее дочь, потому что в тот момент верила в то, что говорит.
Это была не просто вера в то, что все агенты ФБР соблюдают принятые в Бюро методы, это было личное, весьма твердое убеждение. В две тысячи девятом, во время одного серьезного расследования, Рейчел впервые наблюдала выступление Мартина Бишопа в Сан-Франциско. Тогда она изучала масштабы деятельности левых радикальных группировок и потенциальные меры безопасности, необходимые для пресечения их вылазок. Стоя перед толпой слушателей в Беркли, он не выглядел тем ярким оратором, которым стал сейчас, но в его речи и в той ясной, простой логике, которой она была пропитана, Прю смогла разглядеть то, на что он делал ставку в будущем. Это толпа. Рейчел, естественно, включила Бишопа в свой отчет, отметив, что этот человек представляет серьезную опасность и что его никак нельзя упускать из виду. Теперь многие в Бюро считают тот ее отчет пророческим. Она предсказала его стремительный взлет. И теперь ей предстояло стать тем человеком, который должен как-то ускорить его падение.
К четырем утра в понедельник Прю уже была в пути, и к тому времени, когда она оказалась в Мэриленде, лучи солнца уже освещали брошенные дома вдоль шоссе. Она припарковала машину неподалеку от своей квартиры в Арлингтоне, а затем поспешила в офис, чтобы побеседовать с коллегами.
Вскоре стало очевидно, что, независимо от того, были ли Бишоп и Миттаг предупреждены о приезде полиции, они все равно готовились исчезнуть – поскольку в бюрократических кругах не возникло никакой суеты. В какой-то момент эти двое были на виду, а после того, как они покинули вечеринку Билла и Джины, оба попросту исчезли, испарились.
Но это было еще не самое худшее. Из управлений Бюро по всей стране стали поступать сообщения о том, что подобным же образом исчезли множество молодых людей. И хотя сотрудники ФБР успели собрать лишь первичную информацию по поводу таких исчезновений, после проверки активности этих субъектов онлайн становилось очевидным одно: все они являлись членами «Бригады»…
Глава 03
Восемь лет назад она думала: когда-нибудь этот человек завоюет массы.
Он был не старше тридцати, и гены наградили его постоянным загаром и обаятельной внешностью. Слишком обаятельной, чтобы впустую тратить время на фундаментальное образование. Он стоял на подиуме, освещенном флуоресцентными лампами, и немного дрожащим голосом обращался к слушателям в наполовину заполненном зале. Он был предпоследним оратором, выступавшим в разгар пятидневного политического коллоквиума в Калифорнийском университете. Учитывая, что в резюме Мартина Бишопа значились лишь общественная работа в Остине, штат Техас, а также «исследовательская поездка» в Германию, она была удивлена, что ему вообще выделили место в этом довольно напряженном графике. Поэтому решила зайти и послушать. Толпа слушателей представляла собой целую мешанину американских политических типов: стареющие хиппи, взъерошенные экономисты, студенты-политологи с подростковыми усиками и панк-рокеры с выкрашенными или бритыми головами. Многие, как водится, жевали жвачку, и их чавканье, благодаря прекрасной акустике, разносилось звучным эхом по всему помещению.
А Бишоп говорил:
– Классические средства контроля злоупотреблений – наблюдение за сбалансированностью работы ветвей власти и обеспечением свободы выборов – мало что сделали, чтобы как-то исправить эту порочную систему. Политики творят то, что им вздумается. Поэтому здесь нужно что-то другое. Но что? Периодические вотумы доверия? Ежегодные независимые расследования? А как насчет прямых угроз? Сами видите, куда я клоню. Я ищу способы вселить страх в наших представителей, потому что американская демократия основана на базовом, первичном мотивационном факторе: на самосохранении.
Она со вздохом убрала телефон и продолжила осмотр помещений.
На кухне Прю увидела еще несколько человек, которые мыли и вытирали посуду. За небольшим столом детектив со слащавым лицом беседовал с Биллом и Джиной Феррес. Обоим на вид было около шестидесяти. Представившись, Рейчел принялась опрашивать супружескую чету. Детектив быстро понял, что он здесь больше не нужен, и отошел в сторону.
– Как вы познакомились с Мартином Бишопом? – спросила Прю.
– Мы раньше его вообще не видели, – сказала хозяйка дома. – Я даже не знаю, кто его сюда пригласил.
– Гарри, – вмешался Билл. – Думаю, его пригласил Гарри Уайт.
– Разве он? – покосилась на него Джина. – Надо бы его расспросить.
Комментарии миссис Феррис оказались более резкими и откровенными, чем у мужа. При поддержке Рейчел она вспомнила про политическую дискуссию, которая была прервана игрой с пиньятой.
– Каждый из нас чем-то недоволен, – сказала она. – Могу поспорить, что и вы в этом смысле – не исключение. Но послушайте, есть же какой-то предел! Такое насилие не было в моде с тысяча девятьсот семьдесят пятого года!
– Вы и в самом деле так уверены? – спросила Прю.
В последние годы страна выглядела для нее такой же, как в начале семидесятых: поляризация, еженедельные демонстрации, спонтанные вспышки насилия. «Тяжелая бригада» была лишь воплощением гнева, пропитавшего все концы политического спектра.
– В общем, – продолжила Джина, – среди моих друзей таких нет.
– А как насчет вас? – Рейчел повернулась к Биллу. – Вы ведь юрист. И могли бы стать полезным для такого, как Бишоп.
Феррис откинулся назад с видом человека, который в своем отставном положении чувствует себя весьма комфортно – тем более при такой кухне, где полным-полно работников.
– Бишоп никогда не просил меня представляться. Я даже не думаю, что говорил с ним.
– Мы слышали, что Бишоп кое с кем здесь повздорил, – продолжила Прю. – С Дэвидом Паркером. Они подрались?
– С писателем, – добавила Джина, вставая.
– Не назвал бы это дракой, – сказал Билл. – Так, ерунда. Дэвиду пришлось многое пережить. К тому же он подумал, что Бишоп подкатывает к его жене.
– Тот человек – это просто ходячая неприятность, – призналась хозяйка.
– В самом деле? – уточнила Рейчел.
Тут Феррисы взялись за Дэвида и Ингрид и вскоре, как поняла их собеседница, рассказали об их браке намного больше, чем планировали. Прю все записала себе в блокнот.
– А когда Бишоп и Миттаг покинули вечеринку, они уехали вместе? – задала она новый вопрос.
Оказалось, что Джина видела Мартина Бишопа в гостиной. Он пил вместе с Гарри Уайтом, а потом ответил на звонок и выглядел озабоченным. После этого он похлопал Гарри по руке и отправился к Миттагу. Они вышли из комнаты вместе, но хозяйка не могла сказать, сели ли они в один и тот же автомобиль.
Рейчел выпрямилась и улыбнулась, чтобы как-то успокоить своих собеседников. Но она могла точно сказать, что прием не сработал: и Билл, и его супруга выглядели явно напряженными.
– Что вы думаете? – спросила она. – Бишоп выходит отсюда и… что? Каков мог быть его следующий шаг? Есть какие-нибудь мысли?
Первой ответила Джина:
– Он будет скрываться, пока вы или кто-то такой, как вы, не разыщет его.
– Выходит, вас не беспокоят его революционные разговоры?
– А нужно, чтобы беспокоили?
Рейчел пожала плечами.
– Он не двинулся с места, – сказал Билл.
Обе женщины посмотрели на него.
– Бишоп, – пояснил Феррис. – Когда Дэвид ударил его… Он так и остался стоять. Дэвид качнулся, а Бишоп не двинулся. Он чувствовал, чем это все кончится, да и все мы тоже. Но… ему было все равно.
– А как вы думаете, что это значит?
Билл задумался, и на некоторое время в помещении повисло неловкое молчание. Все ждали, что он произнесет что-то глубокомысленное или даже мудрое, но он не нашел ничего лучшего, как просто заметить:
– Наверное, это просто безразличный человек.
Прю поговорила еще с целой группой гостей. Правда, основная их часть уехала вскоре после того, как прибыла полиция. Из того, что удалось собрать, Рейчел сделала вывод, что, как и на большинстве подобных сборищ, гости здесь разбились на мелкие кучки, которые держались обособленно, словно боясь смешиваться между собой. Она и сама в свое время бывала на вашингтонских вечеринках, где приходилось тесно общаться со многими коллегами. Из таких бесед неизбежно рождались сплетни. В гостиной Прю поговорила с Гарри Уайтом, но он клятвенно утверждал, что не приглашал Бишопа.
Выходит, Бишоп и Миттаг с самого начала знали, что к ним нагрянет полиция? Или, может, их насторожил тот звонок Бишопу? И они поняли, что пора исчезнуть? Рейчел понятия не имела. Полицейские из Монклера обещали передать записи с допросами свидетелей, но по выражениям их лиц она понимала, что едва ли чего-нибудь от них дождется…
Глава 02
В Кротон-на-Гудзоне она вернулась лишь к десяти вечера и обнаружила мать дремлющей перед телевизором. Рейчел налила себе бокал розового вина и переключила канал, успев захватить заключительную часть шоу «Говорит Шумер» и насладиться очередной порцией американского популистского яда. Шумер вытер свои вьющиеся усы и заявил аудитории, что в Америке станет еще опаснее, потому что Мартин Бишоп, выражаясь военным языком, ушел в самоволку. «Внутренние источники» Шумера сообщили ему о ракетной установке и о внезапном исчезновении главарей. «Особо опасный преступник номер один только что сорвался с крючка. И он вооружен до зубов».
Два года назад, прежде чем Сэм Шумер переместил свое шоу с «Ютьюба» на канал «Фокс» и затеял этот апокалиптический разговор, он был одним из тех независимых журналистов, с которыми могла говорить Прю. Говорить и знать, что все то, чем она хочет поделиться с общественностью, пройдет относительно гладко. Это были отношения, которые служили на пользу обоим: она получила доступ к аудитории, избегающей так называемых мейнстрим-медиа, а Сэм мог утверждать, что обзавелся надежным источником в ФБР. Благодаря тому, что Рейчел горячо отстаивала свою позицию, их сотрудничество получило одобрение тогдашнего заместителя директора, и высшее руководство постепенно оценило фанатичного патриота, который всегда ваял нужные им истории. Потом Шумер перешел на телевидение, и внезапный выход на общенациональный масштаб сильно повлиял на него. Он изменился. Он все еще защищал Бюро, но обнаружил, что его самые громкие конкуренты все-таки опережают его в рейтингах.
Перемены проявились девять месяцев назад, когда на шоу «Говорит Шумер» появилась рубрика «Вторжение с Юга», где обсуждалось будущее незаконной иммиграции.
– К две тысячи двадцать восьмому году южная половина Соединенных Штатов превратится, по сути, в северные штаты Мексики, – вещал Сэм. – Ждите раскола. А значит, войны.
Шоу «Говорит Шумер» превратилось в самую популярную новостную программу воскресного вечера.
Три месяца назад, учитывая собственную роль в его успехах, Рейчел попросила прекратить отношения с Шумером. Но новый помощник директора, Марк Полсон, не принял ее прежние аргументы. Теперь, когда аудитория Сэма каждое воскресенье увеличивалась на полмиллиона человек, никто в ФБР не захотел бы избавляться от рупора такого размера, даже если Сэм Шумер иногда и отклонялся от сценария.
Правда, Прю не собиралась облегчать журналисту жизнь. Поэтому, когда через считаные минуты после того, как она покинула дом Билла и Джины, поступила вторая эсэмэска Шумера – «Скоро эфир. Есть какие-нибудь сенсации?», – она не стала отвечать. Сэму нужны были сенсационные подробности по поводу исчезновения Мартина Бишопа, но пока никто не сообщил ему ничего подобного. Бишоп и Миттаг исчезли, и никто не знал, где они сейчас. Но Шумер нашел еще один источник – вероятно, полицейского из Монклера, с которым Рейчел разговаривала по поводу ракетной пусковой установки.
Ведущий притащил откуда-то отставного офицера ЦРУ, который сказал, что если им хочется предсказать следующий шаг «Бригады», то лучше всего приглядеться к берлинской террористической группе «Роза Люксембург коммандо». «Это были какие-то обезумевшие боевики, и немцам просто повезло, что те сами себя взорвали. Только не нужно тешить себя иллюзиями и думать, что Бишоп окажется настолько глуп. Нужно принять меры и усилить безопасность во всех главных транзитных центрах».
– Американцы должны оставаться бдительными, – повторял Шумер.
Его гостья кивала с серьезным видом.
– Бдительными должны оставаться все…
Рейчел налила себе еще вина, наблюдая, как Сэм и его гости энергично обсуждают слабости и просчеты в вопросах безопасности в инфраструктуре Америки. Они «прошлись» по всем потенциальным терактам, которые могла планировать «Бригада». Они сыпали цитатами с сайта «Министерство пропаганды» и рассуждали о том, каких именно строк стоит бояться больше всего. К тому времени, когда Шумер закончил, он пребывал уже в довольно мрачном настроении, призывая аудиторию крепиться и не прятаться по домам.
– Выходите, идите по магазинам. Ведите себя открыто. Не бойтесь. Иначе победу одержат террористы.
– Да… Я смотрю, ты тоже вносишь свой посильный вклад, – проговорила Рейчел и, заметив, что ее мать пошевелилась, встала, чтобы помочь ей. – Давай-ка я провожу тебя к постели. Мне придется рано уехать.
– Вы арестовали его?
– Кого?
– Ну президента?
Помогая матери улечься в постель и подготовиться ко сну, Рейчел кратко рассказала ей о том, что произошло.
– Но вы ведь найдете их? – спросила пожилая женщина.
– Конечно, найдем! – ответила ее дочь, потому что в тот момент верила в то, что говорит.
Это была не просто вера в то, что все агенты ФБР соблюдают принятые в Бюро методы, это было личное, весьма твердое убеждение. В две тысячи девятом, во время одного серьезного расследования, Рейчел впервые наблюдала выступление Мартина Бишопа в Сан-Франциско. Тогда она изучала масштабы деятельности левых радикальных группировок и потенциальные меры безопасности, необходимые для пресечения их вылазок. Стоя перед толпой слушателей в Беркли, он не выглядел тем ярким оратором, которым стал сейчас, но в его речи и в той ясной, простой логике, которой она была пропитана, Прю смогла разглядеть то, на что он делал ставку в будущем. Это толпа. Рейчел, естественно, включила Бишопа в свой отчет, отметив, что этот человек представляет серьезную опасность и что его никак нельзя упускать из виду. Теперь многие в Бюро считают тот ее отчет пророческим. Она предсказала его стремительный взлет. И теперь ей предстояло стать тем человеком, который должен как-то ускорить его падение.
К четырем утра в понедельник Прю уже была в пути, и к тому времени, когда она оказалась в Мэриленде, лучи солнца уже освещали брошенные дома вдоль шоссе. Она припарковала машину неподалеку от своей квартиры в Арлингтоне, а затем поспешила в офис, чтобы побеседовать с коллегами.
Вскоре стало очевидно, что, независимо от того, были ли Бишоп и Миттаг предупреждены о приезде полиции, они все равно готовились исчезнуть – поскольку в бюрократических кругах не возникло никакой суеты. В какой-то момент эти двое были на виду, а после того, как они покинули вечеринку Билла и Джины, оба попросту исчезли, испарились.
Но это было еще не самое худшее. Из управлений Бюро по всей стране стали поступать сообщения о том, что подобным же образом исчезли множество молодых людей. И хотя сотрудники ФБР успели собрать лишь первичную информацию по поводу таких исчезновений, после проверки активности этих субъектов онлайн становилось очевидным одно: все они являлись членами «Бригады»…
Глава 03
Восемь лет назад она думала: когда-нибудь этот человек завоюет массы.
Он был не старше тридцати, и гены наградили его постоянным загаром и обаятельной внешностью. Слишком обаятельной, чтобы впустую тратить время на фундаментальное образование. Он стоял на подиуме, освещенном флуоресцентными лампами, и немного дрожащим голосом обращался к слушателям в наполовину заполненном зале. Он был предпоследним оратором, выступавшим в разгар пятидневного политического коллоквиума в Калифорнийском университете. Учитывая, что в резюме Мартина Бишопа значились лишь общественная работа в Остине, штат Техас, а также «исследовательская поездка» в Германию, она была удивлена, что ему вообще выделили место в этом довольно напряженном графике. Поэтому решила зайти и послушать. Толпа слушателей представляла собой целую мешанину американских политических типов: стареющие хиппи, взъерошенные экономисты, студенты-политологи с подростковыми усиками и панк-рокеры с выкрашенными или бритыми головами. Многие, как водится, жевали жвачку, и их чавканье, благодаря прекрасной акустике, разносилось звучным эхом по всему помещению.
А Бишоп говорил:
– Классические средства контроля злоупотреблений – наблюдение за сбалансированностью работы ветвей власти и обеспечением свободы выборов – мало что сделали, чтобы как-то исправить эту порочную систему. Политики творят то, что им вздумается. Поэтому здесь нужно что-то другое. Но что? Периодические вотумы доверия? Ежегодные независимые расследования? А как насчет прямых угроз? Сами видите, куда я клоню. Я ищу способы вселить страх в наших представителей, потому что американская демократия основана на базовом, первичном мотивационном факторе: на самосохранении.