Эпидемия. Истории выживших
Часть 9 из 19 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Обычно она покупала хорошие шоколадные конфеты или вкусные пирожные, но в этот день зайти в магазин времени не было, и Аня достала из сумки несколько карамелек, которые там завалялись.
— Это же карамель фабрики «Красный Октябрь»! Я их обожаю! Мои родители до войны работали на этой фабрике и приносили домой такие карамельки. Я тогда еще не родилась, вернее родилась, но младенца новорожденного, как ты понимаешь, карамельками не кормят. Мне мой старший брат рассказывал. Он был старше меня на одиннадцать лет и прекрасно все помнил. Столько историй, связанных с этими карамельками, было в его детстве! Например, однажды они с мальчишками пошли смотреть, как будут взрывать Храм Христа Спасителя. Он боялся один идти, ему всего лет шесть тогда было, уговаривал мальчишек, но те тоже боялись. Тогда он пообещал всей компании по горстке карамелек каждому, и все тут же согласились. Где-то на безопасном расстоянии, но откуда можно было все рассмотреть, они спрятались и видели все своими глазами. Оказывается, Храм смогли разрушить только после третьего взрыва. Первый взрыв — Храм стоит, второй — стоит, а после третьего уже рухнул. А еще он мне рассказывал, как поспорил с друзьями, опять же на карамельки, что сможет корову снять со льда. Ты представляешь!
— С какого льда? У них, что, во дворе было ледовое шоу «Корова на льду»?
— Ну, можно и так сказать! До войны, где-то в тридцатых годах, Фили и их окрестности были деревней, ну, или районом с деревенским укладом. Там были частные дома, с курятниками, сараями и даже с коровниками. Коров выпускали недалеко от дома пастись, а бывало и так, что нерадивый хозяин забывал дверь коровника закрыть, и корова отправлялась гулять. Летом-то и весной еще ладно, а зимой корова могла пойти на лед на Москву-реку. Так и случилось однажды. Коровы из коровника вышли и забрели на лед, а лед тронулся. Коровы оказались на больших льдинах и поплыли по течению. Плывут и мычат от страха. Было и такое! У меня даже фотография где-то есть такая, сосед наш сфотографировал и брату моему подарил. Я покажу тебе обязательно, найти надо только ее!
Долго в этот вечер смеялись Анюта с Зоей Степановной, вспоминая эту историю с коровами.
Уроки продолжались, Анюта приходила на занятия уже с конфетами фабрики «Красный Октябрь», и все было хорошо. Зоя Степановна пригласила на свой восьмидесятилетней юбилей Аннушку, сказав, что конкретную дату празднования сообщит дополнительно.
Планы на уроки музыки пришлось поменять в связи с новой реальностью, именовалась которая «эпидемия коронавируса». Анюта и Зоя Степановна еще до объявления карантина решили отложить занятия до лучших времен. Иногда они созванивались друг с другом, вернее, Аня звонила учительнице, потому что та, понимая занятость девушки, не тревожила ее лишний раз звонками. Как-то вечером Анюта хотела позвонить своей музыкальной подруге, но было уже десять вечера, и девушка решила отложить разговор на другой день. День другой был таким же не подходящим для звонка, опять время было слишком поздним, и Аня решила отложить разговор до выходных.
Из хроники пандемии
Мэр Москвы Сергей Собянин обязал пожилых жителей столицы и людей с хроническими заболеваниями соблюдать карантин.
С 26 марта по 14 апреля жители столицы старше 65 лет и граждане, страдающие хроническими заболеваниями (сахарный диабет, бронхиальная астма, хроническая болезнь почек, онкология), а также перенесшие инфаркт или инсульт, обязаны соблюдать режим самоизоляции. Они должны постоянно находиться по месту проживания либо в других помещениях, например в дачных домах.
В воскресенье раздался звонок от Зои Степановны.
— Зоя Степановна, дорогая моя, как я рада вас слышать! Как вы там?
— Добрый день! Это Марина, дочка Зои Степановны. Зоя Степановна подхватила инфекцию, это дало осложнение на сердце, и вчера оно остановилось. Мама, находясь в больнице, говорила мне про какую-то фотографию, на которой корова на льду, и просила вам ее передать. Я нашла эту фотографию, и, как только будет возможность, мы с вами встретимся, и я вам ее отдам! А еще мама просила вам передать, что вы чудесная девушка и чтобы вы обязательно продолжали заниматься музыкой!
Охранник Нестеренко
Как только начали поступать первые тревожные звоночки в СМИ о том, что в Китае был обнаружен опасный новый вирус, Геннадий Ильич сразу понял, что это серьезно и надо ждать беды. По его прогнозам, получалось, что вирус из Китая в Москву не попадет, но китайская экономика будет подорвана.
Как бывший военный, который прослужил прапорщиком на Севере двадцать пять лет, Геннадий Ильич считал, что быть в курсе всех политических новостей — это его обязанность как гражданина и защитника родины. После того как его по выслуге лет отправили на пенсию, бывший прапорщик перебрался к матери в Москву в двухкомнатную хрущевку в спальном районе. На свои честно заработанные на Севере деньги мужчина купил себе подержанный, но в хорошем состоянии «Nissan» и небольшой участок земли недалеко от Рязани, где планировал построить дачу.
Женой и детьми Геннадий Ильич не обзавелся. Там, на Севере, была у него одна медсестра, но она не разделяла его мировоззрений и политических взглядов, а строить семью с таким человеком, по его мнению, было бессмысленно. Тамара, так звали медсестру, называла его в глаза жутким занудой и говорила, что своей политикой он ей все уши прожужжал. Это было обидно, а главное, несправедливо. Политические взгляды его можно было охарактеризовать несколькими словами: за честность и справедливость и правильность решений. Он не был сторонником никакой партии, политика у него была своя. Когда он начинал доказывать Тамаре свои убеждения, она закатывала глаза и просила его поменьше смотреть телевизор и пораньше ложиться спать, чтобы дурные мысли в голову не лезли. Когда стало ясно, что его отправят в отставку, он предложил Тамаре поехать с ним в Москву, и она даже задумалась над такой перспективой, но во время очередного монолога прапорщика, в котором он объяснял своей сожительнице, что в семье каждый из партнеров должен разделять мировоззрения и взгляды друг друга и именно это основа российской семьи, женщина сказала, что никуда из насиженного гнезда уезжать не собирается.
В Москве Геннадий Ильич утроился на работу охранником в супермаркете недалеко от дома.
Демонстрации и всевозможные уличные пикеты он всегда обходил стороной. Люди, которые выходили на такие демонстрации, на его взгляд, были оторваны от реальности. Какой должна была быть эта реальность, отставной прапорщик знал, просто не мог высказать точно свою мысль.
Иногда он выходил с коллегами на перекур, хотя сам не курил, чтобы понять, чем у народа заняты мысли и какой философии мироздания придерживаются его коллеги.
— Ильич, ты уж больно мудрено спрашиваешь меня! Я даже не понял о чем, если честно!
— Николай Иванович, дело в том, что…
— Да можно просто Колян!
— Субординация на работе — это залог крепких дружеских отношений, так что обращаться друг к другу надо на «вы» и по имени и отчеству!
— Ну, как скажешь, Ильич! А скажи, ты вот прямо все как по писаному говоришь, потому что у тебя отчество такое?
— А при чем тут отчество, я сам такой! Я о своих взглядах всегда открыто говорю!
— Понял! Перекур окончен, идем сторожить дальше наш маркет, Геннадий Ильич!
Из хроники пандемии
Коронавирус породил версии всемирного заговора. Одна из них о том, что вирус придумали и распространили США. Дескать, Пентагон вместе с ЦРУ намеренно инфицировали группу американских военных спортсменов, участвовавших во Всемирных военных играх в Ухане в октябре прошлого года. Цель этой спецоперации — заразить как можно больше китайцев быстро распространяющимся коронавирусом, который не только супермощный, но и «суперумный», способный убивать исключительно китайцев.
Сторонники заговора утверждают, что американских военнослужащих пытками вынудили дать подписку о неразглашении всего происшедшего. Но тем не менее эта спецоперация каким-то чудом стала ясной всем богатым фантазией диванным конспирологам.
Когда вирус все же добрался до Европы, хотя, по мнению Геннадия Ильича, этого не должно было произойти, он уже не сомневался, что это заговор. Только вот заговор Китая, китайских союзников или противников — он пока не понимал. Информации было недостаточно. Чтобы хорошо подготовиться к дальнейшим действиям и быть во всеоружии, охранник супермаркета Нестеренко Г. И. заблаговременно, пока не было паники, закупил гречку, макароны, крупы, сахар, соль и мыло. Говяжьей тушенки он привез с Севера столько, что хватило бы всем соседям по лестничной площадке на год, так что об этом можно было не волноваться.
В начале февраля позвонила Тамара и спросила, можно ли у него остановиться на одну ночь. Она собиралась поехать поездом до Москвы, а оттуда в Калугу к сестре. Поезд в Москву приходит вечером, а утром следующего дня у нее электричка. Геннадий Ильич, с одной стороны, был рад, но с другой — боялся инфекции, которая уже гуляла по Европе, а это совсем рядом!
— Тома, дело в том, что я в этот вечер заступаю на смену на сутки.
— Поняла тебя! Знаешь, я лучше возьму билет на поезд, который утром приходит, и в этот же день уеду в Калугу.
— Вот это действительно грамотное и разумное решение! Позвони мне из Калуги.
Информация о коронавирусе, ежедневно поступающая из СМИ, добавляла огонька в и без того восполненное сознание мужчины, да так сильно, что он уже серьезно начал нервничать.
Защитные маски и одноразовые перчатки он купил заблаговременно, а защитные очки у него остались еще со времен ремонта на кухне, так что готовность к приходу вируса у него была на высшем уровне. Со всех сторон говорили еще и про антисептики, но он считал, что это напрасная трата денег. Самым лучшим антисептиком, по его мнению, было хозяйственное мыло.
Когда о вирусе открыто заговорили в Москве, охранник Нестеренко, приходя домой с работы, измерял температуру тела себе и матери, больше того, он буквально настаивал, чтобы с этих пор мать готовила еду в одноразовых перчатках.
— Гена, мне неудобно в них, я не привыкла так! Спадают, а вчера чуть руку себе борщом не обварила! Скользко в них, чуть кастрюлю на пол не уронила! Я же на улицу почти не выхожу, откуда зараза ко мне прицепится?
— Мама, в это время надо проявлять гражданскую сознательность, пойми ты наконец! Кто эту свеклу держал до тебя, ты знаешь его?
— Да как же я могу знать его, Ген? Грузчик, может, какой, какая разница!
— Вот! Все вы так! А разница есть! У нас нет достоверной информации в достаточном количестве, отсюда все и проблемы!
— А тебе какая информация нужна? Имя грузчика, что ли?
— Грузчик тут ни при чем! Нужно знать страну, в которой произросла эта свекла, картошка, морковь, и понимать, какая там сейчас ситуация с коронавирусом.
— Так везде плохая. Хоть знай, хоть не знай! В Москве вон люди уже в больнице лежат, по телевизору говорили.
— Вот поэтому готовь в перчатках. Ты в зоне риска, не забывай! Хотя и я в зоне риска, постоянно на страже порядка в огромном супермаркете, где тысячи людей проходят.
— Ну, как скажешь. Буду в перчатках, может, привыкну!
Беспечность матери обескураживала его, но с этим еще можно было бороться, мать слушала его и соглашалась со всем, что он говорит.
В очередной выходной день Геннадий Ильич решил поехать в собес, чтобы уточнить некоторые вопросы по своей пенсии. Сначала хотел сесть в машину, но, подумав, поехал на метро. Во-первых, на метро у него был бесплатный проезд, а значит, не надо бензин лишний раз тратить, а во-вторых, ехать было недолго и по прямой ветке.
Маску и одноразовые перчатки он надел и в вагоне метро, старался не приближаться к пассажирам, но, к сожалению, время было утреннее и народу в вагоне было достаточно много. Недалеко от него стояла девушка в горнолыжном костюме, с рюкзаком за плечами и с лыжами, запакованными в яркий пластиковый чехол. Защитных перчаток на девушке не было.
В тоннеле метро поезд ненадолго остановился, а потом вдруг резко дернулся, и во время этого рывка девушка выпустила лыжи из рук. Если бы Геннадий Ильич их не поймал, то они бы ударили его по голове. Девушка улыбнулась и извинилась:
— Ой, простите пожалуйста! Выскользнули! Извините! Вы не ударились?
— Держите крепче лыжи свои!
— Спасибо, я уже приехала! Извините, пожалуйста, еще раз. Устала с самолета, вот и не удержала!
Ежевечернее измерение температуры немного успокаивало мужчину. Градусник показывал отметку 36,6 у обоих обитателей хрущевской квартиры, но у многих заболевших этим вирусом очевидных симптомов не было, поэтому Геннадий Петрович понимал, что успокаиваться рано. «Бдительность — наше оружие», — любил он повторять в последнее время матери.
Однажды утром он просунулся с легким насморком и понял, что все, началось! Он заразился!
Померил температуру — нормальная, но, несмотря на это, он вызвал «Скорую помощь» и сказал, что у него подозрение на коронавирус. Приехала медицинская бригада, взяли все необходимые анализы у хозяина квартиры и его матери, выписали капли от насморка и сказали, что результат сообщат ему по телефону.
На работу Геннадий Ильич не пошел, предупредил сотрудников, что у него подозрение на вирус, и остался дома в ожидании медицинского приговора.
Через пару дней ему перезвонили из поликлиники и сказали, что никаких подозрений на вирус ни у него, ни у пациентки Зинаиды Филипповна Нестеренко нет.
Двумя днями позже Геннадий Ильич проснулся от храпа матери и утром опять позвонил в отделение «Скорой помощи» и сказал, что его мать совершенно точно инфицирована.
— У Зинаиды Филипповны температура поднялась?
— Температуры у нее нет, но вы же понимаете, что начальная стадия болезни может пройти бессимптомно! Не мне вас учить! Судя по ее храпу сегодня ночью, у нее уже какие-то процессы в легких начались!
— Вашей маме восемьдесят четыре года. В этом возрасте пожилые люди храпят, это нормально!
— Вы будете мне рассказывать, что нормально, а что нет? Пришлите бригаду, пусть осмотрят мою мать!
«Скорая помощь» приехала, врач прослушал пациентку, хрипов никаких не нашел, дал рекомендации и сказал, что сейчас, в этот непростой период, без повышения температуры и совершенно очевидных симптомов, таких как кашель и насморк, «Скорую помощь» вызывать не следует, врачи и так работают на износ!
— Это же карамель фабрики «Красный Октябрь»! Я их обожаю! Мои родители до войны работали на этой фабрике и приносили домой такие карамельки. Я тогда еще не родилась, вернее родилась, но младенца новорожденного, как ты понимаешь, карамельками не кормят. Мне мой старший брат рассказывал. Он был старше меня на одиннадцать лет и прекрасно все помнил. Столько историй, связанных с этими карамельками, было в его детстве! Например, однажды они с мальчишками пошли смотреть, как будут взрывать Храм Христа Спасителя. Он боялся один идти, ему всего лет шесть тогда было, уговаривал мальчишек, но те тоже боялись. Тогда он пообещал всей компании по горстке карамелек каждому, и все тут же согласились. Где-то на безопасном расстоянии, но откуда можно было все рассмотреть, они спрятались и видели все своими глазами. Оказывается, Храм смогли разрушить только после третьего взрыва. Первый взрыв — Храм стоит, второй — стоит, а после третьего уже рухнул. А еще он мне рассказывал, как поспорил с друзьями, опять же на карамельки, что сможет корову снять со льда. Ты представляешь!
— С какого льда? У них, что, во дворе было ледовое шоу «Корова на льду»?
— Ну, можно и так сказать! До войны, где-то в тридцатых годах, Фили и их окрестности были деревней, ну, или районом с деревенским укладом. Там были частные дома, с курятниками, сараями и даже с коровниками. Коров выпускали недалеко от дома пастись, а бывало и так, что нерадивый хозяин забывал дверь коровника закрыть, и корова отправлялась гулять. Летом-то и весной еще ладно, а зимой корова могла пойти на лед на Москву-реку. Так и случилось однажды. Коровы из коровника вышли и забрели на лед, а лед тронулся. Коровы оказались на больших льдинах и поплыли по течению. Плывут и мычат от страха. Было и такое! У меня даже фотография где-то есть такая, сосед наш сфотографировал и брату моему подарил. Я покажу тебе обязательно, найти надо только ее!
Долго в этот вечер смеялись Анюта с Зоей Степановной, вспоминая эту историю с коровами.
Уроки продолжались, Анюта приходила на занятия уже с конфетами фабрики «Красный Октябрь», и все было хорошо. Зоя Степановна пригласила на свой восьмидесятилетней юбилей Аннушку, сказав, что конкретную дату празднования сообщит дополнительно.
Планы на уроки музыки пришлось поменять в связи с новой реальностью, именовалась которая «эпидемия коронавируса». Анюта и Зоя Степановна еще до объявления карантина решили отложить занятия до лучших времен. Иногда они созванивались друг с другом, вернее, Аня звонила учительнице, потому что та, понимая занятость девушки, не тревожила ее лишний раз звонками. Как-то вечером Анюта хотела позвонить своей музыкальной подруге, но было уже десять вечера, и девушка решила отложить разговор на другой день. День другой был таким же не подходящим для звонка, опять время было слишком поздним, и Аня решила отложить разговор до выходных.
Из хроники пандемии
Мэр Москвы Сергей Собянин обязал пожилых жителей столицы и людей с хроническими заболеваниями соблюдать карантин.
С 26 марта по 14 апреля жители столицы старше 65 лет и граждане, страдающие хроническими заболеваниями (сахарный диабет, бронхиальная астма, хроническая болезнь почек, онкология), а также перенесшие инфаркт или инсульт, обязаны соблюдать режим самоизоляции. Они должны постоянно находиться по месту проживания либо в других помещениях, например в дачных домах.
В воскресенье раздался звонок от Зои Степановны.
— Зоя Степановна, дорогая моя, как я рада вас слышать! Как вы там?
— Добрый день! Это Марина, дочка Зои Степановны. Зоя Степановна подхватила инфекцию, это дало осложнение на сердце, и вчера оно остановилось. Мама, находясь в больнице, говорила мне про какую-то фотографию, на которой корова на льду, и просила вам ее передать. Я нашла эту фотографию, и, как только будет возможность, мы с вами встретимся, и я вам ее отдам! А еще мама просила вам передать, что вы чудесная девушка и чтобы вы обязательно продолжали заниматься музыкой!
Охранник Нестеренко
Как только начали поступать первые тревожные звоночки в СМИ о том, что в Китае был обнаружен опасный новый вирус, Геннадий Ильич сразу понял, что это серьезно и надо ждать беды. По его прогнозам, получалось, что вирус из Китая в Москву не попадет, но китайская экономика будет подорвана.
Как бывший военный, который прослужил прапорщиком на Севере двадцать пять лет, Геннадий Ильич считал, что быть в курсе всех политических новостей — это его обязанность как гражданина и защитника родины. После того как его по выслуге лет отправили на пенсию, бывший прапорщик перебрался к матери в Москву в двухкомнатную хрущевку в спальном районе. На свои честно заработанные на Севере деньги мужчина купил себе подержанный, но в хорошем состоянии «Nissan» и небольшой участок земли недалеко от Рязани, где планировал построить дачу.
Женой и детьми Геннадий Ильич не обзавелся. Там, на Севере, была у него одна медсестра, но она не разделяла его мировоззрений и политических взглядов, а строить семью с таким человеком, по его мнению, было бессмысленно. Тамара, так звали медсестру, называла его в глаза жутким занудой и говорила, что своей политикой он ей все уши прожужжал. Это было обидно, а главное, несправедливо. Политические взгляды его можно было охарактеризовать несколькими словами: за честность и справедливость и правильность решений. Он не был сторонником никакой партии, политика у него была своя. Когда он начинал доказывать Тамаре свои убеждения, она закатывала глаза и просила его поменьше смотреть телевизор и пораньше ложиться спать, чтобы дурные мысли в голову не лезли. Когда стало ясно, что его отправят в отставку, он предложил Тамаре поехать с ним в Москву, и она даже задумалась над такой перспективой, но во время очередного монолога прапорщика, в котором он объяснял своей сожительнице, что в семье каждый из партнеров должен разделять мировоззрения и взгляды друг друга и именно это основа российской семьи, женщина сказала, что никуда из насиженного гнезда уезжать не собирается.
В Москве Геннадий Ильич утроился на работу охранником в супермаркете недалеко от дома.
Демонстрации и всевозможные уличные пикеты он всегда обходил стороной. Люди, которые выходили на такие демонстрации, на его взгляд, были оторваны от реальности. Какой должна была быть эта реальность, отставной прапорщик знал, просто не мог высказать точно свою мысль.
Иногда он выходил с коллегами на перекур, хотя сам не курил, чтобы понять, чем у народа заняты мысли и какой философии мироздания придерживаются его коллеги.
— Ильич, ты уж больно мудрено спрашиваешь меня! Я даже не понял о чем, если честно!
— Николай Иванович, дело в том, что…
— Да можно просто Колян!
— Субординация на работе — это залог крепких дружеских отношений, так что обращаться друг к другу надо на «вы» и по имени и отчеству!
— Ну, как скажешь, Ильич! А скажи, ты вот прямо все как по писаному говоришь, потому что у тебя отчество такое?
— А при чем тут отчество, я сам такой! Я о своих взглядах всегда открыто говорю!
— Понял! Перекур окончен, идем сторожить дальше наш маркет, Геннадий Ильич!
Из хроники пандемии
Коронавирус породил версии всемирного заговора. Одна из них о том, что вирус придумали и распространили США. Дескать, Пентагон вместе с ЦРУ намеренно инфицировали группу американских военных спортсменов, участвовавших во Всемирных военных играх в Ухане в октябре прошлого года. Цель этой спецоперации — заразить как можно больше китайцев быстро распространяющимся коронавирусом, который не только супермощный, но и «суперумный», способный убивать исключительно китайцев.
Сторонники заговора утверждают, что американских военнослужащих пытками вынудили дать подписку о неразглашении всего происшедшего. Но тем не менее эта спецоперация каким-то чудом стала ясной всем богатым фантазией диванным конспирологам.
Когда вирус все же добрался до Европы, хотя, по мнению Геннадия Ильича, этого не должно было произойти, он уже не сомневался, что это заговор. Только вот заговор Китая, китайских союзников или противников — он пока не понимал. Информации было недостаточно. Чтобы хорошо подготовиться к дальнейшим действиям и быть во всеоружии, охранник супермаркета Нестеренко Г. И. заблаговременно, пока не было паники, закупил гречку, макароны, крупы, сахар, соль и мыло. Говяжьей тушенки он привез с Севера столько, что хватило бы всем соседям по лестничной площадке на год, так что об этом можно было не волноваться.
В начале февраля позвонила Тамара и спросила, можно ли у него остановиться на одну ночь. Она собиралась поехать поездом до Москвы, а оттуда в Калугу к сестре. Поезд в Москву приходит вечером, а утром следующего дня у нее электричка. Геннадий Ильич, с одной стороны, был рад, но с другой — боялся инфекции, которая уже гуляла по Европе, а это совсем рядом!
— Тома, дело в том, что я в этот вечер заступаю на смену на сутки.
— Поняла тебя! Знаешь, я лучше возьму билет на поезд, который утром приходит, и в этот же день уеду в Калугу.
— Вот это действительно грамотное и разумное решение! Позвони мне из Калуги.
Информация о коронавирусе, ежедневно поступающая из СМИ, добавляла огонька в и без того восполненное сознание мужчины, да так сильно, что он уже серьезно начал нервничать.
Защитные маски и одноразовые перчатки он купил заблаговременно, а защитные очки у него остались еще со времен ремонта на кухне, так что готовность к приходу вируса у него была на высшем уровне. Со всех сторон говорили еще и про антисептики, но он считал, что это напрасная трата денег. Самым лучшим антисептиком, по его мнению, было хозяйственное мыло.
Когда о вирусе открыто заговорили в Москве, охранник Нестеренко, приходя домой с работы, измерял температуру тела себе и матери, больше того, он буквально настаивал, чтобы с этих пор мать готовила еду в одноразовых перчатках.
— Гена, мне неудобно в них, я не привыкла так! Спадают, а вчера чуть руку себе борщом не обварила! Скользко в них, чуть кастрюлю на пол не уронила! Я же на улицу почти не выхожу, откуда зараза ко мне прицепится?
— Мама, в это время надо проявлять гражданскую сознательность, пойми ты наконец! Кто эту свеклу держал до тебя, ты знаешь его?
— Да как же я могу знать его, Ген? Грузчик, может, какой, какая разница!
— Вот! Все вы так! А разница есть! У нас нет достоверной информации в достаточном количестве, отсюда все и проблемы!
— А тебе какая информация нужна? Имя грузчика, что ли?
— Грузчик тут ни при чем! Нужно знать страну, в которой произросла эта свекла, картошка, морковь, и понимать, какая там сейчас ситуация с коронавирусом.
— Так везде плохая. Хоть знай, хоть не знай! В Москве вон люди уже в больнице лежат, по телевизору говорили.
— Вот поэтому готовь в перчатках. Ты в зоне риска, не забывай! Хотя и я в зоне риска, постоянно на страже порядка в огромном супермаркете, где тысячи людей проходят.
— Ну, как скажешь. Буду в перчатках, может, привыкну!
Беспечность матери обескураживала его, но с этим еще можно было бороться, мать слушала его и соглашалась со всем, что он говорит.
В очередной выходной день Геннадий Ильич решил поехать в собес, чтобы уточнить некоторые вопросы по своей пенсии. Сначала хотел сесть в машину, но, подумав, поехал на метро. Во-первых, на метро у него был бесплатный проезд, а значит, не надо бензин лишний раз тратить, а во-вторых, ехать было недолго и по прямой ветке.
Маску и одноразовые перчатки он надел и в вагоне метро, старался не приближаться к пассажирам, но, к сожалению, время было утреннее и народу в вагоне было достаточно много. Недалеко от него стояла девушка в горнолыжном костюме, с рюкзаком за плечами и с лыжами, запакованными в яркий пластиковый чехол. Защитных перчаток на девушке не было.
В тоннеле метро поезд ненадолго остановился, а потом вдруг резко дернулся, и во время этого рывка девушка выпустила лыжи из рук. Если бы Геннадий Ильич их не поймал, то они бы ударили его по голове. Девушка улыбнулась и извинилась:
— Ой, простите пожалуйста! Выскользнули! Извините! Вы не ударились?
— Держите крепче лыжи свои!
— Спасибо, я уже приехала! Извините, пожалуйста, еще раз. Устала с самолета, вот и не удержала!
Ежевечернее измерение температуры немного успокаивало мужчину. Градусник показывал отметку 36,6 у обоих обитателей хрущевской квартиры, но у многих заболевших этим вирусом очевидных симптомов не было, поэтому Геннадий Петрович понимал, что успокаиваться рано. «Бдительность — наше оружие», — любил он повторять в последнее время матери.
Однажды утром он просунулся с легким насморком и понял, что все, началось! Он заразился!
Померил температуру — нормальная, но, несмотря на это, он вызвал «Скорую помощь» и сказал, что у него подозрение на коронавирус. Приехала медицинская бригада, взяли все необходимые анализы у хозяина квартиры и его матери, выписали капли от насморка и сказали, что результат сообщат ему по телефону.
На работу Геннадий Ильич не пошел, предупредил сотрудников, что у него подозрение на вирус, и остался дома в ожидании медицинского приговора.
Через пару дней ему перезвонили из поликлиники и сказали, что никаких подозрений на вирус ни у него, ни у пациентки Зинаиды Филипповна Нестеренко нет.
Двумя днями позже Геннадий Ильич проснулся от храпа матери и утром опять позвонил в отделение «Скорой помощи» и сказал, что его мать совершенно точно инфицирована.
— У Зинаиды Филипповны температура поднялась?
— Температуры у нее нет, но вы же понимаете, что начальная стадия болезни может пройти бессимптомно! Не мне вас учить! Судя по ее храпу сегодня ночью, у нее уже какие-то процессы в легких начались!
— Вашей маме восемьдесят четыре года. В этом возрасте пожилые люди храпят, это нормально!
— Вы будете мне рассказывать, что нормально, а что нет? Пришлите бригаду, пусть осмотрят мою мать!
«Скорая помощь» приехала, врач прослушал пациентку, хрипов никаких не нашел, дал рекомендации и сказал, что сейчас, в этот непростой период, без повышения температуры и совершенно очевидных симптомов, таких как кашель и насморк, «Скорую помощь» вызывать не следует, врачи и так работают на износ!