Элирм III

— Вы серьёзно? — удивился я. Вот уж чего я точно не ожидал, так это философских вопросов.

— Серьёзнее некуда.

— Сомневаюсь, что это имеет хоть какое-нибудь отношение к делу.

— И тем не менее.

Я глубоко задумался.

— Знаете, я не люблю этот вопрос, потому как уверен, что он относится к разряду тех, на которые не существует ответа. Но коли вы настаиваете, то, по моему личному мнению, смысла нет. Точнее он есть, но, как и в случае с понятием счастья, постоянно видоизменяется в зависимости от запроса. Так для ребенка смысл жизни в том, чтобы его любили родители. Для подростка — популярность среди сверстников и возможность поглазеть на голые фотки Наташки. Для абитуриента — поступление в институт и так далее. Но как такового глобального смысла я все равно не вижу.

— И даже, несмотря на не так давно полученные сведения?

— Развиться до тысячного уровня и стать богом? Вы к этому клоните?

— Как вариант.

— Я вас умоляю, мистер Доусон. Мне бы с обычными проблемами сперва разобраться. Да и какой в этом смысл? Допустим, станете вы богом и что тогда? Разделяй и властвуй? Как думаете, сколько тысячелетий минует прежде, чем вам это окончательно надоест?

— Вы одновременно правы и нет. Обретение божественного статуса — лишь одна из ступенек, ведущих к главной цели.

Я усмехнулся.

— Говорите так, будто бы знаете ответ.

— Знаю. Как и то, откуда на самом деле появилась Вселенная.

— Интересно.

— Когда-то давно она была одним большим атомом под названием Universum, что имел атомный номер 10 в 78-й степени. Затем он распался на части. Так и появились галактики, звёзды, планеты, а также главный вселенский закон: чтобы появилось нечто новое, старому необходимо умереть.

— И кому же необходимо умереть сейчас?

— Системе.

Я рассмеялся.

— Вы реально хотите уничтожить систему?

— Скорее освободить.

— Зачем?

— Затем, что система — это диктат и абсолютная тирания одного в замкнутом мире. А мир, как и обычный мяч, не может стоять на месте. Он должен катиться дальше.

— Ладно, пускай — я понял, что наш философский разговор стремительно начинает мне надоедать — В любом случае меня это не касается.

— Вы ошибаетесь.

Я промолчал.

— Скажите, господин Эо — продолжил Доусон — Вы спрашивали себя о том, зачем Августу понадобилось проникать в начальную зону и разыгрывать перед вами театральную сцену?

— Да.

— И каков ответ?

— Пока не знаю.

— Вы расстроитесь, если я скажу, что он вас использовал?

— Каким образом?

— Предмет, что вы носите с собой. Небольшой металлический шарик, спрятанный в самом надежном «хранилище» из всех существующих — «кармане абсолютной пустоты».

— Ага… ясно…

— Вы ведь не знаете, что это такое?

— Нет, не знаю.

— Это Мелестил. Артефакт Очарованного, одного из тринадцати старых богов, создавших систему. И ключ дающий доступ к её «главному компьютеру». Стоит собрать все эти ключи воедино, и вы обретете власть над самым могущественным существом во вселенной. И сможете самостоятельно вершить свою судьбу, не оглядываясь на богов, сенат и прочих мелких чиновников, наделённых локальной властью. Август тоже это понимал. Как и то, что подобная вещица способна привлечь к себе массу ненужного внимания. Поэтому он воспользовался вашей наивностью и крайне редкой способностью, дабы незаметно пронести Мелестил через границу начальной зоны. Грубо говоря, он сделал из вас контрабандиста, притом, что сами вы об этом не знали.


— И что же вы предлагаете?

— Я могу избавить вас от этой ноши. Вы можете передать Мелестил мне, а затем покинуть пределы Валийской Империи и отправиться в Сумеречные земли, на которые влияние здешних законов не распространяется. Небесные, подземные и плавучие города, а также целые государства, живущие по собственным законам и правилам. Многие отправляются туда и посещают столицу империи исключительно в случаях острой необходимости. И даже топовые кланы предпочитают размещать свои главные штаб-квартиры именно там. Огромные неисследованные территории, «подземелья», живописные горы, реки и, главное, максимальная степень свободы, буквально пропитанная духом приключений.

— Звучит заманчиво — улыбнулся я.

— И более того, если вы согласитесь, то я переведу на ваш счет ровно сто миллионов золотых.

— Щедро.

— Стало быть, мы договорились? — обрадовался Доусон.

Я выдержал длинную паузу, а затем подбросил истлевшую сигарету в воздух, переместив окурок прямиком в «хранилище».

— Нет.

Ученый опешил. Он до последнего был уверен, что я соглашусь.

— Но почему? Дело в деньгах? Хорошо, если сотни миллионов мало, то тогда я переведу вам миллиард.

— Дело вовсе не в них, мистер Доусон.

— А в чём тогда?

— Причин несколько — ответил я — Первое — я знаю о нависшей над всеми нами неслыханной угрозе, потому как во время «Испытания Аргентависа» я на протяжении долгих сорока семи лет блуждал в тени Его воплощения. Уверен, вы тоже об этом знаете. Как и том, что именно система, изначально названная Хранителем, является нашим главным оружием и единственным гарантом безопасности. Поэтому тот факт, что вы об этом умолчали, заставляет меня задуматься: а чьими конкретно интересами вы руководствуетесь?

— Интересами всего человечества.

— Я вам не верю. И как один из представителей «доблестного воинства Хранителя» постараюсь приложить максимум усилий на то, чтобы система и дальше продолжала исправно функционировать и оберегать нас от внешних угроз.

Возвращение к истоку — 3,14 %

<Влад, а ты чего засветился прямо как Доктор Манхэттен? Всё ок?>

<Всё нормально, Гер. Спонтанное возвращение к истоку. Помигает и перестанет>

— Вы говорите, что система нас защищает… Но позвольте поинтересоваться: если мать продала своё дитя цыганам, или хуже — бросила собакам? Разве она остается нам матерью?

— Сомневаюсь, что это удачное сравнение. Система — механизм. А когда механизмы ломаются, то их, как правило, чинят.

— Допустим. Ну, а вторая причина? — поинтересовался профессор.

— Вторая причина куда более житейская, но при этом лично для меня имеет ничуть не меньшее значение. Вы начали разговор со слов о нашем общем друге Августе, однако за всё это время так ни разу и не поинтересовались, удалось ли нам разузнать хоть что-нибудь о статусе его возможного местонахождения. Более того, не прошло и десяти минут, как вы назвали его расчётливым манипулятором и человеком, что попросту меня использовал, дабы перевезти через границу ценный предмет. Возможно, так оно и было, но помимо всего прочего он неоднократно спасал мою жизнь. Как реальным действием, так и ценным советом. Причем первый раз это случилось еще до того, как он узнал про «карман пустоты».

— Влад — к нам подошёл Герман — Не хотелось бы вас прерывать, но нам пора отсюда валить. Этот Китна Рави уже настолько сильно возбудил толпу, что, кажется, вот-вот прольётся первая кровь.

— «Сражайтесь с теми из неверных, которые близки к вам. И пусть они найдут в вас суровость» — задумчиво произнёс Доусон и медленно встал — Господин Эо, правильно ли я понимаю, что мы с вами не договоримся?

— Да.

— Что ж, в таком случае я искренне желаю вам удачи. Уверен, очень скоро она вам понадобится.

— И вам не хворать…

Ученый покинул беседку, двинувшись в сторону противоположную Площади Мира.

— Ах да, чуть не забыл — вдруг остановился он — Господин Герман, слышал у вас неплохой правый хук?

— А? — не понял танк.

— Да так, ничего важного. Вам просили передать, что бояться нечего. Это было настолько дерзко и нелепо, что даже забавно.

— …

— О чём это он? — спросил Герман, стоило Доусону завернуть за угол мавзолея.

— Догадайся. Кому ты пару недель назад хлеборезку начистил? Да так, что чуть было не разжился двадцатью килограммами божественной стали?

— Ух ё-маё…

— Угу.

— Так значит, Файр и Отступник действуют заодно?

— Без понятия. Да и сейчас меня интересует другое: почему они все поголовно желают удачи, хотя на самом деле это не так?