Экстремальная археология

Может, достать из загашника значки навыков, способствующих альпинизму? Ждать повозку или другую оказию, шатаясь вокруг строго охраняемого места, как-то не вдохновляет.

На месте я не стоял, все это на ходу обдумывал, делая вид, что просто мимо иду по своим делам. И надо же такому случиться, что в переулке, куда несли ноги, показался отряд в черных доспехах.

Я не забыл напутствие Дырокола. Но куда прикажете деваться? Если внезапно сверну куда-нибудь перед вояками, это будет выглядеть в высшей степени подозрительно. Да и свободы маневра здесь нет, на невеликую площадь перед воротами тюремного замка выйти можно всего лишь тремя путями.

Не считая, собственно, ворот.

Сделав лицо честнее, чем сама честность, и глядя перед собой взглядом человека, которому абсолютно нечего скрывать, я чуть сдвинулся вправо, показывая намерение обойти отряд с этой стороны. Не меньше десяти наемников, которых местный криминалитет страшится до недержания, плюс в середине строя шагает мужчина, одетый по последнему писку моды. Разве что вуаль, прикрывающая лицо, выглядит неуместно. Такую деталь туалета я здесь ни у кого не замечал. Возможно, офицер без доспехов или просто серьезный горожанин. Скорее всего, каждый из вояк хотя бы по наполнению атрибутов значительно мне уступает, но такой толпой задавят играючи. Не факт, что даже с Крушителем сумею отбиться. Я еще слишком слаб, чтобы в такие драки ввязываться, потому изо всех сил старался выглядеть самым безобидным существом в мире.

– В сторону, болван! – рявкнул впереди идущий наемник.

Экий грубиян. Явно выслуживается перед начальством, безнаказанно оскорбляя откровенно небогатого подростка. Я ведь и без хамских указаний успел вправо уклониться, не заметить это невозможно.

Солдафон еще и плечом меня попытался толкнуть, сместившись на шаг. Но я ждал от него чего-то подобного, тоже чуть сдвинулся, за что он покосился на меня так, будто взглядом пытался удушить.

– А ну-ка постойте! – вдруг заявил богато одетый тип.

Повернувшись ко мне, он откинул кружевную вуаль, прикрывавшую лицо. И я напрягся еще сильнее, опознав знакомую рожу.

Рамир – младший сын главы правящей семьи. Тот самый, который швырял почти ничего не стоящие монетки в фонтан, внимательно разглядывая при этом толком не одетых или даже вовсе голых мальчиков. А потом выбрал понравившегося, со строптивой родней, и приказал местную шпану доставить его к нему, предварительно разгромив дом семьи в назидание.

Он еще надо мной тогда пошутил, кинув монету с таким расчетом, что достать ее было сложно.

Похоже, эта пародия на аристократа меня запомнила. Вон как уставился: с гадливой улыбочкой, голову склонив.

– Мальчик, а я ведь тебя знаю.

Вот ведь проклятье! И что теперь делать?! Умертвий нет, до Жнеца или Крушителя добираться – не самый простой процесс. Это в компьютерных игрушках из инвентаря что угодно можно в один миг выхватить. Здесь же придется погрузиться на несколько секунд в подобие транса, найти через ПОРЯДОК вместилище, выбрать предмет, особым образом протянуть руку, перехватить его. Все это время будешь стоять на месте со стеклянными глазами, не воспринимая окружающую действительность. Обстановка как бы размывается, ты одновременно все видишь, но, однако, вряд ли заметишь падающую на тебя скалу.

Нет, если я начну так себя вести, эти люди мгновенно почуют неладное. Бывалые наемники в таких делах разбираться обязаны.

Черт! Надо было больше времени тренироваться, учиться обращению с вместилищами. Ведь это вопрос опыта вроде выхватывания револьвера из кобуры. Если поначалу у меня чуть ли не минута уходила на извлечение Жнеца, сейчас иногда укладываюсь в десяток секунд.

Но это все равно чересчур…

Лихорадочно прикидывая пути бегства и возможности ускоренного извлечения оружия, я кивнул и вежливо ответил:

– Да, господин. Вы ведь из семьи Данто, вы наверняка всех в городе знаете.

Улыбнувшись еще радостнее, Рамир покачал головой:

– Не совсем. Тебя вот только на днях заметил. Очень удивился. Ну как можно не замечать такого приятного юношу. Как тебя зовут?

– Мое имя Гунт, господин.

– Чудесное имя. Необычное. И что же ты здесь делаешь, Гунт?

– Я иду к господину Пагу Аусису. Мне поручили кое-что ему принести. – Я поспешил обосновать наличие за моей спиной объемистого мешка.

– К Пагу? – удивился Рамир. – Так это тебе в другую сторону.

Если посыплются уточняющие вопросы, всему хана. Я буду выглядеть подозрительнее, чем объевшийся кот в эпицентре расследования дела о пропавшей сметане.

Упреждая следующие слова аристократа, почти не раздумывая, признался:

– Простите меня, господин. Мне очень хотелось посмотреть на Монк-Дан. Про него много страшного рассказывают. Вот и свернул сюда, чтобы мимо него пройти.

Рамир улыбнулся:

– Хорошо помню себя в твоем возрасте. Я тоже наслушался о Монке всякого. Любят им пугать. Таберро! – резко добавил он, поворачиваясь к тому самому грубияну, который меня едва не толкнул. – Дальше без меня, я здесь задержусь… ненадолго.

Солдафон кивнул:

– Гуммо, Шаммо, остаетесь с нашим господином. Ни на шаг от него не отходить.

Наемники потянулись дальше, лишь парочка осталась. А я наконец обратил внимание на однотипные окончания их имен и акцент. Местные так не говорят. Это действительно пришлые вояки, из отдаленных краев. Следовательно, особо опасные.

Дело в том, что рядовых солдафонов в дальние дали гонять невыгодно, ведь «мясо» дешевле на месте найти, его везде хватает. Так что радоваться уменьшению численности противников можно, но вот расслабляться не следует. Даже оставшуюся парочку придется воспринимать со всей серьезностью.

Увы, но при всей моей ненормальности без отряда умертвий я серьезно уступаю даже тем, кто немного отстает от меня по наполнению атрибутов. Если, разумеется, их навыки подкреплены практикой и тренировками под руководством признанных мастеров, а не просто голые цифры. Ну и оружие у них под рукой, а мне свое ох как непросто доставать. Разве что все они разом отвернутся хотя бы секунд на десять. Но как этого добиться?

Рамир тем временем улыбался все радостнее и радостнее. Но мне при этом веселее не становилось, потому что вмиг вспомнились рассказы о мальчиках, которых к нему доставляли. Иногда они пропадали бесследно. Бывало, некоторых находили мертвыми в сточных канавах. И выглядели бедолаги при этом так, что родные их опознать не могли. Только специальные навыки иногда помогали, вроде земной ДНК-экспертизы.


Рамир указал на ворота замка:

– А хочешь, я кое-что тебе покажу? Там, в Монке, есть интересные уголки.

В мыслях моих немедленно нарисовалась сточная канава и жестоко растерзанное тело, медленно дрейфующее в нечистотах. Воображение поработало столь тщательно, что еще чуть-чуть, и я бы скривился от нестерпимой вони.

Да, мне очень надо попасть в замок. Но лучше сам как-нибудь справлюсь.

Покачал головой:

– Простите, господин, но я должен идти. Меня ждут.

Аристократ тоже покачал головой:

– Подождут, не переживай. Разве тебе не хочется посмотреть на ту самую дверь? Даже я ее боялся, когда был ребенком.

Я ушам своим не поверил. Что? Этот садист приглашает меня туда, куда я стремлюсь всеми силами?

Это уже не просто прогулка за ворота в сомнительной компании – это настоящие перспективы. Но только если не вспоминать, что случалось с теми, кого Рамир приглашал до меня.

В голове снова проявилась нехорошая картинка. И на этот раз столь отчетливо, что действительно нечистотами завоняло.

Впрочем, это всего лишь игра воображения, смешивающая реальность с вымыслом. Содержимым канализации по всему городу благоухает. Издержки средневековья. Даже здесь, в богатых кварталах, никуда от этого смрада не деться.

На редкость неприятное место.





Глава 29

Та самая дверь




– Гунт, я решительно не могу понять, почему ты мне раньше не попадался, – вновь переключился на излюбленную тему Рамир. – Я ведь человек наблюдательный, я действительно хорошо людей запоминаю. Особенно если это мальчики со столь прекрасной внешностью. У тебя чудесные глаза. Нет, они даже не чудесные, они невероятные. Я здесь таких глаз ни у кого не видел. И выглядишь ты необычно. Ты видел свои скулы? Они чудесные. А какие невероятные у тебя губы. Во всем городе нет похожих. Что у тебя за семья? Кто твои родители?

Мне смена темы не понравилась. Я ведь не болтать сюда заявился, моя задача простая – как можно быстрее оказаться у вожделенной двери. Ну и не попасть в процессе достижения цели в сточную канаву.

Не переставая крутить головой, я был вынужден ответить хоть что-то, ведь молчать нельзя.

– Господин, я не знаю своего отца. Никогда его не видел. Мать однажды сказала, что он был моряком из-за моря. Наверное, глаза от него достались. У матери они обычные, карие.

– Да, за морем Рава, а у равийцев цветные глаза встречаются. Но не настолько синие, как у тебя. Удивительно насыщенный цвет, как у лучших сапфиров, – без ноток подозрений в голосе сказал Рамир.

Просто констатировал.

– Господин, море большое, разных берегов много. Я не знаю, откуда отец родом. Может, в его краях у всех такая синева.

Ответив, я напрягся в ожидании куда более опасных вопросов. Моя легенда даже не на соплях держится, она попросту в воздухе болтается, над пропастью ветерком подвешенная. Начни Рамир выяснять, кто моя мать и откуда я такой необычный взялся, засыплюсь моментально.

На мое счастье, вмешался один из наемников.

– Господин, позвольте мне сказать.

Рамир покосился на солдата недобро, но все же кивнул:

– Надеюсь, ты хочешь сказать что-то важное. Говори.

– У равийцев такой яркий цвет глаз встречается. Нечасто и почти всегда только у клановых. Синие, зеленые, зелено-карие, серебристо-серые – цвета аристократов. Говорят, даже красные есть, но, может, и врут. Я красные не видел.

– И как, по-твоему, клановый мог попасть в простые моряки? – хмыкнул аристократ.

– Это я знать не могу. Но, господин, вы же знаете, этих имперцев где угодно можно встретить. Они вечно шпионят, что-то вынюхивают, какие-то дела свои крутят. Только по глазам их и узнаешь. И хорошо, когда они у них яркие. Так не всегда бывает даже у самых сильных клановых.

– Я тебя понял. А ты, Гунт, получается, не так-то прост. Очень может быть, что в тебе течет имперская древняя кровь. Твоя мать ничего не рассказывала тебе про кланы Равы?

Еще как рассказывала, я больше десятка лет день за днем выслушивал, кто кого прирезал, предал, заточил в темницу, ослепил, подверг сексуальному насилию или даже сдал на опыты клановым исследователям. Тысячи древних и современных сплетен, неимоверно запутанные истории причин вражды и прочее-прочее.

Но виду я, конечно, не подал. Снова соврал с настолько честным видом, что, происходи дело в театре, впору самому себе начинать аплодировать.

– Простите, господин, но я такое не припомню.