Эксгумация

«Детектив Лейтон, мое имя Хэл Харрис. Я инспектор отдела по расследованию убийств в Сан-Франциско…»

Харпер села прямо. Инспектор Харрис перезвонил.

«Я узнал ваше имя от капитана Брауна. Тот также дал мне ваш домашний номер, поэтому заранее прошу прощения, если я отрываю вас от ужина. Наверное, это прозвучит слегка странно… — Он издал звук, похожий на тихий смешок. — Извините. Акцент в вашей голосовой почте такой же, как у сестры моей матери. Она из Саванны. Она называла все полной херней. Это меня и рассмешило».

Голос умолк, и Харпер подумала, что он отключился, но тут раздался тихий тяжелый вздох.

«Это был долгий день, детектив, но я слышал, что у вас есть жертва убийства по имени Ава Шварцман. У меня здесь тоже есть убийство, и, как мне кажется, они связаны. Возможно, это покажется… это прозвучит как полная херня, прошу простить мне мой французский. Но сдается мне, оба эти дела связаны с моей коллегой. Она судмедэксперт, ее имя Аннабель Шварцман, и…» Раздался щелчок, и сообщение закончилось.

Харпер уставилась на автоответчик. Похоже, инспектор Харрис вообще не получил ее сообщение. Она взяла телефон, чтобы позвонить капитану Брауну, но телефон зазвонил прямо у нее в руке. Тот же номер.

— Детектив Лейтон.

— О, привет, — раздался тот же голос, что и в автоответчике. — Я хотел оставить голосовое сообщение, но меня перебили. — Короткая пауза. — Но если вы его не получили, это даже к…

— Я его получила. Только что прослушала. Это инспектор Харрис?

— Да. И прошу прощения за это сообщение. Боюсь, я нес всякую бессмыслицу.

Судя по голосу, инспектору было примерно столько же, сколько и ей самой, — лет сорок или чуть меньше. Грубоватый тон, но добрый голос. За годы службы в полиции Харпер научилась извлекать массу информации за очень короткое время.

— Я звонила вам сегодня. Вы получили мое сообщение?

— Вы звонили мне?

— Да. Примерно три часа назад.

— Нет. Извините. Я совсем запутался, — признался инспектор. — По какому поводу вы мне звонили?

— Думаю, по тому же, по какому вы сейчас звоните мне. И да, нет ничего удивительного в том, что вы совсем запутались. Я тоже. Все это какая-то чудовищная бессмыслица.

— Я веду это дело один, и у меня уже едет крыша. Так вы слышали о моей коллеге? Аннабель Шварцман.

— Вообще-то я видела ее сегодня утром.

На линии воцарилась короткая пауза.

— Она и вправду туда поехала. — Его голос упал до шепота. — Черт…

— У меня создалось ощущение, будто ей что-то известно о смерти своей тети. Она спросила, можем ли мы встретиться завтра, чтобы поговорить. — Харпер громко вздохнула. — Я была бы крайне признательна, если б кто-то рассказал мне, что происходит.

— С радостью это сделаю, детектив Лейтон.

— Пожалуйста, зовите меня Харпер.

— Хорошо, Харпер. Однако должен вас предупредить — это довольно длинная история. Так что если вы куда-то торопитесь…

Предлагать информацию, не требуя ничего взамен, — редкость в работе полиции. Обычно «сотрудничество» означало передать все, что у вас было, и уйти с дороги. Харпер прониклась симпатией к Хэлу Харрису.

— Никуда, — сказала она, откидываясь на подушки.

Инспектор завел разговор о женщине, которую могла убить другая женщина, изображавшая ее сестру. Об одержимом бывшем муже. И в центре всего этого находилась Анна Шварцман.

Харпер слушала, не перебивая, лишь изредка задавая кое-какие вопросы, и жевала чипсы. Харрис объяснил, что, по его мнению, убийство в Чарльстоне может быть с этим как-то связано. Харпер взяла ручку и бумагу.

— Его имя Спенсер Макдональд, и он мерзкий ублюдок.

— Спенсер Макдональд? — повторила она. — Он здесь, в Чарльстоне?

— В Гринвилле. Я связался с тамошним помощником шерифа, но и сам постарался узнать о нем как можно больше. Я в курсе некоторых весьма неприятных подробностей о Макдональде, и после того что мы видели здесь, думаю, что он хитрее, чем я полагал.

— У меня там есть кое-какие контакты, — сказала Харпер. — Я попробую что-нибудь узнать завтра утром и перезвоню вам.

— Будьте осторожны, детектив. Вчера вечером на одного из наших патрульных напали. Восемнадцать ножевых ранений.

Жестокие преступления в Чарльстоне случались реже, чем можно было подумать. Да, у них тут бывали убийства, связанные с наркотиками или бандитскими разборками, иногда бытовое насилие перерастало в убийство. Но такие случаи, как смерть Фрэнсис Пинкни и Авы Шварцман, или убийца, способный нанести полицейскому восемнадцать ножевых ранений, были редкостью. Чем-то неслыханными. За время ее полицейской карьеры такого точно никогда не было.

Харпер посмотрела на имя, которое она нацарапала в блокноте.

— Вы думаете, это сделал Макдональд? Он сейчас в Сан-Франциско?

— Нет, — сказал Хэл. — Более того, сегодня я получил подтверждение, что он не покидал Южную Каролину с тех пор, как несколько месяцев назад посетил свою мать во Флориде.


— И как тогда он ранил патрульного…

— Мы не знаем. Если честно, мы толком ничего не знаем. Только то, что мне сказала Шварцман. Что она проснулась примерно в час ночи и нашла офицера в своей постели, полностью одетого и истекающего кровью.

— И вы ей верите?

— Хочу верить, — признался он.

Женщина, которую Харпер встретила сегодня, была собранной, решительной, стойкой. Детектив понимала: Анну Шварцман лучше не судить по ее поведению в морге. Но восемнадцать ножевых ранений?..

— То есть если она этого не делала…

— Возможно, это подстроил он. Макдональд.

Харпер переварила теорию. Сообщник. Двое мужчин работают вместе. Мотив Макдональда был связан с Анной Шварцман, но как насчет сообщника? Зачем резать ножом полицейского? Для некоторых это было просто в удовольствие…

С Интернетом несложно было предположить, что Макдональд мог найти кого-то, кто был готов выполнить за него грязную работу. Но почему именно этот офицер?

— Патрульный и Шварцман — между ними что-то есть?

— Не знаю, — честно ответил Хэл. — Никто вроде так не думает, но…

— Но ведь мотив наверняка имелся, не так ли? Если вы считаете, что Макдональд хотел разделаться с ее приятелем? — спросила Харпер.

— Может быть.

«Восемнадцать ножевых ран», — записала Харпер. Каким чудом, черт возьми, этот парень остался жив? Ей было страшно спросить. Она повидала в жизни достаточно, чтобы знать, в каком он сейчас состоянии.

— Единственная проблема с этой историей в том, что, устроив убийство в ее доме, он выставил Шварцман подозреваемой, — сказал Хэл.

— Верно, — согласилась Харпер. — Предположим, что у нее нет мотива убивать вашего офицера.

— Никакого.

— У вас есть какие-либо свидетельства того, что в этом замешан кто-то еще?

— Самая весомая улика — наличие в квартире сильного газа. Анестетик общего действия. Лаборатория вычисляет скорость рассеивания, чтобы определить концентрацию во время атаки.

— Трудно ударить кого-то ножом, будучи под газом.

— Верно. Наркотик, помимо прочего, нарушает зрительно-моторную координацию.

Мысли Харпер вернулись к офицеру. Она должна была спросить.

— Как он? Тот полицейский? — Она осеклась. Он один из них. — Он выживет?

— Он в стабильном состоянии.

Она представила себе раненого копа в больничной палате, подключенного к машинам и трубкам. Будь он в сознании, у инспектора было бы больше ответов на нужные вопросы.

— Но вы не можете поговорить с ним?

— Нет… — Хэл вздохнул. — Он под сильным обезболивающим. Доктора надеются, что завтра он очнется.

Когда Харпер встретила Анну Шварцман, та гордо вскинула подбородок. Это был признак внутренний силы. Ничто в ее внешности даже не намекало на то, через какой кошмар она прошла. Проснуться среди ночи и увидеть того, кого она почти не знала… А затем обнаружить, что он истекает кровью. Немыслимо…

— Вы спросили Анну, почему, по ее мнению, этого парня ранили?

— Шварцман? Когда я ее видел, она была в шоке. Единственное, что пришло ей в голову, — это то, что они ужинали вместе. Совершенно случайно. Просто оба оказались в одном ресторане.

— Это кажется вероятным?

— Все это кажется маловероятным, но у меня нет причин думать, что она солгала. По крайней мере, об этом.

Харпер попыталась представить себе мужчину, который мог бы организовать подобное лишь потому, что его бывшая случайно с кем-то поужинала. Наверное, в этих отношениях все-таки кроется нечто большее, чем говорила Анна.

— Я не разговаривал с ней с ночи, когда произошло нападение, — сказал Хэл. — И не знаю, слышала ли она о том, что Кен Мейси — так зовут офицера, — похоже, выживет. Черт, она может даже думать, что она подозреваемая…

— А она подозреваемая?

— Пока мы не найдем кого-то еще — да, она единственная подозреваемая.

У Харпер перехватило дыхание.

— Я знаю лишь то, что она улетела к вам. Что сродни самоубийству. Она многого не договаривает. Она…