Эхо смерти

– У него хватило наглости просить меня, чтобы я посидел у него дома, подождал грузовик, который привозил ее вещи. Мудак даже ничего не заметил.

– Вы смотрели на них, когда хотели. Видели их вместе в постели.

– И что? Это только подтверждало, насколько я лучше!

– Время вы выбрали просто идеально. Сразу после медового месяца. В самом начале их супружеского пути.

– Теперь она будет знать, на что обрекла себя до конца жизни. А он будет знать, что лучший секс в ее жизни был с другим мужчиной.

– А Лори? Лори Бринкман. – Ева достала фото.

– Ах, Лори. Какое лицо, какое тело, какой смех! Ее смех меня и зацепил. Смех говорил: «секс». Я достал из архива один из ее сценариев – неплохо.

– Астра ведь тоже сценарист?

– Это ее хобби, как и у Лори. Им не понадобилось бы никакое хобби, если бы они не вышли за неудачников! Если мужчина полностью удовлетворяет свою женщину, то ей ничего не нужно, кроме него.

– И вы видели, что Лори не удовлетворена сексуально.

– С ее-то скучным долдоном? Куда там! Лори меня и вдохновила. Я подумал: зачем останавливаться на Розе? Подумал, что вот здесь, на гала-вечере, дюжина таких же баб. Застряли в своей колее, в ловушке правил. Я выбирал их по очереди и представлял, как оно будет. А после Розы убедился.

– Вы установили камеры.

– Люди думают, что в своем доме они в безопасности, а это не так. Просто нужно быть наблюдательным, не торопиться, быть умным. Я мог бы недурно зарабатывать на жизнь работой с техникой. Все так говорят.

Найтли откинул волосы назад, полностью захваченный самолюбованием.

– Но про экспертов по технике не пишут в газетах, к ним не приходят звезды, и тележурналисты не жаждут взять у них интервью. Так что техника – просто мое хобби. Но какое же удовольствие – наблюдать на экране! Черт, у меня чуть не закончился попкорн!..

Он рассмеялся и допил банку имбирного эля.

– Таким образом вы узнавали их распорядок дня, их тайны. – Ева провела рукой над фотографией Лори. – Это помогло вам выбрать время, когда можно проникнуть в дом Лори, все там устроить, подождать, пока они вернутся домой из отпуска. Устроить им такое приветствие, да?

– Она была рада. Ты права, в тот раз я уже не торопился, поэтому заставил ее показать мне стриптиз. Она пыталась притворяться, выжала из себя слезы, когда я отлупил того неудачника, ее мужа. Я дал ей передохнуть, велел ей просить еще. И я дал ей еще. Идиот, за которого она вышла… как его зовут?

– Айра.

– Верно, старый Айра не способен ее удовлетворить.

– Почему вы так долго ждали между Розой и Лори? И потом с Дафной?

– Я верю в пользу репетиций. Если хочешь получить отличное представление – а я хочу, – то нужно репетировать.

– Для этого у вас был дроид?

– Да, дроид. А Дафна вообще должна была стать особенной.

– Почему?

– Ей нравится грубость. Богатый доктор, которого она подцепила, постоянно ее лупил, а она все возвращалась за новой порцией. Он связывал ей руки, надевал повязку на глаза и бил, что есть мочи. Душил ее тоже, но не до смерти. Потом доставал чемоданчик с медикаментами и лечил ее. Она рыдала и рыдала, но делала все, что он ей говорил. Он умел быть хозяином в доме, уважаю.

– Он был сильнее других.

– Не был слабаком, так скажу. Понимал, для чего нужна женщина и как научить ее уважению. Она говорила то, что он велел ей говорить, носила то, что он велел ей носить, и трахала его так, как он велел ей трахать.

– Как дроид? – вставила Пибоди.

– Ну, он же заплатил за нее, верно? Дал крышу над головой, кормил-поил, одевал. Когда ей требовалось об этом напомнить, он напоминал.

– Бьюсь об заклад, для вас это было особенным удовольствием – смотреть, как он ей напоминает.

Найтли ответил Пибоди сальной усмешкой.

Отец меня тоже избивал, подумала Ева. Насиловал ее, восьмилетнюю. И никто ничего не сделал. От этой мысли у нее внутри все задрожало, поэтому она не отдалась эху смерти, загнала его в дальний уголок сознания, сосредоточилась на моменте здесь и сейчас.

– Вы его уважали, – повторила Ева. – Он даже вызывал у вас восхищение. И все-таки вы его убили.

– Он сам напросился. Напал на меня.

– Я так и подумала, осматривая место происшествия. – Она взглянула на Пибоди, та мрачно кивнула. – Расскажите нам об этом. Полагаю, пока вас не было в комнате, он развязал веревки, которыми вы привязали его к стулу.

– Смотри, что случилось. – Найтли отодвинул пустую банку в сторону и подался вперед. – Давай я опишу тебе сцену. Дафна лежит в постели. Почти без сознания – вот что делает с женщиной полноценный секс! Несколько раз я ее душил, чтобы обеспечить оргазм посильнее. Может, в последний раз чуть переусердствовал, потому что мы оба увлеклись, но она дышала, я проверил. Он находился в отключке, так что я оставил их и пошел забрать то, что я наметил, и заодно выпить. Доктор держал в комнате наверху какой-то исключительный скотч. И вот я возвращаюсь… и охренеть!..


– Он вскочил и бросился на вас.

– Он вскочил и орал на Дафну, бил ее и душил. Вопил, что убьет ее. «Я убью тебя, шлюха!» Дафна была все еще связана и вырваться не могла. Признаться, меня это здорово возбудило. Тут он замечает, что я вошел, и вот тогда кидается. Чокнутый, совсем рехнулся. И двигался так быстро… Успел меня помутузить. Пришлось защищаться. Схватил я ту здоровенную вазу и шарахнул его по голове. Он и упал. Реки крови, – добавил Найтли, вспоминая. – Он мертв, она почти без сознания, с остекленевшими глазами. Сначала я подумал, что умерла, потом прислушался – дышит. Я поимел ее еще разок, по-быстрому, потому что все это меня очень возбудило. Потом развязал. Она лежала и не двигалась. Пусть спасибо скажет, что я стукнул его вазой по башке! Если бы не стукнул, была бы она сейчас такой же мертвой, как он. Короче, я собрал свои вещи, взял, что хотел, и ушел. Она должна меня благодарить. Теперь будет богатой вдовой, а не мертвой шлюхой. – Найтли постучал пальцем по пустой банке. – Я хочу еще.

– Принеси, Пибоди. Столько говорить… конечно, в горле пересохнет.

Ева расспросила его подробнее про нападение на супругов Страцца, уточнила детали. Когда Пибоди вернулась, Ева перешла к последним убийствам.

– Почему вы убили Мико и Ксавьера Карвер?

– Становилось скучно. Я уже начал скучать, пока не убил чокнутого доктора. Так всегда бывает, если ты ничего не меняешь и не растешь. Я хотел получить новый опыт. Хотел узнать, каково это. Тогда, с доктором… как его имя?

– Энтони Страцца.

– Да, Страцца. С ним все случилось быстро. Шарах, и готово. А я люблю планировать и предвкушать.

– Вы шли туда, уже намереваясь их убить?

– Настало время перемен. Время переходить на новый уровень.

– Вы знали, что она беременна. Вы поставили там камеры.

– Плевать! Они взбесили меня своими чудесными маленькими жизнями, чудесными маленькими планами. Я дал им большую, важную смерть.

– Они должны вас благодарить.

Найтли засмеялся, отпил из банки.

– Все это не имеет значения.

– Почему же?

– Потому что твоя хмурая подружка права. Я могу нанять взвод адвокатов. Целую армию. Таких, которые будут тянуть это дело в судах годы и годы, в то время как меня выпустят под залог. Ваши «доказательства» превратят в пыль. Каждую женщину, которую я когда-либо имел, заставят признать, что они сами этого хотели. Мы можем заключить сделку прямо сейчас, сберечь время и нервы. Заключение сделок – одна из моих специальностей.

– Как вы себе представляете эту сделку?

– Я признаюсь, что проникал в дома, устанавливал камеры. Однако делал это ради исследования, чтобы получить информацию для будущих кинопроектов. Я заплачу штраф, могу даже немного потрудиться на общественных работах, без проблем.

– Вы совершили несколько убийств.

– Этот Страппо…

– Страцца, – поправила Ева.

– Какая разница. Там была самооборона, ты сама так сказала. Я ударил его, защищая свою жизнь. Что до остальных, то у меня снесло крышу. Временное помрачение рассудка после вынужденного убийства. Я согласен на терапию, даже возмещу какой-нибудь финансовый ущерб. Сделаю щедрое пожертвование полиции Нью-Йорка. Скажем, миллион.

– Вы предлагаете миллион долларов полиции Нью-Йорка?

– Я могу себе это позволить. И, скажем, еще десять процентов каждой из вас. Для тебя это мелочь, учитывая, за кого ты вышла замуж. Но для этой… – Он кивнул головой на Пибоди. – Ей деньги будут не лишние. Небольшой приятный бонус со сделки, за мое сэкономленное время.

– Он предлагает тебе сто тысяч, чтобы все уладить, Пибоди.

– Слышу. Огромные деньги в сравнении с зарплатой детектива.

– Вот так. Сотрете эту запись, или я помогу вам отредактировать ее так, чтобы мы все прикрыли свои задницы. Я плачу штрафы, работаю на благо общества, беседую с психиатром и оказываю финансовую помощь полиции. Беспроигрышный вариант.

– Что ж, интересное предложение. Если не считать того, что три человека мертвы, четыре женщины изнасилованы, избиты и запуганы, четверо мужчин подверглись жестокому избиению.

Найтли имел наглость закатить глаза, пока она говорила.

– Вы испортили им жизнь или вообще отобрали жизнь, причем все сказали под запись. Совершенно ясно, что вы осознавали свои поступки, планировали преступления и не чувствуете ни капли раскаяния.

Он повернулся к Пибоди.

– Поговори с этой богатой сучкой, дорогуша, или ты потеряешь сотню кусков.

– Можешь взять свою сотню кусков и запихнуть их себе в задницу. – Пибоди подалась вперед и хлопнула руками по столу, наклоняясь ближе к его лицу. – Нанимай адвокатов, сукин сын, но сколько бы они ни стоили, ты сядешь в тюрьму. Будешь выть в бетонной коробке всю оставшуюся жизнь. Может, проживешь еще сто лет, и я надеюсь, что проживешь, и каждое утро будешь видеть перед собой одно и то же. Бетон и решетки. А еще я надеюсь, что там найдутся большие потные парни с гигантскими членами, которые обслужат тебя и скажут: «Да он сам этого хотел».

– Отвали от меня, тупая овца, а не то я тебя проучу.

– Попробуй.

Ева встала.

– Если вы не поняли слов моей напарницы, то поясняю: вам предъявлено дополнительное обвинение в попытке подкупа сотрудников полиции. И это просто вишенка на торте. Не будет тебе никаких сделок, ублюдок. Пибоди, позаботься, чтобы этого мерзкого подонка вернули в камеру.