Его студентка

Мы с легкостью обыгрываем команду-соперника, двух смазливых красавчиков с надувными мускулами и крупнозадую мулатку, которая каждый раз, стоя под сеткой, бесстыдно демонстрирует мне пирсинг в языке.

— Победа! — радостно восклицает Дейл, хлопая меня по спине. — Видел, какой мы фан-клуб собрали?

Я видел. От шоу подпрыгивающих арбузов меня даже немного укачивать стало. Тянусь за бутылкой воды,чтобы немного унять кипящий жар и лью ее лицо. Когда открываю глаза, вижу ее. Ева стоит на противоположной стороне площадке в компании двух бройлерных атлетов. Кажется, они и есть наши следующие соперники. И это плохо, потому что играть против златовласки в купальнике — это все равно что насмотреться хардкор-порно и пойти на воскресную службу. Ее кремовая кожа совсем не тронута загаром, лишь плечи и маленький нос немного порозовели. И хотя купальник на ней самый скромный в радиусе мили, я бы, не раздумывая определил его в бестселлеры секс-шопа, потому как он охрененно подчеркивает каждый ее изгиб.

— Ник, пора идти, — окликает Дейл.

Мне нужно что-то срочно предпринять, чтобы не прослыть извращенцем, поэтому я делаю глоток и остаток ледяной воды выливаю себе на шорты.

— Отлично выглядишь, златовласка, — подмигиваю ей, едва мы равняемся под сеткой. Мой взгляд неумолимо съезжает к ее пышной груди, и замороженный полуфабрикат под мокрой тканью непроизвольно дергается, потому что я вижу ее затвердевшие соски.

— Ты тоже, — еле слышно бормочет Ева, упорно стараясь на смотреть на мой торс. И это печально, ведь я так много над ним трудился.

Сосунок на их половине поля криво принимает мяч, и Ева падает коленями в песок, пытаясь его спасти. Когда не получается, и она, виновато пожав плечами, начинает подниматься, один из химических атлетов рыцарски несется к ней, протягивая руку. Ева берется за нее, но парень так резко дергает вверх, что она впечатывается в его выбритую грудь своей великолепной четверкой.

Я вне себя. Сосунок делает вид, что это случайность, и извиняюще поглаживает ее по руке, одновременно вылизывая глазами декольте. Только мысль о том, что преподавателю, скорее всего, запрещено избивать студента, сдерживает меня от того, чтобы не сломать ему чертову руку. И этот вопрос тоже нужно будет уточнить на будущее.

К счастью, эта партия быстро заканчивается нашей победой, потому что вид влажной кожи Евы с прилипшими к ней песчинками сводят усилия моего расслабляющего компресса на нет. Мне, определенно, необходимо сбросить напряжение.

По итогам спортивного дня наша команда занимает второе место, после чего я совершаю освежающий заплыв и, счастливо миновав ожидающий на берегу арбузный фан-клуб, иду к машине. Со вздохом выбрасываю с сидения крошечные плавки с написанным на них номером телефона и завожу двигатель. Парковка начинает редеть: полуголые нимфетки рассаживаются по машинам и под грохочущую музыку и свист сжигаемой резины уносятся в компании довольных кавалеров. Златовласку я больше не видел, из чего делаю вывод, что ее забрал муж.

Но не тут-то было. Не проехав и мили, я замечаю ее, стоящей на остановке в компании парочки девиц, по виду сильно смахивающих на школьных библиотекарей. Если я могу понять, почему никто не заинтересован подвести их, то после пляжного дефиле Евы в бикини, за ней очередь из автомобилей должна была выстроиться.

— Златовласка, — окликаю ее. — Не помню, чтобы мы договаривались встретиться на остановке.

Ева сконфуженно оглядывается на библиотекарш, которые начинают шептаться, и вновь переводит взгляд на меня.

— Я..

— Садись, подвезу. — перебиваю ее и киваю на остальных, — и подруг твоих тоже. Если они, конечно, не в Уэчестере живут.

К счастью, библиотекарши живут в студенческом городке, и после того как мы их оставляем там, я везу Еву к дому.

— Где твой муж? — спрашиваю, когда мы остаемся одни. — Почему не забрал тебя после волейбола?

Ева нарочно не смотрит на меня, сосредоточенно разглядывая пейзажи за окном:

— Джейк не водит машину.

Я не сноб, но… Черт, какой мужик не любит водить машину? И тем более, какой мужик позволяет своей красавице жене с телом секс-бомбы одной уезжать с пляжа, залитого по ее вине слюной. Что это? Вселенское доверие или равнодушие?

— Он не должен оставлять тебя одну. Все эти парни…

— Хватит говорить мне, чего мой муж должен, а чего не должен, — рявкает Ева, резко оборачиваясь, — Я сама разберусь со своей жизнью.

Внутри меня что-то противно сжимается, потому что в ее голубых глазах я вижу слезы.

— Извини, — тут же добавляет она, незаметно промакивая их согнутым пальцем. — Не злись, это жара на меня так действует.

Разумеется, я на нее не злюсь. Но очень зол на ее благоверного идиота, из-за которого она расстроена.

— Лично я голоден. — подмигиваю ей. — И ты, наверняка, тоже. Думаю, своей физической активностью мы заслужили немного вредных калорий.

Прежде чем Ева успевает мне возразить, я заруливаю автомобильный фастфуд и набираю канцерогенной картошки фри, бургеров и пару молочных коктейлей. Мы съедаем их, сидя в машине, пока болтаем обо всем на свете: от спекуляции фьючерсами до до сплетен о том, как Синди Кроуфорд похожа на папашу Дженнер. И отчего-то мне хорошо.





10




Ева

Я так увлекаюсь беседой, что вспоминаю о том, что мне нужно домой только, когда начинает смеркаться. Своей ободряющей улыбкой и умением слушать Ник, словно острым консервным ножом, вскрывает банку моей словоохотливости: слова сыплются изо рта наперегонки друг с другом, будто бы я провела в изоляции вечность.

— Мне пора идти, Ник. Спасибо за то, что подвез, и за приятно проведенное время. И, конечно, за угощение.

Я смотрю в сногсшибательное лицо и в сотый раз думаю, что Ник один из тех редких мужчин, которых природа наделила всем: внешностью, харизмой, умом и чувством юмора. Почему он все еще один? Возможно, в этом и заключается его единственный минус: такие, как он не могут принадлежать лишь одной женщине.

— Златовласка, — Ник перегибается через консоль, парализуя меня шоколадно-карамельным взглядом. — Поехали ко мне.


Я задерживаю дыхание, потому что в этот момент его ладонь ложится на мое колено и мягко, но настойчиво его сжимает.

— Я никогда не уговариваю женщин, но с тобой мое правило не работает, — шепчет он, и я едва предательски не пищу, потому что теплая рука скользит выше, пробираясь под подол моего платья.

Мне нужно его оттолкнуть и выйти из машины. Вернуться домой, где меня ждет Джейк и остывший ужин, но я просто не нахожу в себе сил побороть соблазн почувствовать на себе голод мужчины. Когда он смотрит на меня так, словно я его последняя пища на земле.

— У меня из-за тебя непрекращающийся стояк, Ева. — Ник задевает кончиком носа щеку, от чего по коже искрами рассыпаются мурашки. Я отпускаю поводья сдержанности и позволяю себе закрыть глаза, отдаваясь бесстыдному скольжению его руки под юбкой. Колени непроизвольно разъезжаются в стороны, и сквозь гудящую похотью завесу, я слышу прерывистый звук всасываемого воздуха.

— Черт, златовласка, — шипит Ник, когда его палец задевает влажное кружево.

Желание поддаться навстречу его прикосновениями невыносимо, потому что тело буквально молит о развязке. Но, к счастью, я нахожу в себе силы остановиться.

— Нужно идти, — пытаюсь восстановить дыхание и свожу колени вместе. — Я просто не могу.

— Ты хочешь меня, — хрипит Ник, сжимая пальцы в кулак. Кажется, в машине я не единственная, кто потерял над собой контроль, потому что его глаза в эту минуту выглядят по-настоящему безумными. — Насквозь промокла.

— Я замужем. — убеждаю его и себя, — Замужние женщины не должны вести себя так как я.

— Уверен, на это есть причина.

Я открываю дверь и на дрожащих ногах выхожу из машины. Сумка с влажным купальником весит целую тонну, приколачивая меня к асфальту.

— Какой бы ни была причина, она не оправдывает измену.

Когда я захожу домой, Джейк спит в гостиной в наушниках. В квартире идеальная чистота, на столе стоит приготовленный ужин: курица по-китайски и овощной салат. Присаживаюсь на край стула и в течении пятнадцати минут гипнотизирую глазами листья рукколы, пытаясь себя убедить, что все сделала правильно.

Мама с детства втолковывала мне, что пара должна вступать в брак с мыслью о том, что это навсегда. Они с папой прожили без малого двадцать лет, пока в июле прошлого года он не скончался от рака. Не случись болезни, они бы и по сей день были вместе.

Наши отношения с мужем вполне можно назвать удачными: мы почти никогда не ругаемся, да и в быту он всегда готов поровну делить обязанности. Джейк никогда не гнушается уборкой или готовкой, если я зарываюсь с головой в учебники, как это обычно бывает перед экзаменами; и не жалеет на меня денег. То, что их у него немного, это совсем другой вопрос. И я, правда, смирилась со скудной интимной жизнью и недостатком общения, приняв тот факт, что так живут многие семьи. В конце концов, страсть со временем имеет свойство перегорать, просто у нас с Джейком это случилось раньше, чем у остальных.

Но с такие моменты как сегодня с Ником, я начинаю остро ощущать, как мне не достает рассказать кому-то, как прошел мой день и увидеть неподдельный интерес в глазах. Сейчас я чувствую себя, словно ограниченный в рационе диабетик, которому в тарелку по случайности попал кусок вкуснейшего пирога. И отломив его ложкой, вдруг начинаю так явственно ощущать вкус еды, что желудок вспоминает забытую функцию и начинает урчать, требуя еще. И не листьев салата, а сочного десерта.

На следующий день я просыпаюсь, полная решимости во что бы то не стало получить желанное удовлетворение. Записываюсь в местный салон на сеанс круговой эпиляции, заодно обновляю маникюр и педикюр; в недорогом бутике приобретаю чулки в цвет имеющемуся комплекту белья, который уже однажды использовала для соблазнения мужа.

Джейк возвращается вечером с еженедельной тренировки по баскетболу и сразу идет в душ. Я в это время быстро сервирую стол и достаю бутылку вина, купленную на этот случай. Сегодня в меню ризотто с морепродуктами и минестроне.

Через полчаса Джейк выходит, обмотанный полотенцем, и удивленно поднимает брови, оглядывая зажженные свечи и разлитое по бокалам вино.

— Ого, детка. Мы что-то отмечаем?

Улыбаюсь ему и нежно воркую:

— Хотела провести воскресный вечер со своим мужем.

Джейк улыбается мне в ответ и садится за стол. Я раскладываю еду по тарелкам и поднимаю бокал:

— Предлагаю тост за за тихий семейный вечер.

Отхлебнув вина, Джейк кивает, после чего отставляет бокал в сторону и активно принимается за ризотто. Он равнодушен к алкоголю, и я почти уверена, что он больше к нему не притронется.

— Очень вкусно, малыш. — хвалит, наливая себе воды. — Как прошел твой день?

Джейк сам пытается поддержать беседу и это не может не радовать, поэтому я с воодушевлением отвечаю:

— Навестила салон красоты, готовилась к докладу.

— Что за доклад?

Уже неделю я бьюсь с ненавистной макроэкономикой, которая представляется мне самым скучным предметом из всех, что у меня были за годы учебы. Возможно, потому что преподаватель читает лекции так нудно,что мухи от на окнах аудитории начинают похрапывать.

— Макроэкономика, — говорю со вздохом. — Профессор Флетчер, помнишь, я тебе о нем рассказывала? Тот, который весь семестр, не снимая, носит один и тот же свитер. Понятия не имею, как буду сдавать ему экзамен. Каждый раз, стоит мне увидеть его унылое лицо , я начинаю зевать. Да и не я одна. Джен тоже говорит, что..

Концентрации Джейка хватает ровно на две мои первые фразы. Его взгляд постепенно становится отсутствующим, после чего он задумчиво роняет:

— Кажется, я забыл кроссовки в спортзале.

В его словах нет ничего ужасного, но почему-то хочется заорать. Но если это произойдет, весь мой план пойдет насмарку, поэтому я подавляю обиду, залпом осушая бокал.

— Я соскучилась по тебе, Джейк. — Встаю и, сопровождаемая недоуменным взглядом, огибаю стол и взбираюсь мужу на колени.

Джейк обнимает меня одной рукой и заглядывает в глаза. Стараюсь игнорировать невысказанный вопрос и быстро присасываюсь к его губам. Муж осторожно отвечает на поцелуй, словно боится разрушить границы пристойности, поэтому я удваиваю напор языка и жду, когда между бедер вспыхнет желание.

— Пойдем в спальню, — шепчу Джейку на ухо, и, к моему облегчению, он послушно поднимается.