Его чужая жена
Часть 4 из 71 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Это вывело девушку из раздумий.
— Ты просто не заметил. Я поела.
— Кого ты пытаешься обмануть?
Вопрос застал врасплох.
«Себя, — вдруг подумалось Денизе. — Я пытаюсь убедить себя, что ничего не происходит».
Она закрыла глаза, затем открыла и решительно посмотрела на мужа, гадая, насколько он изменился.
— Может быть, все-таки перестанешь смотреть на меня с таким испугом, словно я — чудовище? — Тони не скрывал раздражения. — В конце концов…
Виконт осекся и бросил быстрый взгляд на слуг. Это не прибавило ему настроения, он одним глотком допил вино и со стуком поставил бокал на стол.
— Продолжим наш разговор позже.
Энтони встал и вышел, оставив свою жену одну за столом.
Прикусив губу, Дениза долго сидела и смотрела в тарелку, избегая сочувственных взглядов лакеев. Наконец успокоившись настолько, чтобы не расплакаться, отложила приборы, сдернула с колен белую льняную салфетку и, все еще избегая смотреть на слуг, вышла в сад.
Из окна своей спальни виконт внимательно следил за тем, как его жена бродит по дорожкам парка. По тому, как Дениза куталась в шаль, было видно, что ей холодно, но она упрямо продолжала прогулку, словно опасаясь идти в дом.
Энтони не знал, что ему делать. Направляясь сюда, он ожидал, что жена будет по меньшей мере признательна за проявленное великодушие, но Дениза вела себя так, словно это он перед ней виноват. Он, а не она!
Сен-Клер отошел от окна и задернул пыльные выцветшие шторы. Виконт был уверен, что Дениза обрадуется его приезду и оценит его поступок. Но вместо этого жена сопротивлялась так, словно была девицей.
Не ожидавший такого отпора с ее стороны, виконт растерялся. Церковные клятвы, принуждавшие жен покоряться воле мужей и не желать им зла, вдруг оказались бессильны. Они не могли сдержать магию Денизы.
И вот теперь Энтони стоял в промозглой спальне, совершенно не зная, что ему делать со всем этим.
Закралась мысль, что развод, возможно, был бы уместнее, но это займет время, которого у виконта попросту нет: вот уже третий раз за год его пытались убить.
Первый раз это случилось на охоте, сразу после того как Дениза отправилась в Клер-холл. Лорд Руперт Сен-Клер, кузен и пока что единственный наследник Энтони, вернувшись с континента по окончании войны, позвал родственника охотиться на лис.
По счастливой случайности лошадь виконта попала ногой в кроличью нору, и тот просто вылетел из седла, когда над головой просвистела пуля. Имя стрелка не выяснили и все списали на недоразумение. Хотя виконту и показалось странным, что стреляли в этом направлении, но из нелепого страха перед кузеном, который был на пять лет старше, поднимать скандал он не стал.
Во второй раз виконта попытались отравить бараниной с чесноком, которую должны были подать на ужин. Руперт как раз заехал к родственнику. Как всегда, к недовольству виконта, кузена сопровождали собаки, и по удачному стечению обстоятельств до мяса первым добрался один из псов.
Спаниель бросился под ноги слуге, несущему блюдо с бараниной, тот упал, и пес буквально заглотил мясо, после чего забился в конвульсиях и подох на глазах у хозяина.
Кухарка клялась и божилась, что в доме не было посторонних, то же самое говорил и дворецкий. По требованию Руперта, проявившего, пожалуй, даже большую озабоченность, чем Энтони, виконт уволил всех слуг и нанял новых, оставив лишь дворецкого и экономку, в преданности которых не сомневался.
Кузен настаивал на увольнении и дворецкого, тем более что Порридж поступил в дом относительно недавно, накануне женитьбы виконта Сен-Клера, но Тони бесконечно доверял своему слуге, считая его образцом бескорыстной преданности.
В третий раз прибегли к помощи магии. Девица в публичном доме, куда он иногда захаживал вместе с Рупертом, вдруг полыхнула магией.
Тони неплохо знал Анну, не раз пользовался ее услугами, поэтому и помыслить не мог, что проститутка направит на него столь сильное проклятие.
Фамильный перстень-печатка, амулет рода, который виконт нехотя носил, считая украшение слишком старомодным, отразил магию, обратив ее против нападавшей. Она умерла, не приходя в сознание.
Визжащие девицы, хозяйка с побелевшим лицом, ловчие маги в красных форменных жилетах, незамедлительно вызванные Рупертом. Скандал получился весьма впечатляющим.
Самому Энтони пришлось провести несколько неприятных часов в управлении ловчих. После вопросов толстого инспектора виконт вернулся домой, выпил виски, после чего сплел охранные чары, защищавшие его постоянно.
Магия забирала много сил, и тогда Энтони впервые задумался о наследнике. Руперт в счет не шел, хотя и доводился племянником старому виконту Сен-Клеру, отцу Энтони.
Конечно, у отца существовал еще один брат, о котором Сен-Клеры предпочитали не вспоминать. Паршивая овца. Игрок и кутила, он, лишенный ежегодного содержания, сбежал в южные колонии, где и исчез бесследно.
Энтони нужен был свой собственный ребенок. Щит, силой которого он мог бы подпитываться, чтобы не ослаблять сплетенные чары, и которая была бы созвучна его личной. И тогда Энтони вспомнил о Денизе. Вернее, о той магии, которую его жена, потомок древних королей, могла передать ребенку.
Виконт отошел от окна и торопливо начал расстегивать жилет. Конечно, следовало бы вызвать лакея, но неотесанный деревенский парень наводил на хозяина тоску.
Покрутив на пальце кольцо-печатку — теперь Энтони носил артефакт постоянно, — он задумчиво прошелся по комнате, затем вновь выглянул в окно. Дениза все еще стояла на одной из дорожек, обхватив себя руками. Виконт заметил, что деревья качаются, а значит, ветер усилился.
Девушке явно было холодно, но она упрямо продолжала ходить между клумбами, словно вознамерившись провести ночь под открытым небом. И когда это жена стала такой упрямой?
Тони усмехнулся. По всей видимости, Дениза решила, что болезнь избавит ее от необходимости исполнять супружеский долг.
Неодобрительно покачав головой, виконт взял из одежды первое, что попалось под руку, и торопливо сбежал вниз. Выскочил из дома, громко хлопнул дверью и зашагал напрямик по газонам. Холодный ветер сразу же накинулся на виконта, словно радуясь новой жертве.
Энтони откинул со лба волосы и заметил, как Дениза обернулась, увидела мужа и невольно попятилась к краю дорожки.
— Прекрати разыгрывать комедию, — приказал тот, подходя вплотную и накидывая ей на плечи свой стеганый халат. — Здесь холодно. Пойдем в дом.
Девушка вздрогнула и беспомощно посмотрела по сторонам, словно ища предлог, чтобы остаться. Виконт покачал головой:
— Бежать от проблем глупо. Давай спокойно поговорим обо всем.
Понимая, что муж прав, Дениза прикусила губу и направилась к крыльцу. Едва супруги подошли к лестнице, из темной части холла послышался шум. Тони побледнел и схватил жену за руку, точно ища защиты. Девушка обернулась и увидела, как дверь, ведущая в заброшенную часть дома, открывается и оттуда выходят двое мужчин.
ГЛАВА 2
Одним днем ранее
Лорд Руперт Сен-Клер сидел в столовой своего дома, расположенного на Аппер-роуд, и ел виноград.
Это был высокий, атлетически сложенный мужчина с достаточно приятными чертами лица. Их не портили ни тонкие губы, ни упрямо выдающийся вперед подбородок, свидетельствующий о железном характере.
Темные волосы милорда были подстрижены и уложены, вернее, взъерошены по последней моде, а модный сюртук сшит, несомненно, самим Уостеном.
Злые языки судачили, что лорду Сен-Клеру не хватает томного изящества и лоска, которые присутствовали у его кузена, виконта Энтони Сен-Клера. Возможно, дело было в том, что Руперт предпочитал более спортивный стиль в одежде, отказывался курить сигары, никогда не делал скучающего выражения лица, а из украшений носил лишь кольцо-печатку с темным рубином. Сейчас в ярком свете солнечных лучей камень казался кроваво-красным.
Руперт лениво обрывал полупрозрачные золотистые ягоды одну за другой и отправлял себе в рот, проглатывая вместе с косточками, — дурная привычка, которую он приобрел во время военной службы на континенте. Небольшой пес, рыжий гладкошерстный терьер, сидел у ног хозяина и внимательно следил за рукой.
Виконт Сен-Клер, несомненно, ужаснулся бы присутствию животного в столовой, как и поступку кузена, и заявил, что наследнику титула не стоит вести себя столь развязно даже в отношении винограда. Но Тони вот уже два дня не появлялся в доме Руперта, чему тот был несказанно рад: в последнее время нервозность спесивого кузена утомляла.
Энтони не оправдывала даже череда неудачных покушений. Сам Руперт, неоднократно рисковавший жизнью во время войны, привык смотреть смерти в лицо с изрядной долей фатализма.
В двадцатилетием возрасте поступив адъютантом к Артуру Каррингтону, когда тот еще не был герцогом, Руперт достаточно быстро продвинулся по служебной лестнице, возглавив департамент по особым поручениям, где в полной мере проявил себя.
В отличие от других героев войны имя лорда Сен-Клера не было известно широкой публике, но высшие чины, командовавшие армией, прекрасно знали все донесения капитана Сен-Клера, а Узурпатор не раз назначал за темноволосую голову милорда вознаграждение полновесными золотыми монетами.
Окончание войны и подписание мирного договора заставили Руперта пересмотреть свои взгляды на жизнь. Он решительно не видел себя в армии в мирное время, военная муштра навевала на него тоску, поэтому капитан Сен-Клер подал в отставку и на премию, выданную Каррингтоном, вернее, военным министерством, купил небольшой дом в одном из фешенебельных районов Ландау.
Наконец Руперт отложил наполовину общипанную гроздь на тарелку и вытер пальцы белоснежной салфеткой. Собака приподняла уши и нетерпеливо заскулила.
— Тори, где твои манеры? — укорил его хозяин, отрывая пару ягод и кидая их вниз.
До пола они не долетели. Тори щелкнул зубами, облизнулся и радостно застучал хвостом о блестящий паркет.
Руперт потрепал его по голове, и терьер, открыв пасть, вывалил язык, словно ухмыляясь.
Вошедший лакей прервал эту идиллию. Он остановился в дверях и деликатно кашлянул, привлекая внимание хозяина. Руперт поднял голову и внимательно посмотрел на слугу своими золотисто-зелеными, точно ягоды винограда, глазами:
— А, Клиф, что у тебя?
— Вдовствующая леди Сен-Клер ожидает вас в гостиной, милорд.
— О! — Его милость спешно поднялся, едва не наступив на лапу прыгающего вокруг пса.
— Ну же, Тори, веди себя спокойнее, — укорил животное Руперт. — Иначе ты просто останешься без лап! Пойдем, не стоит заставлять мою матушку ждать!
Он направился в соседнюю комнату так стремительно, что лакей едва успел распахнуть перед хозяином дверь.
Гостиная ремонтировалась совсем недавно. Стены ее были выкрашены в нежно-голубой цвет, потолок — покрыт лепниной в виде цветов и веток, огромный камин сделан в виде портика храма, а барельефы над ним изображали сцены из Святой книги.
Сейчас их с интересом рассматривала невысокая, одетая по последней моде женщина. Ее темные волосы уже тронула седина, а на лице появились морщины, но зеленые глаза, так похожие на глаза сына, искрились весельем.
— Прошу прощения, дорогая, надеюсь, ты успела заскучать! — Руперт направился к матери, но Тори опередил его, радостно заскакав вокруг женщины.
— Здравствуй, мой милый, здравствуй! — Леди Сен-Клер наклонилась, чтобы погладить пса, вызвав еще одну бурю восторга, затем подняла смеющиеся глаза на сына. — Тебя я тоже рада видеть, Руперт!
— О, это взаимно! Я всегда был уверен, что Тори ты любишь гораздо больше! — отозвался милорд, ничуть не смущенный таким поверхностным проявлением материнской любви. — Хочешь чаю?
— В такую рань? — Женщина выразительно приподняла брови.
— Фи, дорогая, что за выражения! — поддразнил ее сын, заслужив взрыв мелодичного смеха. — Кстати, могу я полюбопытствовать, что привело тебя ко мне, как ты выразилась, в такую рань?
— Всего лишь твоя тетя Августа, милый. — Леди Сен-Клер грациозно опустилась на кушетку.
— Ты просто не заметил. Я поела.
— Кого ты пытаешься обмануть?
Вопрос застал врасплох.
«Себя, — вдруг подумалось Денизе. — Я пытаюсь убедить себя, что ничего не происходит».
Она закрыла глаза, затем открыла и решительно посмотрела на мужа, гадая, насколько он изменился.
— Может быть, все-таки перестанешь смотреть на меня с таким испугом, словно я — чудовище? — Тони не скрывал раздражения. — В конце концов…
Виконт осекся и бросил быстрый взгляд на слуг. Это не прибавило ему настроения, он одним глотком допил вино и со стуком поставил бокал на стол.
— Продолжим наш разговор позже.
Энтони встал и вышел, оставив свою жену одну за столом.
Прикусив губу, Дениза долго сидела и смотрела в тарелку, избегая сочувственных взглядов лакеев. Наконец успокоившись настолько, чтобы не расплакаться, отложила приборы, сдернула с колен белую льняную салфетку и, все еще избегая смотреть на слуг, вышла в сад.
Из окна своей спальни виконт внимательно следил за тем, как его жена бродит по дорожкам парка. По тому, как Дениза куталась в шаль, было видно, что ей холодно, но она упрямо продолжала прогулку, словно опасаясь идти в дом.
Энтони не знал, что ему делать. Направляясь сюда, он ожидал, что жена будет по меньшей мере признательна за проявленное великодушие, но Дениза вела себя так, словно это он перед ней виноват. Он, а не она!
Сен-Клер отошел от окна и задернул пыльные выцветшие шторы. Виконт был уверен, что Дениза обрадуется его приезду и оценит его поступок. Но вместо этого жена сопротивлялась так, словно была девицей.
Не ожидавший такого отпора с ее стороны, виконт растерялся. Церковные клятвы, принуждавшие жен покоряться воле мужей и не желать им зла, вдруг оказались бессильны. Они не могли сдержать магию Денизы.
И вот теперь Энтони стоял в промозглой спальне, совершенно не зная, что ему делать со всем этим.
Закралась мысль, что развод, возможно, был бы уместнее, но это займет время, которого у виконта попросту нет: вот уже третий раз за год его пытались убить.
Первый раз это случилось на охоте, сразу после того как Дениза отправилась в Клер-холл. Лорд Руперт Сен-Клер, кузен и пока что единственный наследник Энтони, вернувшись с континента по окончании войны, позвал родственника охотиться на лис.
По счастливой случайности лошадь виконта попала ногой в кроличью нору, и тот просто вылетел из седла, когда над головой просвистела пуля. Имя стрелка не выяснили и все списали на недоразумение. Хотя виконту и показалось странным, что стреляли в этом направлении, но из нелепого страха перед кузеном, который был на пять лет старше, поднимать скандал он не стал.
Во второй раз виконта попытались отравить бараниной с чесноком, которую должны были подать на ужин. Руперт как раз заехал к родственнику. Как всегда, к недовольству виконта, кузена сопровождали собаки, и по удачному стечению обстоятельств до мяса первым добрался один из псов.
Спаниель бросился под ноги слуге, несущему блюдо с бараниной, тот упал, и пес буквально заглотил мясо, после чего забился в конвульсиях и подох на глазах у хозяина.
Кухарка клялась и божилась, что в доме не было посторонних, то же самое говорил и дворецкий. По требованию Руперта, проявившего, пожалуй, даже большую озабоченность, чем Энтони, виконт уволил всех слуг и нанял новых, оставив лишь дворецкого и экономку, в преданности которых не сомневался.
Кузен настаивал на увольнении и дворецкого, тем более что Порридж поступил в дом относительно недавно, накануне женитьбы виконта Сен-Клера, но Тони бесконечно доверял своему слуге, считая его образцом бескорыстной преданности.
В третий раз прибегли к помощи магии. Девица в публичном доме, куда он иногда захаживал вместе с Рупертом, вдруг полыхнула магией.
Тони неплохо знал Анну, не раз пользовался ее услугами, поэтому и помыслить не мог, что проститутка направит на него столь сильное проклятие.
Фамильный перстень-печатка, амулет рода, который виконт нехотя носил, считая украшение слишком старомодным, отразил магию, обратив ее против нападавшей. Она умерла, не приходя в сознание.
Визжащие девицы, хозяйка с побелевшим лицом, ловчие маги в красных форменных жилетах, незамедлительно вызванные Рупертом. Скандал получился весьма впечатляющим.
Самому Энтони пришлось провести несколько неприятных часов в управлении ловчих. После вопросов толстого инспектора виконт вернулся домой, выпил виски, после чего сплел охранные чары, защищавшие его постоянно.
Магия забирала много сил, и тогда Энтони впервые задумался о наследнике. Руперт в счет не шел, хотя и доводился племянником старому виконту Сен-Клеру, отцу Энтони.
Конечно, у отца существовал еще один брат, о котором Сен-Клеры предпочитали не вспоминать. Паршивая овца. Игрок и кутила, он, лишенный ежегодного содержания, сбежал в южные колонии, где и исчез бесследно.
Энтони нужен был свой собственный ребенок. Щит, силой которого он мог бы подпитываться, чтобы не ослаблять сплетенные чары, и которая была бы созвучна его личной. И тогда Энтони вспомнил о Денизе. Вернее, о той магии, которую его жена, потомок древних королей, могла передать ребенку.
Виконт отошел от окна и торопливо начал расстегивать жилет. Конечно, следовало бы вызвать лакея, но неотесанный деревенский парень наводил на хозяина тоску.
Покрутив на пальце кольцо-печатку — теперь Энтони носил артефакт постоянно, — он задумчиво прошелся по комнате, затем вновь выглянул в окно. Дениза все еще стояла на одной из дорожек, обхватив себя руками. Виконт заметил, что деревья качаются, а значит, ветер усилился.
Девушке явно было холодно, но она упрямо продолжала ходить между клумбами, словно вознамерившись провести ночь под открытым небом. И когда это жена стала такой упрямой?
Тони усмехнулся. По всей видимости, Дениза решила, что болезнь избавит ее от необходимости исполнять супружеский долг.
Неодобрительно покачав головой, виконт взял из одежды первое, что попалось под руку, и торопливо сбежал вниз. Выскочил из дома, громко хлопнул дверью и зашагал напрямик по газонам. Холодный ветер сразу же накинулся на виконта, словно радуясь новой жертве.
Энтони откинул со лба волосы и заметил, как Дениза обернулась, увидела мужа и невольно попятилась к краю дорожки.
— Прекрати разыгрывать комедию, — приказал тот, подходя вплотную и накидывая ей на плечи свой стеганый халат. — Здесь холодно. Пойдем в дом.
Девушка вздрогнула и беспомощно посмотрела по сторонам, словно ища предлог, чтобы остаться. Виконт покачал головой:
— Бежать от проблем глупо. Давай спокойно поговорим обо всем.
Понимая, что муж прав, Дениза прикусила губу и направилась к крыльцу. Едва супруги подошли к лестнице, из темной части холла послышался шум. Тони побледнел и схватил жену за руку, точно ища защиты. Девушка обернулась и увидела, как дверь, ведущая в заброшенную часть дома, открывается и оттуда выходят двое мужчин.
ГЛАВА 2
Одним днем ранее
Лорд Руперт Сен-Клер сидел в столовой своего дома, расположенного на Аппер-роуд, и ел виноград.
Это был высокий, атлетически сложенный мужчина с достаточно приятными чертами лица. Их не портили ни тонкие губы, ни упрямо выдающийся вперед подбородок, свидетельствующий о железном характере.
Темные волосы милорда были подстрижены и уложены, вернее, взъерошены по последней моде, а модный сюртук сшит, несомненно, самим Уостеном.
Злые языки судачили, что лорду Сен-Клеру не хватает томного изящества и лоска, которые присутствовали у его кузена, виконта Энтони Сен-Клера. Возможно, дело было в том, что Руперт предпочитал более спортивный стиль в одежде, отказывался курить сигары, никогда не делал скучающего выражения лица, а из украшений носил лишь кольцо-печатку с темным рубином. Сейчас в ярком свете солнечных лучей камень казался кроваво-красным.
Руперт лениво обрывал полупрозрачные золотистые ягоды одну за другой и отправлял себе в рот, проглатывая вместе с косточками, — дурная привычка, которую он приобрел во время военной службы на континенте. Небольшой пес, рыжий гладкошерстный терьер, сидел у ног хозяина и внимательно следил за рукой.
Виконт Сен-Клер, несомненно, ужаснулся бы присутствию животного в столовой, как и поступку кузена, и заявил, что наследнику титула не стоит вести себя столь развязно даже в отношении винограда. Но Тони вот уже два дня не появлялся в доме Руперта, чему тот был несказанно рад: в последнее время нервозность спесивого кузена утомляла.
Энтони не оправдывала даже череда неудачных покушений. Сам Руперт, неоднократно рисковавший жизнью во время войны, привык смотреть смерти в лицо с изрядной долей фатализма.
В двадцатилетием возрасте поступив адъютантом к Артуру Каррингтону, когда тот еще не был герцогом, Руперт достаточно быстро продвинулся по служебной лестнице, возглавив департамент по особым поручениям, где в полной мере проявил себя.
В отличие от других героев войны имя лорда Сен-Клера не было известно широкой публике, но высшие чины, командовавшие армией, прекрасно знали все донесения капитана Сен-Клера, а Узурпатор не раз назначал за темноволосую голову милорда вознаграждение полновесными золотыми монетами.
Окончание войны и подписание мирного договора заставили Руперта пересмотреть свои взгляды на жизнь. Он решительно не видел себя в армии в мирное время, военная муштра навевала на него тоску, поэтому капитан Сен-Клер подал в отставку и на премию, выданную Каррингтоном, вернее, военным министерством, купил небольшой дом в одном из фешенебельных районов Ландау.
Наконец Руперт отложил наполовину общипанную гроздь на тарелку и вытер пальцы белоснежной салфеткой. Собака приподняла уши и нетерпеливо заскулила.
— Тори, где твои манеры? — укорил его хозяин, отрывая пару ягод и кидая их вниз.
До пола они не долетели. Тори щелкнул зубами, облизнулся и радостно застучал хвостом о блестящий паркет.
Руперт потрепал его по голове, и терьер, открыв пасть, вывалил язык, словно ухмыляясь.
Вошедший лакей прервал эту идиллию. Он остановился в дверях и деликатно кашлянул, привлекая внимание хозяина. Руперт поднял голову и внимательно посмотрел на слугу своими золотисто-зелеными, точно ягоды винограда, глазами:
— А, Клиф, что у тебя?
— Вдовствующая леди Сен-Клер ожидает вас в гостиной, милорд.
— О! — Его милость спешно поднялся, едва не наступив на лапу прыгающего вокруг пса.
— Ну же, Тори, веди себя спокойнее, — укорил животное Руперт. — Иначе ты просто останешься без лап! Пойдем, не стоит заставлять мою матушку ждать!
Он направился в соседнюю комнату так стремительно, что лакей едва успел распахнуть перед хозяином дверь.
Гостиная ремонтировалась совсем недавно. Стены ее были выкрашены в нежно-голубой цвет, потолок — покрыт лепниной в виде цветов и веток, огромный камин сделан в виде портика храма, а барельефы над ним изображали сцены из Святой книги.
Сейчас их с интересом рассматривала невысокая, одетая по последней моде женщина. Ее темные волосы уже тронула седина, а на лице появились морщины, но зеленые глаза, так похожие на глаза сына, искрились весельем.
— Прошу прощения, дорогая, надеюсь, ты успела заскучать! — Руперт направился к матери, но Тори опередил его, радостно заскакав вокруг женщины.
— Здравствуй, мой милый, здравствуй! — Леди Сен-Клер наклонилась, чтобы погладить пса, вызвав еще одну бурю восторга, затем подняла смеющиеся глаза на сына. — Тебя я тоже рада видеть, Руперт!
— О, это взаимно! Я всегда был уверен, что Тори ты любишь гораздо больше! — отозвался милорд, ничуть не смущенный таким поверхностным проявлением материнской любви. — Хочешь чаю?
— В такую рань? — Женщина выразительно приподняла брови.
— Фи, дорогая, что за выражения! — поддразнил ее сын, заслужив взрыв мелодичного смеха. — Кстати, могу я полюбопытствовать, что привело тебя ко мне, как ты выразилась, в такую рань?
— Всего лишь твоя тетя Августа, милый. — Леди Сен-Клер грациозно опустилась на кушетку.