Крым

– Значит, ничего такого вы не видели и ни про что, связанное с мятежниками, вы не слышали? Русского солдата через ваш аул сегодня тоже не проносили и вы сами никого здесь продуктами не снабжаете?

Алексей пристально смотрел в глаза старосты. У того в них явственно читался страх.

– Ваше высокоблагородие, ваше высокоблагородие! – послышался крик с дальнего конца улочки. Лужин, шествуя во главе небольшой процессии, издали размахивал руками. – Поймали! Все, как вы и сказали, в точности было! Вот, двое пытались в сторону горных отрогов ускользнуть! А тот, что постарше, с кинжалом на меня кинулся. Перед Алексеем поставили молодого, смуглолицего и крепкого мужчину с наливающимся под глазом синяком. Рядом с ним стоял щуплый паренек, который шмыгал носом и при этом испуганно озирался на егерей.

– Вы знаете этих людей? – Егоров кивнул на стоящих под караулом задержанных.

– Да, господин, знаю, – староста, не смея выкручиваться, опустил голову.

– Поручик Гусев, допрашивайте пока старшего. Лужин, на тебе будет младший, – скомандовал Алексей. – Разведите их в разные стороны, у вас есть десять минут. Только без этого, и так, вон, уже успели приложиться! – кивнул он на зыркающего по сторонам смуглого мужчину.

– Так он сам виноват, Ляксей Петрович! Пырнуть ведь меня захотел! – Ну, вот я его и того, – оправдался Цыган.

Через несколько минут командиры егерей доложились ротному про все, что удалось вытянуть из допрашиваемых.

– Ну что, уважаемый, ты опять будешь упорствовать и покрывать мятежников? – Алексей буквально давил своим взглядом старосту. – У тебя в ауле прятались враги хана. Вот этот, с синяком, воевал раньше против него, а сейчас он скрывается у вас от его праведного гнева. Вы уже более полугода покрываете у себя бунтовщиков. Кормите их, предупреждаете об опасности, снабжаете одеждой и деньгами. Мы уже знаем то место, где они скрываются, и все равно их настигнем, а вот всем вам теперь уже придется отвечать, и даже не перед нами, а перед самим Шахин Гераем.

– Нет, нет, только не это! Смилуйтесь над нами, господин! – и седой староста в ужасе упал перед Лешкой на колени. – Скажите, что мы можем сделать, чтобы унять ваш гнев?! Мы на все готовы, только не сообщайте о нас хану! – старика буквально трясло от страха. – У нас в ауле две сотни женщин, стариков и детей. Их пожалейте, милостивый русский господин. Всех ведь смерти предадут!

– Поднимите деда! – Лешка кивнул на старосту. – Гевхер-оглу, мы не воюем с мирными жителями. Нам нужны только лишь вооруженные мятежники. И только те, кто убил наших солдат, и кто забрал с собой еще одного. Ты ведь прекрасно знаешь про это, не правда ли?

– Да, господин, я все вам скажу, мы вам поможем их настигнуть. Только не говорите ничего хану. Он ведь совсем не знает милосердия, и его ярость воистину безгранична. А у меня здесь семьи, они ведь ни в чем не повинны, – и он кивнул на дома своего аула.

– Обещаю! Даю слово, что мы ничего не скажем хану и его людям о вас, – и Алексей махнул рукой. – Всем командирам подойти поближе. Слушайте внимательно!

Через полчаса по той тропке, где на выходе из селения были задержаны двое, в сторону горного ущелья выдвинулся дозорный десяток. Еще через несколько минут в том же направлении вышли и остальные егеря с проводниками из местных.

– Вот она, та скала, вашвысокоблагородие, – кивнул Лужин в сторону тропы, уходящей вверх по каменистому склону. – Как раз над самой дорогой нависает.

– Эй, Ханыш, а ну-ка расскажи господину офицеру, что ты нам тут чесал о неприступном древнем селении?

Паренек кивнул и забормотал на турецком. А уж этот язык многие егеря хорошо знали.

– Старики в ауле рассказывали, что люди в этом горном ущелье жили издревле, еще даже до прихода турок. Ведь когда-то здесь всем владели греки, а тут был целый город из жилищ, вытесанных внутри скал. Потом эти люди ушли, и все здесь было заброшено. Только лишь пастухи пасли на этих склонах стада коз. А в прошлом году сюда вдруг пришли вооруженные люди и снова поселились в этом ущелье. Они сказали жителям аула, что убьют всех, если хан вдруг о них узнает. И они правда убили несколько человек прямо на глазах у всех жителей, и все для того, чтобы они им поверили. Так запросто взяли и перерезали горло на виду у всех. И потом они опять сказали, что так будет с каждым караимом – от младенца и до седого старика. В обмен на жизнь жителей аула они потребовали приносить им каждый день свежую пищу и дрова. И что за каждый день, оставленный без этого, они будут убивать по одному человеку с аула на свой выбор. И еще они взяли себе несколько молодых женщин, пообещав их потом вернуть. Сказали, что они им нужны для того, чтобы готовить пищу. Но они никого обратно не вернули, – паренек грустно покачал головой. – Его старшую сестру тоже забрали в прошлом году, и он с тех пор ее так и не видел. О всех передвижениях русских и ханских войск вблизи аула эти страшные люди потребовали сообщать им немедленно, в противном случае жителей опять ждала смерть. Все жители караимского аула ненавидят тех людей, что живут в этом ущелье, но все они их очень боятся, потому что это действительно страшные люди. Для них жизнь обычного человека ничего не стоит. Он сам прекрасно помнит, как они спокойно перерезали горло людям.

– Сколько их там всего? – задал вопрос Алексей. – Какое у них вооружение? Сколько постов? Ты ведь там был и должен был все разглядеть! Не торопись с ответом и нарисуй по памяти, что видел, здесь, прямо на земле.

– Да, господин, – паренек низко поклонился. – Я все действительно там видел, ведь мне приходилось не один раз возить им туда продовольствие и дрова на ослах. У них там всего два поста. Зачем им больше, когда их защищают такие крутые горные склоны? Первый – это тот, который он показал уже людям русского господина. Белая скала нависает над самой тропой, и все, кто по ней проходит, оказываются прямо под ней и у караульных как на ладони. Там стоят обычно двое, редко когда трое караульных воинов. Дальше тропа идет вверх по склону, и через шагов триста она подходит к террасам, на которых-то и расположены те вырубленные в скале жилища, про которые он ранее говорил. Вот около первого уровня этой самой террасы как раз и находится второй пост воинов. В нем обычно тоже стоят двое.

Сами террасы имеют три уровня, а по внешнему краю у них идут довольно широкие площадки. Но наверх ему уходить ни разу не приходилось. Все, что он сам и жители его аула привозили на своих осликах, они всегда складывали возле поста на самом первом уровне. Сколько всего там людей, ему сказать сложно. В набеги через аул их проходило не более пяти, изредка шести десятков. Наверное, какое-то количество воинов при этом оставалось еще и в скалистом селении. Но сколько их там было, он этого не знает. Вооружение у них самое разное. Он видел и старинные мушкеты, и совсем новые ружья, такие, которые сейчас в руках у русских солдат, только вот с более длинными стволами. Все они еще, к тому же, вооружены кривыми саблями, кинжалами или турецкими ятаганами.

– Ваше высокоблагородие, а давайте тут так же, как и на Ришском перевале, сделаем? – предложил Макарович. – Помните, когда под видом доставщиков провианта наши гранатометчики прямо к самым воротам горной крепости подошли.

– Ну не знаю, – нахмурился Алексей. – Тут-то им придется первый пост миновать, и, даже если там у них все гладко пройдет, он ведь у них за спиной окажется. А ну как заподозрят неладное мятежники, и окажутся тогда наши ребятки словно бы в клещах. Сколько у вас человек доставляет сюда еду и дрова? – спросил он паренька.

– Человека три, иногда четыре, – пожал тот плечами. – Меньше никак нельзя. Условие у злых людей такое, чтобы мы завоз не затягивали, а все бы одним разом им туда доставляли. Вот и приходится нам на ослов и провиант, и дрова в вязанках грузить. Да и на себя иной раз приходится тоже навешивать.

– Рискованно, очень рискованно, – покачал головой командир. – Они ведь всех жителей из тех, кто им доставляет продукты, хорошо знают в лицо.

Все же другого варианта он сейчас не видел и, все взвесив, наконец принял решение.

– Будем принимать за основу предложение Макаровича! Так, господин поручик, – обратился он к Гусеву, – вы сейчас убываете к старосте аула и объясняете ему вкратце наш план. От него будут нужны ослы и местная одежда для троих наших людей. Идут в логово трое, более всего похожие по внешности на караимов. Лужин, идешь ты, еще подходит смуглый Лазар, и нужно посылать кого-нибудь из тех, кто далеко и точно метает гренады. Только благодаря ним можно будет разом выбить часть мятежников и посеять у остальных панику, дав нам время туда подскочить. Ну а мы, будем надеяться, в это время уже управимся с постом на скале и придем нашим людям на помощь.

– Ваше высокоблагородие, отпустите меня? – попросился Афанасьев.

– Да ты что, Василий! Ты на себя со стороны посмотри! Ну какой же ты караим со своими рыжими волосами и с конопушками на лице?! – Алексей отмахнулся от предложения своего главного оружейника.

– Меня возьмите, меня, вашвысокоблагородие! – предлагали ему другие егеря.

– Ваше высокоблагородие, дозвольте все же таки мне, а? Я ведь лучше всех у нас в роте гренады метаю, и с ременной пращой, и так просто, голой рукой. А на голову я шапку погрязней натяну и лицо еще сажей испачкаю. У меня помимо штуцера ведь еще и тромбон при себе есть, – постукал он по массивному ружью с раструбом. – Дозвольте?

Алексей колебался. Предложение, конечно, было заманчивое. Проникни Афанасьев поближе к террасам, и он там дел точно натворит. С его-то сноровкой и хладнокровием!

– Ладно, Бог с тобой, иди с поручиком! – махнул рукой Алексей. – Но учти, Василий, если я тебя с десяти шагов признаю, то по тропе пойдет другой. Вон, того же Велько лучше отправлю! – и он кивнул на смуглого стрелка с итальянским удлиненным штуцером.

– Да ему ведь совсем скоро дальний выстрел придется делать, – покачал головой главный ротный оружейник. – Не сумлевайтесь, вашвысокоблагородие, даже не узнаете меня, я мигом!

Через полчаса из караимского аула, цокая копытцами по камням, показался небольшой караван. При пяти связанных между собой ослах шли четверо сопровождающих. Ханыш уже был знаком Алексею, а вот в трех мужчинах в грязных халатах он с большим трудом узнавал своих солдат. Все они имели серые и унылые лица, которые были прикрыты сверху широкими войлочными шапками. За спинами у каждого топорщились мешки с поклажей.

Шли они вверх по тропе, тяжело пыхтя и отдуваясь. Василий среди них отличался разве что более крупной фигурой. Но и он, сгорбившись под тяжестью своего мешка, не сильно-то и выделялся из всей этой унылой процессии.

– Эй ты, оборванец, чего вы сегодня так поздно? – окрикнули со скалы следующего самым первым паренька. – Уже скоро обед, а вы еще только идете! Вот вам сейчас покажет Бейтулла!


– Простите, уважаемый! – крикнул в ответ Ханыш. – Староста приказал следить за дорогой и высматривать, не покажутся ли на ней уруссы.

– И что там, никого не видно?! – у обрыва показался еще один, третий, караульный с длинноствольным ружьем в руках.

– Вот он, этот третий! Мальчишка правду сказал! Выцеливай его, Велько, – Алексей сжал плечо своего лучшего стрелка, совмещающего мушку с целиком на своем «итальянце».

– Нет, уважаемый! Никого там не было видно, – успокоил караульных Ханыш. – Наш человек ходил вниз к самому укреплению. Он говорит, что они там даже уже и суетиться перестали. Вот Гевхер-оглу и послал нас после такой вести к вам.

– Ну, так идите скорее, чего вы застыли как истуканы! – проворчал коренастый крепыш со старинным мушкетом в руках. – У меня уже в животе от голода бурчит. Это когда теперь нам обед приготовят?!

– Все хорошо, они ничего не заподозрили, – произнес Алексей. – Ну же, теперь только лишь бы эти караульные среди камней не залегли. Вон как они хорошо все трое и у самого обрыва стоят. Просто идеальная мишень для дальнего выстрела!

С каждым шагом небольшой отряд переодетых егерей уходил все дальше вглубь вражеской территории, и сейчас ему помочь товарищи уже ничем не могли, ведь перед ними высилась белая скала с караулом на ее верхней площадке.

– Внимание, расстояние до цели – две сотни шагов, работает звено Григория. Отборные стрелки бьют без команды, сразу же после первого шума. Всем остальным приготовиться! – скомандовал Егоров.

– Двести двадцать, двести тридцать, двести сорок, – отсчитывал вслух секунды Ленька.

«Пора бы. Уже четыре минуты прошло, как они скалу прошли», – думал Алексей, сжимая в руках штуцер.

«Бам! Бам!» – в отдалении негромко хлопнули пистолетные выстрелы, и тут же грохнул залп штуцеров.

– Вперед! – выкрикнул Егоров, и егеря бросились вверх по склону.

– Проверьте там караульных! – Гусев кивнул двум егерям, и они бросились к узкой тропинке, вытесанной в скале.

А впереди уже громыхали разрывы гренад.

– Быстрее! Быстрее, братцы! – поторапливал стрелков Макарович. – Они долго там не продержатся!

«Бам!» – басовито ударил тромбон, и отряд егерей выскочил из-за поворота к террасам. Вдоль каменной дороги выстроилась двойная цепь стрелков, первая шеренга с колена, а вторая стоя ударили из ружей в снующих на верху воинов.

– Гренады давай! – крикнул Кудряшу Афанасьев. – Ременные! Быстрее, Ванька! У меня здесь уже все закончились. Я на третий ярус только две успел забросить!

Среди защитников «каменного города» царила паника. Только что у нижней террасы раздались выстрелы, а в них, выбегающих из своих вытесанных в скале жилищ, ударил вдруг град осколков. Теперь же и вовсе от дороги летели пули и сбивали каждого, кто пытался выскочить на площадку перед входом в пещеры.

– Живые?! – Алексей подбежал к Афанасьеву, оглядываясь вокруг.

Рядом лежали три тела. Чужие. Чуть дальше еще двое, а у прохода наверх их вообще было пятеро. Двое из них были вообще изуродованы роем картечи. Именно по ним как раз-то и ударил, похоже, тромбон.

– Живы, вашвысокобродие, – ответил Василий, присоединяя к ушку гренады ременную петлю. – Вон только Лазара пуля маненько задела. По плечу ему чиркнула и кожу разодрала. А так-то все живые.

– Поджигай! В сторону! – и он, крутанув, ловко закинул снаряд на самый верхний ярус.

«Бабах!» – хлопнул разрыв, и взвизгнули осколки. С верхних площадок раздавались крики и стоны.

– Проверяем сначала первый ярус! Потом второй и третий. Если внутри враг, то бросаем гренаду и только потом входим! – напомнил майор. – Осторожнее, братцы, наобум внутрь не лезем. И еще, там могут быть мирные и наш солдат! Не спешите, сначала вызнайте, кто есть внутри!

Мятежники, понеся в первые три минуты боя огромные потери, теперь засели в вырубленных в скале помещениях. На площадки они больше не лезли и только изредка постреливали наружу.

– Есть кто живой, а ну выходи! – раздались крики проверяющих первый ярус солдат. Только в одной из пещер засели мятежники. Внутри разорвалась гренада, и наружу через минуту вытащили двоих ошалелых и оглушенных воинов.

– Вашбродь сюда, сюда! – раздались крики из глубины помещения, и Алексей забежал вовнутрь.

– Отмучился паря! Макарович перекрестился, вглядываясь в распятого на противоположной стене человека. – Наш солдатик, перед нашим приходом он еще представился.

Алексей на многое уже насмотрелся, но к такому привыкнуть было трудно. Прикованный за кисти рук к стене, этот страдалец был буквально весь изрезанный. А под ним внизу, в луже крови лежали лохмотья солдатского мундира.

– Глаза выжгли, все, что только могли, срезали. Изверги! – Мартын Копылов судорожно сглотнул и, выхватив из сумки гренаду, выскочил наружу.

– Где мирные?! Мирные где! – допрашивал двух пленных Лужин. – А ну говори, а то секир башка будет!

– У них здесь как бы тюрьма и пыточная была, вашвысокбродие, – Цыган кивнул на ту пещеру, откуда только что вышел Егоров. – Чего ты сказал? – и он прислушался в лепетанье одного из пленных. – Братцы! На втором ярусе с крайней пещерой осторожнее, там все мирные закрыты! – крикнул он штурмовой группе, пробирающейся наверх.

Зачистка много времени не заняла. Рассвирепевшие егеря действовали жестко, не давая ни малейшего шанса осажденным. Сначала следовала команда выходить с поднятыми руками наружу. А потом вовнутрь летела гренада. В замкнутом помещении ее разрыв не давал никаких шансов остаться боеспособным. Как минимум это была контузия, а чаще всего смерть от рикошетов осколков.

Из седьмой и восьмой пещеры раздались просьбы о милости, и пятеро с высоко поднятыми руками вышли на площадку. Егеря их сноровисто обыскали и согнали вниз к остальным пленникам.

– Выходи, если жизнь дорога! – Кудряш выкрикнул в проем девятой пещеры.

«Бам!» – пуля свистнула у его головы, и он отпрыгнул от входа.

– А-а! – с громким криком изнутри вырвались наружу трое. Грохнул короткий залп из штуцеров страхующей группы, и все трое свалились на каменный пол яруса.

– Есть еще кто?! Выходи, говорю! Подождав немного, Ваня закинул чугунное дымящее фитилем ядро в дверной проем.