Батальон, к бою!
Часть 14 из 26 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– В целом мысль неплохая, – согласился немец. – Будет очень интересно. Но я надеяться, меня вы не заставить бегать перед всеми?
– Как вам будет угодно, барон, – пожал плечами Алексей. – Мне так сие вовсе не зазорно. Нам, егерям, что солдатам, что офицерам, все одно изрядно бегать приходиться.
– И все-таки я полагать, сейчас это не тот случай, – не согласился пруссак. – Лучше стрелять спокойно и благородно, чем скакать по этот берег. Пусть у нас будет пять выстрел без всякий время из штуцер. Вы можете продемонстрировать мне свой оружий? Гюнтер, подай мне мой штуцер, – приказал он на немецком своему денщику. О-о, какой у вас интересный экземпляр. – Барон провел ладонью по ложу винтовки Егорова. – Клеймо! Я хорошо знать этот клеймо, с такой изображений, как сова! Да, этот оружейник делать прекрасный оружий. К мой большой сожалений, его мастерская уже нет, также как нет и он сам. Откуда у вас этот штуцер?
– Батюшкин трофей с семилетней компании, – коротко ответил Алексей, рассматривая винтовку немца. Все та же прусская оружейная школа, только вот более поздняя модель. Ствол на пару дюймов длиннее, и откидных шитиков с прорезью здесь три, а не два, как у Егорьевского. Значит, и дальний прицел немцу будет удобнее брать. Ну да не отступать же сейчас перед всеми зеваками.
Барон как будто уловил сомнения Алексея и подмигнул обступившим их со всех сторон зрителям.
– Любой состязаний венчает приз, трофей для победитель. Мы с вами, господин подполковник, есть люди военный, и я предлагать вам избрать приз, как и положено в нашей среде. Скажем, пусть победитель получит оружий проигравший, я думать, что это будет справедливо.
Все стоявшие рядом с жаром поддержали предложение полковника. Только русские офицеры стояли молча.
– Иоганн, ну, ты же сам слышал, что это оружие – семейная реликвия, – с осуждением в голосе проговорил Суворов. – Батюшки Алексея уже в живых давно нет, а его штуцер сыну служит.
– Ну, что поделать, хорошо, тогда будем считать, что русский офицер немного уступить прусскому, – нахально улыбаясь Алексею, провозгласил барон. – Ведь похоже, что он вовсе не уверен в свой стрелковый выучка. Пусть тогда соревноваться наш нижний чин, раз уж русский офицер…
– Я согласен! – резко, сквозь зубы бросил Алексей. – Только в дополнение к стрельбе из штуцеров делаем еще два выстрела из пистолей. Надеюсь, прусские офицеры умеют ими пользоваться? И пистоли проигравшего тоже пойдут в качестве приза победителю.
– О-о-о! Это очень интересное предложение! – загомонили все присутствующие.
– Хорошо, – пожал плечами прусский полковник. – Тогда к возвратившийся на родину штуцер я прибавить еще и русский пистоли. Они будут висеть с весь остальной оружий на стене в мой родовой замок.
«До мишени три сотни шагов, – прикидывал Алексей. – Ветерок сейчас слабый, значит, отклонения у пули быть не должно. У пруссака винтовка более совершенная, учитывая длину ее ствола и лучшие прицельные приспособления. Но не может же его практика равняться моей, каким бы он даже и ни был знатным охотником!»
– Четыре мишени, две для офицер и две для их нижний чин, – объяснял присутствующим барон. – Наши мишень с подполковник в середине. Мы сейчас стрелять без всякий время и потом дать место русский зольдат и мой денщик. Кто будет им считать?
– Позвольте я! – высокий человек в коричневом камзоле поднял руку. – Сколько нужно считать?
– Пусть будет две сотни, синьор Франциско, – пожал плечами пруссак. – Все-таки это не нарезной ствол, а фузей, и заряжаться она гораздо быстрей, чем эти, – кивнул он на орудующего шомполом и молотком денщика. Наконец тот перезарядил штуцер и подал его господину.
Барон поднял крышку замка, проверил пороховую затравку и, как видно, оставшись всем довольным, тщательно прицелился в дальнюю мишень. «Бам!» – грохнул первый его выстрел.
– Ваша очередь, господин подполковник!
Алексей совместил мушку с вырезом-целиком откинутого щитика. Выравниваем дыхание. А теперь плавный спуск. Бам! Приклад ударил в плечо. Никакого волнения у Лешки не было. Он действовал хладнокровно и совершенно спокойно, как на обычных, рутинных стрельбах. Одна только мысль царапалась в сознании. Ставки этого соревнования были слишком высоки. «Ох и неспроста это все затеяно пруссаком! Сейчас наши страны стремительно отходили от бывших ранее союзнических отношений. Слишком уж много было между ними противоречий. А новый король Пруссии все явственнее демонстрировал силу своей армии, стоящей у границ двух империй. Почему бы и здесь прилюдно не щелкнуть по самолюбию русских? Ведь если проиграешь, то обязательно разнесут и представят все в выгодном для себя свете. Вон сколько вокруг иностранных дармоедов собралось! Да и штуцер батюшкин жалко. Как родной он мне, столько лет верой и правдой служил».
Лешка как мог отгонял эти мысли, чтобы они не мешали работать с оружием. Тщательно осмотрев гладко отшлифованную пулю, он завернул ее в мягкий кожаный пластырь и начал забивать шомполом в ствол. Рядом со штуцером господина возился и немец-денщик.
– Ваше высокоблагородие, позвольте я вам буду перезаряжать? – предложил командиру Тихон. – А то что вы тут с этим молотком? Германский-то господин вона отдыхает.
– Сам я, Мухин, сам, спасибо тебе, братец, – отверг предложение солдата Алексей. – Ты давай с духом собирайся и думай загодя, как действовать будешь. Никак нам нельзя немчуре этой проиграть. Иначе они ружье твое заберут. А какой ты егерь будешь, ежели без ружья останешься?
– Я им его не отдам! – вскинулся солдат. – Пущай хоть чего они со мной делают!
– Ну, вот и думай, значит, Тишка, головой, – кивнул подполковник. – Тут ведь, помимо точности самой стрельбы, еще и сноровка нужна в заряжании, ибо на время состязания у вас будут. А перед этим ведь вам еще и две версты вдоль берега предстоит пробежать. Вот ты и смотри, как дыхание свое не сбить. Применяй, рядовой Мухин, нашу егерскую смекалку.
Штуцера были опять перезаряжены, и стрелки выпустили еще по одной пуле в свои цели.
– Пять выстрел! – оповестил всех собравшихся пруссак. – Ну, теперь слово за наш нижний чин. Господа, пока их отвести на исходный рубеж, предлагаю всем немного подкрепиться.
На взгорке у реки уже была накрыта пара походных столиков, и все присутствующие с веселым гомоном устремились к ним.
– Почему вы не пить вино, господин подполковник? Вы бояться утратить твердость рук? – с насмешкой спросил фон Корф. – Впереди только лишь стрельба из пистоль, все основное уже позади, и скоро мы глядеть на результат. Не правда ли, очень интересно? – и он отпил из своего фужера.
– Да, согласен, интересно, – подтвердил Егоров. – Но стрельба из пистолей тоже требует твердости, навыка и хорошего глазомера. Это совсем не простое оружие, и его нельзя недооценивать, – и чуть пригубил из своего фужера.
У большинства собравшихся были при себе зрительные трубы, все-таки в среде дипломатов и представителей европейских держав не было случайных и бедных людей, и они вполне могли себе позволить такую дорогую вещь. Теперь же они с огромным интересом наблюдали за двумя поединщиками. Вот сопровождающий соревнующихся человек резко взмахнул рукой, и две фигурки бросились по берегу реки в сторону огневого рубежа.
– Молодец, ах ты и хитрец, Тишка, какой смекалистый, – пробормотал Егоров, вглядываясь в окуляр.
– А ну-ка поясни, подполковник. Что он там такого измыслил? – поинтересовался Суворов. – Бежит вроде последним, вон как пруссак по песку резво скачет, словно бы породистый рысак несется. Видно, что он гораздо здоровее нашего егеря.
– Да в том-то и дело, ваше высокопревосходительство, что наш-то смекалистей этого рысака, – усмехнулся Лешка. – Тот вон по берегу напрямую понесся, аж песок из-под его подошв вылетает. А наш хоть даже чуток и подотстал, но зато немного левее взял, и, видать, он теперь по натоптанной тропинке бежит, не упирается. У кого из этих двоих дыхание к концу пути будет лучше?
– Ну да, ну да, вот ведь лис! – усмехнулся Суворов. – Ну-ну, поглядим, как там далее будет.
Пробежав более половины пути и, как видно, изрядно притомившись, пруссак оглянулся и заметил легко бегущего русского. Он резко принял вбок и выбежал на ту же тропинку.
– Ну вот, а теперь можно и поддать ходу, – пробормотал Егоров.
Тишка, словно расслышав командира, действительно набрал скорость и, оставив пруссака позади, прибежал к огневому рубежу, опередив его на добрую сотню шагов.
Алексей стоял возле своего солдата.
– Дыши, дыши, Тихон, вдох-выдох, вдох-выдох, вспомни, как мы это делаем на пробежках. Выравнивай дыхание и усталость из тела выгоняй.
– Да я не задохнулся, вашвысокблагородие, совсем даже не притомился, – резко и с шумом выдохнув, ответил ему рядовой. – Что уж тут, всего две версты ходу только ведь и было.
– Так, ты это, давай-ка не болтай! Вишь, какой он разговорчивый! – буркнул подполковник, оглядываясь на подбежавшего пруссака.
Там картина была совсем другая. У немца вся морда была красная, а сам он заполошно и шумно дышал.
– Господа, ваши люди должны встать на линию, – провозгласил испанец. – Я готов начать отсчет!
– Ну, давай, Тиша, не подведи нас, – подтолкнул к огневому рубежу своего солдата Алексей. – Глядишь, для батальона еще и ружье хорошее выиграешь. Обещаю, братец: два месяца в хозяйственные наряды потом не будешь ходить.
– Внимание, я начинаю отсчет! – выкрикнул представитель испанского посольства и резко махнул рукой.
«Бам!» – выстрелил первым русский егерь. «Бам!» – после трехсекундной задержки ударил следом и пруссак. Все четыре выстрела из положения стоя егерь успел произвести, уложившись всего в семьдесят секунд. А вот немцу на это потребовались все сто.
– Сто пятьдесят! – громко выкрикнул синьор Франциско, и русский егерь, отстрелявшись из положения с колена и перезарядив свою фузею, нырнул щучкой на траву. «Бам! Бам! Бам!» – били после скорой перезарядки гладкоствольные ружья.
– Рядовой Мухин стрельбу закончил! – раздался доклад от лежащего егеря. – Произвел все десять выстрелов в мишень.
– Donnerwetter! Der Blödser! – выругался фон Корф. – Это ничего не значить, мой Гюнтер есть хороший стрелок, а вот русский очень сильно частить. Я уверен в эти семь выстрел, которые сделать мой человек.
– Ну, тогда нам остается только проверить все на самой мишени. Пройдемте к ним, господа? – предложил всем окружающим Суворов.
– Раз, два, три, четыре, пять! – громко считал французский офицер. – Господа, у состязавшихся офицеров мимо мишени не ушла ни одна пуля! – известил всех граф де Шуазель. – А вот теперь по мишеням нижних чинов. Раз, два, три. Всего три пробоины в мишени человека барона фон Корфа, – доложился француз. – Раз, два, три… Восемь пробоин в мишени у русского егеря.
– Этого не может быть! – вскрикнул немец. – Я уверен в своем денщике. Это какая-то ошибка, он сам из потомственный охотник, а его отец служить лесник в мои угодья. Он с детства приучен к оружий!
– Барон, вы мне не верите? – спросил его граф. – Взгляните тогда сами на результат, – и отошел от мишени.
– Я вам совершенно доверять, дорогой Габриэль. Но как такое возможно?! – Полковник с удивлением пересчитывал пробоины.
– Так или иначе, но все теперь решит стрельба из пистолей, – пожал плечами граф. – Я полагаю, что если вы будете более метким, то пальму первенства все равно отдадут вам. Ведь не оценивать же конечный результат по тому, как стреляют наши солдаты и слуги? Все равно все будут решать их господа.
– Это справедливо! – согласились все присутствующие.
– Тогда, если вы задавали счет, сеньор Франциско, то не отсчитаете ли вы и два десятка шагов от мишеней? – спросил испанца граф де Шуазель.
– Легко! – ответил тот с улыбкой, подошел к мишеням и начал отмерять шагами нужное расстояние. – Господа, а вот и ваш рубеж, прошу вас к нему!
– Стреляете по очереди. Не будем усложнять вам задачу, вы можете вести огонь с той руки, с какой вам самим удобнее, – предложил состязавшимся граф.
«Бам!» – первый выстрел немца.
«Бам!» – выпустил свою пулю Алексей.
Приняв от денщика второй пистоль, барон очень долго целился, раза три вытягивая и потом опять поднимая вверх свое оружие. Наконец он решился и произвел второй выстрел.
Алексей выдохнул и с первого же раза выжал спусковую скобу.
– Барон фон Корф – одно попадание. Русский подполковник – два! – провозгласил граф. – Господа, вы можете и сами во всем убедиться лично!
– Поздравляю, Алексей, утер ты пруссаку нос! – улыбаясь, пожал руку подполковнику Суворов. – Какая занимательная история, я непременно поведаю ее кому нужно!
– Ваш оружий, сударь, – хмурый пруссак кивнул на денщика. – Мой болван донести вам его в ваш палатка! – и барон, резко развернувшись, отправился вслед за отходящими в сторону дворца зрителями.
– Чего уж там, давай все оружие сюда, Гюнтер, – предложил прусскому денщику рядовой Мухин. – Прости, брат, ну никак тут по-другому нельзя было. Тебя, небось, теперь пороть будут?
– Was? – непонимающе хлопая глазами, спросил немец.
– Не понимает он тебя, Тихон? – усмехнулся Егоров. – Komm her Waffen! Es ist bereits unser und wir werden es selbst nehmen[14].
Глава 3. Вояж императрицы
Пребывание в Кременчуге пришлось по душе как самой императрице, так и сопровождающим ее спутникам, таким пресыщенным и, казалось бы, уже повидавшим все на своем веку. А зрелище между тем было действительно великолепным. Огромный красивый дворец был искусно оформлен молодым местным художником Владимиром Боровиковским, будущим академиком, выросшим в семье казака-иконописца. Само здание дворца находилось в обширном, разбитом по вкусу Екатерины английском саду, в котором самым волшебным образом Потемкин посадил огромнейшие деревья. Повсюду в нем стояли тенистые беседки и высились вычурные арки. Рядом с дворцом был устроен и живописный пруд с купальней, а само дно его было выложено мрамором. На середине пруда был устроен островок, где стоял красивый павильон.
Для услаждения императрицы и ее гостей в Кременчуг заранее прибыл известный итальянский композитор и дирижер Джузеппе Сарти, назначенный директором Екатеринославской музыкальной академии. Оркестр и хор из двух сотен человек под его управлением давали великолепные концерты.
– Как вам будет угодно, барон, – пожал плечами Алексей. – Мне так сие вовсе не зазорно. Нам, егерям, что солдатам, что офицерам, все одно изрядно бегать приходиться.
– И все-таки я полагать, сейчас это не тот случай, – не согласился пруссак. – Лучше стрелять спокойно и благородно, чем скакать по этот берег. Пусть у нас будет пять выстрел без всякий время из штуцер. Вы можете продемонстрировать мне свой оружий? Гюнтер, подай мне мой штуцер, – приказал он на немецком своему денщику. О-о, какой у вас интересный экземпляр. – Барон провел ладонью по ложу винтовки Егорова. – Клеймо! Я хорошо знать этот клеймо, с такой изображений, как сова! Да, этот оружейник делать прекрасный оружий. К мой большой сожалений, его мастерская уже нет, также как нет и он сам. Откуда у вас этот штуцер?
– Батюшкин трофей с семилетней компании, – коротко ответил Алексей, рассматривая винтовку немца. Все та же прусская оружейная школа, только вот более поздняя модель. Ствол на пару дюймов длиннее, и откидных шитиков с прорезью здесь три, а не два, как у Егорьевского. Значит, и дальний прицел немцу будет удобнее брать. Ну да не отступать же сейчас перед всеми зеваками.
Барон как будто уловил сомнения Алексея и подмигнул обступившим их со всех сторон зрителям.
– Любой состязаний венчает приз, трофей для победитель. Мы с вами, господин подполковник, есть люди военный, и я предлагать вам избрать приз, как и положено в нашей среде. Скажем, пусть победитель получит оружий проигравший, я думать, что это будет справедливо.
Все стоявшие рядом с жаром поддержали предложение полковника. Только русские офицеры стояли молча.
– Иоганн, ну, ты же сам слышал, что это оружие – семейная реликвия, – с осуждением в голосе проговорил Суворов. – Батюшки Алексея уже в живых давно нет, а его штуцер сыну служит.
– Ну, что поделать, хорошо, тогда будем считать, что русский офицер немного уступить прусскому, – нахально улыбаясь Алексею, провозгласил барон. – Ведь похоже, что он вовсе не уверен в свой стрелковый выучка. Пусть тогда соревноваться наш нижний чин, раз уж русский офицер…
– Я согласен! – резко, сквозь зубы бросил Алексей. – Только в дополнение к стрельбе из штуцеров делаем еще два выстрела из пистолей. Надеюсь, прусские офицеры умеют ими пользоваться? И пистоли проигравшего тоже пойдут в качестве приза победителю.
– О-о-о! Это очень интересное предложение! – загомонили все присутствующие.
– Хорошо, – пожал плечами прусский полковник. – Тогда к возвратившийся на родину штуцер я прибавить еще и русский пистоли. Они будут висеть с весь остальной оружий на стене в мой родовой замок.
«До мишени три сотни шагов, – прикидывал Алексей. – Ветерок сейчас слабый, значит, отклонения у пули быть не должно. У пруссака винтовка более совершенная, учитывая длину ее ствола и лучшие прицельные приспособления. Но не может же его практика равняться моей, каким бы он даже и ни был знатным охотником!»
– Четыре мишени, две для офицер и две для их нижний чин, – объяснял присутствующим барон. – Наши мишень с подполковник в середине. Мы сейчас стрелять без всякий время и потом дать место русский зольдат и мой денщик. Кто будет им считать?
– Позвольте я! – высокий человек в коричневом камзоле поднял руку. – Сколько нужно считать?
– Пусть будет две сотни, синьор Франциско, – пожал плечами пруссак. – Все-таки это не нарезной ствол, а фузей, и заряжаться она гораздо быстрей, чем эти, – кивнул он на орудующего шомполом и молотком денщика. Наконец тот перезарядил штуцер и подал его господину.
Барон поднял крышку замка, проверил пороховую затравку и, как видно, оставшись всем довольным, тщательно прицелился в дальнюю мишень. «Бам!» – грохнул первый его выстрел.
– Ваша очередь, господин подполковник!
Алексей совместил мушку с вырезом-целиком откинутого щитика. Выравниваем дыхание. А теперь плавный спуск. Бам! Приклад ударил в плечо. Никакого волнения у Лешки не было. Он действовал хладнокровно и совершенно спокойно, как на обычных, рутинных стрельбах. Одна только мысль царапалась в сознании. Ставки этого соревнования были слишком высоки. «Ох и неспроста это все затеяно пруссаком! Сейчас наши страны стремительно отходили от бывших ранее союзнических отношений. Слишком уж много было между ними противоречий. А новый король Пруссии все явственнее демонстрировал силу своей армии, стоящей у границ двух империй. Почему бы и здесь прилюдно не щелкнуть по самолюбию русских? Ведь если проиграешь, то обязательно разнесут и представят все в выгодном для себя свете. Вон сколько вокруг иностранных дармоедов собралось! Да и штуцер батюшкин жалко. Как родной он мне, столько лет верой и правдой служил».
Лешка как мог отгонял эти мысли, чтобы они не мешали работать с оружием. Тщательно осмотрев гладко отшлифованную пулю, он завернул ее в мягкий кожаный пластырь и начал забивать шомполом в ствол. Рядом со штуцером господина возился и немец-денщик.
– Ваше высокоблагородие, позвольте я вам буду перезаряжать? – предложил командиру Тихон. – А то что вы тут с этим молотком? Германский-то господин вона отдыхает.
– Сам я, Мухин, сам, спасибо тебе, братец, – отверг предложение солдата Алексей. – Ты давай с духом собирайся и думай загодя, как действовать будешь. Никак нам нельзя немчуре этой проиграть. Иначе они ружье твое заберут. А какой ты егерь будешь, ежели без ружья останешься?
– Я им его не отдам! – вскинулся солдат. – Пущай хоть чего они со мной делают!
– Ну, вот и думай, значит, Тишка, головой, – кивнул подполковник. – Тут ведь, помимо точности самой стрельбы, еще и сноровка нужна в заряжании, ибо на время состязания у вас будут. А перед этим ведь вам еще и две версты вдоль берега предстоит пробежать. Вот ты и смотри, как дыхание свое не сбить. Применяй, рядовой Мухин, нашу егерскую смекалку.
Штуцера были опять перезаряжены, и стрелки выпустили еще по одной пуле в свои цели.
– Пять выстрел! – оповестил всех собравшихся пруссак. – Ну, теперь слово за наш нижний чин. Господа, пока их отвести на исходный рубеж, предлагаю всем немного подкрепиться.
На взгорке у реки уже была накрыта пара походных столиков, и все присутствующие с веселым гомоном устремились к ним.
– Почему вы не пить вино, господин подполковник? Вы бояться утратить твердость рук? – с насмешкой спросил фон Корф. – Впереди только лишь стрельба из пистоль, все основное уже позади, и скоро мы глядеть на результат. Не правда ли, очень интересно? – и он отпил из своего фужера.
– Да, согласен, интересно, – подтвердил Егоров. – Но стрельба из пистолей тоже требует твердости, навыка и хорошего глазомера. Это совсем не простое оружие, и его нельзя недооценивать, – и чуть пригубил из своего фужера.
У большинства собравшихся были при себе зрительные трубы, все-таки в среде дипломатов и представителей европейских держав не было случайных и бедных людей, и они вполне могли себе позволить такую дорогую вещь. Теперь же они с огромным интересом наблюдали за двумя поединщиками. Вот сопровождающий соревнующихся человек резко взмахнул рукой, и две фигурки бросились по берегу реки в сторону огневого рубежа.
– Молодец, ах ты и хитрец, Тишка, какой смекалистый, – пробормотал Егоров, вглядываясь в окуляр.
– А ну-ка поясни, подполковник. Что он там такого измыслил? – поинтересовался Суворов. – Бежит вроде последним, вон как пруссак по песку резво скачет, словно бы породистый рысак несется. Видно, что он гораздо здоровее нашего егеря.
– Да в том-то и дело, ваше высокопревосходительство, что наш-то смекалистей этого рысака, – усмехнулся Лешка. – Тот вон по берегу напрямую понесся, аж песок из-под его подошв вылетает. А наш хоть даже чуток и подотстал, но зато немного левее взял, и, видать, он теперь по натоптанной тропинке бежит, не упирается. У кого из этих двоих дыхание к концу пути будет лучше?
– Ну да, ну да, вот ведь лис! – усмехнулся Суворов. – Ну-ну, поглядим, как там далее будет.
Пробежав более половины пути и, как видно, изрядно притомившись, пруссак оглянулся и заметил легко бегущего русского. Он резко принял вбок и выбежал на ту же тропинку.
– Ну вот, а теперь можно и поддать ходу, – пробормотал Егоров.
Тишка, словно расслышав командира, действительно набрал скорость и, оставив пруссака позади, прибежал к огневому рубежу, опередив его на добрую сотню шагов.
Алексей стоял возле своего солдата.
– Дыши, дыши, Тихон, вдох-выдох, вдох-выдох, вспомни, как мы это делаем на пробежках. Выравнивай дыхание и усталость из тела выгоняй.
– Да я не задохнулся, вашвысокблагородие, совсем даже не притомился, – резко и с шумом выдохнув, ответил ему рядовой. – Что уж тут, всего две версты ходу только ведь и было.
– Так, ты это, давай-ка не болтай! Вишь, какой он разговорчивый! – буркнул подполковник, оглядываясь на подбежавшего пруссака.
Там картина была совсем другая. У немца вся морда была красная, а сам он заполошно и шумно дышал.
– Господа, ваши люди должны встать на линию, – провозгласил испанец. – Я готов начать отсчет!
– Ну, давай, Тиша, не подведи нас, – подтолкнул к огневому рубежу своего солдата Алексей. – Глядишь, для батальона еще и ружье хорошее выиграешь. Обещаю, братец: два месяца в хозяйственные наряды потом не будешь ходить.
– Внимание, я начинаю отсчет! – выкрикнул представитель испанского посольства и резко махнул рукой.
«Бам!» – выстрелил первым русский егерь. «Бам!» – после трехсекундной задержки ударил следом и пруссак. Все четыре выстрела из положения стоя егерь успел произвести, уложившись всего в семьдесят секунд. А вот немцу на это потребовались все сто.
– Сто пятьдесят! – громко выкрикнул синьор Франциско, и русский егерь, отстрелявшись из положения с колена и перезарядив свою фузею, нырнул щучкой на траву. «Бам! Бам! Бам!» – били после скорой перезарядки гладкоствольные ружья.
– Рядовой Мухин стрельбу закончил! – раздался доклад от лежащего егеря. – Произвел все десять выстрелов в мишень.
– Donnerwetter! Der Blödser! – выругался фон Корф. – Это ничего не значить, мой Гюнтер есть хороший стрелок, а вот русский очень сильно частить. Я уверен в эти семь выстрел, которые сделать мой человек.
– Ну, тогда нам остается только проверить все на самой мишени. Пройдемте к ним, господа? – предложил всем окружающим Суворов.
– Раз, два, три, четыре, пять! – громко считал французский офицер. – Господа, у состязавшихся офицеров мимо мишени не ушла ни одна пуля! – известил всех граф де Шуазель. – А вот теперь по мишеням нижних чинов. Раз, два, три. Всего три пробоины в мишени человека барона фон Корфа, – доложился француз. – Раз, два, три… Восемь пробоин в мишени у русского егеря.
– Этого не может быть! – вскрикнул немец. – Я уверен в своем денщике. Это какая-то ошибка, он сам из потомственный охотник, а его отец служить лесник в мои угодья. Он с детства приучен к оружий!
– Барон, вы мне не верите? – спросил его граф. – Взгляните тогда сами на результат, – и отошел от мишени.
– Я вам совершенно доверять, дорогой Габриэль. Но как такое возможно?! – Полковник с удивлением пересчитывал пробоины.
– Так или иначе, но все теперь решит стрельба из пистолей, – пожал плечами граф. – Я полагаю, что если вы будете более метким, то пальму первенства все равно отдадут вам. Ведь не оценивать же конечный результат по тому, как стреляют наши солдаты и слуги? Все равно все будут решать их господа.
– Это справедливо! – согласились все присутствующие.
– Тогда, если вы задавали счет, сеньор Франциско, то не отсчитаете ли вы и два десятка шагов от мишеней? – спросил испанца граф де Шуазель.
– Легко! – ответил тот с улыбкой, подошел к мишеням и начал отмерять шагами нужное расстояние. – Господа, а вот и ваш рубеж, прошу вас к нему!
– Стреляете по очереди. Не будем усложнять вам задачу, вы можете вести огонь с той руки, с какой вам самим удобнее, – предложил состязавшимся граф.
«Бам!» – первый выстрел немца.
«Бам!» – выпустил свою пулю Алексей.
Приняв от денщика второй пистоль, барон очень долго целился, раза три вытягивая и потом опять поднимая вверх свое оружие. Наконец он решился и произвел второй выстрел.
Алексей выдохнул и с первого же раза выжал спусковую скобу.
– Барон фон Корф – одно попадание. Русский подполковник – два! – провозгласил граф. – Господа, вы можете и сами во всем убедиться лично!
– Поздравляю, Алексей, утер ты пруссаку нос! – улыбаясь, пожал руку подполковнику Суворов. – Какая занимательная история, я непременно поведаю ее кому нужно!
– Ваш оружий, сударь, – хмурый пруссак кивнул на денщика. – Мой болван донести вам его в ваш палатка! – и барон, резко развернувшись, отправился вслед за отходящими в сторону дворца зрителями.
– Чего уж там, давай все оружие сюда, Гюнтер, – предложил прусскому денщику рядовой Мухин. – Прости, брат, ну никак тут по-другому нельзя было. Тебя, небось, теперь пороть будут?
– Was? – непонимающе хлопая глазами, спросил немец.
– Не понимает он тебя, Тихон? – усмехнулся Егоров. – Komm her Waffen! Es ist bereits unser und wir werden es selbst nehmen[14].
Глава 3. Вояж императрицы
Пребывание в Кременчуге пришлось по душе как самой императрице, так и сопровождающим ее спутникам, таким пресыщенным и, казалось бы, уже повидавшим все на своем веку. А зрелище между тем было действительно великолепным. Огромный красивый дворец был искусно оформлен молодым местным художником Владимиром Боровиковским, будущим академиком, выросшим в семье казака-иконописца. Само здание дворца находилось в обширном, разбитом по вкусу Екатерины английском саду, в котором самым волшебным образом Потемкин посадил огромнейшие деревья. Повсюду в нем стояли тенистые беседки и высились вычурные арки. Рядом с дворцом был устроен и живописный пруд с купальней, а само дно его было выложено мрамором. На середине пруда был устроен островок, где стоял красивый павильон.
Для услаждения императрицы и ее гостей в Кременчуг заранее прибыл известный итальянский композитор и дирижер Джузеппе Сарти, назначенный директором Екатеринославской музыкальной академии. Оркестр и хор из двух сотен человек под его управлением давали великолепные концерты.