Ее монстр
Часть 22 из 46 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Хорошо, несколько дней. Но не больше. Мне не терпится выяснить до конца предназначение тел и причины их различий у мужчин и женщин. Прикасаться к Трое в разных местах очень познавательно. – Слова с делом не расходились: костяшками когтистых пальцев он погладил мой бок, затем плечо и щеку… – Ты на это тоже реагируешь. – Так же быстро, как делал все, Кин убрал руку и отстранился. Перебросив мне одежду, уточнил: – Ты это хотела?
Пока я поспешно и неловко, в нелепых попытках не слишком откровенно демонстрировать тело, натягивала остатки скафандра и куртку, Кин неторопливо надевал форменные брюки.
– А как заинтересовать Трою? Чтобы не боялась. Быстрее привыкла. И получила удовольствие?
Очередной каскад неожиданных вопросов заставил замереть. Тут и обычному парню не сразу ответишь, а уж амиоту…
– Нужно доверие, – нашлась наконец с ответом, надеясь, что он поймет. Взгляд кружил, избегая останавливаться на спутнике.
– Троя мне не доверяет, – констатировал он очевидное. – Почему?
Вопрос в лоб. Как объяснить, что мы слишком разные? Что отношения «хищник – жертва» не подходят даже под понятие дружба, что уж говорить о симпатии и любви.
– Троя не еда, – вновь повторил Кин ранее сказанное, подслушав мои мысли. И своим ответом доказал – он не понимает причин моего страха перед ним и ему подобными. Неужели эдаити полагает, что мой исключительный несъедобный статус должен утешать? Особенно на фоне гибели других.
– А Игерь – еда?
Решившись, подняла взгляд, и мужчина отреагировал молниеносно: перехватив меня за руки, притянул к себе вплотную.
– Когда Троя ест, – Кин задумался, но очень быстро отыскал в моем сознании нужное слово из тут же промелькнувших образов пищи, – курицу. Она переживает из-за мыслей птицы на свой счет? Троя не думает об этом. Почему нам так нельзя? Мы не такие уж разные, но ты осуждаешь именно нас. Признай право эдаити так же поступать с едой.
– Курица не разумна! – выпалила, опешив.
– Возможно, потому что выгодно так думать? Троя понимает, что без пищи не выживет, и предпочитает не вести с курицей дискуссии, а чувствовать ее в своем животе.
– Нет, – в шоке замотала головой, отрицая его логику. Лицо Кина было рядом, и в его глазах я видела отражение собственного потрясенного лица. – Я же знаю, что разговаривать с ней бессмысленно. Она не поймет…
Как он все вывернул! Как же они мыслят?!
– Но убежит, если ты крикнешь. Или подойдет, если позовешь. Разум – понятие относительное, его градаций слишком много. А все, что касается восприятия других существ, зависит лишь от точки зрения. Значимости. Пользы. Вреда. Заинтересованности. Возможностей использования, – упрямо наседал Кин. – Для нас, эдаити, вы полезнее как пища. Значит, мы так о вас и думали. За что тут ненавидеть? – Он усмехнулся.
В исполнении клыкастого рта это выглядело не по-доброму. А я возмутилась:
– Тогда почему ты адресуешь свой вопрос той, которая значит не больше курицы? Почему желаешь не пугать меня?
– Потому что точка зрения изменилась. Я и сам, – он запнулся, – удивлен. Оказалось, в материальном мире значимы не только смысл и польза, но и нечто неосязаемое… ощущения? Нет… А, знаю название – чувства!
Вот оно! Единственное, чему противостоять не получалось, – искренность и прямолинейность мужчины. То, что основательно подтачивало образ чудовищного монстра. Он не понимает… А как мне понять его настрой? И на что решиться?
– Почему так, я еще не выяснил, – продолжал рассуждать Кин, завораживая меня движением губ. Я стояла, вплотную притянутая его руками, и глазела на его рот. – Но направление интереса точно зависит от инстинктов тел. Материальный мир тесно связан с бесплотным – неосязаемые чувства и эмоции влияют на физическое тело и его действия. Я это ощущаю! Они побуждают… – Кин, чуть прищурившись, от рассуждений вновь перешел к вопросам: – К чему? Троя объяснит? В чем основная цель материального существования?
Испугавшись его прозорливости, какого-то инстинктивного умения выбирать единственно верный вопрос, затрясла головой. Слишком страшно идти этим путем – учиться слышать его, понимать, признавая другие, отличные от моих представления о мире. Мире, где подобные ему – не монстры, а в чем-то такие же потребители, что и мы. И наоборот, что все мы – не меньшие монстры, чем чуждая раса эдаити. Смотря с какой стороны посмотреть. А смотреть на ситуацию его глазами мужества еще не хватало.
– Отпусти… – сглотнув, пробормотала, стараясь вывернуться, слишком разоблачающе стучало сердце!
– Троя же намеревалась ко мне прилипнуть?
Больше всего этот безэмоциональный ответ походил на иронию! Вот только чувство юмора у Кина обнаружить еще не хватало! Мысленно застонала: это его совсем очеловечит.
– Тогда я испугалась, что останусь одна.
– Не забывай, я говорил, что всегда приду к тебе. Троя не останется одна.
Кин позволил мне отстраниться на пару шагов, однако слова прозвучали впечатляюще, даже весомо, вселяя в душу непонятную надежду.
– А еще обещал, что не тронешь Игеря. Если буду в этом уверена, смогу быстрее к тебе привыкнуть.
Сама не поняла: подкинула ему «морковку» для мотивации или неосознанно обозначила свою готовность сблизиться? И в итоге принять явно и открыто интересующегося мной мужчину?
Яростным щелчком захлопнув последнюю застежку скафандра, выдохнула – хоть какое-то ощущение защищенности. Да, иллюзорное, как недавно доказал амиот, за секунды избавив меня от скафандра. Такими же иллюзорными он представляет и мои потуги все время напоминать себе, что он – не человек, а чуждый хищник.
– Троя не должна бояться, я не угроза для нее. – Обхватив одной рукой за плечи, другой медленно и неуклюже Кин погладил меня по волосам.
Замерев от неожиданности, я вслушивалась в ощущения от его прикосновений, пытаясь свыкнуться с мыслью, что и такое возможно. Амиот немного помолчал, обдумывая дальнейшее.
– Игеря не трону. Троя не должна бояться. Меня.
Неведомым наитием отчетливо ощутила – это уступка. Величайшая уступка в неизвестно сколь долгом существовании амиота. То есть эдаити. Разве не станет проявлением высшей справедливости и мне признать очевидное: он не так уж и пугает.
Если представить себе отдельно взятый мир где-то на окраине вселенной, а нас – последними мужчиной и женщиной… Мне хотелось прожить свою жизнь полностью. И мой выбор – возможное решение принять эдаити в качестве избранника, отринув прошлое и нашу абсолютную непохожесть, – не так уж невозможен?
Живот заурчал, и на знакомый звук Кин среагировал привычно быстрым взглядом и столь же мгновенной реакцией.
– Пойдем, будем искать еду.
Словно и не было несмелой ласки миг назад. Передо мной вновь стоял несокрушимый и сконцентрированный на вызовах окружающего мира амиот.
Чуть помедлив, согласно кивнула. В самом деле, пища первостепенна. Понимаешь это, лишь оказавшись на задворках жизни. Хорошо бы найти не только еду, но и воду, потому как корабельных запасов с нами нет.
Я послушно побрела за неторопливо шагающим Кином. На этот раз он шел первым, и для меня после выяснения отношений между нами было большим облегчением не встречаться с ним взглядом. Впрочем, оказалось, что лицезреть его впечатляющую спину ничуть не легче.
Шел он как гулял, движения мужчины не были похожи на крадущуюся походку хищника, выслеживающего добычу. Наверное, лишь потому, что опасности он не чувствовал.
А вот когда она появилась… Вопреки обещанию самой себе поменьше концентрироваться на эдаити, я все равно невольно глазела на четкие линии мужской спины. И потому не сразу поняла, что случилось: внезапный рывок, мелькнувший перед глазами раскидистый кристалл, яростный рык…
Осев на песок, еще мотала головой, пытаясь прийти в себя, а Кин уже стоял напротив, с интересом рассматривая жутковатую тварь, которую держал перед лицом за одну из лап.
Мне добыча напомнила надломленного жука с простреленным насквозь панцирем. Только вместо жвал у него были тонкие, как иглы, зубы…
– Несъедобно, – безэмоционально констатировал эдаити. Отшвырнув добычу в сторону, как ни в чем не бывало протянул мне руку. – Идем.
Не отводя глаз от упавшего на песок существа, с опаской поднялась. Сама! Проигнорировав нетипичное проявление заботы от Кина, подскочила сразу на обе ноги, мысленно себе напомнив, что я – пусть бывшая, но военнослужащая Троя Флэш, а не обморочная барышня. А в компании эдаити уже просто обязана воспринимать как должное все запредельное и кошмарное.
– Оно несъедобное, – зачем-то повторил Кин. И лишь когда продолжил, стала ясна суть: – Для тебя. Для моего тела. Но не для меня.
– Ты его… выпил?
Не то чтобы я одобряла все их способы питания. Но рассуждения о курице заставили с большей практичностью отнестись к вопросу питания. Особенно когда мы провалились куда-то во временную яму, увы, без мешка со снедью. Голод куда эффективнее человеколюбия. И если хоть один из нас сейчас может пополнить силы…
Дойду ли я на этой планете до того, что смогу закрыть глаза на «потребление» себе подобных? Оправдать такие меры выживания? Мысли реально заставили поежиться: между гуманизмом и жестокостью, оказывается, такая тонкая грань – всего-то и надо оказаться на грани гибели. Самый сильный наш инстинкт – потребность выжить. Любой ценой?..
– Забрал энергию. Ты не можешь. Трое нужно другое.
Голос эдаити звучал мягче обычного, и смотрел он пристально, не отводя взгляда. А мои глаза бегали по блеклой округе, избегая зрительного контакта со спутником.
Уж точно не могу. А вот получу ли «другое»? Мы, кажется, бесконечно долго бредем, а никого так больше и не встретили. Во рту пересохло, жажда все сильнее давала о себе знать; голова кружилась, но я старалась держаться. Выбора, по сути, не остается: либо мы хоть что-то найдем, и я съем и выпью что угодно, мало-мальски пригодное в пищу, либо…
– Стой.
Кин решительно меня придержал, так как последние часы вел за руку. Перехватив за плечи, чтобы не рухнула, аккуратно усадил на землю и отступил, развернувшись спиной. А потом и вовсе зашагал вперед, оставив одну.
Я потянулась было следом, но осела обратно. Сил не осталось, казалось, мы сутки бродим в этом туманном лесу. Меня хватало лишь на то, чтобы наблюдать за непонятными действиями эдаити.
Выйдя на открытое пространство небольшой поляны, которая в нормальном лесу была бы заполнена зеркальным озером, а здесь оказалась пуста, Кин потоптался в ее центре. Как-то по-звериному пригнул голову к плечу. Прислушивался?
Подпрыгнул, с силой ударив ступнями в землю. Присел, всматриваясь. Встал, снова прыгнул… А через мгновение провалился по пояс.
Ахнув, я вздрогнула, инстинктивно дернулась на помощь… и с облегченным вздохом опустилась обратно. Тихо засмеялась. Вот глупая! За кого перепугалась? За сверхсущество, которое даже этой жуткой планете не по зубам?
Кин легко и спокойно выбрался из ямы, подошел ближе, и я увидела в его руках нечто серебристое, похожее на мешок.
– Это что? – одновременно с подозрением уставилась на добычу.
– Точно не знаю. Но оно съедобно.
Эдаити опустился рядом на песок, помял «мешок» в ладонях, изучая. А потом раскрыл, рванув за узкое горлышко. Внутри оказалась белесая полупрозрачная мякоть, напоминающая протеиновое желе с фруктовым вкусом. В нос ударила смесь запахов смолы и клубники. Именно такие образы возникли в памяти.
Странный тяжелый аромат. Одновременно притягивающий и отталкивающий. Клубнику я любила, но смола ассоциировалась с хвойным гелем, стандартным для душевых кабин на станции. И ощущение, что я сейчас хлебну моющего средства, заставляло морщиться и мешкать.
Кин долго раздумывать не стал.
– Трое можно есть, – сообщил, демонстративно окунув палец в массу, и запихнул его в рот, смачно посасывая.
Невольно сглотнув, решилась. Один вид вероятной еды придал сил. Антисанитария? О ней не думала, возможность насытиться стерла остатки налета цивилизованности. По примеру эдаити поначалу обмакнула в массу палец. Вкус продукта оказался сносным. Распробовав, принялась ладошкой, горсть за горстью, черпать питательное желе, в меру сладкое, водянистое, неплохо утоляющее и жажду и голод. Измазалась, но наелась.
Когда «мешок» опустел, а чувство сытости накатило сонной ленью, я наконец-то озадачилась: что же такое съела? Или кого? Гладкая на ощупь поверхность опустевшей и сжавшейся емкости навевала какие-то знакомые ассоциации. И этот серебристый цвет…
– Может, возьмем эту штуку с собой? – предложила Кину.
Использовать ее в качестве сумки? Или подушки, если скомкать и подложить под голову? Он наверняка увидит эти образы в моей голове.
Эдаити, устроившись на песке, никак не отреагировал, продолжая рассматривать меня с задумчивым видом. Строил какие-то планы? Искренне недоумевал, к чему какие-то подушки, если с его телом и на камне поспать не проблема? Одно точно: спешить нам некуда, цели достигли – наелись. Или?.. От догадки прошибло испариной, неужели он вновь решил заняться самообразованием по взаимоотношениям полов?
– А ты? – опомнившись, что проглотила практически все содержимое «мешка», резко подалась к мужчине.
– Пока сыт, – лаконично бросил Кин.
В смущении от своего неуместного беспокойства опустила взгляд на серебристый обвисший пузырь в руках, прикидывая, можно ли высушить и очистить от липкого содержимого его поверхность. Вывернув «мешок», заметила на самом дне крошечную шишечку с дюжиной мелких выростов. Словно…