Дышу тобой

Я отправилась проводить мачеху, вышла в коридор, но не успела закрыть двери за Вероникой. Охрана, стоявшая на посту, тут же доложила о появлении Вершинского.

— Привет, сынок! — услышала я голос Вероники.

Я не сумела разобрать, что именно ответил Ник. Я слышала лишь звук его голоса, бархатистые нотки в нем. Они словно обволакивали мое сознание, превращая во фруктовый зефир.

Я так и стояла, на пороге, перед распахнутой дверью. А в метре от меня замер Ник. И весь мир вокруг поблек и будто испарился.

— Не уехала, — глухо проговорил он.

Я отрицательно качнула головой. И ждала, что будет дальше.

Я не видела Ника всего лишь пару часов, а показалось: прошла безумно долгая вечность.

Ник шагнул вперед, приподнял меня за талию, и сделал еще шаг. Мы оказались за запертой дверью. Одни. И впервые в жизни я не знала, что ему сказать.

Люблю тебя? Фраза слишком избита.

Спасибо за все? Банальщина!

И я сказала совершенно глупые, абсолютно неожиданные для меня слова:

— Поехали домой?

***





Глава 37




— Голодная? — спокойно произнес Ник, когда мы вышли из Левкиного дома и оказались в машине.

Отрицательно затрясла головой. О еде не могло быть и речи, когда каждая мышца напряжена настолько, что я едва могла бы проглотить хоть кусок.

Я устроилась в пассажирском кресле. Никон помог, пристегнул ремень безопасности. И вдруг замер, задержался, так и не закрыв дверь.

Брат не торопился занимать место водителя. Смотрел на меня напряженно, проникновенно, словно видел насквозь.

Я откинула голову, уперлась затылком в подголовник кресла.

Напряжение буквально витало в воздухе. И я начала бояться. Кто знает, а вдруг мое слишком живое воображение дорисовало то, чего на самом деле нет.

Я смотрела на Никона, пыталась заметить на его лице хоть какой-то знак того, что мы вместе. Что он говорил правду на том видео. Что он любит меня.

Улыбнись!

Я мысленно просила его об этом. Мне так хотелось видеть его улыбку. Ведь он редко улыбался.

Его взгляд потеплел. Я видела, как уголки его губ едва заметно взметнулись вверх.

Брат легко прикоснулся указательным пальцем к кончику моего носа.

— Знаешь, мне нравится, когда ты улыбаешься, — выдала я все, что было на сердце.

— Только для тебя, малыш, — подмигнул Ник и, наконец, аккуратно закрыл дверь, а спустя уже пару мгновений, завел двигатель и пустил автомобиль вперед.

Мы передвигались с черепашьей скоростью. Дохлый трафик, постоянно «зеленые» светофоры. И вот такая «пенсионерская» манера езды.

Я все же не выдержала, рассмеялась. И вместе со смехом исчезало все, что тяготило меня, прижимало к земле, не позволяло дышать полной грудью.

— Что? — буркнул Ник.

— Ничего, — покачала головой, смеяться перестала, а вот улыбка намертво приклеилась к моим губам.

Ник, вопреки моей просьбе, повез меня не домой. И не в загородный дом отца. Не в свою квартиру. А, что крайне удивило меня, в риэлтерскую контору.

— Ник, у тебя странное чувство юмора, — усмехнулась я.

— Посидишь минутку? — подмигнул брат, а я даже не стала возражать.


Знала, Ника трудно остановить, если он что-то задумал.

Никон вернулся в машину с яркой папкой в руках. Сел за руль, устроил папку на моих коленях, даже откинул первую страницу для моего удобства.

— Ты сказала «домой», — глухо произнес он. — А я понял, что у нас с тобой нет нашего дома. Нужно это менять.

— Хочешь, чтобы я купила тебе дом? — поддела я брата. Понимала, что юмор был «черным», нечестным. И готова была пояснить, что мне одной не нужны такие огромные суммы денег, которые лежали на моих счетах.

— Хочу, чтобы выбрала, Сань, — сверкнул лукавым взглядом Ник. — Так и быть, сам куплю. Но дизайн нам ты делаешь бесплатно. Или согласен платить «натурой».

Я сделала вид, что призадумалась.

— «Натурой»? Ну, я даже не знаю…. — протянула я. — Если только ты будешь ходить голышом.

— Для тебя, маленькая, все что угодно! — хохотнул Ник, перехватил мою ладонь, сжал аккуратно пальцы.

***

Мы не занимались сексом. Я и раньше остро чувствовала Ника, его руки, требовательные, но нежные касания, обжигающие объятия.

А сейчас все было иначе. Трепетно. Нежно. Так, словно нам некуда больше торопиться. И каждое движение было томительным до исступления.

Мы занимались любовью. Именно так.

А Ник улыбался. Лежал, пытался восстановить дыхание, сжимал меня своими надежными, крепкими и дарящими наслаждение руками, и улыбался.

Я обводила кончиками пальцев контур его губ и купалась в отголосках пережитого оргазма.

Люблю тебя!

Ник не сводил с меня взгляда. Его глаза, потемневшие от страсти, обволакивали меня. Кричали о своих эмоциях. Ничего не скрывали от меня.

— Скажи это, — хрипло потребовал Ник, очевидно, теряя терпение. — Можешь даже соврать. Я поверю.

Острый укол прямо в сердце. И я буквально захлебнулась от негодования.

— Я! Люблю! Тебя! — четко произнесла я, почти зло, с обидой. — Честно!

А у самой слезы на глазах. Ну как он может во мне сомневаться, а?! Как?

— Ох, Сашка, — пробормотал Ник, жадно скользя ртом по моему лицу, разглаживая сердитые морщинки между бровей, снимая слезинку с ресниц. — Доведешь ты меня когда-нибудь!

— А сам?! — проворчала в ответ. — Я, между прочим, никогда не вру! Ну, почти никогда!

— О, я помню, угу! — парировал Ник. — И эти твои штучки с секс-марафоном за стенкой! Я чуть инсульт не схлопотал, пока слушал, как ты там «кувыркалась» с этим своим, Михаилом.

— Да ты сам виноват! — дерзко возразила я.

— Не ерзай, Сашка! — потребовал Никон и даже глухо простонал, когда я совершенно «нечаянно» прижалась бедром к стремительно возбуждающейся плоти. А ведь не далее как несколько минут назад мы только-только отлипли друг от друга. Вернее, не совсем отлипли. Но это мелочи.

— Ник, как думаешь, его посадят? — задала я вопрос, который мучил меня с тех пор, как Ник вкратце рассказал мне обо всех событиях, связанных с отцом.

— Надеюсь, — глухо ответил Ник. — Лучше так, чем до него доберется Осинин.

Я кивнула. Прекрасно знала, что Лев мягкий, улыбчивый и добрый лишь по отношению ко мне. В определенных кругах Осинина многие побаивались и несомненно уважали.

— Или я, — разобрала я приглушенный голос любимого.

От осознания того, что мой мужчина способен пойти до конца ради меня и моей безопасности, стало тепло и хорошо на душе.

Я мысленно взвесила все факты. Представила нас с Ником вместе. И тихо прошептала:

— Я хочу уехать. Начать все заново. Мы молодые. У нас все получится. Да и денег ведь хватает. Что скажешь?

Ник сжал челюсть, его руки напряглись, сжались на моих бедрах почти до боли. А взгляд заледенел настолько, что я интуитивно поежилась от неприятного холодка, промчавшегося по позвоночнику.

— Я не отпущу тебя, Сань, — разобрала его твердый голос. — Ты моя теперь. Сама сказала.

— Вот же дурак! — фыркнула я. — Вместе уедем! Я именно это имела ввиду. Здесь нас ничего не держит. Ведь так? А там, на новом месте, мы все начнем сначала. И никто не посмеет упрекнуть нас. К тому же, слухи все равной поползут. Так и вижу заголовки желтой прессы: «Сын и дочь Давыдова упекли папашу за решетку!».

— А я вижу другие заголовки, — уже спокойно, даже с нотками иронии проговорил Никон. — «Давыдова Кассандра вышла замуж за сводного брата!».

— И даже так? — хохотнула я, хотелось обхватить Ника за шею двумя руками, сжать так крепко, чтобы даже и намека не осталось на то, что я откажу ему в таком своеобразно сделанном предложении. Но чертов гипс не позволял.