Дышу тобой

Признаться, все эти две недели я ждала именно этот день. Устала от того, что на моей голове твориться какое-то безумие. И даже определилась с выбором длины. Решила, что с длинными прядями придется распрощаться.

В клинике помогала Вероника, или медсестры, а теперь, когда меня выписали, я планировала справляться сама с мытьем головы. И короткая стрижка — максимально соответствовала моим ожиданиям.

Три часа профессионал колдовал над моими волосами. И итог мне понравился. Я немного погрустила от того, что пришлось распрощаться с длинными волосами, однако утешала себя тем, что они отрастут и довольно скоро. Надеюсь.

На ужин обещал приехать Лева, и я попросила повара приготовить что-нибудь соответствующее вкусам дядьки.

И вот, когда рабочий день подошел к завершению, Зоя Карловна отчиталась скупым, но содержательным сообщением со словами благодарности, я поняла, что зверски устала. За исключением тех часов, что провела со стилистом, я окунулась в работу.

В голове все еще плохо укладывалась, что я согласилась на сделку с братом. Но в то же время, я безмерно радовалась тому, что изменю все в квартире Ника по своему вкусу.

Мысли, совершенно противоречивые, раздирали мою душу.

Делать ли квартиру для семейной пары? Или это жилье будет исключительно для брата? Он ведь ничего не сказал толком.

Наверное, нужно что-то нейтральное.

Я решила, что утром непременно съезжу к Нику в квартиру, нужно все там измерить, чтобы перенести все размеры на проект. И потом, хватит трусить, нужно спросить, будет ли Ник жить в этой квартире после свадьбы со своей женой.

Да, так и поступлю.

Горечь, появившуюся во рту, пришлось смыть сладким чаем. Я отложила ноутбук, прикрыла глаза, осторожно улеглась на диван, чтобы передохнуть.

Черт! А ведь совсем недавно я планировала совратить собственного брата! А теперь что?

Теперь я активно беру пример с него же. Веду правильный образ жизни, даже пытаюсь мыслить правильно.

А ведь так хочется взять, да и сделать какую-нибудь глупость!

Это желание всколыхнуло в памяти те моменты, когда я спала в комнате брата. И особенно — пробуждение в то памятное утро.

Мое дыхание сбилось от этих воспоминаний. Тело предательски заныло именно в тех местах, где мне больше всего не хватало мужского внимания.

И я точно знала, что мне нужно внимание одного особенного мужчины, который никогда не будет принадлежать мне.

Я крепче зажмурилась. Показалось, что сейчас, вместе с мыслями, мое обоняние тоже шалит. Кажется, что аромат парфюма Ника забивает ноздри, проникает в легкие, возбуждает меня настолько, что все тело скручивает тугая пружина вожделения.

Даже пришлось теснее сжать колени, чтобы хоть как-то притормозить этот процесс.

Но запах Ника был настолько осязаем, настолько реальным, что я задохнулась, на миг перестав дышать.

Наверное, я все же провалилась в глубокую дремоту, и мое воображение разошлось на полную катушку. Или, что еще хуже, издевается надо мной.

Запах Ника окутывал мое тело ласковым покрывалом. Я жадно дышала им. И мой сон казался мне таким нереально сказочным, что не хотелось просыпаться.

К тому же, в моем сне был не только аромат Ника, но и сам он. Он ласково касался кончиками пальцев моей скулы, погладил щеку, скользнул по губам.

Я шевельнулась, выдохнула, повернула голову так, чтобы было удобнее.

И задохнулась, когда ощутила глубокий и жадный поцелуй на своих губах.

Это было сродни удару электрическим током, когда все нервы оголены, обнажены, кровоточат. Но все равно хочется продлить контакт. Хочется ощущать вновь и вновь, как тело оживает под мощными разрядами.

Вот и мое тело оживало. Оно совершенно не слушалось меня, доводов разума. Оно жило само по себе. Тянулось к источнику крышесносного аромата и жадных прикосновений.

Я рвано втянула воздух носом, когда мой рот выпустили на свободу требовательные губы. И тут же захлебнулась от влажного поцелуя в живот. А соски попали в плен твердых, капельку шершавых пальцев. Должно быть, моя рубашка приподнялась во сне. А поскольку лифчик я пока не надевала, то, можно сказать, мое тело было выставлено напоказ. И Нику не нужно прилагать усилий, чтобы добраться до чувствительных участков моего тела.

Мой жутко эротический сон становился нестерпимым. Жар между ног сжигал меня дотла. И, кажется, ничего не сможет погасить его.

Кроме одного.

И я, абсолютно не стесняясь, шире развела ноги, соглашаясь на любые действия брата. Ведь это мой сон, и я могу творить все, что вздумается!

Жадное, обжигающее дыхание опалило кожу под трусиками. Мое тело устремилось навстречу круговым движениям влажного языка. Я готова была умолять, только бы он не останавливался.

А хриплый шепот взорвал мой мозг, стремительно сбрасывая сонную негу.

— Сашка…. — выдохнул Ник подозрительно реально.

И я распахнула глаза.

— Ох, ты ж черт! — простонала я.


Это все не сон! Не может быть! Черт!

Ник действительно был здесь, стоял перед диваном на коленях, нависал надо мной и творил … творил что-то невероятное своими татуированными руками.

Безумие!

— Отвали от меня! — прорычала я, но мое тело дернулось навстречу требовательному удару языка по моему клитору.

— Сейчас, — выдохнул Ник между откровенными поцелуями. — Поспи еще минутку.

Хриплый голос, но деловой тон, словно брат вел переговоры с партнерами, а не … черт! … невероятно просто!

Я с трудом вцепилась пальцами в его макушку. Хотела оттолкнуть, да куда там! Он как скала, навис сверху, и не вывернуться.

А между тем, длинные и сильные пальцы перекатывали мой сосок, заставляя стонать все громче и громче.

Я теряла себя в этих ощущениях. Но ведь я не провоцировала его, не соблазняла, даже не изводила его придирками. Тогда что он тут делает? Нет, понятно, что, но черт подери! Какого хрена он вообще хозяйничает в моем теле так, словно оно принадлежит ему?!

Сильные пальцы скользнули под мою попу, зафиксировали бедра так, как нужно было мужчине. Я не могла оттолкнуть его с себя, да и не пыталась. Все силы уходили на то, чтобы не звать на помощь охрану.

Нет, вру! Все мои силы уходили на то, чтобы не стонать в голос, не кричать от наслаждения, не умолять о том, чтобы Ник подарил мне развязку.

А он, гад ползучий, медлил. Целовал влажно, сводя с ума. Выводил затейливые узоры своим языком. То проникал глубже, то едва ощутимо порхал по натянутым, словно струна, эрогенным зонам.

Я все же не выдержала, застонала хрипло, вскинула бедра, когда пальцы Ника скользнули в мой жар, изнывающий от жажды. А сам Ник, не переставая, посасывал, ласкал, целовал меня там так сладко, и вместе с тем горько, что я вновь упорхнула в тягучий дурман наслаждения.

И забылась. Перестало существовать все, что тяготило меня. Боль, тоска, обиды.

Остался только Ник, способный исцелить меня от всего.

Ник, который принадлежит другой женщине.

Ник, который был моим, пусть сводным, не кровным, но старшим братом.

Я слышала, как хриплое дыхание вырывается из груди Ника. Открыв глаза, видела, как вздымается и опадает его грудная клетка. Как огнем полыхает его взгляд, устремленный на меня.

— Теперь я хочу умереть еще больше, — выдохнула я, отвернулась, просто не могла вынести тех эмоций, что совершенно не прятал Ник, показывая их мне.

Чертов Вершинский!

— Я не позволю тебе умереть, Саш, — проникновенно пробормотал Ник.

Он, не смущаясь, поправил мое белье, домашние брюки. Поднялся на ноги.

Думаю, он переоделся после работы. Ведь не мог же брат явиться в офис в рваных стильных джинсах и в майке с коротким рукавом, которая открывала его тату?

Но выглядел Ник шикарно.

— Я на ужин. Покормишь? — спустя вечность, но уже беззаботно, словно ничего и не случилось, полюбопытствовал брат.

— Нет. Но это и твой дом, так что, кто же тебя остановит, — пробормотала я, принимая вертикальное положение.

И тут же замерла под тяжелым, тягучим, обжигающим взглядом Ника.

— И на кой хер ты их состригла? — рявкнул брат так, что я бы подпрыгнула на месте, если бы тело все еще не находилось в приятной расслабленности. Даже шевелиться не хотелось, а спорить и подавно.

— Я же не спрашиваю, зачем тебе столько татуировок, — фыркнула я. — Мое тело, что хочу, то и делаю.

Я видела, как челюсть Ника сжалась. Ждала, что вот-вот разразится скандал, или небольшое сражение.

Но нет, брат качнулся вперед, подхватил меня за талию широкими и уверенными ладонями, помогая подняться на ноги.

— Ты права, Сашка, — расслышала я.

Уже ликовала от первой, пусть и несерьезной, но одержанной над Ником победы, однако брат навис надо мной.

Я застыла, недоумевая, что он собирается делать. Но получила легкий поцелуй-укус в нижнюю губу.

— Когда гипс снимут, твое тело станет моим, Сашка, — расслышала я хриплый голос, звучавший настолько властно, что даже не нашла в себе силы, чтобы возразить. — А до этого ты будешь кончать при каждой нашей встрече. И их будет много, Сашка.

Порочные слова, а особенно их смысл, поразили меня настолько, что ноги сделались ватными. Я захлебнулась, ведь Ник говорил совершенно серьезно.

— Ты в себе? — уточнила я на всякий случай.

— Теперь — да, — подмигнул мне брат, а потом и потащил в сторону гостиной. — Твой дядька нарисовался. И есть хочется жутко.