Двойная игра

Я не маялся лишними вопросами. Главное – не упустить из виду «Скорую». Вот «рафик» замигал, перестроился и свернул налево. Я увязался за ним.

Миновав деревню Супонево, похитители немного поплутали по кривым улочкам дачного посёлка, пока не очутились на окраине. Рыжий разлаписто вылез, с усилием распахнул воротину, чертившую дуги по земле, и «Скорая» вкатилась во двор. Там среди заброшенных клумб и разросшихся берёзок глыбился бревенчатый теремок. Меня «санитар» не заметил – «Москвич» вовремя юркнул в густой кустарник и не отсвечивал. Рывками, под неслышные маты, ворота запахнулись. Мой выход.

Приделав глушитель к «ПБ», я, скособочившись и покряхтывая, перебежал заросшую травой улочку. Створы, пропустившие «рафик», желтели свежим деревом, а вот забор, серый от непогоды, основательно протрухлявел. Раздвинув пару досок, едва державшихся на ржавых гвоздях, я проник на вражескую территорию. Как всё запущено…

Огород зарос не то что травой – уже и деревца кое-где поднялись. Облупленные ставенки прятали окна, как ладони закрывают глаза. И тишина…

Обойдя дом, я залез в заросли одичавшей малины. Шипя, продрался к навесу над маленькой терраской с проваленным полом. Зато и дверь висит на одной петле.

Протиснувшись внутрь, я окунулся в затхлый запах давно покинутого жилья, где сырость мешается с тусклой нотой пыли и тошнотворным тоном гниения. Замерев, осмотрелся, приучая зрение к потёмкам, и уловил пару грубых голосов. «Санитары»!

Никакого плана у меня не было, да и некогда блистать хитроумием. Прокравшись в коридор, откуда наверх, на второй этаж, всходила деревянная лестница, я прислушался и бочком, вдоль стенки выдвинулся к кухне, где соблюдался режим затемнения – ставни на окнах сияли щёлками, а на полочке горела керосиновая лампа. Тусклый язычок пламени, пробиваясь сквозь закопчённое стекло, освещал колченогий стол, застеленный истёршейся клеёнкой. Натюрморт в стиле Петрова-Водкина: копчёная селёдка, порубленная на куски, вскрытая банка кильки в томате, крупно порезанная буханка ржаного хлеба – и початая бутылка «Столичной».

Дюжий, махнув полстакана, крякнул и занюхал хлебцем.

– Всё равно, – сказал он ворчливо, – трёхсот маловато будет…

– А сколько надо? – хмыкнул рыжий, плеснув себе в алюминиевую кружку. – Триста тридцать? Каждому?

– Да иди ты… – буркнул его визави, с треском сдирая с селёдочного хвоста золотистую кожицу.

Конопатый хихикнул, ёрзая на стуле.

– Игнат девками не интересуется, – сказал он доверительно. – Вызнает что надо и отдаст поиграться!

– А, ну это другое дело! – Пухлые губы дюжего раздвинула мерзкая улыбочка. – Давай так, – сказал он, вынимая монету. – Если решка – я с ней первым. Орёл – ты.

– Я – орёл! – самодовольно булькнул рыжий.

Выстрел и в самом деле почти не произвёл шума, лишь тихонько лязгнул затвор. Пуля провертела аккуратную дыру над ухом «орла», взбивая, прокручивая мозги мелкокалиберным вертелом и забрызгивая стол кровавыми сгустками, погаными мыслями, ошмётками грешной души.

Мёртвое тело завалилось вместе со стулом, а дуло пистолета уставилось на бледного дюжего. Острый кадык у него ходил вверх-вниз, как будто глотая невидимую воду.

– Где девушка? – спросил я, облизывая сухие губы.

«Санитар» медленно поднял руку, тыча пальцем в потолок.

– Т-там…

– Сколько вас?

– Т-трое… – покосившись на рыжего, дюжий поправился: – Т-три м-минус один – д-два…

– А дача чья?

– Иг… Игнатова…

Неожиданно «санитар» бросился на пол, молниеносно перекатываясь. В руке его блеснула сталь. Резкий короткий замах…

«ПБ» толкнулся в руку, посылая пулю, разорвавшую бычью шею моего непоседливого противника. Никаких чувств в этот момент я не испытывал, даже сладости отмщения.

– Два минус один – один, – пробурчал я, морщась. Слишком близко подкатилась дюжая туша – пахнуло вонью.

С опаской взойдя по лестнице, остановился у запертой двери. «Ступеньки ни разу не скрипнули, тылы зачищены, патронов хватает, – подумал я, набираясь решимости. – Вперёд!»

Отворив дверь левой, скользнул через порог, держа пистолет дулом кверху. К счастью, за входом тянулся короткий коридорчик вроде тамбура, обитого дубовыми панелями, и третий похититель, оставшийся в одиночестве, не мог меня видеть. Зато я хорошо слышал его.

– Ах, Марина Теодоровна, – насмешливо тянул Игнат, – вы меня разочаровали! «Не хочу, не буду!» Что за вздорные капризы? Я вас что, умолять собираюсь? Или вы забыли мой оперативный псевдоним?

– «Алхимик»! – выцедила девушка. – Чтоб ты сдох!

Я ласково улыбнулся, а Игнат довольно равнодушно заметил:

– Все там будем.

Почуяв лёгкий прилив сил, я сделал широкий шаг. Мансарда выглядела светлой и даже уютной. Невысокие стены, обшитые досками, переходили в косой потолок под скатом крыши. Три отшлифованных столба подпирали конёк, к одному из них была прикована Марина – на тонких запястьях и лодыжках поблёскивали наручники.

А напротив покоился грязный, обляпанный извёсткой и краской стол, застеленный газетой «Правда». Попирая первую полосу, лежал раскрытый чемоданчик с массой пузырьков, пробирок и шприцев, аккуратно разложенных по гнёздам. В хозяине этого набора я узнал водителя «Скорой» – невысокого, крепко сбитого мужчину средних лет. Ботинки начищены, брюки отутюжены, рубашка белее белого – и почему-то трёхдневная щетина на щеках, заметно старившая Игната.

Марина стояла в напряжении, сжав кулачки и отвернув голову – я видел, как билась жилка на стройной шее. А вот её антагонист непринуждённо переступал с ноги на ногу, словно танцуя под неслышную музыку, задирая голову и рассматривая потолок, отделанный рассохшейся фанерой – изрядная дыра пропускала пыльный луч.

– Всё времени нет наследством заняться. – Мужчина щурился, ловя взглядом свет, и расслабленно улыбался. – Сгниёт скоро…


– Здоро́во, Игнат, – спокойно сказал я.

Исаева резко обернулась, зацветая улыбкой, а вот «Алхимик» недовольно повёл головой, разглядывая меня с досадой гурмана, оторванного от изысканной трапезы.

– Ну в чём дело? – брюзгливо заговорил он, упирая руки в боки.

– У него кобура за спиной! – выкрикнула Марина.

Злобно оскалясь, как вампир в ужастике, Игнат метнул правую руку назад, выхватывая оружие. Он был чертовски быстр и даже успел взвести тупорылый револьвер, но не вскинуть – пуля, выпущенная мной, перебила ему локтевой сустав.

Заверещав от боли, Игнат метнулся за оброненным огнестрелом, падая на колено и вытягивая здоровую левую руку. Зря. Тихонько лязгнул затвор, пыхнул дымок – и вторая рука повисла плетью.

Подскочив, я хотел как следует заехать ему носком ботинка, но мой противник, по всему видать, прошёл хорошую школу – лишившись верхних конечностей, он пустил в ход нижние. Воя от боли и злобы, Игнат обхватил мои ноги, но повалить не успел, заработав дырку в колене.

– Тебе для симметрии и второе прострелить? – сипло заорал я, чудом устояв. – Ключи где?

Оппонент замычал, корчась и напуская крови на пол.

– Он их в карман положил! – подсказала Марина.

Отпасовав револьвер в угол, я пошарил в кармане у Игната, найдя искомое. Вскоре наручники отправились вслед за револьвером, а девушка бросилась меня целовать, плача и причитая – розовый кружочек у меня на груди и засохшая кровь не требовали комментариев. Вся эта сцена вызывала у меня лёгкое раздражение – я такую сто раз видел в боевиках.

– Да помогите же мне! – простонал Игнат. – Кровью же изойду!

Я молча передал пистолет хозяйке и порылся в чемоданчике поверженного врага. Целая связка резиновых жгутов – то, что надо. Перетянув три конечности Игната, я вколол ему шприц-тюбик промедола. Вражина подуспокоился. Потное дёргающееся лицо разгладилось, а искусанные губы повело в улыбочку.

Я внимательней оглядел «тревожный чемоданчик». Дьявольская аптечка. «Алхимик» любовно разложил по кармашкам и лекарства, и яды, и спецсредства, вроде СП‐26. То, что надо…

Набрав дозу спецпрепарата шприцем, я вколол его Игнату, пускавшему пузыри блаженства.

– Фамилия? Звание? – начал я допрос.

– Арьков, – булькнул «Алхимик», – Игнат Арьков. Капитан… в отставке.

– Ликвидатор, небось?

– Офицер-ликвидатор, – с выражением сказал Игнат.

– Он на Черненко работает! – тихо поведала Марина, будто таясь от «Алхимика».

– Константин Устинович – нормальный мужик, – проговорил офицер-ликвидатор, жмуря глаза. – Терпеть не могу приказов! А Черненко – с уважением, с подходом… «Надо бы, Игнат Эдуардович, одного человечка сыскать. Сможете?» Да вопроса нет, говорю. Найду, свяжу и доставлю! Или… того? «Нет, нет, – говорит, – он мне живым нужен, живым и здоровым!» Ладно, не вопрос!

– Черненко называл имя этого человечка?

– А как же! Миха.

– А Марина тут при чём?

Допрашиваемый глупо захихикал.

– Это «Хан» её сдал!

– Даудов? – быстро переспросила «Росита». – Так это ты его?..

Не слыша девушку, Игнат бормотал, словно в лихорадке:

– «Хан» сдал, «Герцог» адресок подсказал… – внезапно он вытаращил глаза: – Ещё укольчик, а? И на «Скорую»… Мне в больничку надо!

– Обойдёшься, – буркнул я. – Ты же не оставляешь свидетелей, а мне они зачем?

– С ним ещё двое было! – встревожилась Марина. – Уголовники, Филя и Рудик, он их Филле и Рулле зовет!

– Один груз 300, – прокряхтел я, чувствуя упадок сил, – два груза 200… Пошли отсюда.

Держась за перила, я спустился вниз, не слушая скулёж «Алхимика». Заглянув на кухню, подумал – и уронил керосинку. По столу мигом разлилась лужа пламени, стекая по бревенчатой стенке, запаливая растрёпанную штору.

– Уходим!

Всё-таки я переоценил свои способности. Хотел вывести Маринку, а получилось, что девушка вела меня, не давая упасть. Плюхнувшись на заднее сиденье «Москвича», я ощутил громадное облегчение, а дышал так, словно нарезал пару кругов по стадиону.

Исаева завела машину и обернулась ко мне:

– Разгорается! Дымок показался…

– Мне бы помыться… – выдавил я. – И попить немного – ведро или два…