Двери во Тьме

– Ладно, дежурной версией будет. Если спросит кто.

Развернувшись, поехали в сторону Советской. Разговор как-то с утра не клеился, молчали больше. Федька был задумчивым, да и мне было о чем поскрипеть мозгами. Хотя бы о том, что с Пашкой делать будем. Нет, понятно, что Пашу надо выводить из оборота и трясти не жалеючи, но вот как это сделать? Убить человека несложно, но сложно захватить и увезти. Особенно вооруженного человека и всего вдвоем, да еще и посреди города. Вспомнился разговор, как-то услышанный еще в начале лихих девяностых: при мне один нарождающийся предприниматель спрашивал другого, зачем тому охрана? Два телохранителя все равно от покушения защитить не смогут, а стреляли тогда многих, было такое дело. Тот ответил разумно: «От покушения не защитят, а вот увезти не дадут – на глушняк меня валить придется. А это далеко не всегда выгодно».

Вот и у нас такая же ситуация: свалить Пашу можно одним выстрелом, а похитить… Может, вообще от этой идеи отказаться – больно уж она нереалистичная? Ладно, там видно будет. Пока просто глянем на него, как бы случайно. Заехали по делам, ну и в караулку к своим забежали, поздороваться и все такое: зачем там обычно забегают в таком случае.

Припарковались у самого крыльца Горсвета, откуда отъехал пикап-додж – такой же, как у Шалвы, только выкрашенный в светло-серый цвет вместо защитного военного. Выбрались из машины, потопали ногами, согреваясь: мороз немного ноги прихватил – пол-то в машине просто стальной, а на нем решетка деревянная, как в бане, лежит, холодом все равно тянет. Неплохо было бы вместо ботинок зимние сапоги натянуть, но не сообразил.

Прошли в тамбур, в вестибюле уже расстегиваться начали и перчатки стаскивать. Нормально, котельная тут не простаивает. Было людно, шумно, отработавшая смена собиралась у выхода в ожидании «пепелаца». Федька увидел в толпе нескольких знакомых, поздоровался за руку, кого-то по плечу похлопал. Я никого не знал – только разве в лицо некоторых, потому как сам без году неделю здесь отработал. Затем Федька заглянул в окошко к дежурному по КПП, спросил:

– Анатольич, наша группа в какой караулке?

– В первую идите, – ответил невидимый мне страж.

– Ага, спасибочки.

Первая была ближе всего, направо по коридору и четвертая дверь справа. Толкнули, вошли внутрь, в тепло, в запах оружейной смазки, сапожной ваксы и свежезаваренного чаю. В шашки играли, кто на топчанах валялся, кто книги читал – все как обычно. Увидев нас, народ загомонил, взялись руки пожимать. И тут к нам чертом Власов подскочил, весь какой-то нервный и встрепанный, но явно при этом обрадованный нашим приходом:

– Обратно?

– Не, пока командировка, – сразу отговорился я, чувствуя, что я чего-то не знаю. – В отдел кадров заехали, за аттестатами, на Крупу завезти надо.

– Мля, а я обрадовался! – сразу скривился наш командир. – Паша ушел, Трахомыч в госпитале, а вы за аттестатами, мля… Ну можно так?

– А куда это Паша ушел? – сразу влез в разговор Федька.

– Да хрен его знает! – отмахнулся тот. – С утра поцапался с командованием, хрен знает из-за чего, разорался, пошел в отдел кадров, швырнул ксиву, оружие сдал и ушел.

– Не, а куда ушел? – чуть ошеломленно спросил я.

– Да хрен знает, оглох, что ли? – Мне показалось, что Власов от злости сейчас плеваться начнет. – И чего сделаешь? Выговор ему объявить? Он обязательный срок давно отработал, ну не выплатят ему последнюю зарплату – и чего?

– А с Трахомычем что?

– Упал, щиколотку повредил. Блин, а сейчас зима, самая запарка. С четырех вечера уже вызовы идут, зону отчуждения едва успеваем очищать. Тьфу, мля! – Он все же плюнул, хоть и символически.

Мы заторопились, бегло поздоровавшись и сразу же попрощавшись с коллегами. Как-то неспроста Паша так отсюда сдернул. Готов спорить, что это из-за наших дел он так заторопился. Чего опасается? И куда он двинул?

Первая помощь пришла от дежурного по КПП, того самого Анатольича, которого я поначалу не разглядел, – невысокого плотного мужика с усами и бородкой и выбритой наголо головой, традиционно здесь одетого в овчинную безрукавку, наброшенную поверх свитера.

– Он на машине уехал, я в окно видел. Как раз вы подъехали. А он перед вами укатил.

– Это на додже, что ли? – уточнил я, вспомнив отъезжавшую машину.

– Точно.

– Сам за рулем?

– Нет, приехал кто-то за ним.

Вот как… значит, Паша скандал планировал. А зачем скандал? Очень просто: без скандала его все равно никто бы вот так не отпустил. Тут месяц дорабатывать положено, а чтобы прийти на смену и уволиться за секунду – такого не бывает. И кто-то его уже ждал на улице.

– А чей додж? – спросил я.

– Не знаю, впервые вижу.

Вот и все, что узнали, в сущности. Вышли на улицу, отошли чуть в сторонку от кучки куривших сотрудников Горсвета, Федька тоже вытащил из портсигара папиросу.

– Чего дальше делать будем?

– Куда он мог так резко податься?

– Откуда я знаю? – Федька бросил обгоревшую спичку и выпустил облако дыма изо рта и ноздрей. – В Сочи поехал, до весны, куда же еще. Загорает сейчас… с барышнями.

– Это понятно. Но раз так сразу, и еще заехали за ним, – он к подельникам двинул, это без вариантов.

– И где подельники?

– Я бы автосервис проверил для начала. А потом… потом бы на КПП поинтересовался – не проезжал ли. На КПП-2 в первую очередь.

– Захолмье?

Через это КПП люди ехали или в промзону, на карьер, металлургический или электростанцию, или в Захолмье. Ну еще пара деревень была по пути, да и все. А если Пашу увязывать с Матвеем Червонцем, а оно вон как все совпадает, то очень логично, что Паша именно к нему и поедет. Более чем логично. Именно так я Федьке все и изложил.


– Не лишено, – пришел он к выводу, выслушав. – Поехали к сервису, чего время терять.

И даже папиросу бросил недокуренной.





* * *


Покрутившись у автосервиса, ничего интересного не обнаружили. Серого доджа не было ни на улице, ни на стоянке, а гараж сегодня явно не открывали: под дверью снег еще не был отброшен. Заглянули и в сам гараж, где наткнулись на мастера:

– Ты чего, уже машину сдавать приехал? – удивился тот. – Так мы не готовы, записываться надо.

– Не, я как раз записаться.

Пришлось записываться, причем заказ приняли аж на следующую неделю – сейчас все утепляться кинулись с началом зимы. Как раз передо мной молодой парень в таком же, как и у его начальника, комбинезоне из военной ткани, только грязном, наклеивал квадрат войлока на дверцу такого же «кюбеля», как тот, на котором я катаюсь.

– С самого ранья подъезжай, понял? – напутствовал меня мастер.

– Понял.

От сервиса погнали на КПП-2. Уже реально погнали, то есть быстро поехали, невзирая на скользкую дорогу. Машина придерживалась планируемой траектории очень условно, заставив в очередной раз вспомнить о цепях, так и лежащих в багажнике. Дороги были в основном расчищены, снег не сыпал, а вместо него на ярко-голубом небе светило солнце, о котором мы уже забыть успели.

Когда проезжали мимо аэродрома, с него как раз взлетел зеленый У-2 с большой красной звездой. По номеру увидел, что это Николай. Интересно, Настя здесь или в вылете?

КПП выглядел солидно – огромный двухэтажный бетонный дот со стальными дверями и стальными же задвижками на окнах. Его серая глыба нависала над пробитой в снегу дорогой, которую сейчас перекрывал опущенный шлагбаум. Еще один дот, одноэтажный и намного меньший, прижимался к шлагбауму с другой стороны, и через длинную амбразуру я мог видеть голову пулеметчика, устроившегося за СГ-43[4].

Между двумя дотами, за шлагбаумом, прохаживался боец в тулупе и с карабином СКС на плече. Еще один, в одной гимнастерке враспояску, без оружия, набирал в ведро уголь из огромной черной кучи, сваленной почти у самой стены. Из трубы курился дымок, делая тем самым дот не воинственным, а каким-то даже ненастоящим.

На стоянке возле укрепления стояли «студебеккер», и рядом с ним ГАЗ-67Б, а чуть дальше – «тридцатьчетверка» без башни, зато с большим V-образным отвалом, которая, по всему судя, и пробивала дорогу до промзоны и Захолмья. Возле нее стояли и о чем-то болтали двое мужиков в теплых замасленных комбинезонах и сбитых на затылок танкистских шлемах.

Чуть подальше, за углом укрепления, стояла еще одна машина – еще один «студер», но с уже укрепленной стальными листами и решетками кабиной и кузовом вроде большого стального кирпича с бойницами и прожекторами на кронштейнах. На ней караул по ночам периметр объезжал и постреливал по всему подозрительному.

«Кюбель» я припарковал как можно ближе ко входу. В доте оказалось тепло, а следовательно, уютно, даже голые бетонные стены ощущения не портили. Начальником караула оказался старший лейтенант в расстегнутом белом полушубке, сидевший за столом и читавший газету. На стене у него за спиной висел на брезентовом ремне ППШ. Кроме него в этой комнате были еще двое: связист за столиком, уставленным телефонными аппаратами, и «регистратор», или как его правильно называть. В углу активно топилась печка, от которой волнами шло тепло.

Удостоверения Горсвета сработали: старлей выслушал наш рассказ про то, что сотрудник Горсвета куда-то сдернуть решил с казенным имуществом, после чего распорядился:

– Ивашкин, полистай журнал.

– Есть, – подтвердил получение приказа молодой пухлощекий писарь, после чего уже у нас спросил: – Кого искать будем?

– Тягунова Павла Валерьевича, – сказал я и добавил: – Или додж сороковой, пикап, серый, номера не знаю.

– Так… додж есть… – быстро сказал писарь, двинув палец по строчкам своих записей. – Тягунова нет…

– Петров? – предположил я. – Павел Валерьянович?

– Петров есть, – кивнул писарь. – Павел Валерьянович, именно. И Мышлицкий Бронислав Владимирович, водитель. Они в Захолмье поехали. Мышлицкий вообще здесь часто бывает.

– Он отсюда или из Захолмья? – уточнил я.

– Из Захолмья, насколько я помню, – сказал писарь, ткнув пальцем в какую-то пометку. – И машина оттуда. Что-то еще?

– Все, пожалуй, – подумав, ответил я. – Спасибо за помощь. Дорога почищена до Захолмья, насколько я понимаю?

– Почищена, – ответил за писаря начальник караула. – Два танка прошли, отбросили снег, езжайте спокойно.

– Спасибо.

Вышли из дота – и в ту же минуту на стоянку завернули сразу два американских бронированных «скаута», битком набитых разведбатовцами, вооруженными до зубов. Из головной выскочил плотный, рослый, очень белокожий грузин в добротном, «нового стиля» бушлате и в черном вязаном подшлемнике, натянутом на уши. Увидев нас, он остановился, разулыбался, шагнул вперед, протягивая широкую, как лопата, ладонь.

– А, здорово, мужики! – громогласно поздоровался он. – Как здоровье, как дела?

– Привет, Тенго, – поприветствовал я его. – Далеко собрались?

– В Захолмье, наших сменить.

– Это на опорный пункт, что ли? – спросил Федька.

– Точно. На неделю.

Послышался звук двигателя, и из-за угла показался грузовик, подъехавший к КПП. Грузовик на зависть – новый советский ГАЗ-63, полноприводный, на больших колесах. Он в серию пошел по местному исчислению за год до «провала», так что их на всю область была пара десятков, не больше. Едва машина подъехала к броневикам, Тенго выскочил из КПП, махнул рукой, крикнул: «По коням!» – и маленькая колонна, быстро построившись, выехала на дорогу. Похоже, что именно эту машину они и ждали.