Двенадцать

– Думаю, нет, – с трудом сказал Грей.

Она зевнула, прикрывая рот ладонью. Казалось, на нее нахлынула внезапная усталость, так, будто она на глазах медленно сдувалась, как воздушный шар.

– Тогда, полагаю, не стоит вам мешать. Я собираюсь прилечь ненадолго.

И с этими словами она его оставила. Грей услышал щелчок двери в коридоре. Что ж, черт побери, подумал он. В последнюю очередь он мог бы себе представить, что станет красить детскую в доме какой-то богатой леди, когда очнулся в «Ред Руф». Он прислушался, но больше ничего не услышал. Наверное, самым смешным было то, что Грею было плевать на самом деле. Женщина свихнулась, а еще изрядно командовать любит. Но по сути, он не обманул ее насчет того, кто он такой. Она просто и не спрашивала. Хорошо, когда тебе кто-то доверяет, даже если ты этого не заслуживаешь.

Он принес все из прихожей и принялся за дело. Не то чтобы раньше ему много приходилось красить, но это не ракеты в космос запускать. Он быстро вошел в ритм, а сознание очистилось от мыслей. Он уже почти забыл, как очнулся в «Ред Руф», забыл Зиро и Ричардса, забыл Шале и все остальное. Миновал час, потом другой, он уже прокрашивал углы у потолка, когда в дверях появилась Лайла, с подносом, на котором был бутерброд и стакан воды. Она переоделась в хлопковое платье для беременных, с высокой талией, которое, несмотря на свободный крой, придавало ей еще более беременный вид.

– Надеюсь, тунец вам нравится.

Он спустился со стремянки, чтобы взять поднос. Хлеб был покрыт пушистой зеленой плесенью, от бутерброда исходил запах протухшего майонеза. Желудок Грея дернуло.

– Может, попозже, – выпалил он. – Хочу сначала второй слой положить.

Лайла ничего не ответила, сделав шаг назад, и огляделась.

– Должна сказать, это действительно выглядит лучше. Намного лучше. Даже не знаю, почему я раньше насчет белого не подумала.

Она снова поглядела на Грея.

– Надеюсь, Лоуренс, вы не сочтете меня слишком настойчивой и не подумайте лишнего, но вам есть где остановиться на ночь?

Этот вопрос застал Грея врасплох. Так далеко он в мыслях не заходил. Вообще ни о чем наперед не думал, так, будто безумие этой женщины оказалось заразным. Конечно же, она хочет, чтобы он остался. После стольких дней в одиночестве она вряд ли его так просто отпустит. Постарается удержать рядом. Кроме того, а куда ему еще деваться?

– Хорошо. Значит, договорились, – сказала она и нервно усмехнулась. – Должна сказать, что испытываю облегчение. Я чувствовала себя такой виноватой, втравив вас во все это и даже не спросив, есть ли вам куда еще пойти. А вы мне так помогли.

– Все о’кей, – ответил Грей. – В смысле буду рад остаться.

– Не стоит благодарности.

Похоже, разговор был окончен, и Лайла пошла к двери, но остановилась в дверях и сморщила нос с отвращением.

– Простите за бутерброд. Думаю, он не слишком аппетитный. Я все собираюсь выбраться на рынок. Но обязательно приготовлю вам чудесный ужин.



Грей проработал весь день, закончив третий слой, когда солнце уже клонилось к закату и светило в окна. Надо сказать, получилось неплохо. Сложив валики и кисти в лоток, он спустился по лестнице и пошел по коридору на кухню. Как и в остальных комнатах дома, здесь все выглядело современно и утилитарно – белые шкафчики, черные гранитные столешницы, сверкающая хромом кухонная техника. Эффект портили лишь мусорные мешки, лежащие грудами и воняющие испортившейся едой. Лайла стояла у плиты – газовая, похоже, еще работает – мешая что-то в кастрюле при свете свечи. На столе стояла фарфоровая посуда, лежали салфетки и столовые приборы. Стол даже был накрыт скатертью.

– Надеюсь, вам нравятся помидоры, – сказала она, улыбаясь ему.

Лайла отвела его в небольшую комнату, смежную с кухней, где была мойка. Воды, чтобы вымыть кисти, не было, и Грей просто оставил их в раковине. Мысль о томатном супе показалась ему отталкивающей, но придется заставить себя и сделать вид, что ешь. Этого просто невозможно избежать. К тому времени, когда он вернулся на кухню, Лайла уже разливала в две чашки суп, от которого шел пар. Потом отнесла чашки на стол и выложила на тарелку крекеры «Ритц».

– Приятного аппетита.

От первой ложки его едва не стошнило. Это даже не было похоже на еду. Преодолевая все свои инстинкты, он заставил себя проглотить. Сидящая напротив Лайла, похоже, даже не заметила его проблем, разламывая крекеры. Насыпала их в суп и принялась есть. Усилием воли Грей заставил себя съесть вторую ложку. Потом третью. Он ощутил, как суп улегся внизу его желудка, будто некая инертная масса. Когда он попытался съесть четвертую ложку, живот сдавило, будто тисками.

– Прошу прощения.

Стараясь не бежать, он вышел в подсобку и добрался до раковины как раз вовремя. Обычно его тошнило громко, но не в этот раз. Суп вылетел из него совершенно беспрепятственно. Боже, что же такое с ним? Он ополоснул рот, немного постоял, чтобы прийти в себя, и вернулся за стол. Лайла смотрела на него с тревогой.

– С супом все нормально? – опасливо спросила она.

Он на него даже смотреть не мог. Интересно, в состоянии ли она почувствовать запах рвоты.

– Все в порядке, – с трудом сказал он. – Я просто… не очень голоден, наверное.

Похоже, этот ответ ее удовлетворил. Она долго смотрела на него, прежде чем снова заговорить.

– Надеюсь, что вы не обидитесь, Лоуренс. Вы, случайно, не ищете работу?

– В смысле еще что-то покрасить?

– Ну, наверное, и это. Но есть и другие дела. У меня такое впечатление, простите, если я поспешна в выводах, что вы немного… не у дел. Ничего страшного. Не поймите меня неправильно. С людьми всякое случается.

Она прищурилась, глядя на него.

– Но вы ведь действительно не работаете в «Хоум Депо», не так ли?

Грей покачал головой.

– Я так и думала! Правда, вы нашли меня, когда я там уже некоторое время ходила. В любом случае вы прекрасно выполнили работу. Прекрасно. И это лишь подтверждает мои слова. Если понимаете, о чем я. Потому что я хотела бы помочь вам снова стать на ноги. Вы очень мне помогли, и я хочу отплатить вам за это. Господь свидетель, тут очень много нужно сделать, поскольку Дэвида нет, где бы он там ни был. Наклеить бордюр, еще, конечно же, проблемы с электричеством, а еще газон, ну, вы видели газон…


Если он не остановит ее прямо сейчас, понял Грей, то он отсюда никогда не выберется.

– Леди…

– Прошу.

Она подняла руку и тепло улыбнулась ему.

– Лайла.

– О’кей, Лайла.

Грей сделал глубокий вдох.

– Вы не заметили ничего… странного?

Она удивленно нахмурилась.

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

Потихонечку, главное потихонечку, подумал Грей.

– Типа, например, электричества.

– А, это, – ответила она и небрежно махнула рукой. – Вы уже упоминали об этом в магазине.

– Вам не кажется странным, что оно до сих пор не включилось? Вы не думали, что все уже должны были починить?

На ее лице появилось еле заметное беспокойство.

– Ни малейшего понятия. Если честно, я не понимаю, к чему вы клоните.

– И Дэвид, вы говорили, что он не звонил. Как долго?

– Ну, он человек занятой. Очень занятой человек.

– Я не думаю, что это причина того, что он не звонил.

– Не думаете, – абсолютно ровным голосом сказала она.

– Нет.

Лайла прищурилась и поглядела на него с подозрением.

– Лоуренс, вы знаете что-то, но не говорите? Поскольку, если вы друг Дэвида, надеюсь, что вы проявите себя достойно и скажете мне.

С тем же успехом Грей мог попытаться муху на лету поймать.

– Нет, он не мой друг. Я просто хочу сказать…

Ничего не поделаешь, придется сказать все как есть.

– Вы заметили, что вокруг нет людей?

Лайла напряженно смотрела на него, скрестив руки поверх выпуклого живота. В ее глазах горела едва сдерживаемая ярость. Потом она резко встала, схватила пустую чашку со стола и понесла к раковине.

– Лайла…

Она резко дернула головой, даже не поглядев на него.

– Я не желаю, чтобы вы так говорили.

– Нам надо выбираться отсюда.

Она с грохотом кинула чашку в раковину и повернула рычаг. Принялась резко дергать его вверх-вниз, без особого эффекта.

– Проклятье, воды нет. Почему долбаной воды нет?

Грей встал. Она резко развернулась к нему, сжав кулаки в гневе.

– Как вы не понимаете! Я не могу снова ее потерять! Не могу!

В ее словах не было смысла. Она имеет в виду ребенка? Что она имеет в виду, говоря «снова»?

– Мы не можем остаться.