Два полцарства
Часть 29 из 31 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ну сейчас, ага!
– Иначе я остаюсь дома. Адрес, Егор!
– Ладно, – я отчетливо услышала, как он скрипнул зубами, и ощутила себя победительницей по всем фронтам.
На самом деле все эти приключения здорово изменили меня. Например, входя в роскошный зал, освещенный приглушенным желтым светом и чувствуя на себе взгляды, я не стушевалась, чего стоило бы ожидать несколько месяцев назад, когда я работала уборщицей в богатом доме. Возможно, шопинг с Егором сказался, или последующее общение с Ангелиной, или средства, которыми я теперь располагала и могла в случае необходимости потратиться и на наряд, и на маникюр, но я не ощущала себя не в своей тарелке. Или роль сыграли все те стрессы – когда переживаешь настоящий страх за собственную жизнь, а потом и страсть, о которой большинство даже мечтать не осмеливаются, то мелочи, наподобие взглядов посторонних людей, перестают иметь решающее значение. Выпрямила спину, спонтанно оправила рукой синее приталенное платье и широко улыбнулась подбегающему администратору, но он будто бы узнал меня до того, как я представилась, потому что сразу повел к лестнице на верхний этаж.
Отдельный вип-зал? Почему-то я этого не ожидала, но не позволила взволнованности заново перемешать мои мысли. Я готовилась к разговору за столиком в зале и в присутствии других посетителей неподалеку, а не в изоляции. Но настроилась я так отменно, что даже в этот момент не сбавила шага. Работник открыл передо мной дверь, впуская в роскошную большую комнату, и растворился за моей спиной.
Меня уже ждали. Егор встал, подал мне руку.
– Рад тебя видеть, Саш.
Я на секунду замешкалась, но положила ладонь на его. Его пальцы тут же сжались, я сильно вздрогнула и забыла об улыбке. Все же не зря я до сих пор избегала любых прикосновений. Егор легко, будто в танце, повел моей рукой по воздуху, уводя чуть в сторону и одновременно отодвигая стул. И не отпустил мою ладонь, когда я садилась. Спохватившись, я осторожно, чтобы не акцентировать на этом внимания, все же отняла у него свои пальцы. Напряжение еще не успело охватить, но нельзя было дать волнению шанса. Вообще-то, отодвигать перед девушкой стул – это попросту хорошие манеры, Егор вообще не сделал ничего вопиющего. Точно так же он повел бы себя, если бы встречался с дамой на деловой встрече. Да, определенно! Настроение обязано быть легким и шутливым, а мне стоит следить за каждой темой и не позволять ей перетекать в ненужное русло. Потому лучше всего русло разговора задавать самой.
Перевела взгляд на Диму и сосредоточилась на иронии:
– А из тебя джентльмен никогда не получится. Как не умел ухаживать за девушками, так и не умеешь?
Дима сидел в той же позе, как в момент моего появления, – расслабленно раскинув руки по спинке и съехав немного вниз.
– А ты хотела бы, чтобы я умел ухаживать за девушками?
– Не помешало бы, – я продолжала шутливый тон, который явно шел на пользу атмосфере. – Главная война позади, можно начинать расслабляться для мирной жизни. Может, Егор тебя и людям начнет показывать? А для начала нужно научиться вставать при появлении дамы и делать ей комплименты.
Мне удавалось изображать самую легкую, совсем ненатужную болтовню с ноткой шутливости. Дима усмехнулся, не отводя от меня взгляда. Если бы не это прицельное сканирование, то я бы окончательно убедила себя, что у меня все прекрасно получается. Он ответил, а я распознала улыбку лишь в его глазах, тон оставался серьезным:
– На комплименты меня еще никто не раскручивал. Но хорошо, только один раз и только для тебя. Ты в этом платье выглядишь настолько съедобной, что я частично встал при твоем появлении.
Ну, это же Дима! Хоть бы раз сделал вид, что кому-то идет навстречу! Я со злостью глянула на рассмеявшегося Егора. Тот вмиг собрался, принял самое серьезное выражение лица и убедил меня окончательно, что все мои планы были продуманы не слишком хорошо:
– Если тебе нужны комплименты, Саш, то я могу говорить их за нас обоих. Соловьем буду заливаться, если нужно. Но не сегодня. Сегодня я так тебя хочу, что мне реально насрать, в каком ты платье. Любое выглядит лишним, – он осекся, заметив мои расширяющиеся глаза, и быстро добавил: – Вина?
Я сделала глоток только для того, чтобы смочить горло. И сразу выпалила, переводя взгляд с одного на второго и невольно теряя самообладание:
– Послушайте оба, я сюда пришла не для того! Потому прекратите, слышите? Вы оба, прекратите!
Егор отодвинулся. Если бы я не видела едва сдерживаемые огни в его глазах, то решила бы, что он внял просьбе. И в очередной раз мой всплеск раздражения скомпенсировал Дима:
– Егор, реально, осади коней. Саша, перестань, мы же просто шутим. Все садятся по разные стороны стола – мы взрослые люди, которым надо обсудить взрослые вещи, а для этого лучше оставить в стороне подростковые глупости. В конце концов, мы собираемся жить в одном городе, так лучше сейчас все приоритеты расставить, чтобы потом не шарахаться друг от друга на глазах у свидетелей.
Я согласно кивнула. И затем наблюдала, как и Егор признает его правоту, без удовольствия отсаживаясь на противоположный диванчик. И даже не сразу сообразила, что тоже быстро успокоилась. А ведь в этом и была их непрошибаемая сила: всякий раз, когда один почти доводил до взрыва, вмешивался второй, и неожиданным образом ситуация уже не выглядела такой вопиющей… Именно так всегда и было! В единственный раз, когда это не сработало, я ушла от них. И была твердо уверена, что никого этим локти кусать не заставила. До сегодняшнего дня. И до этого чувства дежавю. Я уже чувствовала, что воздух вокруг дребезжит вместе разрушением всех моих планов, но все еще не понимала, насколько этот процесс неотвратим.
Глава 34
Они постоянно меняли стратегию, потому-то я не могла подстроиться. После того, как сделали заказ, мы говорили обо всем подряд, не затрагивая ни одной из скользких тем. Мужчины расспрашивали меня об учебе, вспоминали, что во времена, когда учился Егор, мой вуз был всего лишь филиалом университета, а теперь считается одним из самых престижных институтов по юридическому профилю, говорили о переезде в новую квартиру и о ценах на аренду в столице, даже чертову погоду обсудили – вот уж чего мы никогда не обсуждали в такой компании… Они делали все для того, чтобы я ни разу не напряглась. И, полностью осознавая этот умысел, я ничего с собой поделать не могла. И уже через полчаса ощущала себя так, словно мы каждый вечер ужинаем вместе.
Я расслабилась до такой степени, что окончательно забылась:
– Егор, хочешь это мясо?
– Слишком остро? Давай сюда. Прости, Саш, не посмотрел, что они делают его с чили. Сейчас закажу другое.
– Не надо. Ты ведь не будешь салат?
Острое Егор обожал, нетронутый салат с радостью пододвинул ко мне, а Дима вообще заказал первое попавшееся, ведь почти ничего не ел – в больших количествах он способен потреблять только домашнюю пищу: для него всегда важнее не что приготовлено, а кто готовил. Никто не удивится, если Дима сразу после возвращения из ресторана откроет холодильник и начнет искать, чем бы наконец-то поужинать, а сейчас даже на тарелку не глянет. Разумеется, за несколько недель наши пристрастия измениться не могли, как и мы не могли о них забыть. Но вдруг как-то все втроем замерли – уловили этот момент окончательного возвращения на пару месяцев назад. Как бы старательно мы ни избегали самого главного обсуждения, к нему должны были прийти.
Егор сделал глоток коньяка и заговорил теперь более напряженно:
– Саша, мы очень много думали и все же пришли к мысли, что с Камелиным кончено. В смысле, говнюк заслуживает срока как никто другой, но мы решили прекратить. Не только потому, что ты это нам втирала… Саш, я… мы оба даем тебе слово, что больше не будем с ним взаимодействовать. Никак. Если он только сам не спровоцирует, хотя теперь это сомнительно. Нельзя ждать от мира полной справедливости, фонд Владимира Иннокентьевича уже давно разделен на две половины, уже нет того царства, о котором он мечтал. Но вряд ли можно считать, что мы с Димой бедствуем.
– Благодаря твоей работе, – справедливо заметила я. – Ведь тогда ты был совсем молодым.
– Благодаря моей работе, – он ответил серьезно, принимая комплимент как должное. – Хотя больше благодаря тому, что я никогда не был один. И то, что сделал я со своей половиной фонда, Камелин сделал со своей. Мир несправедлив… но пусть уж все остается так, как есть теперь.
Я знала, что именно Егору это признать сложнее всего. Потому сказала искренне:
– Очень рада это слышать. И будь мир абсолютно справедлив, то и вам обоим от него досталось бы, вы ведь тоже не были святыми. Не прощайте Камелина, но хотя бы признайте, что тоже не без греха, я тому свидетель. И живите уже дальше.
Егор задумчиво кивнул, а потом развернулся ко мне и поймал взгляд. Продолжил все так же тихо:
– Это был основной пункт твоих претензий, Саш. Раз больше нет никакой войны, то вряд ли ты можешь обвинить нас в каком-то использовании тебя против…
– Нет! – я вскрикнула, вдруг поняв, к чему он ведет. Опустила глаза, уставилась в стол, собираясь с мыслями. Я знала, что должна сказать и что обязана это сказать – без притворства и именно так, как думаю. Судорожно вздохнула и продолжила спокойнее, хотя с каждым словом говорить было труднее: – Нет, Егор. Основной пункт был не только в этом. Я… Дима, Егор, я ушла ведь не только из-за Камелина. Вы назовете меня трусихой – и будете правы. Но суть остается: наши отношения были неправильными. Не смейтесь! – я вскинулась и заставила себя посмотреть на обоих, хотя никто из них и не думал смеяться. – Не смейтесь над этим. Чем дольше бы это продолжалось, тем сложнее было бы рвать. А я хочу счастья, можете это понять? Хочу любить, быть любимой, выйти замуж, родить ребенка, хочу не оглядываться на то, что скажут обо мне другие. Я хочу держать своего любимого за руку…
Я осеклась, чтобы перевести дыхание, и в этот момент услышала тихое от Димы:
– У тебя вроде бы две руки, – он невесело хмыкнул. – Ладно, все ясно. Примерно так мы и предполагали.
За ним продолжил Егор – громче и увереннее, потому я перевела взгляд на него.
– Да, Саш, именно так мы и предполагали. И знаешь, я смотрю на тебя сегодня и вижу, что ты уже любишь. Соврешь, что не так? Скажешь, что предпочла бы находиться сейчас в другом месте? Чушь. Ты уже на своем месте. А проблема только в том, что нас в два раза больше, чем нужно для нормального счастья. Был бы один – любой из нас, кстати говоря – ты уже бы забыла обо всех проблемах. Разве не так?
Я в ответ развела руками – мол, а что тут добавить? Именно это я и пыталась им объяснить, Егор сформулировал четче. Теперь он улыбнулся, устало потер глаза и продолжил:
– А выбрать ты не можешь, никогда не могла. Потому давай просто сделаем вид, что и нет проблемы. Вот он я перед тобой – уже люблю и уверен в полной взаимности. Держи мою руку, иди за меня замуж и рожай моих детей. Если это все, что тебе было нужно, то все уже есть – прямо здесь. Давай хотя бы попробуем. Разойтись уже попробовали – по крайней мере, у меня не получилось. Переходим к следующему варианту, ты хотела быть с одним, так именно это я тебе и предлагаю.
Я от шока открыла рот. Нет, предложение Егора меня не удивило – он ведь всегда примерно так и говорил. Но разве можно все решить так запросто? Да если бы было можно, то никто бы и не мучился. О, его чувства взаимны. Но ведь есть не только он… Возможно ли, чтобы мы теперь вот так разделились и сделали вид, что предыстории не было? Я спросила у Димы:
– Серьезно? И ты не будешь против?
Дима нередко меня раздражал именно этой чертой – в самый нужный момент его лицо становится непроницаемым, ни единой эмоции не угадаешь. И глаза становятся совсем светлыми, как две стекляшки, и голос меланхоличным:
– Не буду. А ты постарайся сдержать свое разочарование, царевна.
Меня его фраза разозлила:
– Разочарование? Что ты, царевич! Просто удивлена. То есть это ничего, что я теперь стану девушкой твоего лучшего друга? Ничего, что нам придется общаться и делать вид, что мы никогда не спали в одной постели? Что-то я очень сомневаюсь, что вы с Егором перестанете дружить, и уж тем более – из-за меня.
– Зачем же нам переставать дружить? Не кричи, Саша. Егор предложил тебе такой выход, который ты хотела. И да, я согласен на любой. В смысле, на любой другой, потому что мне тоже не понравилось, как было недавно.
Я не вполне поняла, что он имеет в виду. И стало обидно, с этой вяжущей опустошенностью от его слов я ничего не могла поделать. Будто бы только моя любовь к Егору была взаимной, а любила-то я не только Егора! Я никогда не любила кого-то из них отдельно от другого. Вот только словами это не объяснишь: проблема была сформулирована, мне предложен конкретный способ ее решения, а я обижаюсь, что Диме все равно. Именно жгучее противоречие внутри и заставило меня успокоиться и ответить решительно:
– Хорошо, Егор. Я согласна. Давай попробуем.
Егор выдохнул – длинно, протяжно, не скрывая облегчения. Просто упал на спинку стула, запрокинул голову, рассмеялся, но уже через несколько секунд вскочил на ноги, обошел стол, схватил меня за руку и дернул на себя, сразу заключая в объятия. Чистый, незамутненный восторг. И мое сердце тут же заколотилось в ответ этой безудержной нежности. Егор отпустил меня нехотя, потянулся за бутылкой, чтобы налить всем вина, а я продолжала стоять – обескураженная и улыбающаяся. Дима тоже улыбался, не отрывая взгляда от моего лица. Теперь я понимала еще меньше, чем в момент, когда пришла сюда. Как же теперь все будет? Я просто обязана почувствовать облегчение. Возможно, оно и настанет, когда мысль уляжется в голове?
В горле пересохло. Егор протянул мне вино, не удержался и коснулся моей щеки. Я выпила целый бокал залпом, глядя на него и ожидая, когда же он сорвется и поцелует. Но Егор, вероятно, решил меня не пугать, пощадить мою психику, потому с видимой неохотой отошел и сел обратно на свое место. Я посчитала его решение верным, ведь ужин надо было как-то закончить.
Вернулась к блюдам, пытаясь собраться с мыслями и немного утихомирить волнение. Мне не удавалось, сейчас бы лучше распрощаться, остыть, подумать. Хоть на несколько минут оказаться вне их внимания, которое не дает сосредоточиться. Никогда не давало сосредоточиться. В соусе к спагетти тоже чили. Мне так жарко от жгучего соуса. Я должна попросить Егора заказать говядину – он знает, какую я люблю. Он все обо мне знает. Они оба. Не смотреть, лучше пока ни на кого из них не смотреть. Мне нужно как-то закончить этот ужин, а потом всего несколько минут вне…
– Ты сегодня переедешь обратно ко мне? – Егор спросил внезапно, отчего я едва не поперхнулась.
– Я… Вряд ли, слишком рано об этом говорить, – ответила неуверенно.
Но вдруг и Дима напомнил о своем присутствии.
– Думаешь, что теперь это будет неуместно? Может, мне стоит выехать от Егора, чтобы вам не мешать?
Я снова начала злиться – больше от того, что мне не дали времени смириться с предыдущим шоком, подкидывая новых эмоций. Посмотрела на него и удивилась, что на это хватило сил.
– Дима, я не знаю, как теперь делать правильно! И не думаю, что вправе просить тебя о таком…
– Почему? – его глаза смеялись, что очень изумляло неуместностью. – Попроси, чтобы уехал и не показывался в поле видимости, скажи, что теперь я буду смущать тебя и мешать вашему счастью. Прямо уж говори, раз боишься не выдержать и прибежать ко мне в спальню, девушка моего лучшего друга. Ведь все присутствующие в курсе, что ты прибежишь. И я не прогоню, сразу об этом заявляю. Трахать я собираюсь только тебя, – его слова почему-то звенели, заставляли вздрагивать. Дима видел в моих глазах растущее напряжение, но беспощадно продолжал тем же тоном: – Ага, я собираюсь трахать только тебя, чьей бы девушкой ты бы ни называлась. Так хотя бы решай, от чего ты будешь мучиться сильнее: мне выехать из дома или мельтешить у тебя перед носом?
Я видела, что ему весело, но мне становилось все сильнее не по себе. Встала – и синхронно со мной встал Дима, продолжая давить:
– Все решаешь ты, царевна. Только ты. Всегда так было. Мы можем только предлагать, а решаешь ты.
– Никогда… – меня подвел голос, перешел на хрип. Но я повысила тон, чтобы слова прозвучали как можно острее – именно так, как я их чувствовала: – Никогда я ничего не решала, Дим! И сейчас не решала! И если уж на то пошло, то как раз ты ничего и не предлагал!
– А зачем? Чтобы тебя снова во все стороны разорвало? Если бы предложил я, тогда Егору пришлось бы промолчать, чтобы мы вновь не увидели твои сверкающие пятки. Но если бы я предложил первым, то что бы ты ответила?
– Ты знаешь! – слова уже вырывались криком, а настроение рухнуло вниз. Теперь еще невыносимее хотелось уйти отсюда. Вжаться в любой угол и разреветься. Потому что решение оказалось не решением, а каким-то тупиком. И Дима зачем-то зацепился, захотел, чтобы я сказала об этом вслух. Я и сказала: – Я бы тоже согласилась, если бы предложил ты! Потому что… да ты и сам знаешь почему.
– Знаю, – он начал медленно передвигаться ко мне. – Знаю. А ты знаешь?
Меня бесил и он, и Егор, который теперь сидел и не двигался, будто бы все шло по какому-то оговоренному сценарию, а теперь была не его очередь для реплик. Ждал чего-то.
– Да о чем ты говоришь? – я вновь посмотрела на Диму, не дождавшись поддержки Егора.
– О том, что ты не будешь с Егором. И со мной ты не будешь. Не сможешь ни уйти, ни выбрать одного. Любой выбор будет неправильным, так выбери уже никого не выбирать. Все проблемы только у тебя в голове, царевна. И они закончатся сразу, как ты признаешь, что проблемы нет.
– Иначе я остаюсь дома. Адрес, Егор!
– Ладно, – я отчетливо услышала, как он скрипнул зубами, и ощутила себя победительницей по всем фронтам.
На самом деле все эти приключения здорово изменили меня. Например, входя в роскошный зал, освещенный приглушенным желтым светом и чувствуя на себе взгляды, я не стушевалась, чего стоило бы ожидать несколько месяцев назад, когда я работала уборщицей в богатом доме. Возможно, шопинг с Егором сказался, или последующее общение с Ангелиной, или средства, которыми я теперь располагала и могла в случае необходимости потратиться и на наряд, и на маникюр, но я не ощущала себя не в своей тарелке. Или роль сыграли все те стрессы – когда переживаешь настоящий страх за собственную жизнь, а потом и страсть, о которой большинство даже мечтать не осмеливаются, то мелочи, наподобие взглядов посторонних людей, перестают иметь решающее значение. Выпрямила спину, спонтанно оправила рукой синее приталенное платье и широко улыбнулась подбегающему администратору, но он будто бы узнал меня до того, как я представилась, потому что сразу повел к лестнице на верхний этаж.
Отдельный вип-зал? Почему-то я этого не ожидала, но не позволила взволнованности заново перемешать мои мысли. Я готовилась к разговору за столиком в зале и в присутствии других посетителей неподалеку, а не в изоляции. Но настроилась я так отменно, что даже в этот момент не сбавила шага. Работник открыл передо мной дверь, впуская в роскошную большую комнату, и растворился за моей спиной.
Меня уже ждали. Егор встал, подал мне руку.
– Рад тебя видеть, Саш.
Я на секунду замешкалась, но положила ладонь на его. Его пальцы тут же сжались, я сильно вздрогнула и забыла об улыбке. Все же не зря я до сих пор избегала любых прикосновений. Егор легко, будто в танце, повел моей рукой по воздуху, уводя чуть в сторону и одновременно отодвигая стул. И не отпустил мою ладонь, когда я садилась. Спохватившись, я осторожно, чтобы не акцентировать на этом внимания, все же отняла у него свои пальцы. Напряжение еще не успело охватить, но нельзя было дать волнению шанса. Вообще-то, отодвигать перед девушкой стул – это попросту хорошие манеры, Егор вообще не сделал ничего вопиющего. Точно так же он повел бы себя, если бы встречался с дамой на деловой встрече. Да, определенно! Настроение обязано быть легким и шутливым, а мне стоит следить за каждой темой и не позволять ей перетекать в ненужное русло. Потому лучше всего русло разговора задавать самой.
Перевела взгляд на Диму и сосредоточилась на иронии:
– А из тебя джентльмен никогда не получится. Как не умел ухаживать за девушками, так и не умеешь?
Дима сидел в той же позе, как в момент моего появления, – расслабленно раскинув руки по спинке и съехав немного вниз.
– А ты хотела бы, чтобы я умел ухаживать за девушками?
– Не помешало бы, – я продолжала шутливый тон, который явно шел на пользу атмосфере. – Главная война позади, можно начинать расслабляться для мирной жизни. Может, Егор тебя и людям начнет показывать? А для начала нужно научиться вставать при появлении дамы и делать ей комплименты.
Мне удавалось изображать самую легкую, совсем ненатужную болтовню с ноткой шутливости. Дима усмехнулся, не отводя от меня взгляда. Если бы не это прицельное сканирование, то я бы окончательно убедила себя, что у меня все прекрасно получается. Он ответил, а я распознала улыбку лишь в его глазах, тон оставался серьезным:
– На комплименты меня еще никто не раскручивал. Но хорошо, только один раз и только для тебя. Ты в этом платье выглядишь настолько съедобной, что я частично встал при твоем появлении.
Ну, это же Дима! Хоть бы раз сделал вид, что кому-то идет навстречу! Я со злостью глянула на рассмеявшегося Егора. Тот вмиг собрался, принял самое серьезное выражение лица и убедил меня окончательно, что все мои планы были продуманы не слишком хорошо:
– Если тебе нужны комплименты, Саш, то я могу говорить их за нас обоих. Соловьем буду заливаться, если нужно. Но не сегодня. Сегодня я так тебя хочу, что мне реально насрать, в каком ты платье. Любое выглядит лишним, – он осекся, заметив мои расширяющиеся глаза, и быстро добавил: – Вина?
Я сделала глоток только для того, чтобы смочить горло. И сразу выпалила, переводя взгляд с одного на второго и невольно теряя самообладание:
– Послушайте оба, я сюда пришла не для того! Потому прекратите, слышите? Вы оба, прекратите!
Егор отодвинулся. Если бы я не видела едва сдерживаемые огни в его глазах, то решила бы, что он внял просьбе. И в очередной раз мой всплеск раздражения скомпенсировал Дима:
– Егор, реально, осади коней. Саша, перестань, мы же просто шутим. Все садятся по разные стороны стола – мы взрослые люди, которым надо обсудить взрослые вещи, а для этого лучше оставить в стороне подростковые глупости. В конце концов, мы собираемся жить в одном городе, так лучше сейчас все приоритеты расставить, чтобы потом не шарахаться друг от друга на глазах у свидетелей.
Я согласно кивнула. И затем наблюдала, как и Егор признает его правоту, без удовольствия отсаживаясь на противоположный диванчик. И даже не сразу сообразила, что тоже быстро успокоилась. А ведь в этом и была их непрошибаемая сила: всякий раз, когда один почти доводил до взрыва, вмешивался второй, и неожиданным образом ситуация уже не выглядела такой вопиющей… Именно так всегда и было! В единственный раз, когда это не сработало, я ушла от них. И была твердо уверена, что никого этим локти кусать не заставила. До сегодняшнего дня. И до этого чувства дежавю. Я уже чувствовала, что воздух вокруг дребезжит вместе разрушением всех моих планов, но все еще не понимала, насколько этот процесс неотвратим.
Глава 34
Они постоянно меняли стратегию, потому-то я не могла подстроиться. После того, как сделали заказ, мы говорили обо всем подряд, не затрагивая ни одной из скользких тем. Мужчины расспрашивали меня об учебе, вспоминали, что во времена, когда учился Егор, мой вуз был всего лишь филиалом университета, а теперь считается одним из самых престижных институтов по юридическому профилю, говорили о переезде в новую квартиру и о ценах на аренду в столице, даже чертову погоду обсудили – вот уж чего мы никогда не обсуждали в такой компании… Они делали все для того, чтобы я ни разу не напряглась. И, полностью осознавая этот умысел, я ничего с собой поделать не могла. И уже через полчаса ощущала себя так, словно мы каждый вечер ужинаем вместе.
Я расслабилась до такой степени, что окончательно забылась:
– Егор, хочешь это мясо?
– Слишком остро? Давай сюда. Прости, Саш, не посмотрел, что они делают его с чили. Сейчас закажу другое.
– Не надо. Ты ведь не будешь салат?
Острое Егор обожал, нетронутый салат с радостью пододвинул ко мне, а Дима вообще заказал первое попавшееся, ведь почти ничего не ел – в больших количествах он способен потреблять только домашнюю пищу: для него всегда важнее не что приготовлено, а кто готовил. Никто не удивится, если Дима сразу после возвращения из ресторана откроет холодильник и начнет искать, чем бы наконец-то поужинать, а сейчас даже на тарелку не глянет. Разумеется, за несколько недель наши пристрастия измениться не могли, как и мы не могли о них забыть. Но вдруг как-то все втроем замерли – уловили этот момент окончательного возвращения на пару месяцев назад. Как бы старательно мы ни избегали самого главного обсуждения, к нему должны были прийти.
Егор сделал глоток коньяка и заговорил теперь более напряженно:
– Саша, мы очень много думали и все же пришли к мысли, что с Камелиным кончено. В смысле, говнюк заслуживает срока как никто другой, но мы решили прекратить. Не только потому, что ты это нам втирала… Саш, я… мы оба даем тебе слово, что больше не будем с ним взаимодействовать. Никак. Если он только сам не спровоцирует, хотя теперь это сомнительно. Нельзя ждать от мира полной справедливости, фонд Владимира Иннокентьевича уже давно разделен на две половины, уже нет того царства, о котором он мечтал. Но вряд ли можно считать, что мы с Димой бедствуем.
– Благодаря твоей работе, – справедливо заметила я. – Ведь тогда ты был совсем молодым.
– Благодаря моей работе, – он ответил серьезно, принимая комплимент как должное. – Хотя больше благодаря тому, что я никогда не был один. И то, что сделал я со своей половиной фонда, Камелин сделал со своей. Мир несправедлив… но пусть уж все остается так, как есть теперь.
Я знала, что именно Егору это признать сложнее всего. Потому сказала искренне:
– Очень рада это слышать. И будь мир абсолютно справедлив, то и вам обоим от него досталось бы, вы ведь тоже не были святыми. Не прощайте Камелина, но хотя бы признайте, что тоже не без греха, я тому свидетель. И живите уже дальше.
Егор задумчиво кивнул, а потом развернулся ко мне и поймал взгляд. Продолжил все так же тихо:
– Это был основной пункт твоих претензий, Саш. Раз больше нет никакой войны, то вряд ли ты можешь обвинить нас в каком-то использовании тебя против…
– Нет! – я вскрикнула, вдруг поняв, к чему он ведет. Опустила глаза, уставилась в стол, собираясь с мыслями. Я знала, что должна сказать и что обязана это сказать – без притворства и именно так, как думаю. Судорожно вздохнула и продолжила спокойнее, хотя с каждым словом говорить было труднее: – Нет, Егор. Основной пункт был не только в этом. Я… Дима, Егор, я ушла ведь не только из-за Камелина. Вы назовете меня трусихой – и будете правы. Но суть остается: наши отношения были неправильными. Не смейтесь! – я вскинулась и заставила себя посмотреть на обоих, хотя никто из них и не думал смеяться. – Не смейтесь над этим. Чем дольше бы это продолжалось, тем сложнее было бы рвать. А я хочу счастья, можете это понять? Хочу любить, быть любимой, выйти замуж, родить ребенка, хочу не оглядываться на то, что скажут обо мне другие. Я хочу держать своего любимого за руку…
Я осеклась, чтобы перевести дыхание, и в этот момент услышала тихое от Димы:
– У тебя вроде бы две руки, – он невесело хмыкнул. – Ладно, все ясно. Примерно так мы и предполагали.
За ним продолжил Егор – громче и увереннее, потому я перевела взгляд на него.
– Да, Саш, именно так мы и предполагали. И знаешь, я смотрю на тебя сегодня и вижу, что ты уже любишь. Соврешь, что не так? Скажешь, что предпочла бы находиться сейчас в другом месте? Чушь. Ты уже на своем месте. А проблема только в том, что нас в два раза больше, чем нужно для нормального счастья. Был бы один – любой из нас, кстати говоря – ты уже бы забыла обо всех проблемах. Разве не так?
Я в ответ развела руками – мол, а что тут добавить? Именно это я и пыталась им объяснить, Егор сформулировал четче. Теперь он улыбнулся, устало потер глаза и продолжил:
– А выбрать ты не можешь, никогда не могла. Потому давай просто сделаем вид, что и нет проблемы. Вот он я перед тобой – уже люблю и уверен в полной взаимности. Держи мою руку, иди за меня замуж и рожай моих детей. Если это все, что тебе было нужно, то все уже есть – прямо здесь. Давай хотя бы попробуем. Разойтись уже попробовали – по крайней мере, у меня не получилось. Переходим к следующему варианту, ты хотела быть с одним, так именно это я тебе и предлагаю.
Я от шока открыла рот. Нет, предложение Егора меня не удивило – он ведь всегда примерно так и говорил. Но разве можно все решить так запросто? Да если бы было можно, то никто бы и не мучился. О, его чувства взаимны. Но ведь есть не только он… Возможно ли, чтобы мы теперь вот так разделились и сделали вид, что предыстории не было? Я спросила у Димы:
– Серьезно? И ты не будешь против?
Дима нередко меня раздражал именно этой чертой – в самый нужный момент его лицо становится непроницаемым, ни единой эмоции не угадаешь. И глаза становятся совсем светлыми, как две стекляшки, и голос меланхоличным:
– Не буду. А ты постарайся сдержать свое разочарование, царевна.
Меня его фраза разозлила:
– Разочарование? Что ты, царевич! Просто удивлена. То есть это ничего, что я теперь стану девушкой твоего лучшего друга? Ничего, что нам придется общаться и делать вид, что мы никогда не спали в одной постели? Что-то я очень сомневаюсь, что вы с Егором перестанете дружить, и уж тем более – из-за меня.
– Зачем же нам переставать дружить? Не кричи, Саша. Егор предложил тебе такой выход, который ты хотела. И да, я согласен на любой. В смысле, на любой другой, потому что мне тоже не понравилось, как было недавно.
Я не вполне поняла, что он имеет в виду. И стало обидно, с этой вяжущей опустошенностью от его слов я ничего не могла поделать. Будто бы только моя любовь к Егору была взаимной, а любила-то я не только Егора! Я никогда не любила кого-то из них отдельно от другого. Вот только словами это не объяснишь: проблема была сформулирована, мне предложен конкретный способ ее решения, а я обижаюсь, что Диме все равно. Именно жгучее противоречие внутри и заставило меня успокоиться и ответить решительно:
– Хорошо, Егор. Я согласна. Давай попробуем.
Егор выдохнул – длинно, протяжно, не скрывая облегчения. Просто упал на спинку стула, запрокинул голову, рассмеялся, но уже через несколько секунд вскочил на ноги, обошел стол, схватил меня за руку и дернул на себя, сразу заключая в объятия. Чистый, незамутненный восторг. И мое сердце тут же заколотилось в ответ этой безудержной нежности. Егор отпустил меня нехотя, потянулся за бутылкой, чтобы налить всем вина, а я продолжала стоять – обескураженная и улыбающаяся. Дима тоже улыбался, не отрывая взгляда от моего лица. Теперь я понимала еще меньше, чем в момент, когда пришла сюда. Как же теперь все будет? Я просто обязана почувствовать облегчение. Возможно, оно и настанет, когда мысль уляжется в голове?
В горле пересохло. Егор протянул мне вино, не удержался и коснулся моей щеки. Я выпила целый бокал залпом, глядя на него и ожидая, когда же он сорвется и поцелует. Но Егор, вероятно, решил меня не пугать, пощадить мою психику, потому с видимой неохотой отошел и сел обратно на свое место. Я посчитала его решение верным, ведь ужин надо было как-то закончить.
Вернулась к блюдам, пытаясь собраться с мыслями и немного утихомирить волнение. Мне не удавалось, сейчас бы лучше распрощаться, остыть, подумать. Хоть на несколько минут оказаться вне их внимания, которое не дает сосредоточиться. Никогда не давало сосредоточиться. В соусе к спагетти тоже чили. Мне так жарко от жгучего соуса. Я должна попросить Егора заказать говядину – он знает, какую я люблю. Он все обо мне знает. Они оба. Не смотреть, лучше пока ни на кого из них не смотреть. Мне нужно как-то закончить этот ужин, а потом всего несколько минут вне…
– Ты сегодня переедешь обратно ко мне? – Егор спросил внезапно, отчего я едва не поперхнулась.
– Я… Вряд ли, слишком рано об этом говорить, – ответила неуверенно.
Но вдруг и Дима напомнил о своем присутствии.
– Думаешь, что теперь это будет неуместно? Может, мне стоит выехать от Егора, чтобы вам не мешать?
Я снова начала злиться – больше от того, что мне не дали времени смириться с предыдущим шоком, подкидывая новых эмоций. Посмотрела на него и удивилась, что на это хватило сил.
– Дима, я не знаю, как теперь делать правильно! И не думаю, что вправе просить тебя о таком…
– Почему? – его глаза смеялись, что очень изумляло неуместностью. – Попроси, чтобы уехал и не показывался в поле видимости, скажи, что теперь я буду смущать тебя и мешать вашему счастью. Прямо уж говори, раз боишься не выдержать и прибежать ко мне в спальню, девушка моего лучшего друга. Ведь все присутствующие в курсе, что ты прибежишь. И я не прогоню, сразу об этом заявляю. Трахать я собираюсь только тебя, – его слова почему-то звенели, заставляли вздрагивать. Дима видел в моих глазах растущее напряжение, но беспощадно продолжал тем же тоном: – Ага, я собираюсь трахать только тебя, чьей бы девушкой ты бы ни называлась. Так хотя бы решай, от чего ты будешь мучиться сильнее: мне выехать из дома или мельтешить у тебя перед носом?
Я видела, что ему весело, но мне становилось все сильнее не по себе. Встала – и синхронно со мной встал Дима, продолжая давить:
– Все решаешь ты, царевна. Только ты. Всегда так было. Мы можем только предлагать, а решаешь ты.
– Никогда… – меня подвел голос, перешел на хрип. Но я повысила тон, чтобы слова прозвучали как можно острее – именно так, как я их чувствовала: – Никогда я ничего не решала, Дим! И сейчас не решала! И если уж на то пошло, то как раз ты ничего и не предлагал!
– А зачем? Чтобы тебя снова во все стороны разорвало? Если бы предложил я, тогда Егору пришлось бы промолчать, чтобы мы вновь не увидели твои сверкающие пятки. Но если бы я предложил первым, то что бы ты ответила?
– Ты знаешь! – слова уже вырывались криком, а настроение рухнуло вниз. Теперь еще невыносимее хотелось уйти отсюда. Вжаться в любой угол и разреветься. Потому что решение оказалось не решением, а каким-то тупиком. И Дима зачем-то зацепился, захотел, чтобы я сказала об этом вслух. Я и сказала: – Я бы тоже согласилась, если бы предложил ты! Потому что… да ты и сам знаешь почему.
– Знаю, – он начал медленно передвигаться ко мне. – Знаю. А ты знаешь?
Меня бесил и он, и Егор, который теперь сидел и не двигался, будто бы все шло по какому-то оговоренному сценарию, а теперь была не его очередь для реплик. Ждал чего-то.
– Да о чем ты говоришь? – я вновь посмотрела на Диму, не дождавшись поддержки Егора.
– О том, что ты не будешь с Егором. И со мной ты не будешь. Не сможешь ни уйти, ни выбрать одного. Любой выбор будет неправильным, так выбери уже никого не выбирать. Все проблемы только у тебя в голове, царевна. И они закончатся сразу, как ты признаешь, что проблемы нет.