Друзья. 25 лет вместе
Часть 5 из 26 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Сочиняя музыку, Склофф постоянно прислушивался к буйному звучанию поп-музыки 1960-х годов, которую он слышал по радио: The Beatles, Monkees и жизнерадостные тональности раннего британского вторжения[26]. Склофф подумал, что песня должна звучать так, как будто ты просыпаешься субботним утром с улыбкой на лице.
Склофф не писал тексты песен, но он решил сделать набросок для своей музыки. Шоу было о дружбе, и быть другом означало быть рядом с другими людьми. Он придумал одну строчку, которая, по его мнению, была очень хороша и могла бы послужить припевом для его песни: «I’ll be there for you (Я буду рядом с тобой)».
Склоффу поручили искать исполнителя для записи песни. Его вызвали в офис продюсеров Warner Bros., где его внимание было приковано к огромной стопке компакт-дисков, лежащих на столе. После отказа Майкла Стайпа из
R. E. M. и Натали Мерчант из 10,000 Maniacs (им было предложено записать песню дуэтом), а также They Might Be Giants Склофф наткнулся на дуэт, который, как он думал, мог бы передать атмосферу Леннона и Маккартни. Возможно, они и не были такими известными, как Стайп, Мерчант или даже They Might Be Giants, но что, если The Rembrandts запишут песню для заставки шоу?
В демоверсии Склофф использовал некоторые обработанные звуки барабана, чтобы обеспечить его звучание в определенный момент песни. После записи с The Rembrandts он отправил окончательный вариант Брайту. Почти сразу же зазвонил телефон. «А где те звуки барабана?» – спросил Брайт. «Ну, – ответил Склофф, – теперь у нас есть настоящие барабаны, так что барабанщик просто наиграл более естественный звук».
Без ведома Склоффа Брайт начал редактировать последовательность кадров для заставки, и понадобилось четыре удара из первого фрагмента, чтобы визуально изобразить четыре быстрых удара. Без этого видео Брайта было не тем, что нужно. Склоффа отправили обратно в студию, чтобы записать несколько новых барабанных ударов. Он проводил мозговой штурм со звукорежиссером, Керри Батлер, и кто-то предложил заполнить музыкальное пространство серией хлопков в ладоши. Лучших идей не нашлось, поэтому Склофф вместе с двумя ассистентами устроился за микрофоном и хлопал в ладоши вместе с песней. Так была записана самая запоминающаяся последовательность одной из самых полюбившихся телевизионных песен из заставок.
* * *
После того как шоу дали зеленый свет, следующей задачей Кауффман и Крэйна было нанять сценаристов. Кауффман и Крэйну нужны были целеустремленные сценаристы с еще не сформированным опытом работы на других шоу. Кауффман и Крэйн придумали «Друзей», когда жили на Манхэттене, будучи начинающими сценаристами, но сейчас им было за тридцать. Они были более чем на десять лет старше своих персонажей, и то, что они помнили о молодой жизни, не соответствовало действительности.
Столы Кауффман и Крэйна были завалены книгами, журналами и вырезками из статей о жизни поколения X. Они хотели понять все нюансы молодежной культуры – от музыки до одежды, от поп-культуры до возможностей для отдыха. При поиске они задавались лишь одним простым вопросом: каково это – быть двадцатипятилетним в 1994 году? Как молодые выпускники колледжа говорят, шутят и думают прямо сейчас?
Чтобы помочь ответить на эти вопросы, Кауффман и Крэйн решили, что им нужен молодой коллектив сценаристов. Они хотели иметь возможность опираться на истории из жизни своих авторов, чтобы использовать их для сюжета и понимать, какие идеи создателей шоу не совсем подходят для этой аудитории.
* * *
К двадцати двум годам Адам Чейз привык к тому, что на него кричит взрослая женщина. Он и его однокурсник по Северо-Западному университету Айра Унгерлейдер переехали в Лос-Анджелес после окончания университета в надежде продолжить карьеру на телевидении. Чейз получил работу ассистента агента, которая любила кричать и швырять офисное оборудование, чтобы выразить свое недовольство. «Это же Голливуд», – подумал Чейз и с мрачным видом терпеливо ждал следующей истерики.
Как и практически любой другой разумный выпускник колледжа, мечтающий писать сценарии для комедии, Чейз мечтал однажды работать над «Симпсонами». На данный момент он хотел получить работу ассистента продюсера в компании Gracie Films, которая продюсировала разные шоу, и Чейз засыпал офис письмами и сообщениями на автоответчике. Однажды он позвонил, и трубку случайно взял человек, который думал, что звонок Чейза – это звонок продюсера. Чейз рассмешил их, и они сказали ему, что на самом деле ищут персонального ассистента и нанимают его.
Это была работа его мечты. Он был в восторге от возможности работать в непосредственной близости от Джеймса Л. Брукса. Брукс был продюсером таких шоу, как «Мэри Тайлер Мур» и «Такси», и уделял время работе с начинающими сценаристами. Чейз и Унгерлейдер потели над написанием пробного сценария (сценария для уже существующего шоу, предназначенного служить визитной карточкой для начинающего сценариста) для «Сайнфелда», который они планировали показать Бруксу. Закончив первый набросок сценария, Чейз и Унгерлейдер еще дюжину раз доводили его до совершенства. И получив то, чем были довольны, они просто написали «Черновик # 1» на первой странице и представили его коллеге Брукса Ричарду Сакаи. Сакаи понравился их сценарий, и он передал его Бруксу, который предложил им написать один сценарий для шоу под названием Phenom.
Чейз и Унгерлейдер в конце концов привлекли к себе внимание, и когда в конце сезона шоу было отменено, у них было сразу несколько новых предложений. К ним был большой интерес со стороны продюсеров бывшего хита ABC «Грейс в огне»; они могли писать для Дадли Мура, который снимался в комедии «Папины дочки», или же могли работать над сценариями ток-шоу Мартина Шорта. Оба сценариста восхищались Шортом, большой звездой и очень приятным человеком, который запоминал имена даже самых скромных сценаристов, когда приходил на съемочную площадку шоу Phenom. Чейз и Унгерлейдер помогали дорабатывать сценарий пилотного эпизода шоу Мартина Шорта и понимали, что уже определились с выбором. Шоу, несомненно, будет хитом, а они будут работать с иконой комедийного жанра.
Затем их вызвали на интервью для нового сериала Дэвида Крэйна и Марты Кауффман, где у них была возможность посмотреть пилотный эпизод. Чейз и Унгерлейдер были поражены тем, насколько сериал был похож на их собственную жизнь. Его герои были в точности такими же, как они сами. Чейз и Унгерлейдер воспитывались в той же еврейской среде восточного побережья, что Кауффман и Крэйн. Чейз знал, что ему в работе поможет его бесконечное времяпрепровождение в кафе за чашечкой кофе, разговорами и шутками.
Более того, жизнь, которую описывало шоу, была в точности жизнью Чейза и Унгерлейдер. Когда они впервые переехали в Лос-Анджелес, то жили в тесной трехкомнатной квартире в Западном Голливуде с тремя другими людьми, включая Эндрю Рича, который будет приглашен в коллектив сценаристов «Друзей» в четвертом сезоне. Чейз чувствовал себя так, словно сценарий пилотного эпизода Кауффман и Крэйна был случайным сценарием его собственной жизни с друзьями, с его соседями по квартире и коридору. Чейз и Унгерлейдер сразу же согласились работать над «Друзьями».
Майк Сиковиц работал в рекламной индустрии в Нью-Йорке, где одним из его клиентов была компания ABC. Сеть регулярно присылала предварительные копии сценариев и просила Сиковица и его коллег, которые писали рекламные тексты, посмотреть их. После прочтения сценариев им было поручено написать короткие рекламные объявления о новых эпизодах для таких изданий, как TV Guide или People, или короткие рекламные объявления, которые могли бы озвучить на радиостанциях. Сиковиц уже некоторое время занимался этим, когда понял: люди, пишущие сценарии, скорее всего, получают гораздо больше удовольствия, чем он, и зарабатывают больше денег.
Он позвонил своему знакомому сценаристу Джеффу Астрофу, тогда работавшему в финансовой сфере, и предложил попробовать свои силы в некоторых пробных сценариях. В начале 1990-х годов ситкомы все еще были на пике популярности, и телевизионная индустрия, казалось, всегда была в поиске молодых сценаристов, способных работать над десятками комедийных сериалов, которые тогда выходили в эфир. «Давай познакомимся с ними, – сказал Сиковиц Астрофу. – Может быть, мы могли бы написать какой-нибудь сценарий».
Два молодых автора приступили к работе над пробным сценарием для «Сайнфелда». В нем Джордж отправился подшивать штаны, а Джерри оказался втянут в скандал с мошенничеством на курсе для взрослых. У них были связи с агентом, поэтому Сиковиц и Астроф решили переехать в Лос-Анджелес, где начали писать сценарии для «Тусоваться с мистером Купером» и мультсериала «Дакмен».
Они привыкли к процессу прослушивания для новых сериалов, который Сиковиц называл цирком. Их позовут, они покажут все, на что они способны, а потом отправятся домой, чтобы томиться у телефона в ожидании поощрения, которое могут никогда и не дать. Поэтому когда их позвали в новое шоу Марты Кауффман и Дэвида Крэйна, они были невозмутимы. Посмотрев пилотный эпизод, они были поражены увиденным. Создатели были явно талантливыми сценаристами, и на личной встрече с ними Сиковиц и Астроф почувствовали, что им очень хочется с ними работать.
Алекса Юнге была настолько малоизвестным сценаристом, что ей не разрешили подняться наверх в агентстве William Morris, чтобы навестить своего агента. Ее агент взял Юнге в качестве клиента еще до прихода в фирму, и в компании ему прямым текстом говорили перестать работать с ней. Из-за этого они встречались в вестибюле здания, где он тайком передавал Юнге стопку ксерокопий пилотных сценариев, чтобы та могла их просмотреть.
Весной 1994 года Юнге направилась в дешевую гостиницу в Палм-Спрингс, чтобы прочитать несколько из них, и ее взгляд остановился на именах Дэвида Крэйна и Марты Кауффман. Юнге знала Нью-Йоркский театр и видела их шоу Personals и «Меня зовут Элис». Юнге работала на Nickelodeon и изо всех сил пыталась получить работу в сериале именно этого телеканала, но ей очень понравился сценарий для шоу «Семейный альбом» Кауффман и Крэйна годом ранее. На полях сценария для «Друзей» Юнге нацарапала свой подсчет калорий за день рядом со своими заметками.
Она попросила своего агента представить сценаристам пьесу, которую она написала, в качестве идеи для нового шоу, но ее агент отказался. Они показывали этот же материал в прошлом году, когда подавали заявку на работу в «Семейный альбом», и тогда ее не наняли. Юнге умоляла, утверждая, что Кауффман и Крэйн, скорее всего, даже не успели прочитать ее пьесу. Она выиграла спор, и агент предложил сказать, если кто-нибудь заметит, что это была ее ошибка. Кауффман и Крэйн позвонили через несколько дней и предложили встретиться. Они искали именно таких, как она, особенно учитывая, что среди приглашенных сценаристов подавляющее большинство составляли мужчины. Она принесла свой испачканный пятнами сценарий на встречу, чтобы показать Кауффман и Крэйну одну заметку, которую она записала прямо рядом с подсчетом калорий: «Это нечто особенное».
Новому коллективу сценаристов, в который также входили Джефф Гринштейн и Джефф Штраус, довольствовавшиеся тем, что сделали шаг вниз от шоураннеров к сценаристам, чтобы перейти на сетевое телевидение и снова сотрудничать с Кауффман и Крэйном, было поручено планировать предстоящий сезон. У Кауффман и Крэйна было смутное представление о том, как должен развиваться сюжет, было лишь несколько идей. Они знали, что бывшая жена Росса, Кэрол, будет беременна и что первый сезон будет показывать это время. Кауффман твердо верила, что кульминацией сезона станут роды Кэрол. Они также знали, что отношения Росса и Рэйчел будут развиваться, но как далеко они продвинутся, еще предстояло понять.
Кроме того, было несколько не полностью раскрытых историй. Они знали, что один эпизод будет вращаться вокруг сонограммы для Кэрол, которая будет беременна ребенком Росса. Была идея сделать Джо дублером для Аль Пачино. Они даже знали, что Росс и Рэйчел в конце концов займутся сексом в его музее – сюжетная составляющая, которая не появится до второго сезона. Остальное пришлось продумывать в комнате сценаристов.
Гринштейн вспомнил, что, работая над «Как в кино», он тратил слишком много времени на то, чтобы придумать содержательное название для каждого эпизода. Название появлялось на экране в начале эпизода, и Гринштейн вместе с Кауффман и Крэйном хотели, чтобы названия должным образом настроили зрителя перед началом серии. При планировании «Друзей» стало понятно, что названия эпизодов вряд ли когда-нибудь будут появляться на экране, но Крэйн и Кауффман знали, что поклонники могут прочитать о них в журнале TV Guide или какой-нибудь ежедневной газете. Они поговорили об этом и поняли, что даже самые преданные фанаты вряд ли запомнят название каждого эпизода, когда будут обсуждать его на следующий день. Вместо этого они бы сказали: «Эй, а ты видел тот эпизод с…?» Поскольку поклонники ссылались бы на эпизоды таким образом, почему бы именно этот формат не использовать для реальных названий? Так появилась идея для названий эпизодов «Друзей», и почти каждый эпизод начинался с «Эпизод с…» или «Эпизод, где…» (Даже те, которые имели другое продолжение, отличались лишь немного, например «Сотый эпизод».)
По просьбе Кауффман и Крэйна большая часть сюжета должна была складываться из материала собственной жизни сценаристов. Джефф Гринштейн вспомнил, как вскоре после переезда в Лос-Анджелес он устроился на временную работу в японскую страховую компанию в качестве менеджера по претензиям. Все были одержимы цифрами, значение которых Гринштейн понимал лишь смутно. Смесь серьезности и нелепости действий помогла Гринштейну лучше постичь комедию; он распознал достойный романов Кафки скрытый смысл своего рабочего места.
Через полгода начальство Гринштейна хотело повысить его и предложить ему работу на полный рабочий день. Вместо того чтобы обрадоваться, Гринштейн запаниковал. Он не был специалистом по обработке претензий и никогда не хотел им быть, и мысль о продвижении по карьерной лестнице, которая была анафемой его амбициям, приводила его в ужас. Вместо того чтобы согласиться на повышение, он быстро уволился. Рискованное карьерное решение Гринштейна закончилось тем, что он стал Чендлером, который также бросил странную работу по обработке данных в поисках более значимого дела.
Изначально в пилотном эпизоде должны были рассказать больше о работе Чендлера и показать, как Рэйчел пришла к нему в офис, чтобы поработать над его резюме. Эти сцены были вырезаны, но «Друзья» сохранили интерес к профессиональным дилеммам Чендлера, заставив его пройти тест на профессиональные способности, по результатам которого выяснилось, что он лучше всего подходит именно для обработки чисел. Это было похоже на страшный сон Гринштейна, перенесенный на одного из персонажей «Друзей» и сохранивший то же самое ощущение бесцельности жизни.
Сценаристы также черпали вдохновение из жизни своих друзей и коллег. В течение первого сезона планирование началось с продумывания эпизода Дня благодарения, который вскоре стал традицией шоу. Гринштейн и Штраусс предложили, чтобы один из персонажей был откровенным пессимистом в День благодарения. Саркастичный Чендлер лучше всего подходил для этой роли, но им не хватало предыстории, которая оправдывала бы его недовольство. Наконец Гринштейн повернулся к Джеффу Штрауссу и сказал: «Ну, можем использовать твою историю».
Гринштейн и Штраусс были однокурсниками в Университете Тафтса, где они вместе стали писать сценарии, и в День благодарения на втором курсе Гринштейн решил, что ему не хочется возвращаться домой на праздник. Его мать умерла прошлым летом, и дом казался ему неприятным местом. Он спросил Штраусса, может ли он провести День благодарения с его семьей, что звучало как передышка от домашней обстановки.
В тот уик-энд родители Штраусса решили объявить, что разводятся. Гринштейн чувствовал себя неловко, наблюдая, как Штраусс и его сестра переживают перемены, происходящие в их семье. Конечно, это была идеальная сюжетная линия для Чендлера и своего рода объяснение его использования сарказма в качестве щита, отражающего нападки мира.
* * *
У актеров был разный опыт работы в ситкомах, но именно Джеймс Берроуз лучше всех понимал материал и жанр и мог дать необходимые рекомендации. В начале репетиции Мэттью Перри придумал небольшое движение, придавая забавный вид герою после его реплик, из-за которого люди смеялись. Позже Перри повторил этот жест, и люди снова засмеялись. Берроуз прервал репетицию и подошел к Перри. «Я бы попросил тебя не делать так после твоих фраз, – сказал ему Берроуз. – Потому что если это шоу будет успешным, а я думаю, что так оно и будет, то ты запомнишься только этим».
Берроуз знал, как телевидение может испортить талантливых актеров и превратить их в одночасье в пародистов, известных одним-единственным движением. Небольшой жест, который вы создали в качестве очаровательного движения на сцене, может стать через несколько лет единственной вещью, которую вас будут просить повторить. Лучше было этого избегать.
Кауффман наблюдала за актерами и заметила, что мужчины предлагали больше идей, чем женщины. Если они думали, что та или иная шутка не подходит, они просто дурачились и смешили друг друга до тех пор, пока не находили то, что им больше нравилось. Кауффман считала, что женщины боятся проявлять своих внутренних комиков, но со временем это изменилось.
Присутствие Берроуза заставляло молодых актеров думать о своих партнерах как о коллегах, а не как о конкурентах. Он был полон решимости не дать «Друзьям» стать одним из тех шоу, где актеры считают количество своих реплик и жалуются, когда у них их меньше, чем у других. Это было шоу, где неудача одного была неудачей для всех и успех каждого зависел от коллективных достижений.
Режиссер предложил использовать его роскошную частную гримерную, чтобы актеры могли тусоваться вместе между съемками. Они собирались там и играли в покер, шутя и веселясь вдали от камер.
Во время съемок второго эпизода, перед премьерой шоу, Джейн Сиббетт, которая сыграла Кэрол, шла мимо и наткнулась на трех актрис «Друзей». Шел дождь, они прыгали в лужу и радостно брызгали друг на друга. Сиббетт чувствовала себя так, словно была посвящена в особый ритуал. Если Энистон, Кокс и Кудроу проводили время как хорошие подруги, когда никто не смотрел, вполне возможно, что они могли бы передать это чувство товарищества огромной телевизионной аудитории.
После того как актеры сняли несколько эпизодов до премьеры шоу, Берроуз позвонил Лесу Мунвесу, чтобы попросить об одолжении. Может ли он одолжить самолет Warner Bros., чтобы отвезти актеров «Друзей» в Лас-Вегас? Берроуз хотел дать актерскому составу заслуженный отдых, но он также заботился о будущем шоу. Он считал, что важнейшей частью его работы было поощрение дружной атмосферы, которая царила в коллективе. Берроуз надеялся, что их уважение друг к другу может превратиться в настоящую любовь и привязанность, и эти чувства будут заметны в их совместной работе.
Мунвес согласился, и все семеро полетели в Неваду. Берроуз пригласил их на ужин в ресторан Вольфганга Пака в «Сизарс-пэлас», и пока они ели первые блюда, Берроуз сказал им, что это будет их последний шанс оставаться анонимными. Актеры растерянно посмотрели на него, и Берроуз объяснил, что после премьеры сериала они не смогут войти в ресторан или казино, не будучи окруженными толпой. «Да вы шутите», – сказали они Берроузу, еще не готовые принять то, что их ждет в будущем.
Актеры хотели зайти в казино после обеда, но у них было недостаточно денег. Берроуз достал чековую книжку и выписал каждому по чеку. Позже Берроуз сожалел лишь о том, что не сохранил квитанции чеков. Что может быть лучше этого памятного момента в истории американского телевидения?
* * *
Теория проницательного Литтлфилда о том, что зрители жаждут увидеть себя на экране, была подтверждена самыми ранними отзывами о шоу. После того как его наняли, Джефф Штраусс полетел с женой в Северную Калифорнию, чтобы навестить ее сестру. Премьера «Друзей» еще даже не состоялась, но на канале NBC уже начали появляться его рекламные ролики. В самолете жена Штраусса начала болтать со своей соседкой по креслу, и они принялись обсуждать, кто чем занимается. Она упомянула, что ее муж пишет сценарии для «Друзей», и женщина в самолете сказала ей: «Я думаю, что это будет мое новое любимое шоу». Штраусс и его жена никогда больше не видели женщину из самолета, но она была свидетельством того, что существовала целая аудитория молодых телезрителей, которые думали, что «Друзья» могут стать их новым любимым шоу, даже не посмотрев ни одного эпизода.
Часть II
Смотреть всем!
(Сезоны с 1 по 3)
Глава 5
Жвачка – моя заветная мечта
Дебют первого сезона
«Вы вполне можете начать возмущаться, – писал обозреватель Джон Дж. О’Коннор в The New York Times 29 сентября 1994 года, – что это очередная группа приятелей, сидящих вместе и обсуждающих проблемы друг друга, периодически выходящих из кафе, чтобы понять, какой сейчас год, но это не так». Кен Такер из Entertainment Weekly тоже начал свой обзор с предостережения относительно фамильярности «Друзей»: «Если я скажу вам, что это шоу о кучке привлекательных яппи, сидящих и разговаривающих, о чем вы подумаете? О людях за тридцать, как в „Сайнфелде”, „Без ума от тебя” и бла-бла-бла». Но шоу удивило Такера своей позитивной энергией: «Во всем своем великолепии „Друзья” предстают перед нами как первоклассный бродвейский фарс, полный хлопающих дверей, извилистых сюжетов и замысловатых шуток. И даже когда там что-то кажется неправильным, актерская игра и пикантные кульминационные линии дают „Друзьям” энергию и очарование, которые покоряют вас, даже если вы не смеетесь».
Такер одаривал восторженной похвалой как сценаристов, так и актеров. «Кауффман и Крэйн могут взять совершенно стандартную сцену из ситкома – например, дискуссию между приятелями о том, является ли прелюдия более важной для женщин, чем для мужчин, – и превратить ее в смешную пьеску с началом, серединой и концом, и все это до первых титров». Такер выделил каждого члена актерского состава и похвалил: он назвал Кудроу «смесью Голди Хоун и Тери Гарр [которая, без ведома Такера, позже сыграет мать Фиби в шоу] с богатым внутренним миром» и описал Леблана как «редкость – жеребец с даром шутить с невозмутимым выражением лица». Такер хвалил Кокс за то, что у нее «самый впечатляющий… бицепс – да, серьезно, бицепс – из всех шоу, выходящих в прайм-тайм», о чем лучше не говорить.
Далее О’Коннор с энтузиазмом отнесся к дебюту «Друзей», сравнив его с «Как в кино» и сказав, что шоу «обещает быть столь же необычным и интересным». «Актерский состав прекрасен, – заключает О’Коннор, – диалоги безупречны, как и подобранное эфирное время между несменяемым „Без ума от тебя” в восемь вечера и „Сайнфелдом” в девять вечера. „Друзья” подобрались к успеху настолько близко, насколько возможно для только что вышедшего сериала».
Все были безоговорочно согласны с тем, что «Друзьям» очень повезло быть в эфире с двумя другими лучшими шоу на канале. «Протиснувшись между „Без ума от тебя” и „Сайнфелдом”, – писал Кен Пэриш Перкинс из Chicago Tribune, – этот комедийный сериал от создателей „Как в кино” для HBO должен был бы пережить катастрофу – но нет, он стал самой рейтинговой комедией нового сезона».
Говард Розенберг из Los Angeles Times больше всех из первых рецензентов был в восторге от шоу и назвал «Друзей» «лучшим комедийным сериалом нового сезона». После описания идеи шоу он отметил: «Это звучит бессмысленно, и это, в некотором роде, так и есть, но сериал остроумно бессмысленный, с четко написанными диалогами и искусно подобранным актерским составом». «Шоу настолько светлое и легкое, – заключает Розенберг, – что после каждого эпизода вам может быть трудно вспомнить точно, что именно в нем происходило, за исключением того, что вы много смеялись».
Были рецензенты, которых отталкивало шоу, так как они считали «Друзей» инфантильными и без жизненных шуток. Они сравнивали другие сериалы NBC с «Друзьями» не в пользу последних. «Там, где „Сайнфелд” умен и привлекателен, „Друзья” бессмысленны и заумны», – писали в журнале Time, назвавшем шоу «незрелым». «Эти полчаса совершенно лишены шарма и логики», – заявил Джеймс Эндрст из Hartford Courant. Он описал сериал как «вялый и недостойный своего времени вечером четверга».
Некоторые критики сходились во мнении, что «Друзья» несут исключительное бремя, рассказывая о жизни такого большого количества персонажей одновременно. «Продюсеры Марта Кауффман и Дэвид Крэйн пытаются дать нам достаточно информации, чтобы заставить нас переживать обо всех шести героях за двадцать две минуты», – сказал Дэвид Зуравик из The Baltimore Sun. «В „Друзьях” есть что-то оторванное от реальности, – отметил Такер из Entertainment Weekly. – Даже спустя несколько недель я все еще не понимаю, где живет каждый из персонажей и какие у них отношения между собой».
Такер был обеспокоен тем, что ему потребовалось много времени, чтобы понять, что Росс был братом Моники, а не ее бойфрендом. Он даже дал актерам пару советов, чтобы прояснить любые нежелательные двусмысленности: «Я бы посоветовал [Дэвиду] Швиммеру сопротивляться вполне понятному искушению обнять Кокс в такой страстной манере».
Том Шейлс из The Washington Post, казалось, испытывал особое отвращение к этому шоу, не только называя его «ужасным творением», но и оскорбляя Кауффман и Крэйна, называя их «профессиональными лицемерами» и «глупым дуэтом, который работал над „Как в кино” для HBO». Шоу в его глазах «выглядит как тридцатиминутная реклама для магазина одежды Dockers, IKEA или светлого пива, за исключением того, что оно непристойное… Вы все ждете, когда Салли Джесси или какой-нибудь другой неумолкающий ведущий прервет болтовню этих героев. Шоу настолько плохое, что я бы лучше слушал Салли Джесси».