Другие хозяева

– Ага.

Марина помолчала, обдумывая что-то, а потом сказала:

– Сообщить он что-то хочет. Или, может, попрощаться. Он же у тебя внезапно помер, не болел.

Она, как и многие, не знала подробностей смерти Пети. Сердце – такова основная версия.

– Да, – ответила я. – Можно сказать и так.

– Вот видишь, – вздохнула Марина и неточно процитировала классика: – Трагедия в том, что человек внезапно смертен. Остались дела незавершенные, он не может уйти, пугает тебя.

– То есть мне спросить у него, что ему нужно?

Марина заговорила о том, что есть у нее один ясновидящий, провидец, она меня с ним познакомит на днях, но я не слушала. Отговорившись делами, повесила трубку, а Марина пообещала отправить смс-кой телефон чародея. Только зачем мне посредники в разговоре с собственным мужем? Он же со мной хочет пообщаться, мне сказать что-то, а не постороннему человеку.

Вечера я ждала почти без страха, даже с некоторым нетерпением. Около полуночи подошла к большому зеркалу. Свет горел во всей квартире: мне было страшно оставаться в темноте.

В первые минуты все было, как всегда, и в отражении я видела лишь свое взволнованное лицо, ничего не происходило.

«А если он сегодня не придет?» – успела подумать я, но уже в следующее мгновение зеркальная поверхность начала темнеть.

Это было похоже на то, как медленно гаснет экран телевизора или монитор компьютера. Зеркальная гладь была матовая, непроницаемая, как черный агат в перстне, что носил Петя. Я смотрела и ждала, что будет дальше. Наверное, это противоестественно, но никакой боязни при этом не испытывала.

Петр вышел откуда-то из глубины, точнее, он проступил на поверхности зеркала, точно изображение, которое проявляется на фотографии. Я глядела на него, на сей раз не пытаясь убежать, и заметила, что глаза Пети были опечаленными, хотя он и улыбался.

Муж никогда ничего не мог от меня скрыть, мы всегда говорили друг другу правду. Даже о глупой короткой интрижке с одной своей сотрудницей он мне рассказал, хотя нужды не было: я и так все поняла, узнала о его желании переспать с нею даже раньше, чем он сам это осознал.

– Здравствуй, Петя, – сказала я, и голос мой дрожал.

Его ответ прозвучал не как обычно: слова проступили на поверхности зеркала, как субтитры в фильме, и одновременно отозвались во мне тихим эхом.

– Привет, Мартышка, – произнес муж, которого я похоронила несколько месяцев назад.

И тут я заплакала, потому что поверила. Безоговорочно поверила, что передо мной и вправду Петя. «Мартышка» – это мое прозвище, Петя иногда звал меня так.

– Не плачь, – сказал он. – Я рад, что ты перестала бояться и бегать от меня. Таблетки плохо влияют на организм.

Я мотала головой, а слезы лились и лились, никак их было не остановить.

Мне хотелось сказать, как сильно я тосковала по нему, как мне его не хватало. Хотелось попросить прощения, что не верила ему, не уберегла, допустила, чтобы он умер страшной смертью в дачном доме.

– Знаю, – сказал Петя. – Мартышка, я все знаю, не рви себе сердце. И мне тоже. Больно смотреть, как ты рыдаешь. – А потом сказал: – Я умер не так, как было предписано. Они убили меня – те темные твари, отняли у меня, у нас с тобой столько лет.

– Ты поэтому не можешь уйти? – спросила я.

Тогда он и задал вопрос, который вскоре изменил все в моей судьбе. В тот момент я не поняла этого, но теперь знаю точно.

Если бы я нашла силы и мудрость отказаться, все было бы иначе, и письмо это я не писала бы. И не умерла бы (а ведь меня уже нет, если кто-то читает эти строки!), и дни, что я сейчас проживаю, не были бы такими, каковы они есть.

Но Петя спросил:

– Ты хотела бы, чтобы я ушел навсегда, Мартышка? Вправду хотела бы этого?

И я ответила: нет! Конечно же, нет, как я могла этого хотеть? Жизнь без мужа была мучительна и вместе с тем бессмысленна.

Тогда Петя улыбнулся и проговорил:

– Я знал. Всегда знал, что ты у меня сильная. Там, за чертой, которая отделяет наши миры, я узнал важную вещь. Нам не обязательно расставаться. Я могу вернуться, а ты можешь мне помочь.

Сейчас, когда я пишу эти строки, сидя в холодном доме, который так и не стал моей крепостью, то прихожу в ужас. Где был мой разум? Как я могла ему поверить? Как мне пришло в голову слушать сущность, что обращалась ко мне в полночь из зеркала? Не просто слушать, но и выполнять ее просьбы, больше похожие на инструкции.

Но тогда я согласилась, не раздумывая, и была счастлива, безмерно счастлива, увидев, как лицо его освещает радостная улыбка.

– Их ненависть отобрала мою жизнь – твоя любовь вернет ее! Скоро мы будем вместе.





Глава седьмая





Я жила как во сне. Банальные слова, но ничто не может точнее отразить мое состояние в те дни.

По ночам у меня были свидания с мужем: я садилась перед зеркалом в прихожей, и мы часами говорили, говорили… Вернее, говорила в основном я, он больше слушал. О том, что происходит с человеком после смерти, Петя не упоминал, сказал: об этом говорить нельзя.

Главное, по его словам, что я понимала теперь: гибелью физического тела существование не заканчивается.

В глубине души я знала, что наше общение под покровом ночи ненормально, но давила в себе эти мысли. Мне было хорошо с ним рядом, я любила мужа, как никогда раньше, больше всего на свете желала, чтобы можно было взять его за руку, обнять, прижаться губами к его губам.

Хотя спала я мало, ночами не отдыхала, это не мешало мне днем развивать кипучую деятельность. От меня требовалось многое, дел было полно, и я выполняла все, что нужно. При этом во мне бурлила энергия, я не уставала, не мучилась от упадка сил, как еще совсем недавно.

Я решила продать квартиру и купить дом. Когда Петя вернется ко мне, как мы сможем оставаться здесь? Соседи знают Петра, знают, что он умер, не может же он прийти в один прекрасный день и снова тут поселиться, как ни в чем не бывало.

Куплю дом в деревне, думала я, подальше от Быстрорецка, но все же в нашей области, потому что тут у меня связи, а связи могут понадобиться, когда я буду делать Пете новые документы. Мы просто будем жить вместе там, где нас никто не знает, так я рассуждала.

Найти покупателя на мою квартиру оказалось несложно, как и подобрать подходящий дом. Поселок Юдино достаточно далеко от города, но вместе с тем это не глушь непролазная, а в сам дом я прямо влюбилась: стоит уединенно, большой, с хорошей планировкой. Плюс, как позже выяснилось, у него репутация жилища ведьмы, что мне только на руку: суеверные местные сельчане не сунутся.

Продать пришлось и загородный дом, а еще – снять сбережения со счета: деньги нужны были для возвращения Пети, и я благодарила Бога, что у меня хорошие финансовые возможности.

Петя объяснил, что и каким образом нужно делать, и, уладив все дела, я готовилась поехать туда, куда он велел.

Однажды со мной соседка заговорила и, осторожно подбирая слова, спросила, все ли у меня в порядке, здорова ли я. Удивившись вопросу, я ответила, что все прекрасно, даже замечательно.

Придя домой, посмотрела на себя в зеркало повнимательнее и поняла, почему она спрашивала. До той поры я не вглядывалась в свое отражение, одевалась и красилась машинально, да и в зеркале искала не себя, а Петю.

Но тут увидела, что лицо мое осунулось, потускнело, словно лишившись красок. Появились морщины – должно быть, потому, что я сильно похудела. В корнях волос змеилась седина (надо бы подкрасить их, машинально отметила я), глаза сверкали лихорадочным, горячечным блеском.

Это зрелище немного расстроило меня, но я списала изменения на усталость и бессонницу: в моем возрасте такие вещи отражаются на внешности.

Усугубил мою тревогу визит Марины. Приятельница несколько раз звонила мне, но я, жалея уже, что связалась с нею, отвечала уклончиво, сбрасывала звонки или игнорировала их. В последний день моего пребывания в старой квартире, когда я уже передала ключи новым хозяевам и садилась в машину, чтобы уехать, Марина вдруг нарисовалась рядом со мной. Сделать вид, что не вижу ее, было невозможно.

– Он приходит, так? – с места в карьер спросила она.

Помнится, я наврала ей по телефону, что все прекратилось, мертвый муж перестал мне являться.

Эффект неожиданности сказался, и я растерялась, потому ответила с запинкой.

– Врешь, – отрубила Марина. – Ты отгородилась от меня, от всех – так всегда бывает, если человека засасывает в иной мир. Потому и пришла, убедиться.

– Убедилась? – неприязненно спросила я. – Теперь можешь идти. Я спешу.

– Спешишь, конечно. Я сразу поняла, как взглянула на тебя. Покойник не имеет своей энергии. Чтобы общаться с тобой, мертвец пьет энергию, пользуется тобой, как батарейкой. Марта, это не шутки.

– Прости, мне пора.

Я закрыла дверцу, включила двигатель.

– Он утянет тебя за собой! Что бы он ни говорил, он лжет! – громко выкрикнула Марина и говорила еще что-то, но я уже выезжала со двора и не слышала. Постаралась выкинуть из головы этот разговор, как и свои собственные сомнения. Давалось это плохо, но появились проблемы, которые срочно требовали решения, и меня затянуло в круговорот событий.

Миссия мне предстояла непростая. Я должна была отправиться в Соединенные Штаты, в Новый Орлеан, что в Луизиане. Там мне предстояло разыскать человека по имени Дональд Нельсон, которому в наследство от прадеда достались магические предметы.

Этот самый прадед был кем-то вроде колдуна вуду. Если я правильно понимаю, практикующих колдунов в Луизиане было немало, есть даже такое понятие – новоорлеанское вуду, наводившее ужас на местных жителей (если вы, конечно, вообще верите в эти чары).

Петя сказал мне, где искать Дональда, дал его адрес – для него, как видно, не существовало никаких тайн. Сложность состояла в том, чтобы уговорить мужчину продать дедово наследство, а потом вывезти его из страны. Траты предстояли очень значительные, и я боялась, что мне не хватит денег, однако хватило, пусть и впритык.

Не стану описывать подробности поездки и всей операции – это не имеет значения. Хочу сказать, что действовала как слепец, которого за руку ведут куда-то, а он идет, не зная дороги, трудностей пути и даже направления, и первейшая его задача – не споткнуться и не упасть.

Постоянно находясь в возбужденном, взбудораженном состоянии, я была как марионетка, которую опытный кукловод дергает за веревочки. Кстати, самое время поговорить о куклах…

Процесс, при помощи которого произойдет возвращение мужа из мира мертвых, я себе не представляла. Мне лишь сказали, что самой делать ничего не придется. Задача, стоящая передо мной, будет полностью выполнена, когда то, что я привезу из Нового Орлеана, окажется в моем доме.

О том, что привезти должна именно кукол – и не одну, а несколько, я узнала, уже прибыв в Соединенные Штаты. Это удивило меня, но не слишком.

В конце концов куклы всегда были со мной, это мое увлечение с юности, и в том, что одна из них поможет мне вновь обрести мужа, была, как мне виделось, какая-то логика. Я верила, что куклы, рукотворные существа, повторяющие человека, созданные по его образу и подобию, связаны с нами физически и духовно. Одушевленность некоторых кукол даже можно почувствовать (мне, например, доводилось).

Словом, поразило меня не это, а то, что кукол оказалось несколько. Точнее, три.

«Зачем мне так много?» – едва не спросила я Дональда, когда он показал их мне, открыв крышку тяжелого деревянного ящика, на крышке которого были вырезаны некие символы, что-то вроде печати.

Разумеется, я не стала задавать вопросов и подтвердила свое желание приобрести кукол, потому что накануне получила от Пети четкую рекомендацию: купить все, что лежит в ящике, причем вместе с ящиком. Насколько я поняла, охранительная печать на крышке что-то да значила.

Куклы лежали, как серебряные ложки в коробочке, напоминая мирно спящих людей, которые вот-вот проснутся. Выглядели они совсем не так, как я предполагала. При словах «магия вуду» у меня в воображении всплывали примитивные, грубо размалеванные, зловещего вида фигурки со спутанными джутовыми космами.

Однако передо мной были прекрасные в своем совершенстве куклы с нежными, тщательно прорисованными фарфоровыми лицами, наряженные в изысканные одежды по моде былых времен; изящные дамы, от чьей красоты захватывало дух.