Другие хозяева
Часть 14 из 32 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Из глотки вырвался хриплый крик, что-то горячее подкатило к горлу, в висках застучало.
«Я сплю. Это сон, сон!»
Только вот Томочка знала: она не спит и прекрасно видит то, на что смотрит. На стуле, который она с вечера приставила к двери, чтобы преградить путь чему-то плохому, сидел человек.
Уже одного того, что в закрытой изнутри комнате оказался незнакомец, было бы достаточно, чтобы у Томочки все внутри перевернулось, но это было еще не все.
Пришедший к ней в ночи человек никак не мог сидеть тут еще и потому, что уже несколько лет не мог находиться нигде в мире, кроме одного-единственного места.
Своей могилы на деревенском кладбище под Быстрорецком.
– Бабуля? – беззвучно прошептала Томочка.
Покойная бабушка сидела чуть сгорбившись, сложив руки на коленях, как примерная ученица. На ней было то самое платье, в котором ее положили в гроб, на голове – светлый платок, на ногах – бежево-коричневые туфли. Красивые, новые, не ношеные. Томочка купила их бабушке в подарок на день рождения, но немного не угадала с размером, и те оказались маловаты.
– Как же так? – Томочка не поняла, сказала ли это вслух или просто подумала.
Лицо покойницы – белое, как снятое молоко, и плоское, как луна в окне, расплылось в улыбке.
– Дай, думаю, навещу внученьку. Или ты мне не рада? Скучно в земле-то лежать.
Томочка молчала.
– Только вот трудно мне идти было. Туфли жмут.
«Боже мой! – метнулось в голове. – Такого не бывает!»
– А ты набедокурила, смотрю. И квартиру нашу продала, там теперь чужаки поселились. Стен погаными руками касаются, по полам ходят. Нехорошо. – Покойница укоризненно нахмурила брови. – И кресло мое выбросила. Думала, не узнаю?
Голос глухой, квакающий, искаженный. Не бабушкин. Да и интонации – чужие, вибрирующие.
«Мне мерещится», – подумала Томочка.
– Нет, – в ответ на ее мысли проскрипело потустороннее создание. – Я тут. Рядышком.
Существо в бабушкином обличье захихикало-заперхало.
Томочка вскинула руку и нашарила на груди золотую цепочку с крестиком. Выходцам оттуда положено бояться креста и молитвы! Девушка сжала крестик.
– Что тебе нужно? – стараясь говорить твердо, спросила она. – Ты не моя бабушка.
Хихиканье смолкло. Ночная гостья склонила голову, глянула исподлобья. В глазах блеснул красноватый отблеск. По лицу покойницы ползли тени. Рот ее приоткрылся, и Томочка увидела, что он полон нечеловечески острых зубов, похожих на клыки хищного зверя. Точно такие зубы, только мельче, она видела во рту куклы!
«Нет, не видела! Мне показалось!» – цепляясь за остатки здравого смысла, мысленно выкрикнула девушка.
– Что мне нужно, то я получу, не беспокойся, – проговорило существо и встало со стула.
Томочка сжалась в комок, вцепившись в крестик, как в спасательный круг.
«Бабулечка, миленькая, ты мой ангел-хранитель! Помоги, защити!»
Томочка зажмурила глаза и стала читать «Отче наш». Бабушка научила, еще когда она была маленькой. Прежде Томочка каждый раз читала молитву перед сном, однако давно забросила эту традицию. К счастью, слова навсегда остались в памяти и теперь легко, без усилий шли с языка.
Она бормотала молитву, стараясь сосредоточиться на ней и не думать о том, что богопротивная тварь подходит все ближе и ближе. Девушка не слышала шагов, вообще ничего не слышала, только молилась: закончив, принялась читать заново, с самого начала, а потом опять и опять.
Томочка сама не знала, сколько раз повторила молитву – пять раз? десять? – прежде, чем рискнула открыть глаза. Она ожидала увидеть возле себя чудовище, однако в комнате никого не обнаружилось. Девушка затравленно оглянулась по сторонам и убедилась, что покойница сгинула.
В комнате было темно: окно непостижимым образом оказалось задернуто шторами. Томочка уже не знала, чему верить, как воспринимать то, что с ней происходило. Наверное, так и сходят с ума, переставая различать реальность и вымысел, принимаясь свято верить в собственных демонов, в свои ожившие страхи.
Она с головой укрылась одеялом, сомкнула веки. Выброс адреналина придал бодрости на короткое время, теперь же Томочка чувствовала еще бо́льшую слабость, чем в тот момент, когда пришла домой с работы и легла в постель.
Если бы можно было сейчас очутиться рядом с Ильей, услышать его голос, взять за руку, обнять! Чувствуя тоску по любимому, Томочка едва не заплакала.
«Он скоро вернется», – попыталась она убедить себя, но подумала, что отчего-то слабо верит в это.
Утро принесло новую порцию кошмара. Открыв глаза, Томочка первым делом поглядела на стул, на котором ночью сидело зловещее создание.
Покойной бабушки там не было. Зато была кукла. Окаянная Габриэла в своем старомодном наряде сидела и пялилась на Томочку холодными голубыми глазами.
Чувствуя слабость и головокружение, девушка вылезла из кровати и подошла к стулу. Спинка его все так же подпирала дверную ручку.
«Проклятая тварь!» – чувствуя, что шок, который она испытала, увидев в своей комнате Габриэлу, сменяется яростью, Томочка схватила куклу, отодвинула стул и вышла в коридор. Быстро идти не могла – тело задеревенело (должно быть, от неудобной позы), да и разбитое состояние никуда не делось, но злость придавала сил, и она в два счета оказалась возле комнаты Ирины.
Открыла дверь, заглянула внутрь, но женщины там не было. Взгляд Томочки упал на настенные часы, и она обомлела: два часа дня! Как она умудрилась проспать так долго?!
– Ищешь кого-то? – раздался за спиной насмешливый голос.
Медленно обернувшись, Томочка увидела Ирину, которая стояла и смотрела на невесту сына. Поверх домашнего трикотажного платья был повязан цветастый Томочкин фартук.
– Я… – договорить Томочка не сумела.
– Ужин готовлю, – невозмутимо проговорила Ирина. – Надеюсь, ты выспалась.
– Зачем вы это делаете? – прошептала Томочка.
– Что? – деланно изумилась ее собеседница. – Кручусь на кухне, пока ты спишь?
– Не знаю, что за чертовщина творится… – И тут девушку осенило: – Вы все это время притворялись?
Вот она, правда! По неизвестной причине стоящая перед ней женщина обманывала и ее саму, и собственного сына. Ирина давно поправилась, умела говорить и управлять своим телом, но предпочитала строить из себя немощную калеку! Это объясняло многое: и то, как она отыскала и достала с антресоли куклу (просто подсмотрела, куда Томочка ее убрала, и взяла), и «исцеление», и по волшебству обретенную ловкость.
– Вы подсыпали мне какие-то лекарства, чтобы я была как чумная, а сами издевались? Куклу свою мне подбрасывали, голову морочили… – Томочка почувствовала, что задыхается от возмущения.
– А ну, дай сюда! – Ирина шагнула к ней и вырвала из рук куклу. – Иди к себе и ляг.
– Я все расскажу Илье! – выкрикнула Томочка. – Сейчас же!
– Давай! – усмехнулась Ирина. – Связи-то нет.
– Откуда вы узнали?
Ирина ухмыльнулась и не ответила.
– Сейчас я позвоню Мише. Или Леле. Или кому-то еще, и все им расскажу! – пригрозила Томочка. – Вы просто мошенница, вы…
– Правда? – глумливо выговорила Ирина. – Вот прямо так возьмешь… – Она достала из кармашка фартука Томочкин сотовый, – и позвонишь?
– Сейчас же отдайте телефон!
Томочка протянула руку, но Ирина резво отступила назад.
– А ты попробуй, отними! – С этими словами негодяйка швырнула мобильник о стену.
Томочка ахнула. Аппарат отскочил от стены, упал на пол, крышка отлетела в сторону. Девушка хотела подойти, подобрать сотовый, но тут накатил новый приступ головокружения – такой сильный, что она вынуждена была опереться о дверной косяк, чтобы не свалиться.
Всплеск энергии угас так же внезапно, как и родился. Томочка чувствовала себя измученной, понимала, что ей нужно вернуться в кровать, если она не хочет рухнуть прямо посреди коридора.
Ирина глумливо улыбалась. Томочка не могла сообразить, как так вышло, что эта женщина настолько сильно изменилась.
– Почему вы измываетесь надо мной? – спросила девушка. Вопрос прозвучал жалко. – Зачем все это?
Ирина чуть приподняла свою куклу и проговорила, обращаясь к ней:
– Посмотри, милая! Это убогое создание спрашивает о моих планах! Разве не глупо?
Она засмеялась и махнула рукой:
– Иди, ложись. Хватит торчать тут.
Томочка не смогла ничего ответить: рот наполнился вязкой слюной, зубы были будто смазаны смолой.
Стоять было невозможно, и девушка покачнулась.
Ирина подскочила к ней, небрежно взяла под руку и поволокла в спальню.
– Не сопротивляйся. Не мучай себя, все равно ничего не поймешь. Такие, как ты, слишком ограниченны, чтобы видеть дальше своего носа.
Они подошли к кровати, и Томочка легла. Ирина набросила на нее одеяло.
– Я пойду на кухню. А ты будь любезна, не делай глупостей, о которых придется пожалеть. Закрывай глаза.
Ирина положила руку ей на лоб, и Томочке показалось, что ее прижгли железом: жаркая, оглушающая боль полоснула по черепу. Девушка помимо воли сомкнула веки.
– Умница.
«Нужно позвать кого-то на помощь», – подумала Томочка.
– Никто не поможет, – услышала она. – Некому помочь.
«Я сплю. Это сон, сон!»
Только вот Томочка знала: она не спит и прекрасно видит то, на что смотрит. На стуле, который она с вечера приставила к двери, чтобы преградить путь чему-то плохому, сидел человек.
Уже одного того, что в закрытой изнутри комнате оказался незнакомец, было бы достаточно, чтобы у Томочки все внутри перевернулось, но это было еще не все.
Пришедший к ней в ночи человек никак не мог сидеть тут еще и потому, что уже несколько лет не мог находиться нигде в мире, кроме одного-единственного места.
Своей могилы на деревенском кладбище под Быстрорецком.
– Бабуля? – беззвучно прошептала Томочка.
Покойная бабушка сидела чуть сгорбившись, сложив руки на коленях, как примерная ученица. На ней было то самое платье, в котором ее положили в гроб, на голове – светлый платок, на ногах – бежево-коричневые туфли. Красивые, новые, не ношеные. Томочка купила их бабушке в подарок на день рождения, но немного не угадала с размером, и те оказались маловаты.
– Как же так? – Томочка не поняла, сказала ли это вслух или просто подумала.
Лицо покойницы – белое, как снятое молоко, и плоское, как луна в окне, расплылось в улыбке.
– Дай, думаю, навещу внученьку. Или ты мне не рада? Скучно в земле-то лежать.
Томочка молчала.
– Только вот трудно мне идти было. Туфли жмут.
«Боже мой! – метнулось в голове. – Такого не бывает!»
– А ты набедокурила, смотрю. И квартиру нашу продала, там теперь чужаки поселились. Стен погаными руками касаются, по полам ходят. Нехорошо. – Покойница укоризненно нахмурила брови. – И кресло мое выбросила. Думала, не узнаю?
Голос глухой, квакающий, искаженный. Не бабушкин. Да и интонации – чужие, вибрирующие.
«Мне мерещится», – подумала Томочка.
– Нет, – в ответ на ее мысли проскрипело потустороннее создание. – Я тут. Рядышком.
Существо в бабушкином обличье захихикало-заперхало.
Томочка вскинула руку и нашарила на груди золотую цепочку с крестиком. Выходцам оттуда положено бояться креста и молитвы! Девушка сжала крестик.
– Что тебе нужно? – стараясь говорить твердо, спросила она. – Ты не моя бабушка.
Хихиканье смолкло. Ночная гостья склонила голову, глянула исподлобья. В глазах блеснул красноватый отблеск. По лицу покойницы ползли тени. Рот ее приоткрылся, и Томочка увидела, что он полон нечеловечески острых зубов, похожих на клыки хищного зверя. Точно такие зубы, только мельче, она видела во рту куклы!
«Нет, не видела! Мне показалось!» – цепляясь за остатки здравого смысла, мысленно выкрикнула девушка.
– Что мне нужно, то я получу, не беспокойся, – проговорило существо и встало со стула.
Томочка сжалась в комок, вцепившись в крестик, как в спасательный круг.
«Бабулечка, миленькая, ты мой ангел-хранитель! Помоги, защити!»
Томочка зажмурила глаза и стала читать «Отче наш». Бабушка научила, еще когда она была маленькой. Прежде Томочка каждый раз читала молитву перед сном, однако давно забросила эту традицию. К счастью, слова навсегда остались в памяти и теперь легко, без усилий шли с языка.
Она бормотала молитву, стараясь сосредоточиться на ней и не думать о том, что богопротивная тварь подходит все ближе и ближе. Девушка не слышала шагов, вообще ничего не слышала, только молилась: закончив, принялась читать заново, с самого начала, а потом опять и опять.
Томочка сама не знала, сколько раз повторила молитву – пять раз? десять? – прежде, чем рискнула открыть глаза. Она ожидала увидеть возле себя чудовище, однако в комнате никого не обнаружилось. Девушка затравленно оглянулась по сторонам и убедилась, что покойница сгинула.
В комнате было темно: окно непостижимым образом оказалось задернуто шторами. Томочка уже не знала, чему верить, как воспринимать то, что с ней происходило. Наверное, так и сходят с ума, переставая различать реальность и вымысел, принимаясь свято верить в собственных демонов, в свои ожившие страхи.
Она с головой укрылась одеялом, сомкнула веки. Выброс адреналина придал бодрости на короткое время, теперь же Томочка чувствовала еще бо́льшую слабость, чем в тот момент, когда пришла домой с работы и легла в постель.
Если бы можно было сейчас очутиться рядом с Ильей, услышать его голос, взять за руку, обнять! Чувствуя тоску по любимому, Томочка едва не заплакала.
«Он скоро вернется», – попыталась она убедить себя, но подумала, что отчего-то слабо верит в это.
Утро принесло новую порцию кошмара. Открыв глаза, Томочка первым делом поглядела на стул, на котором ночью сидело зловещее создание.
Покойной бабушки там не было. Зато была кукла. Окаянная Габриэла в своем старомодном наряде сидела и пялилась на Томочку холодными голубыми глазами.
Чувствуя слабость и головокружение, девушка вылезла из кровати и подошла к стулу. Спинка его все так же подпирала дверную ручку.
«Проклятая тварь!» – чувствуя, что шок, который она испытала, увидев в своей комнате Габриэлу, сменяется яростью, Томочка схватила куклу, отодвинула стул и вышла в коридор. Быстро идти не могла – тело задеревенело (должно быть, от неудобной позы), да и разбитое состояние никуда не делось, но злость придавала сил, и она в два счета оказалась возле комнаты Ирины.
Открыла дверь, заглянула внутрь, но женщины там не было. Взгляд Томочки упал на настенные часы, и она обомлела: два часа дня! Как она умудрилась проспать так долго?!
– Ищешь кого-то? – раздался за спиной насмешливый голос.
Медленно обернувшись, Томочка увидела Ирину, которая стояла и смотрела на невесту сына. Поверх домашнего трикотажного платья был повязан цветастый Томочкин фартук.
– Я… – договорить Томочка не сумела.
– Ужин готовлю, – невозмутимо проговорила Ирина. – Надеюсь, ты выспалась.
– Зачем вы это делаете? – прошептала Томочка.
– Что? – деланно изумилась ее собеседница. – Кручусь на кухне, пока ты спишь?
– Не знаю, что за чертовщина творится… – И тут девушку осенило: – Вы все это время притворялись?
Вот она, правда! По неизвестной причине стоящая перед ней женщина обманывала и ее саму, и собственного сына. Ирина давно поправилась, умела говорить и управлять своим телом, но предпочитала строить из себя немощную калеку! Это объясняло многое: и то, как она отыскала и достала с антресоли куклу (просто подсмотрела, куда Томочка ее убрала, и взяла), и «исцеление», и по волшебству обретенную ловкость.
– Вы подсыпали мне какие-то лекарства, чтобы я была как чумная, а сами издевались? Куклу свою мне подбрасывали, голову морочили… – Томочка почувствовала, что задыхается от возмущения.
– А ну, дай сюда! – Ирина шагнула к ней и вырвала из рук куклу. – Иди к себе и ляг.
– Я все расскажу Илье! – выкрикнула Томочка. – Сейчас же!
– Давай! – усмехнулась Ирина. – Связи-то нет.
– Откуда вы узнали?
Ирина ухмыльнулась и не ответила.
– Сейчас я позвоню Мише. Или Леле. Или кому-то еще, и все им расскажу! – пригрозила Томочка. – Вы просто мошенница, вы…
– Правда? – глумливо выговорила Ирина. – Вот прямо так возьмешь… – Она достала из кармашка фартука Томочкин сотовый, – и позвонишь?
– Сейчас же отдайте телефон!
Томочка протянула руку, но Ирина резво отступила назад.
– А ты попробуй, отними! – С этими словами негодяйка швырнула мобильник о стену.
Томочка ахнула. Аппарат отскочил от стены, упал на пол, крышка отлетела в сторону. Девушка хотела подойти, подобрать сотовый, но тут накатил новый приступ головокружения – такой сильный, что она вынуждена была опереться о дверной косяк, чтобы не свалиться.
Всплеск энергии угас так же внезапно, как и родился. Томочка чувствовала себя измученной, понимала, что ей нужно вернуться в кровать, если она не хочет рухнуть прямо посреди коридора.
Ирина глумливо улыбалась. Томочка не могла сообразить, как так вышло, что эта женщина настолько сильно изменилась.
– Почему вы измываетесь надо мной? – спросила девушка. Вопрос прозвучал жалко. – Зачем все это?
Ирина чуть приподняла свою куклу и проговорила, обращаясь к ней:
– Посмотри, милая! Это убогое создание спрашивает о моих планах! Разве не глупо?
Она засмеялась и махнула рукой:
– Иди, ложись. Хватит торчать тут.
Томочка не смогла ничего ответить: рот наполнился вязкой слюной, зубы были будто смазаны смолой.
Стоять было невозможно, и девушка покачнулась.
Ирина подскочила к ней, небрежно взяла под руку и поволокла в спальню.
– Не сопротивляйся. Не мучай себя, все равно ничего не поймешь. Такие, как ты, слишком ограниченны, чтобы видеть дальше своего носа.
Они подошли к кровати, и Томочка легла. Ирина набросила на нее одеяло.
– Я пойду на кухню. А ты будь любезна, не делай глупостей, о которых придется пожалеть. Закрывай глаза.
Ирина положила руку ей на лоб, и Томочке показалось, что ее прижгли железом: жаркая, оглушающая боль полоснула по черепу. Девушка помимо воли сомкнула веки.
– Умница.
«Нужно позвать кого-то на помощь», – подумала Томочка.
– Никто не поможет, – услышала она. – Некому помочь.