Другая сторона прощания

— Э нет, — сказал Фрэнкс. — Меняться мы не будем. Лучше позвоним в Сакраменто и отзовем вашу лицензию за непрофессиональное поведение. Это вас устроит?

Босх снял с ремня жетон Управления полиции Сан-Фернандо и выложил его на стол перед Фрэнксом:

— Устроит. У меня есть еще одна работа.

Подавшись вперед, Фрэнкс взглянул на жетон и усмехнулся.

— Вы резервист, — сказал он. — Показывайте его в «Старбаксе». Добавите доллар, и вам, быть может, нальют чашку кофе.

— Сегодня мне предложили место в штате, — сообщил Босх. — Завтра получу новый жетон. Хотя мне, на самом деле, без разницы, что на нем написано.

— Очень рад за вас, — кивнул Фрэнкс.

— Ну давайте звоните в свое Сакраменто, — продолжил Босх. — Посмотрим, что у вас получится.

— Так, закругляйтесь. Хватит выяснять, кто дальше плюнет, — скомандовал Пойдрас. — Босх, мы все про вас знаем. И про службу в УПЛА, и про недавнюю стрельбу в Санта-Кларите. И про то, как на прошлой неделе вы провели целый час в гостях у Вэнса. Мы приехали, чтобы узнать, зачем вы с ним встречались. Да, старик был при смерти, но кто-то отправил его в Валгаллу раньше времени. Мы хотим понять, кто это сделал. И зачем.

Босх молча уставился на Пойдраса. Да, тот действительно был заправилой в этой паре. Именно Пойдрас решал, как что будет.

— Я что, подозреваемый? — спросил Босх.

Откинувшись на спинку стула, Фрэнкс сокрушенно покачал головой:

— Ну вот, опять вы со своими вопросами.

— Вы же знаете правила, — сказал Пойдрас. — Мы подозреваем всех, пока не будет доказано обратное.

— Я могу позвонить адвокату, и на этом все закончится, — сказал Босх.

— Да, можете, — кивнул Пойдрас. — Если захотите. Если вам есть что скрывать. — И выжидающе уставился на Босха.

Тот знал: Пойдрас рассчитывает на его верность делу полиции. Гарри много лет занимался тем же самым, что и эти двое. Он прекрасно понимал, каково им сейчас.

— Я подписал документ о неразглашении, — сказал он.

— Вэнс умер, — заметил Фрэнкс. — Ему уже все равно.

— Он меня нанял, — продолжал Босх, глядя только на Пойдраса, словно Фрэнкса не было в комнате. — Заплатил мне десять штук, чтобы я кое-кого нашел.

— Кого? — спросил Фрэнкс.

— Сами знаете, я могу не отвечать на этот вопрос, — сказал Босх. — Хоть Вэнс и умер.

— А мы можем бросить вас за решетку. За то, что вы мешаете расследовать убийство, — припугнул его Фрэнкс. — Да, ненадолго, но пару дней посидеть придется. Вы этого хотите?

Взглянув на Фрэнкса, Босх снова уставился на Пойдраса.

— В общем, слушайте, Пойдрас. Говорить я буду только с вами. Скажите напарнику, чтобы подождал в машине, и я отвечу на все ваши вопросы. Мне скрывать нечего.

— Никуда я не пойду, — заявил Фрэнкс.

— В таком случае не получите то, за чем явились, — сказал Босх.

— Дэнни. — Пойдрас кивнул на дверь.

— Ты серьезно? — спросил Фрэнкс.

— Сходи покури, — сказал Пойдрас. — Остынь.

Раздраженно фыркнув, Фрэнкс вскочил со стула. Демонстративно захлопнул блокнот и схватил скоросшиватель.

— Лучше оставьте, — сказал Босх. — Чтобы я мог взглянуть на место преступления.

Фрэнкс взглянул на Пойдраса. Тот едва заметно кивнул. Фрэнкс бросил скоросшиватель на стол — так, словно тот был радиоактивным, — после чего вышел на улицу и, конечно же, хлопнул дверью.

Проводив его взглядом, Босх повернулся к Пойдрасу:

— Это была лучшая сценка на тему «два копа, злой и добрый». Из всех, что я видел.

— Охотно верю, — кивнул Пойдрас. — Но это была не сценка. Просто он горячий парень.

— Какой у него показатель гандикапа? Наверное, шесть?

— Вообще-то, восемнадцать. И он вечно на взводе — в том числе и по этой причине. Но раз уж мы остались вдвоем, давайте вернемся к делу. Итак, Вэнс нанял вас, чтобы кого-то найти. Кого?


Босх помолчал. Он понимал, что вот-вот ступит на пресловутый тонкий лед. Все, что он расскажет полиции, может преждевременно дойти до чужих ушей. Но раз уж Вэнс был убит, правила игры изменились. Босх понял, что сейчас ему придется сделать первый шаг и рассказать все без утайки, а взамен выяснить, как все было.

— Вэнс хотел узнать, есть ли у него наследник, — наконец произнес он. — Сказал, что в тысяча девятьсот пятидесятом году, когда он учился в Университете Южной Калифорнии, от него забеременела одна девушка. Отец давил на него, и Вэнс был вынужден ее бросить. Всю свою жизнь он изводился от чувства вины. Теперь же решил узнать, родила ли та девушка и есть ли у него наследник. Сказал, что пора подводить итоги. Узнать, есть ли у него ребенок, чтобы все исправить — хотя бы перед смертью.

— И вы нашли наследника?

— Погодите. У нас равноценный обмен. Ваш вопрос — мой вопрос.

Он подождал, и Пойдрас принял верное решение:

— Спрашивайте.

— Какова причина смерти?

— Все, что я скажу, не должно выйти за пределы этой комнаты.

— Меня это устраивает.

— Мы считаем, что его задушили подушкой, взятой с дивана в кабинете. Когда его нашли, он сидел, завалившись на столешницу. Выглядело все вполне естественно: старик умер у себя за столом. Такое бывает сплошь и рядом. Вот только наш коронер Капур цепляется за возможность пустить пыль в глаза СМИ. И говорит, что будет вскрытие. Собственноручно берется за дело и видит петехиальное кровоизлияние[10]. Совсем незначительное, на лице старика ничего не заметно. Только на конъюнктиве.

Пойдрас показал на уголок левого глаза. Босх видел такое не раз: когда человек не может дышать, лопаются капилляры. Кровоизлияние бывает разной интенсивности, в зависимости от сил и здоровья жертвы.

— Как вы сумели отговорить Капура от пресс-конференции? — спросил Босх. — Ему сейчас нужна любая позитивная шумиха. Обнаружить, что старик не скончался от естественных причин, а был убит… Для коронера это настоящий козырь. Будет выглядеть молодцом.

— Мы заключили сделку, — ответил Пойдрас. — Он помалкивает, а мы раскрываем дело, зовем его на пресс-конференцию и делаем из него героя.

Босх с одобрением кивнул. Сам он поступил бы так же.

— В общем, дело поручили нам с Фрэнксом, ибо мы — хотите верьте, хотите нет — самые крутые детективы в Пасадене. Мы возвращаемся в поместье Вэнса. Насчет убийства ни слова: мол, контроль качества, дополнительное расследование, точка над «и» и все такое прочее. Делаем несколько фотографий и замеров, чтобы не вызвать подозрений. Попутно проверяем диванные подушки и находим на одной пятнышко засохшей слюны. Берем образец, проводим анализ ДНК, и она совпадает с ДНК Вэнса, так что теперь у нас есть орудие убийства. Кто-то взял подушку, обошел старика со спины, когда тот сидел за столом, и придушил его.

— Причем без труда. Вэнс был совсем дряхлый, — добавил Босх.

— Потому-то на лице и не было кровоизлияний. Бедный старик отошел как котенок.

Услышав слово «бедный», Босх едва сумел сдержать улыбку.

— Однако, — сказал он, — непохоже, чтобы убийство планировали заранее. Верно?

Отвечать Пойдрас не стал.

— Теперь моя очередь, — произнес он. — Вы нашли наследника?

— Нашел, — сказал Босх. — Та девушка родила ребенка. Мальчика. И отдала его на усыновление. Я выследил приемных родителей и нашел парня. Вот только дело в том, что он погиб при крушении вертолета во Вьетнаме, не дожив до двадцати лет.

— Черт! Вы говорили об этом Вэнсу?

— Не успел. Возможности так и не представилось. Итак, насчет воскресенья. У кого был доступ к кабинету?

— В основном у охранников. Один играл роль шеф-повара, а другой — дворецкого. Еще приходила медсестра, ставила ему капельницу. Мы всех проверяем. Он также вызвал секретаршу, чтобы та записала какие-то письма. Она и нашла тело. Кому еще было известно, для какой цели вас нанял Вэнс?

Босх понял, что́ у Пойдраса на уме. Вэнс искал наследника. Тот, кому была выгодна его смерть — при условии, что у Вэнса не найдется прямых потомков, — мог ускорить события. С другой стороны, наследник тоже мог решить, что старик засиделся на этом свете. К счастью для Вибианы Веракрус, Босх узнал о ее родстве с Вэнсом, когда старик был уже мертв. Это весьма убедительное алиби.

— Если верить словам старика, никому, — ответил Босх. — Мы встречались один на один, и он сказал, что никто не должен знать, в чем дело. На следующий день ко мне заявился его охранник. Хотел выведать, чем я занимаюсь. Вел себя так, словно пришел по поручению Вэнса. Я его отшил.

— Вы про Дэвида Слоуна? — спросил Пойдрас.

— Имя его мне неизвестно, но фамилия — да, Слоун. Он из фирмы «Трезубец».

— Ничего подобного. Он давно уже работал в поместье. Когда к делу подключился «Трезубец», Слоун возглавил персональную охрану Вэнса. И поддерживал связь с фирмой. Он лично приходил к вам домой?

— Да. Постучал в дверь и сказал, что его прислал Вэнс — узнать, как продвигается дело. Но старик велел мне отчитываться только перед ним. Потому-то я и отшил Слоуна.

После этого Босх показал Пойдрасу карточку Вэнса с телефонным номером. Рассказал детективу, как несколько раз звонил и оставлял сообщения и как на последний звонок ответил Слоун. Выслушав его, Пойдрас лишь кивнул — должно быть, мысленно подшил эту информацию к остальным фактам дела. Он не сказал, нашла ли полиция секретный телефон со списком звонков. Не спросив разрешения, Пойдрас сунул карточку в карман рубашки.

Босх тоже сопоставлял новую информацию с тем, что уже было ему известно. Пока что у него складывалось впечатление, что узнаёт он больше, чем рассказывает. Он фильтровал слова Пойдраса сквозь решето собственных знаний, но что-то не стыковывалось. Была в этом деле какая-то загвоздка, но Босх никак не мог понять, что именно ему не нравится.

— Считаете, за убийством стоит кто-то из корпорации? — спросил он, чтобы поддержать разговор.

— Я уже сказал: мы считаем, что за убийством может стоять кто угодно, — ответил Пойдрас. — Некоторые люди в совете директоров давно уже ставили под вопрос компетенцию Вэнса и старались от него избавиться. Но он всегда получал нужное количество голосов. Ясно, что некоторым он поперек горла стоял. Оппозицию возглавлял человек по имени Джошуа Батлер. Сейчас он, скорее всего, станет председателем совета директоров. Вопрос всегда в том, кому выгодно убийство. Кто сорвет самый большой куш. Так что его мы тоже прорабатываем.

То есть Батлер был подозреваемым. Понятно, что сам он никого не убивал. Полиция разбиралась, мог ли он быть организатором этого преступления.

— Убийство, спланированное в совете директоров? Что ж, такое бывало и раньше, — заметил Босх.